My Succubus Husband

— Хэйдзо…. — Хэйдзо, давай. Просыпайся…… — Пожалуйста, Хэйдзо. Я голоден… — глаза Хэйдзо открылись. Мгновенно с его губ срывается стон, бедра уже двигаются сами по себе. Интенсивное удовольствие наполняет его тело до краев, и его руки опускаются между бедер, хватая эти длинные светлые локоны и крепко стягивая их, когда он начинает приходить в себя. Казуха явно занимается этим уже какое-то время. Хэйдзо смутно помнит, как проснулся и дал ему разрешение сделать это. Но почувствовать это так внезапно, когда он все еще не совсем проснулся… Все его тело болит за Казуху, жаждет его, даже когда Казуха находится прямо перед ним. Хэйдзо хочет схватить Казуху, прижать его к матрасу и трахать его в рот, пока не увидит, как слезы снова скапливаются в уголках его глаз. Он уже настолько взбудоражен и возбужден, что едва может контролировать свои побуждения. Казуха отстраняется, тяжело дыша, встречаясь с сонным взглядом Хэйдзо. — Наконец-то. На этот раз ты собираешься бодрствовать? — он спрашивает. Хэйдзо медленно кивает, чувствуя желание нежно приласкать Казуху и провести большим пальцем по виску. — Извини. — тихо говорит он. — Я буду бодрствовать. Казуха улыбается, проводя рукой по бедру Хэйдзо: — Хорошо. Я хочу, чтобы ты смотрел, Хэйдзо. — Голова Хэйдзо откидывается назад, тело напрягается. Архонты. Почему Казуха ощущается так хорошо? Он все еще балансирует между бодрствованием и сном и почти снова засыпает, когда Казуха вырывает его из сна, унося Хэйдзо до самых небес и удерживая там достаточно долго, чтобы Хэйдзо начал извиваться. Хэйдзо задыхается, выгибая спину, — К-Казуха! Неужели Казуха действительно снова уже голоден? Сколько времени прямо сейчас? Хэйдзо смотрит на свою тумбочку, изо всех сил пытаясь что-то увидеть, хотя его глаза все еще сонные. Солнца еще нет, поэтому он полагает, что еще ночь, но… — Хэйдзо. — Казуха возмутился, — Ты не смотришь. Хэйдзо снова переключает внимание на Казуху, изо всех сил стараясь оставаться сосредоточенным. — Я хочу, чтобы ты кое-что увидел. Хэйдзо просто кивает, пристально глядя. Казуха поднимает руку, демонстрируя ее Хэйдзо, прежде чем опустить ее и обхватить головку члена Хэйдзо. Он начинает грубо поглаживать ее пальцами, Хэйдзо резко втягивает воздух. А затем одним быстрым движением Казуха резко сжимает основание Хэйдзо. Хэйдзо задыхается. Все его тело взрывается от удовольствия, он корчится, сжимая пальцы ног, откидывая голову назад на подушку, выгнув спину. Он дрожит от такого сильного удовольствия. Перед его глазами вспыхивают цвета, он резко вдыхает, между его бедрами пульсируют интенсивные волны эйфории. Как только ему удается успокоиться на секунду, губы Казухи обхватывают его, язык беспорядочно пробегает вверх и вниз по его члену, слизывая всю сперму. Он поглаживает Хэйдзо, выдаивая его до конца. А Хэйдзо настолько чувствителен, что все, что он делает, это хнычет. Казуха наконец отстраняется, удовлетворенно облизывая губы. Хэйдзо просто тяжело дышит, распластавшись на подушке в поражении. Он никогда в жизни не испытывал такого мощного оргазма. — Доброе утро! — говорит Казуха, подползая к Хэйдзо и глядя ему в глаза. — Тебе понравился мой трюк? Хэйдзо усмехнулся, устало проведя рукой по лицу, — Да, это было очень… взрывно. — Ага! — Казуха сияет, наклоняясь еще ближе. Дыхание Хэйдзо сбивается, он не в силах удержаться от того, чтобы не повернуться и посмотреть на Казуху. Он так близко, что не потребуется никаких усилий, чтобы поцеловать его. — Есть много способов заставить тебя так кончить. — Казуха объясняет, — Мой личный фаворит — это вообще не прикасаясь. Хэйдзо все еще пытается осознать тот факт, что перед ним сидит суккуб. Все в нем выглядит таким человечным. Единственные видимые различия — это его рога и хвост. Если бы не это, Хэйдзо с трудом мог бы поверить Казухе, когда тот рассказал ему, кто он такой. В его памяти проносится их вчерашний разговор. — Ч-что это?! — Моя метка. — спокойно говорит Казуха. — Это специфично для меня и человека, с которым я связан. Ни у кого такого еще не было и никогда не будет. — он уверяет, — Это предупреждение другим суккубам и инкубам никогда к тебе не прикасаться. Хэйдзо смотрит на свой живот. Он помечен. Суккубом. Так он проведет остаток своей жизни. Архонты. Почему это его не пугает?.. Почему он чувствует почти облегчение? — Хорошо? — спрашивает Казуха, махая рукой перед лицом Хэйдзо. — Разве это не звучит интригующе? Хэйдзо с любовью закатывает глаза, — Да. Это звучит. — Он указывает на свой живот, — Могу ли я увидеть это еще раз? — Увидеть что? — спрашивает Казуха, наклоняя голову. — Метку. — О! — Улыбка скользит по лицу Казухи, — Тебе это так понравилось? Знаешь, я это создал. Он нетерпеливо прижимает руку к животу Хэйдзо, его лицо искрится счастьем, когда метка начинает светиться. — Что думаешь? Хэйдзо смотрит на него с громом в груди. Это выглядит так сюрреалистично. Он не просто светится — это похоже на оазис под освещением, внутри которого движутся капли. Как будто линии имеют глубину. Как будто по поверхности его кожи плавает целая вселенная. Он наклоняется ближе, с трудом сглатывая, наблюдая, как свет прибывает и уходит, как сквозь него вплетается тьма. — Что означает свечение…? — Прямо сейчас это означает, что я все еще могу питаться тобой. Я сдерживался, потому что хочу большего позже. — Большего? — Хэйдзо выдыхает, — Позже? — Его тело покрывается мурашками, свечение в метке начинает пульсировать. Казуха усмехается, — А это значит, что ты возбужден. Но мне не нужна моя метка, чтобы сказать об этом. — Он хитренько смотрит на Хэйдзо, — Тебя легко читать. Хэйдзо закатывает глаза, игнорируя очевидный жар на щеках, — Со мной непросто. — Хм…. — Казуха мычит, водя рукой по обнаженному бедру Хэйдзо, — Держу пари, что смогу заставить тебя кончить снова, даже не прикасаясь к тебе. — Нога Хэйдзо дергается. Он никогда бы не сделал ставку против этого. Он откашливается, наблюдая, как свечение продолжает пульсировать, пока Казуха не убирает руку, наклоняя голову по направлению взгляда Хэйдзо — Значит, тебе это нравится, да? — спрашивает он, явно надеясь, что его похвалят. Хэйдзо посмеивается и сонно кивает, — Это не похоже ни на что, что я когда-либо видел. — Он делает комплимент, надеясь, что это успокоит суккуба. Это и происходит. Казуха так ярко улыбается, что Хэйдзо снова проклинает тот факт, что они ещё не целовались. — Который сейчас час? — спрашивает он, потирая лицо тыльной стороной ладони. Раздается шаркающий звук, когда Хэйдзо опускает руки вниз, смахивая сонливость. — Шесть утра. — Шесть? — Хэйдзо повторяет, — Уже? — Он глубоко вздохнул и со стоном сел. Каждая его часть чувствует себя такой измученной. Он тянется к прикроватной тумбочке, обхватывает лампу, пока не находит веревку, осторожно дергая ее, прежде чем теплый свет озаряет комнату. Его сердце замирает, когда он смотрит в глаза Казухе. Ему снова начинает казаться, что это сон. Не может быть, чтобы кто-то такой красивый интересовался им. Это просто не может быть реальным. Он внутренне пинает себя, импульсивно опуская глаза. У него перехватывает дыхание в предвкушении, вопрос, заданный прошлой ночью, завладел его разумом. Казуха носит нижнее белье?..? Как только он начинает осознавать то, что видит, Казуха наклоняется вперед, рубашка сползла ему на локти. — Думаю, я пойду. Хэйдзо вырывается из своих мыслей, снова встречаясь взглядом с Казухой, — Ч-что? Почему? Голова Казухи наклоняется в сторону, — Я закончил есть. Я не вижу причин оставаться. Оу… Он не знает, чего он ожидал. Очевидно, что речь идет только о сексе — или, точнее, о сперме — для Казухи. — А что, если я скажу, что хочу, чтобы ты остался? — спрашивает Хэйдзо чувствуя себя глупо только из-за того, что позволил этому вырваться. — Действительно?! — спрашивает Казуха, широко раскрыв глаза. Кажется, он искренне шокирован тем, что Хэйдзо вообще предложил такое. — Почему? Хэйдзо краснеет, сердце трепещет. — Ах… Потому что… я хочу проводить с тобой больше времени. — говорит Хейзо с полуулыбкой. — Т-ты теперь мой муж… и. И это то, что делают мужья. Казуха сосредоточенно кивает, как будто впитывает информацию: — Итак… Что именно означает проводить время? — Это значит, что мы… — Хэйдзо никогда раньше не приходилось объяснять это, — …делаем что-то вместе. Или просто наслаждаемся обществом друг друга в целом. Нам вообще не нужно ничего делать, если ты этого не хочешь. — Ооооо! — Казуха говорит, слегка смеясь, — Да! Мы делаем то же самое там, откуда я родом. Проводить время…. — Казуха замолкает, — Какой забавный способ это сформулировать. Хэйдзо нервно смеётся, — Ага. — говорит он со вздохом облегчения. — Есть такое. — Он откидывается на спинку кровати, прикрывая глаза, позволяя им отдохнуть. — Почему ты был там вчера вечером? — он спрашивает. Казуха на мгновение замолкает, прежде чем ответить, — Я хотел убедиться, что смогу увидеть тебя. — Он говорит, — Чтобы извиниться. — Извиняться за что? — спрашивает Хэйдзо, открывая глаза. Казуха глубоко вздохнул, склонив голову и аккуратно сложив руки на коленях. — Я приношу свои глубочайшие извинения… — он замолкает, — …за то, что грубо забыл сообщить вам, что кто-то направлялся в ваш офис! — Он встречает веселый взгляд Хэйдзо, — Я был настолько сосредоточен на том, чтобы меня никто не заметил, что забыл сказать. — бормочет он, — И-и… И поэтому я решил подождать тебя на твоей кровати. Я полагал, что ты вернешься домой относительно скоро, учитывая, что обычно человеческая работа приходится на фазы солнца, но это заняло очень много времени… и мне быстро стало скучно. Таким образом, я заснул. — Казуха говорит, теряя терпение в конце, — Здесь нечем заняться. — Какое облегчение. Казуха не обиделся на его ухаживания. И все же Хэйдзо все еще боится попробовать еще раз. Что, если Казуха просто не заметил? — Есть много занятий. Там… кроссворды? — предлагает Хэйдзо, пожимая плечами. — И ТВ. — Кроссворды? — Казуха спрашивает, еще более смущенно, — ТВ? Что это такое? Брови Хэйдзо нахмурились, — Телевидение. Ты правда не знаешь? Казуха качает головой. Хэйдзо начинает пояснять, но затем слышит громкий звуковой сигнал со своей тумбочки. Он издает стон, протягивает руку и хватает телефон. Он громко звенит, и Хэйдзо выключает его с еще более раздраженным вздохом. — Я забыл, — говорит он, встречаясь с широко раскрытыми глазами Казухи, — Мне нужно сходить за продуктами. Я всегда закупаюсь пораньше, чтобы избежать толпы. — Он садится и отодвигается к краю кровати, пока его ноги не касаются пола, — Это мой единственный выходной, поэтому я должен воспользоваться этой возможностью. — Могу я пойти с тобой? — спрашивает Казуха. Хэйдзо встает и потягивается, — Ах… я не думаю, что это хорошая идея, Казуха. — Почему нет? — Что если кто-нибудь увидит нас вместе? — спрашивает Хэйдзо, поворачиваясь к нему лицом. Казуха хмурится, скрестив руки на груди. И Хэйдзо наконец-то может подтвердить… Нет, Казуха не носит нижнего белья. Он краснеет, отворачивается. — Мы должны быть осторожны. — Но я твой муж. — Казуха ворчит, — Ты только что попросил меня остаться. Ты сказал, что хочешь провести время вместе. — Так и есть! Но- — Тогда зачем тебе нужно меня прятать? Ты говорил мне, что люди, состоящие в отношениях, ходят на свидания. Итак, пойдем на свидание. Возьми меня с собой. — Почему мне нужно прятать тебя…? — повторяет Хэйдзо. Он подходит к своему шкафу и сразу видит пустую вешалку, оставленную Казухой. Он берет висящую рядом рубашку, — Ты суккуб, Казуха. У тебя есть рога. И хвост. Как ты собираешься это объяснить? Лицо Казухи озаряется, — О? Если это единственная проблема, я легко с ней разберусь! Жди здесь! — Ну, не совсем… Казуха уже исчез. Хэйдзо вздыхает, пользуясь возможностью одеться. Мысли носятся в его голове. В мыслях проносится так много переменных. Так много способов, из-за которых все может пойти ужасно неправильно. Он знает, какой риск это представляет, насколько бессмысленно с его стороны даже думать о том, чтобы согласиться прогуляться на публике с человеком, которого никто никогда раньше не видел, но… Казуха прав. Они мужья. Во всяком случае, по договору. Действительно ли Хэйдзо планирует провести остаток своей жизни, пряча Казуху в своей квартире? Какой в этом смысл? Если он действительно собирается продать это — их отношения — тогда он мог бы также уже приступить к внесению Казухи в свою общественную жизнь. Простой поход в продуктовый магазин не представляет такого большого риска, как появление Казухи на рабочем месте. Если кто-то увидит их издалека, слухи могут распространиться… Но у них не будет никакого контекста. Нужно хорошо подготовиться к возможному раскрытию. Если Хэйдзо будет честен с самим собой, возможно, это идеальный способ сделать это. Ему просто хотелось бы, чтобы это не произошло так скоро. Но будь он проклят, если скажет этому милому личику «нет». Казуха снова появляется с возбужденным «Агась!», привлекая внимание Хэйдзо Губы Хэйдзо приоткрываются, глаза расширяются. — Что… Что это?! — Шляпа! — восклицает Казуха, натягивая поля еще дальше на голову. — Что думаешь? Хэйдзо пытается ответить, но у него нет слов. Все, что он может придумать, это, — Почему… Почему она такая высокая? И откуда ты вообще это взял?! Казуха поднимает бровь, — Оу? Во всяком случае, это то, что нас учат носить на учебе. — Серьезно…? — спрашивает Хэйдзо, сморщив лицо. — Тебя учили носить шляпу фокусника?! И при этом до смешного большого размера! — Ага! — Казуха говорит, — Я думаю, если это так называется. Тебе нравится? — Его интуиция никогда не могла этого предсказать. Казуха выглядит так забавно! — Это наименее неприметная вещь, которую вы когда-либо могли себе представить. Поверь мне. — Очевидно, — говорит Казуха, бросая на него такой же растерянный взгляд, — в этом весь смысл. Ты привлечешь к своей шляпе достаточно внимания, и никто не подумает, что под ней рога! Хэйдзо поднимает палец, пытаясь объяснить, почему в этом нет необходимости, и что ему легко можно было бы просто надеть капюшон… Но он просто вздыхает, идя в туалет. — Отлично. Одевайся. Ты можешь носить все, что найдешь в моем шкафу и комоде, хорошо? — Насколько Хэйдзо может судить, Казуха носит одежду примерно такого же размера. — Хорошо! — Казуха ответил из спальни. Хэйдзо заходит в ванную и включает свет. Он чистит зубы, умывается, впервые со вчерашнего дня смотрит на себя в зеркало. На его щеках появился легкий румянец, который, кажется, преобладает сейчас, независимо от того, что он делает. Казуха всегда в глубине души, всегда будоражит его мысли. Казуха. Его румянец становится сильнее, когда он вспоминает, как Казуха разбудил его этим утром. Это было так хорошо… Архонты. Это почти несправедливо, насколько умелый Казуха. Это то, чему люди могли бы позавидовать. Суккуб, пристрастился к нему? Усердно трудящийся, чтобы доставить удовольствие Хэйдзо именно так, как он хотел бы? Заставлял его кончить, не требуя ничего взамен? Он сжимает стенки раковины так сильно, что костяшки пальцев у него белеют. Это совершенство. Так почему же он не удовлетворен? Возможно, это из-за того, насколько они были близки. Может быть, это просто увлечение — ложное чувство привязанности, потому что Казуха — первый человек, который когда-либо исследовал Хэйдзо таким образом, и Хэйдзо это понравилось… даже полюбилось. Казуха — первый человек, который когда-либо говорил Хэйдзо, что хочет быть рядом с ним навсегда, и Хэйдзо верит в это, надеется на это, открывается для этого, хотя и знает, каково это — гореть. Но это не меняет того факта, что этого недостаточно. Он не хочет, чтобы Казуха просто сосредоточился на нем. Он хочет… Ну. Он знает, чего хочет. Почему он вдруг захотел этого? Он так сильно этого хочет. Ему хочется выйти отсюда, направиться в свою спальню, подхватить Казуху на руки и крепко сжать. Он хочет чувствовать тепло Казухи, как он прижимается к нему, чувствовать биение его сердца, подъем и опускание его груди. Ему хочется провести пальцами по его волосам, вдохнуть его аромат, потеряться в объятиях. Он хочет утонуть в Казухе, почувствовать себя настоящим. Но между ними есть странный барьер, который удерживает ноги Хэйдзо приклеенными к полу и неподвижными. Он вздыхает, выключает свет, плечи опускаются. Пришло время пойти в продуктовый магазин. — Ты уверен, что хочешь это надеть? — спрашивает Хэйдзо. — Да! — Казуха стонет, недоумевая, почему Хэйдзо задает ему один и тот же вопрос уже одиннадцатый раз, — Я надел это, потому что она мне нравится. — Могу я спросить, почему тебе это нравится? Казуха крепко держит рубашку, поднимает ее и прижимает к носу. Он вдыхает размеренно и медленно. Эта одежда больше всего пахнет Хэйдзо. — Она милая. — Казуха говорит, отпуская ткань, — Это твоя одежда, почему ты ведешь себя так, будто она странная? Хэйдзо выглядит так, словно хочет что-то сказать, но быстро сдается. — Н-неважно. — Хэйдзо говорит, качая головой, — Пошли. Казуха выходит из дома, Хэйдзо следует за ним. Солнце уже взошло, мерцая на деревьях. Все такое яркое. Казуха щурится, прижимая руки к себе. — Почему солнце причиняет боль? — спрашивает он, поворачиваясь и глядя на Хэйдзо, который занят запиранием двери. — Боль? — Хэйдзо смотрит на Казуху через плечо, — Как именно тебе больно? — Хммм… — думает Казуха, несколько раз моргая, — слишком ярко. Хэйдзо на мгновение замирает, прежде чем поспешно открыть дверь, — Подожди здесь. — Казуха делает, как ему говорят, снова глядя на город. Сегодня исполняется три недели, как Казуха выступает в качестве суккуба в мире людей. Будучи новичком, он старался делать все по инструкции. Он входил в царство людей только ночью, когда небо было темным и все люди спали. Но вчера он так скучал по Хэйдзо, что не мог дождаться ночи! И сегодня он действительно планировал вернуться домой до восхода солнца, но Хэйдзо сказал, что хочет, чтобы он остался. Именно это и собирается сделать Казуха. Нельзя сказать, что Казуха не может оставаться в человеческом мире после еды, но ему нужно быть осторожным. Его всегда учили, что после того, как поешь и осушишь, нужно немедленно уйти. Но все по-другому, когда вы связаны с человеком. Он думает, что если он приходит домой хотя бы раз в день, с ним все будет в порядке. Он удивлен тем, насколько оживленным кажется человеческое царство в течение дня. Вокруг ходит так много людей, маленькие существа сбиваются с дерева на дерево, и невероятное количество того, что Казуха может только предполагать, что это те собаки, о которых он так много слышал. Все кипит энергией. По сравнению с царством суккубов мир кажется таким красочным. Дом Казухи довольно серый. Весь мир окутан тьмой. В своей естественной форме большинство суккубов представляют собой темные, похожие на пустоту силуэты. И только после того, как они завершат столетия исследований, им будет предоставлена возможность создавать свои человеческие формы. Казуха же очень рано создал свою форму и отправился в человеческий мир. Казуха покачивается на ногах, его охватывает скука. Несмотря на то, что он полностью одет, он чувствует себя голым. Знать, что все могут его видеть… Это нервное чувство. Взаимодействовать с человеком один на один — это одно… Но возможность взаимодействия с сотнями людей вызывает в нем искру страха. Он волнуется, но… Он также очень взволнован. Хэйдзо наконец возвращается, держа что-то в руке и предлагая это Казухе. Казуха смотрит вниз, принимая это. Он держит предмет обеими руками, осматривая его. — Очки? — спрашивает он. — Ага! Солнцезащитные очки, если быть точным. Они защитят твои глаза от солнца. — Ого! — Казуха восклицает, искренне впечатленный, — Спасибо! — Не беспокойся. — говорит Хэйдзо, закрывая и запирая дверь. — Пойдем. Казуха следует за ним, слегка нервничая, пока Хэйдзо ведет его к машине. — Мы действительно собираемся туда в этом? — он спрашивает. Хэйдзо открывает ему дверь, жестом приглашая войти внутрь, — Конечно. Как ещё? Казуха пожимает плечами, — Т-телепортация…. — он замолкает, — Я думаю. Хэйдзо весело хмыкнул, покачав головой. — Я не могу телепортироваться, Казуха. И тебе тоже не следует. Это вызовет подозрения. — он предупреждает, — Еще больше подозрений, чем твоя гигантская шляпа фокусника, которая загадочным образом идёт в комплекте с полосатым пиджаком, рубашкой в горошек и по какой-то причине… клетчатыми брюками. Казуха хмурится, садясь в машину, случайно задевая шляпу. Он хватает ее за поля и с раздражением поправляет, — Я выгляжу мило, Хэйдзо! — Ты выглядишь мило. — Хэйдзо усмехается, — Очень мило. — Он все еще держится за дверь машины. Мир, кажется, замедляется, когда он наклоняется к машине. Казуха напрягается. Что делает Хэйдзо…? Сердце Казухи учащается, внезапное опасение делает его неподвижным, когда Хэйдзо тянется к нему. Дыхание Казухи перехватывает, он ждет и наблюдает. Хэйдзо хватает странное приспособление и тянет его к Казухе, раздаётся щелчок! И он отступает. — Все пристегнуты. — говорит он, тепло улыбаясь Казухе. Казуха нервно кивает, не понимая, почему ему вдруг стало так жарко. Он выдохнул воздух, который задержал, сердце грохотало в ушах. Он дергается, когда дверь захлопывается, Хэйдзо обходит переднюю часть машины и открывает свою дверь, пробираясь внутрь. — Ты когда-нибудь был раньше в машине? — спрашивает Хэйдзо. Казуха качает головой. — Ну… Она будет двигаться. — Я-я в курсе. — шепчет Казуха. Его голос дрожит. В его костях кипит странный прилив адреналина. — Я-я знаю, что ты это знаешь, но… я просто хочу, чтобы ты не испугался или что-то в этом роде. — Я не испугаюсь. — Казуха цокает. Он медленно чувствует, что возвращается в норму. — Хорошо… сейчас я поеду Автомобиль начинает двигаться. Поначалу, признаться, немного страшно… Но потом Казуха расслабляется, глядя в окно. Так много незнакомых вещей плывут мимо его поля зрения. Ему почти хочется спросить Хэйдзо, что это такое… но у него на уме так много всего, что он перестает обращать внимание на внешний мир. Все, что для него существует, — это то, что находится внутри этой машины. Казуха не знает, что это за чувство. Все в его теле говорило ему телепортироваться прочь — исчезнуть. То же самое он почувствовал, когда Хэйдзо объяснял ему про «романтику». Все его тело горит, сердцебиение учащается. Это настолько интенсивно, что ему просто хочется скрыться из поля зрения, чтобы собраться с духом и подышать. Если бы Казуха не знал ничего лучшего, он мог бы сказать, что Хэйдзо заставляет его стесняться. Но… Это человеческие эмоции. Те, которые Казуха никогда раньше не чувствовал и не собирался чувствовать сейчас. Нет. Его работа как суккуба — вызывать эмоции у Хэйдзо. А не наоборот. — Так что же такое продуктовый магазин? — спрашивает Казуха, отвлекаясь. Хэйдзо мельком взглянул на него, прежде чем снова обратить внимание на дорогу, — А?! Ты не знаешь, что такое продуктовый магазин? — Нет…? — говорит Казуха с легкой улыбкой. Что-то в шоке Хэйдзо его забавляет. — Я имею в виду, что ты знаешь о мире суккубов? Хэйдзо открывает рот, на мгновение задумавшись, — Справедливое замечание. — говорит он с застенчивой улыбкой. — Точно! — Казуха мычит, снова победив. — Вполне естественно, что мне приходится учиться этим вещам. — Ты прав, — говорит Хэйдзо, откинувшись на спинку стула. — Продуктовый магазин — это место, где мы покупаем еду и другие предметы повседневного обихода. Если ты увидишь там что-нибудь, что хочешь, просто покажи мне это. — Ой, мне не нужна еда. — Казуха говорит, — У меня есть ты! Хэйдзо слегка поперхнулся, откашлявшись, — Я-я не уверен, что меня можно считать едой, Казуха. — Хммм… — Казуха смотрит на него, приподняв бровь, — Но твоя сперма — это еда. Кроме того, у тебя очень приятный вкус. Не только твоя сперма, но и твое тело. Мне очень нравится сосать твой член. — К-Казуха! — Хейзо выпаливает, и его кожа окрашивается темно-красными чернилами, — Н-не говори так! Казуха ухмыляется, чувствуя, как нарастает возбуждение Хэйдзо, — Почему бы и нет…? Тебе нравится, когда я так говорю, не так ли? — Нет! — Хэйдзо бормочет. Казуха хихикает, наклоняясь ближе, — Лжец. Хэйдзо протягивает руку, кладет ладонь Казухе на плечо и осторожно подталкивает его обратно на его сторону машины. Казуха теперь громко смеется, — Ты правда такой застенчивый, Хэйдзо? Брови Хэйдзо нахмурились. Он продолжает ехать молча. Казуха протягивает руку и кладет руку на бедро Хэйдзо, — Знаешь… я бы не прочь попробовать прямо сейчас. Почему бы тебе где-нибудь не остановиться? Глаза Хэйдзо сужаются, — Значит, ты знаешь, что значит остановиться, но не знаешь, что такое продуктовый магазин?! — Ага. — Казуха говорит, его рука скользит к промежности Хэйдзо, — Мы многое знаём о сексе в машине. Мне всегда хотелось это попробовать. Хэйдзо снова замолкает. Он раздвигает бедра, молча приветствуя прикосновения Казухи. Казуха проводит пальцами по выпуклости, сжимая ее в руке, и издает тихий стон, чувствуя, как Хэйдзо затвердевает. — А-ахм… — Ему так приятно чувствовать его в своей руке. Его глаза начинают светиться. — Давай, Хэйдзо… — говорит он тихим голосом. — Остановись где-нибудь. Свободная рука Хэйдзо хватает руку Казухи, удерживая его на месте. — Н-нет… — выдыхает он, — Н-нам надо сходить в магазин. Вы никогда не видели такого количества людей, которые могут одновременно находиться в продуктовом магазине. Очереди могут охватывать весь магазин. Нам понадобится целая вечность, чтобы выехать. Я действительно не хочу проводить там весь день. — Он громко откашливается, — И что еще более важно, я детектив. Я должен подавать хороший пример, а заниматься сексом публично запрещено законом. Так что нет. Прости, Казуха. Казуха чувствует, как его хвост шевелится внутри штанов. Его тело теперь тоже возбуждено. Но он сдерживается. — Тогда позже. — говорит Казуха, откидываясь на спинку сиденья. — П-позже… — соглашается Хэйдзо. — Ого! — восклицает Казуха, удивляясь шумному заведению. — Здесь так много всего! — Хех, да. Так и есть. — говорит Хэйдзо, протягивая Казухе руку. Казуха смотрит на него какое-то мгновение, румянец поднимается по его щекам. — Возьми меня за руку, — призывает он, — чтобы ты не заблудился. Казуха протягивает руку, Хэйдзо легко берет ее в свою. Внезапно становится намного труднее дышать. Он немного отстает от Хэйдзо. Он хочет осмотреть магазин, изучить все множество товаров, которые там есть. Но вместо того, чтобы… Все, на чем он может сосредоточиться, — это на том факте, что их пальцы переплетены. — Хочешь толкать тележку? — спрашивает Хэйдзо, поворачиваясь и с мягкой улыбкой глядя на Казуху. Казуха случайно сильнее сжал руку Хэйдзо в своей, — О… Конечно. Это было бы чудесно. Чему он вообще сказал «да»? Он вообще не концентрировался. — Вот, — говорит Хэйдзо, таща Казуху за собой, — ты можешь просто толкать это, идя рядом со мной, хорошо? Мы положим туда наши продукты. Казуха смотрит вниз. Хэйдзо пытается отдернуть руку, но Казуха лишь крепче сжимает ее. Молчаливая просьба. Если Хэйдзо это замечает, то ничего не говорит. Вместо этого он свободной рукой отделяет одну тележку от остальных, помогая Казухе толкать ее, пока Казуха не перемещает руку в середину. Некоторое время они идут тихо. В магазине намного холоднее, чем ожидал Казуха. Он не решался носить многослойную одежду, особенно когда предпочитал вообще ничего… Но носить одежду неплохо. Она теплая… и пахнет Хэйдзо. По общему признанию, он пытался прийти в продуктовый магазин в одной футболке Хэйдзо и паре его боксеров. Но, по мнению Хэйдзо, это было нескромно и могло привести к тому, что их вообще вышвырнут из продуктового магазина. Итак, после некоторого торга они наконец остановились на том, что он носит сейчас. Хэйдзо все еще казался немного напуганным этим, но он подчеркнул, что лучше Казуха хоть что-то наденет, чем вообще ничего. Казуха поправляет шляпу, толкая тележку вперед животом. — Так что ты собираешься купить? — спрашивает Казуха. — Ну, есть несколько вещей, которые мне особенно нужны. На следующей неделе у моей подруги день рождения, и я хочу удивить ее тортом. — Торт? — Казуха спрашивает, — Разве это не десерт? — Ах. Это верно. — Хэйдзо говорит, впечатленно кивая, — Ты видел торт раньше? — Нет… — мычит Казуха, осматривая магазин, — Но был один урок об использовании торта во время секса. — О– Что? Почему этому посвящен целый урок?! Хотя н-неважно. Я не буду спрашивать. Казуха пожимает плечами, — У каждого есть свои причуды и фетиши, детектив. И у тебя тоже. — У меня? — Хэйдзо усмехнулся, — У меня нет никаких извращений. И у меня точно нет никаких фетишей. — Это неправда. — Казуха говорит, — Ты просто их еще не исследовал. — Тебя тоже этому учат? — Что? Нет. Они у тебя есть, Хэйдзо. Я чувствую эти вещи. Как иначе я смогу доставить тебе такое же удовольствие? Рот Хейзо закрывается. — Что… Что конкретно? Мол, что у меня есть? Казуха усмехается, отпуская руку Хэйдзо, — Если я просто скажу тебе, это потеряет всякое удовольствие. Гораздо интереснее самому узнать, что тебе нравится. Хэйдзо закатывает глаза, держась той же рукой за борт тележки. — Сюда, Казуха. Они продолжают идти по продуктовому магазину, Хэйдзо останавливается и осматривает случайные продукты, прежде чем положить их в тележку. Прежде чем Казуха это замечает, тележка уже почти полна, и ее гораздо тяжелее передвигать. — Ты уже скоро? — он вздыхает. Там можно увидеть много интересного… Но он предпочел бы оказаться в квартире Хэйдзо, где он сможет раздеться и полежать под его теплыми, пушистыми одеялами. Плюс он думал о кроссвордах и телевидении с тех пор, как Хэйдзо упомянул о них. Он хочет их опробовать. Ему быстро надоело ходить по магазинам. Все, что делает Хэйдзо, это стоит и смотрит на каждый предмет примерно пять минут. И хотя Казухе нравится смотреть на Хэйдзо… он начинает замечать, что на него пристально смотрят. Много смотрят. Почти каждый человек, проходящий мимо него, обращает на него чрезвычайно заметный взгляд. Его учили базовым человеческим взаимодействиям, таким как зрительный контакт… И это плохой знак. Ему кажется, что все видят его насквозь. Как будто они знают, что он суккуб. Он поправляет шляпу, убедившись, что она скрывает его рога. Это немного пугает. А Хэйдзо так занят проверкой того, что он называет этикетками, что даже не заметил! — Почти закончили… — голос Хэйдзо затих в ушах Казухи. Казуха подходит ближе к Хэйдзо, дико бегая глазами, сжимая его руку и шепча ему на ухо — Псс. — он говорит, как его учили, — Хэйдзо… Почему все смотрят на меня? Хэйдзо не смотрит на Казуху. Он лишь кривит губы в улыбке и тихо посмеивается. — Хэйдзо…? Хейзо теперь смеется сильнее, его нос дергается. Казуха хмурится, скрещивая руки на груди. — Почему ты смеешься надо мной? — Я не… я… — Он смотрит на Казуху, с любовью качая головой. — Ладно. Я смеюсь. Но это только потому, что я уже пытался тебя предупредить. — Предупредить меня о чем? — Что тебе не следовало это носить. Что-либо из этого. — Нет! — Казуха выпаливает, — Ты сказал, что я не могу прийти сюда в боксерах! — И я также в значительной степени подразумевал, что шляпа фокусника и смешанные узоры были весьма необычными. Ты обязательно привлек бы взгляды. Казуха краснеет — на этот раз румянец от разочарования. — Ты сказал, что я выгляжу мило. — Пауза. — Очень мило. Хэйдзо теперь целиком повернулся к нему, — Эй… — он приблизился, — Ты и выглядишь мило. — Он кивнул. — Я имел в виду именно это. Казуха вздыхает, его руки опускаются. — Хорошо. Я верю тебе. Улыбка Хэйдзо становится шире, — Хорошо. — Он приподнтмает руку… Но она медленно падает обратно на бок. — Я думаю, ты красивый, Казуха. Красивее всех, кого я когда-либо видел. Я не могу поверить своим глазам. Трудно даже поверить, что ты настоящий. — Более длительная пауза. — Но. Я также думаю, что у тебя худшее чувство моды из всех, кого я когда-либо видел. — Чт-?! — В этом нет твоей вины! Откуда ты можешь знать что-либо о том, что… — Он прошептал, — носят люди? Казуха не может не нахмуриться, — Я отлично умею создавать нижнее белье. Признай это! Хэйдзо теперь тоже краснеет. — Ну… Это правда. Твой вкус в нижнем белье…абсурдно льстит. — Так почему я не могу просто носить нижнее белье все время?! Человеческая одежда — это глупость! — Шшш… потише, Казуха. Лоб Казухи морщится, — Отвечай мне, смертный. Хэйдзо подавляет смех. — Ты только что назвал меня смертным?! — Да! Потому что ты… Они оба замирают. — Смертный? — говорит голос. И, к ужасу Казухи… это исходило не от Хэйдзо. Он сопротивляется сильному желанию телепортироваться прочь. Его сердце бьется в ушах, а взгляд медленно перемещается к человеку, который внезапно вторгся в их пространство. — Кто это, Хэйдзо? — спрашивает она, небрежно указывая на Казуху. Плечи Казухи расслабляются. О! Это друг Хэйдзо! Казуха встает перед Хэйдзо прежде, чем он успевает ответить, — Я Казуха! Мы с Хэйдзо на связании! Хэйдзо покашливает, — С-свидании…! — он поправляет. Казуха хмурится, — Женаты. — он утверждает. — Я пометил его. И он женился на мне. Женщина стоит, скептически сузив глаза. — Ага…. Хорошо. И… — Она оглядывает Казуху с ног до головы, останавливаясь на его шляпе, невеселое выражение на ее лице только усиливается. Она носит маску, но Казуха все еще видит по тому, как нахмурены ее брови, что она на нее не купилась. — Значит, у вас двоих какие-то романтические отношения. Она кивнула самой себе — Когда это произошло? — Вче-… — Некоторое время назад. — Хэйдзо ворчит. Он осторожно смотрит на Казуху, пытаясь мысленно что-то ему передать. Казуха понятия не имеет, что он пытается донести. — Что ж, я очень рада за вас обоих. Поздравляю. — Она смотрит на тележку Хэйдзо, — Смесь для торта? — Упс… — вздыхает Хэйдзо, качая головой. — Ты не должна была этого видеть. Она просто усмехается, — Что видеть? — спрашивает она, подмигивая Хэйдзо. Теперь она поворачивается к Казухе, — Казуха, верно? Казуха напрягается, понимая, что человек разговаривает напрямую с ним! Он никогда раньше не разговаривал с человеческой женщиной. Внезапно он чувствует себя застенчивым. — Д-да! — пискнул он, протягивая руку: — К-Казуха! Шиканоин Казуха! — Шиканоин? — спрашивает Хэйдзо. Она пожимает Казухе руку, — Приятно познакомиться, Шиканоин Казуха. Я Куки Синобу. — Куки Синобу! — Казуха восклицает, — Я муж Хэйдзо. — Он сияет, пожимая ей руку быстрее. — Он идеален! — Вау. Идеален? — спрашивает она с весельем в тоне. — В чем же? Что-то в голове Казухи подсказывает ему, что Хэйдзо взбесится, если он скажет это, но слова уже покидают его рот, прежде чем он успевает их остановить, — Он потрясающе кон- — …кон- ечно же разбираюсь в компьютерах! — Хэйдзо задыхается, заметно покраснев. — У-у него была проблема с ноутбуком. И я ему помог. — говорит он, нервно смеясь. — Верно, Казуха? Казуха отпускает руку Куки Синобу и складывает руки на груди: — Я же говорил тебе, Хэйдзо. Ты должен гордиться качеством своей… — Знаниями компьютеров? — Синобу прерывает его. — С каких это пор ты разбираешься в АйТи? — Это хобби. — Хэйдзо говорит, убирая челку с глаз: — Н-ну, было приятно увидеть тебя, но… — Ага-ага. Я понимаю. — говорит Синобу. — Ты хочешь побыть наедине со своим мужем-парнем. — говорит она, шевеля бровями. — Не буду мешать. — Н-нет! Дело не в этом, Синобу. Я просто- — Я понимаю. Никаких обид. — Она встречает взгляд Казухи: — Поскольку вы двое женаты, мое приглашение распространяется и на тебя. Мой день рождения в следующую субботу. Это не я планирую это, а мой босс, но я была бы более чем рад видеть тебя там. Любой друг Хэйдзо — мой друг. — Т-твоя… вечеринка по случаю дня рождения? — Казуха спрашивает, широко раскрыв глаза: — Ничего, если я приду? — Конечно. Убедись, что Хэйдзо приведет тебя, хорошо? Я думаю, мы с тобой прекрасно поладим. Казуха издает взволнованный вздох и с энтузиазмом кивает: — Хорошо! Я приду! Я обещаю! Куки смеется, качая головой: — Хорошо. Увидимся. — П-пока… — говорит Хэйдзо. — До свидания! — Казуха бросает ей вслед, махая рукой, когда она уходит. Его глаза обращаются к Хэйдзо, лучась от счастья. — Это было так круто! Мрачное выражение лица Хэйдзо смягчается, когда он встречается взглядом с Казухой. — Ага. Полагаю, так оно и было. — Она пригласила меня на вечеринку! — Казуха хвастается с самодовольной ухмылкой: — Я очень симпатичный. Хэйдзо усмехнулся, приподняв бровь: — Это действительно все, что ты получил от этого взаимодействия?! — Ага! — Казуха радостно мычит: — Пошли отсюда, мне нужно подготовиться. — П-подготовиться как?! — Давай, Хэйдзо! Мы были здесь так долго! — Казуха тянет слова, хватая Хэйдзо за руку и таща его за собой. — П-подожди! Спина Хэйдзо с раздражением ударяется о матрас. Каким-то образом такой простой план оказался гораздо более утомительным, чем он ожидал. После чрезвычайно запутанного опыта с фаст-фудом, в котором Казуха вообще отказался есть, они наконец пришли домой и убрали продукты. Казуха извинился за то, что ему придется уйти, и телепортировался прочь, как только последняя из них оказалась в холодильнике. Хэйдзо не может даже представить себе все, что произошло сегодня. Все, что он знает, это то, что он чувствует тепло и мягкость внутри. В конце концов, он потратил целый день на то, чтобы прогуляться по городу с Казухой. Держаться за руки под солнечным светом, идти в ногу друг с другом, смеяться и узнавать больше друг о друге… Создавать воспоминания. Это только первый день, но… такое ощущение, что их отношения настоящие. И насколько Хэйдзо может судить, в глазах Казухи это реально. Он говорит о Хэйдзо со всеми, кого встречает, как будто он был влюблен в него десятилетиями. В его глазах мерцает всякий раз, когда он называет себя «мужем» Хэйдзо. Он уже настолько предан Хэйдзо. И Хэйдзо тоже верит, что их отношения реальны. По большей части. Для него это просто сюрреалистично. Как они могли так быстро оказаться вместе? Всю свою жизнь он не интересовался романтикой… И вдруг он так по уши влюблен в кого-то, что ему становится больно, почему он не может протянуть руку и прикоснуться к нему? Он бросает взгляд на одеяло, под которым Казуха спал прошлой ночью. Рубашка, в которую он был одет, все еще здесь, раскинувшись на наволочке. Хэйдзо продолжает смотреть на это, продолжает внутренне спорить, нормально это или нет, но…. Он переворачивается на бок, хватает рубашку и прижимает ее к носу. Пахнет Казухой. Его глаза закрываются, он держит ее близко. Если бы он только мог вот так держать Казуху. Ему очень хочется держать Казуху вот так. Казуха…… Он стонет, отталкивая рубашку от себя. Синобу. Ему нужно немного контролировать ущерб. У него нет времени так валяться. Если она расскажет Итто о Казухе, к утру весь город узнает, что он женат! Имя Хэйдзо печально известно среди преступников. Если они узнают, что он женат, они подумают, что Казуха — его слабость, и попытаются преследовать его! И Хэйдзо понятия не имеет, сможет ли Казуха выстоять. Что-то подсказывает ему, что его образование больше ориентировано на секс, чем на что-либо еще. Не то чтобы это плохо. Но к бою это не имеет никакого отношения! Ему интересно, знает ли Казуха, насколько опасной может быть его работа — насколько опасным может быть для него просто общение с Хэйдзо. Буквально вчера Кудзё Сара пришла в офис Хэйдзо за помощью и консультацией по загадочному делу, в котором… Хэйдзо нужно оставаться сосредоточенным. Он поднимается с кровати, размахивая руками, хватает телефон с тумбочки и идет в гостиную. Он садится в кресло, тревожно проводит рукой по лицу и включает телефон. Хэйдзо не из тех, кто проводит слишком много времени за телефоном, но он всегда держит его под рукой на случай чрезвычайных ситуаций. Как детектив, он всегда на связи. Хотя люди, которые, кажется, названивают ему чаще всего, — это спорящие между собой, его кузина Кано Нана и Аратаки Итто, принадлежащий к банде Аратаки. Он просматривает свои контакты, выбирает имя Куки Синобу и нажимает «Вызов». Для беспокойства Хэйдзо он гудит слишком много раз, прежде чем она наконец берет трубку. — Хэйдзо, — говорит она. И все. — Синобу. Привет. — он говорит. Тишина. — У тебя есть причина звонить? — А-а… Да, эм… Ну… — Я как бы занята кое-чем, Хэйдзо. — П-прости! Да, я буду быстрым. Это просто. Все дело в муже. Эм. — Ух ты, он действительно не знает, что сказать. — Я знаю, что это появилось из ниоткуда. — Так и было. — Пауза. — Ты действительно замужем за него? Именно здесь Хэйдзо начинает рассказывать свою историю прямо. — Да. Так и есть. — он говорит. — Мы познакомились онлайн. Думаю, именно поэтому это кажется таким внезапным. — В сети? — Синобу спрашивает с интригой в голосе: — Где именно? — спрашивает она, и еще более дразняще: — Это был сайт знакомств? — Н-нет! — Хэйдзо бормочет: — Это были просто какие-то… социальные сети… Мы начали переписываться некоторое время назад и… — И Хэйдзо только сейчас осознает, насколько неудачной может оказаться фабрикация истории о том, как он встретил своего мужа. Он уверен, что Синобу примет все, что он скажет…. Но это намного тяжелее, чем просто заявить, что они встречаются. В каком случае Хэйдзо настолько сойдет с ума, что женится на ком-то, почти ничего о нем не зная?! — Где твои кольца? — спрашивает Синобу. Их кольца?! Как Синобу вообще это поняла?! — Ам. На самом деле наша свадьба была вчера. Как сказал Казуха ранее. Они все еще в процессе. — Не могу дождаться, чтобы увидеть их. — Синобу говорит: — Какая была свадьба? Хэйдзо чувствует, как у него падает сердце. Свадьба. Он действительно не продумал это. Синобу — один из его ближайших друзей. Набрасывать на нее что-то подобное без контекста…. Создается впечатление, будто он что-то от нее скрывал — вплоть до того, что не пригласил ее на свою свадьбу. — Обещаю, не было ни одной свадьбы, на которую я тебя не приглашал. Мы сделали это импульсивно. И-и единственная причина, по которой я не рассказал тебе о нем раньше, это то, что я… — Тебе не обязательно придумывать мне оправдания. Я действительно не против. В любом случае, я не большой поклонник свадеб. — говорит Синобу. Насколько Хэйдзо может судить, она искренна. — …Значит, ты не расстроена? — Нет. Почему я должена расстраиваться? — Я не знаю. Такое ощущение, что мне следовало рассказать тебе, а не дать обнаружить это в продуктовом магазине. — Хэй. Твои секреты — это твои секреты, чувак. У меня уже достаточно дел, чтобы переживать из-за Итто и банды Аратаки. Что бы вы ни задумали, это между тобой и твоим мужем. Я не сужу тебя. Кроме того, я вижу, как сильно вы друг другу нравитесь. — Т-ты видишь…? — Определенно. То, как вы смотрите друг на друга… Я не из тех, кто верит в «любовные взгляды»… Но если бы я верила, думаю, это выглядело бы именно так. — Хэйдзо вздыхает с облегчением. По крайней мере, их отношения кажутся искренними. Но все же — он не может поверить, что познакомил Синобу с сущностью, которая не является человеком! На самом деле это просто.! Что касается этого мира, Казухи не существует. Всего лишь день назад Синобу даже не смогла бы его увидеть. Некоторое время молчания. — Эй, Синобу? — Да, Хэйзо? — Не мог бы ты… никому больше не говорить? Особенно Итто. Мне нужно немного времени. — Пришло время изложить его историю прямо — пора привлечь Казуху к ней. И объяснить ему, почему слова «они связаны» совершенно неуместны в человеческом разговоре. — Эм-м-м…. Для этого уже слишком поздно. — Слишком поздно, как….? — Мы на громкой связи. — ЧТО?! — Хейзо бормочет, садясь на стул: — Кто в комнате?! Телефон издает шаркающий шум, прежде чем раздается новый голос: — ААААААААААААААААААААААА! Чувак?! Я не могу поверить, что ты женат! — И-Итто?! — Хэйдзо бормочет: — Как долго ты слушаешь?! — Достаточно долго, чтобы понять, что ты женат. Молодец, братан. На что это похоже?! — спрашивает Итто с волнением в тоне. — Эм…. Оно- Это хм. Каково это…? Ново. Иначе. Что ему еще сказать?! Они еще даже не поцеловались! И прошел всего один день! — Ух ты! Новое и необычное, да? — Хэйдзо практически слышит, как Итто кивает: — Это потрясающе, чувак. Когда я смогу встретиться со счастливой маленькой супругой? — Суббота. — Синобу вмешивается: — На вечеринке по случаю моего дня рождения. Верно, Хэйдзо? Хэйдзо этого не ожидал. Но ясно, что если Хэйдзо не приведет его, подозрения Синобу резко возрастут. — В-верно. Я приведу его. — говорит он, сдерживая желание возразить. — Его? — Итто спрашивает: — Давай! Не могу дождаться встречи с младшим. Не забудь взять его с собой, ладно, Хэйдзо?! — О-окей. — говорит Хэйдзо. — Хорошо, Синобу, давай. Твоя очередь. — говорит Итто отстраненно, как будто уже потерял интерес и отошел от телефона. Телефон снова шуршит, Синобу берет трубку: — Гента играет за меня, Итто. — Это не так! Ты должна разыграть свои карты, Синобу! — Уф. Отлично. — она драматично вздыхает, ее голос становится громче: — Мне пора идти, Хэйдзо. Береги себя, ладно? — Хейдзо откашливается: — …Ну, ладно. — Тишина. Синобу странно смеется, подавляя себя, прежде чем сказать: — Твой муж считает, что ты потрясающе кончаешь, да? — Чт-?! Гудок. У Хэйдзо отвисает челюсть…. Но его тело расслабляется, откинувшись на спинку стула. Ее шутки — хороший знак. Это означает, что она не злится на него. И даже если она что-то подозревает, она точно не сможет догадаться, что Казуха не из этого мира. Они пока чисты. Хотя все было бы намного проще, если бы Казуха ничего не сказал, когда они встретились с Синобу. План Хэйдзо заключался в том, чтобы их видели вместе, простой способ создать алиби, чтобы, когда Хэйдзо объявил о своей женитьбе, это имело смысл. Его план состоял в том, чтобы не так быстро определиться в их отношениях! Хэйдзо совершенно очевидно, что с этого момента, если они хотят сделать это правдоподобным и убедить всех, что Казуха — человек… Хэйдзо должен заранее проинформировать Казуху о своих планах. Ему нужно действовать стратегически — думать головой, а не головкой. В противном случае это превратит очень беззаботную ситуацию в нечто невероятно мрачное. Что бы сделала Комиссия Тенре с Казухой, если бы узнала, что он суккуб? Хэйдзо будет достаточно, чтобы защитить его? Если Казуху узнают… Уйдет ли он и никогда не вернется? Хэйдзо ненавидит думать об этом, даже хотя бы на минуту. Он видит это так ярко. Что произойдет, если Казуха… Из его спальни доносится грохот, за которым следует «Ой!». Даже не видя его, Хэйдзо может сказать, что это Казуха. Он быстро встает и спешит найти Казуху, упавшего с кровати. Хэйдзо спешит к нему, помогая ему подняться. — С тобой все в порядке?! — Д-да. Ты передвинул свою кровать?! — Что? Нет? — Это… она была сдвинута немного влево. Это разрушило мою траекторию. — Я имею в виду… Матрасы сдвигаются, Казуха! Я не знаю?! — Пауза. — Тебе приходится буквально рассчитывать свою траекторию каждый раз, когда ты телепортируешься? — Очевидно! — Казуха стонет, кладя руку на спину: — А как еще мне это сделать? Знаешь, мне приходится запоминать каждую локацию. Хэйдзо… невероятно впечатлен этой информацией. — Нужно быть чрезвычайно искусным во многих вещах, чтобы точно рассчитать расстояние между каждым местом. И само место? Я имею в виду… Вау. Казуха краснеет и тихо кивает. — Так и есть. — Он отходит от Хэйдзо, отряхивая клетчатые штаны сзади: — Ты, наверное, думал, что я глупый, не так ли? — Что?! Нет! — Это нормально признавать, Хэйдзо. Меня об этом предупредили заранее. Тебе всегда приходится мне что-то объяснять. Вероятно, это заставляет тебя усомниться в моем интеллекте. Однако, — он наклоняется так близко, что у Хэйдзо перехватывает дыхание, а в глазах Казухи появляется жуткий взгляд, — я гарантирую тебе, что я умнее любого человека на свете. Он наклоняется еще ближе: — Включая и тебя. Губы Хэйдзо приоткрылись, он не знал, что сказать. По какой-то причине холодок пробежал по спине. Все, что ему удается выговорить, это: — Я-это не то, что я думаю. Обещаю. — Пауза. — Я просто… предположил, что у тебя не так уж много формального обучения работе с людьми. Вот и все. Внезапно все опасения Хэйдзо по поводу того, что Казуха не сможет постоять за себя, испарились. Его интуиция подсказывает ему, что Казуха намного сильнее, чем кажется. Казуха отступает, и его игривая улыбка вновь появляется: — Да! Это правда, на самом деле. Нас учат довольно многому об анатомии человека и основах человеческого взаимодействия, но нас не учат жить среди них. Большинство суккубов остаются в мире суккубов, когда не едят. Лишь немногие избранные интегрируются в человечество. Этих суккубов обычно считают изгоями, и в конечном итоге их отрезают от мира суккубов. Брови Хэйдзо поднимаются. На самом деле это довольно интересная информация. — Итак… ты можешь… Кхм, хм. Проводить время со мной? Все хорошо? — Должно быть, — мычит Казуха, снимая с себя одежду Хэйдзо. — Пока я обязательно хожу домой каждый день. В человеческом мире время движется медленнее, а это значит, что 24 часа здесь — это несколько дней там. Если я проведу здесь слишком много времени, они могут начать думать, что я не вернусь. Невозможно связаться между мирами и убедить их в обратном. — Кто эти «они», о которых ты говоришь? Кто на другой стороне? Казуха отбрасывает штаны в сторону, и теперь на нем не остается ничего, кроме крайне откровенного черного белья, из-за которого штаны Хэйдзо кажутся намного более тесными. — Ничего, если мы поговорим об этом позже? — спрашивает Казуха, собирая волосы в хвост. — Я очень голоден… — он замолкает, улыбка тронула его губы. Хэйдзо ненавидит то, насколько легко его тело. Потому что сама возможность того, что Казуха прикоснется к нему прямо сейчас, заставляет его пульсировать. — Э-эм… конечно. — выдыхает он. — Давай я просто почищу зубы и приготовлюсь ко сну, ладно? — Хорошо. — говорит Казуха, поправляя пояс с подвязками. — Поторопитесь, детектив. — Д-да! Казуха носил это под одеждой весь день?! Хэйдзо хватает одежду и в рекордно короткие сроки добирается до ванной. Он чистит зубы, глядя на румянец под своими щеками. Лицо моет, тело моет… Его рука замирает между бедрами, резкий вдох, когда он представляет губы Казухи вокруг себя. Блять. Он хочет этого, но… Черт возьми, он хочет большего. И многое другое. Он одевается, со вздохом выключает свет, открывает дверь ванной и удивленно вскрикивает, когда внезапно оказывается лицом к лицу с Казухой. — Ты меня напугал! — выпаливает он, кладя руку на грудь: — Тебе действительно пора начать заявлять о себе. — Пожалуйста, Хэйдзо. — Казуха выдыхает, хватает Хэйдзо и прижимает его к стене: — Ты мне нужен. — говорит он, скользя рукой по телу Хэйдзо. — Я голоден… — В его глазах такое отчаяние. Как будто даже те несколько минут, которые Хэйдзо провел в ванной, убивали его. Он ёрзает — как будто едва сдерживается. Его кожа покраснела, глаза светятся, и Хэйдзо прилагает все усилия, чтобы не притянуть его к себе и не поцеловать. — Черт возьми. — Хэйдзо стонет. Его кожа мгновенно покрывается мурашками, когда он наблюдает, как рука Казухи тянет его за пояс. — Я тоже голоден. — Могу ли я попробовать тебя? — Казуха просит: — Пожалуйста. — Д-да. — говорит Хэйдзо, откидывая голову назад, когда Казуха трет его о штаны. — Черт… — Спасибо. — Казуха практически стонет, падая на колени. Он расстегивает штаны Хэйдзо, и тот издает легкий вздох. — З-здесь…? — спрашивает Хэйдзо, осматривая свою квартиру. В этом коридоре так тесно. Они могли сделать это где угодно, и все же… — Да. — Казуха мычит, поглаживая его рукой: — Я не хочу ждать. Я жажду тебя. — Боже. — Хэйдзо задыхается. Не должно быть возможности, чтобы кто-то так агрессивно и так быстро возбудил его… но каждая секунда, которую он проводит без обхвативших его губ Казухи, кажется невыносимой. Его тело горит, ожидая… предвкушая: — К-Казуха… — умоляет он: — Поторопись… Хвост Казухи машет взад и вперед, а он смотрит на Хэйдзо сквозь ресницы с озорной ухмылкой. — С тобой так легко, Хэйдзо. — говорит он, его пальцы скользят по члену Хэйдзо настолько нежно, что это почти щекочет. — Что, если я заставлю тебя кончить вот так? Ты бы остался доволен? Хэйдзо тяжело сглатывает и качает головой: — Нет. Пожалуйста, не надо, Казуха. — Действительно? — спрашивает Казуха. — Как насчет этого? — Он берет большой палец и осторожно проводит кругами по нижней стороне головки Хэйдзо: — Этого будет достаточно? Разочарование Хэйдзо нарастает, и он сдерживает себя, качая головой еще сильнее: — Нет. — Оуу… — воркует Казуха, — А что насчет этого? — Он наклоняется, едва прижимаясь губами к кончику Хэйдзо и нежно целует его. — …Этого достаточно? — Черт. — Нет, Казуха. — Хэйдзо фыркает. Казуха дразнит его… и это сводит Хэйдзо с ума, в лучшем смысле. — Что? — спрашивает Казуха, нахмурив брови. — Тогда что для тебя будет приемлемо, Хэйдзо? — спрашивает он и на этот раз отпускает Хэйдзо, медленно проводя обеими руками вверх и вниз по внутренней стороне бедер. Член Хэйдзо смущающе дернулся в воздухе: — Что бы тебя порадовало? Что могло бы порадовать Хэйдзо? Что могло бы его удовлетворить? Казуха действительно хочет это знать? Потому что то, что удовлетворит Хэйдзо, это… Он тут же хватает Казуху под руку, Казуха молча спотыкается позади него, а Хэйдзо торопливо тащит его к кровати. Его мозг работает на автопилоте, потребности тела управляют его действиями. Он больше не может сдерживаться. Он должен хотя бы попытаться. Он швыряет Казуху на кровать, с трудом сглатывает и залезает за ним. Он уже задыхается, в глазах туман, он изо всех сил пытается встретиться взглядом с Казухой, нависая над его телом. Казуха смотрит в ответ широко раскрытыми глазами, Хэйдзо прижимает запястья к кровати, ноги по обе стороны от него. Наступает нервозность. Хэйдзо изо всех сил старается не позволить коленям трястись, не показать Казухе, что он никогда раньше этого не делал и понятия не имеет, что делает. Он просто знает, что хочет этого и, наконец, будет этим удовлетворен, молясь, чтобы Казуха сказал, что он тоже этого хочет. Его сердце колотится в барабанных перепонках, все в его теле говорит ему, что нужно просто сделать это. Он болит. Такое ощущение, будто он неделями сдерживал чихание. Они смотрят друг на друга. Хэйдзо хочет что-то сказать, но мысль о том, что все пойдет не так, заставляет его желудок скрутиться. Казуха не сказал ни слова… не сдвинулся ни на дюйм. Он просто смотрит на Хэйдзо, его глаза светятся еще ярче, на его лице пустое выражение, легкий румянец на щеках. Хэйдзо подавляет свое колебание, наклоняется ближе и медленно приближается к нему, пока их лица не оказываются так близко, что он чувствует, как дыхание Казухи смешивается с его собственным. — Казуха… — выдыхает он, его глаза скользят по мягким розовым губам. Это выходит шепотом, едва слышно. Он снова сглатывает, облизывая губы: — …Могу ли я научить тебя, что делают семейные пары? Казуха настолько краснеет, что становится малиновым. Он все еще совершенно неподвижен. Но, наконец, ему удается выдавить: — Да. Хэйдзо наклоняется, их губы почти соприкасаются. Они так близко. Хэйдзо перестает дышать. Он так громко слышит биение своего сердца. Оно такое быстрое. Его рука движется сама по себе, отпуская запястье Казухи. Он касается Казухи — любой части Казухи, какой только может. Он касается кожи… и просто наслаждается ее мягкостью. Идеальная, гладкая, теплая и бархатистая, которая делает Хэйдзо неподвижным. Он… Он такой теплый, как и надеялся Хэйдзо. Он чувствует себя таким реальным. Жар между их телами нарастает… Он пахнет так хорошо, так ярко, так сладко. Хэйдзо практически чувствует его вкус на языке. Ему хочется провести языком по этим мягким губам, почувствовать, как язык Казухи прижимается к его собственному, соединиться с Казухой — заставить Казуху чувствовать себя так же хорошо, как Казуха заставляет его чувствовать себя каждый день, сейчас. Он жаждет этого, чувствует, что он многим обязан Казухе. Он так нервничает. Так напуган. — Казуха… — шепчет он, его глаза изо всех сил пытаются сосредоточиться. Все в размытии. Все движется так медленно. Он слышит, как у Казухи прерывает дыхание. Но он ждет именно так. И Хэйдзо заставляет себя закончить и спросить Казуху, от чего он умирал весь день. — Могу… Могу я поцеловать тебя? — На мгновение замолкает. И как только Казуха открывает рот, чтобы ответить…. Он исчезает. Глаза Хэйдзо широко распахиваются, холодный воздух касается его кожи везде, где раньше был Казуха. Дерьмо. Хэйдзо стонет, издавая разочарованный крик. Дерьмо!