Прогулка в Черный замок

В городе было шумно, в кабаках было шумно, в гостинице было ужасно шумно, и даже в парке, куда Уён притащился, чтобы дать отдых своим нежным ушам, привыкшим к тишине Черного замка, было тоже вполне шумно – детские крики, музыка, вопли зазывал, постоянные разговоры прогуливающихся туда-сюда дамочек. Он забился в самый угол парка, где уже не было ни подстриженных кустов, ни красиво оформленных тропинок, и уселся прямо на землю под древним могучим дубом, удобно облокотившись на его ствол. Уёну надо было подумать. Капитан оказался прав – над дворцом повесили заслон, да не абы какой, а купольный, то есть он накрывал дворец еще и сверху. Тут летай – не летай, толку все одно не будет – долбанешься в эту мерцающую голубоватым поверхность, которую ни один смертный не видит, и привет, станция "Конечная". Под куполом-то ничего плохого не случится, у него чисто оградительные функции, но как под него забраться? Уён два раза обошел дворец и, наконец, обнаружил лазейку. Храни боженька коррупционеров, по крайней мере, до их кончины. На том свете Ад с ними, само собой, разберется, для них там отдельный круг приготовлен со всеми возможными удовольствиями, а вот на этом свете коррупционеры нечисти прям очень полезны. Вот, например, как с этой дверкой. Выделила казна, значит, определенную сумму на защиту, но какой-то ушлый дяденька, который с колдуном вопросы решал, соблаговолил часть денежек себе в карман сунуть. Колдуну что – ему за что заплатили, то и сделал, а дальше не его забота. И стоит себе дверка, а по периметру дверки – дырка, в которую Уён с удовольствием и пролезет. Правда, дырку, то есть, дверку, охраняют. Снаружи-то нет никого, а внутри, разглядел Уён, торчит стражник. Вот был бы Уён вампиром полноценным, он бы ух, как быстро, все решил – ввел быстренько стражу в транс и пошел себе, посвистывая. Еще б и под белы рученьки подхватили бы и проводили, куда надо. Но Уён был хоть и вампиром, но вампиром бракованным, и это была его отдельная, привычная уже, тоска и отдельный, привычный уже, комплекс. А все домоправитель, любитель экспериментов, чтоб ему пусто было. И замок, который вообще, если подумать, живет своей жизнью. Уён давно уже просек, почему Сонхва отказался от всех высоких должностей в Аду и осел в этом замке. Домоправитель при всей его холодности и сдержанности был страсть каким любопытным, и замок со своими выкрутасами был ему заманчивее любой самой что ни на есть величайшей должности, слаще любой самой сладкой конфетки. Уён тоскливо огляделся. Мимо пробежала стайка симпатичных девушек, совсем молоденьких. Заметили его, взвизгнули, расхохотались. Какая-то неясная мысль при виде девчонок забрезжила в голове, но никак не желала оформиться, и он отмахнулся от нее. Если стоящая мысль, потом снова придет. Конечно, продолжил он свои тягостные размышления, можно перешагнуть через собственную гордость и попросить о помощи кого-то из своих, из местных вампиров в смысле, и даже есть вероятность, что не откажут, но только вот Уёну никакие они не свои, да и он для них чужой. Начать хотя бы с того, что Уён был вампиром посмертным. Единственным, между прочим, в истории. Обратили его уже после того, как он побывал в Раю, не прижился там – да так не прижился, что Рай отослал его в Ад и трижды перекрестился. А ведь Уён с самого начала говорил им, мол, ребята, вы ошиблись, я в том сарае по дурости угорел, валялся пьяный, а как детишек спас, и вовсе не помню, не было такого, проверяйте. Ну, Раю какая-то там душонка смертного не указ, о чем райские власти потом сильно пожалели. В Аду тоже все сложилось не так уж благополучно. Все ж, памятуя прижизненные уёновы заслуги, его сослали туда не греть зад на сковороде, а поработать, но Уён везде такого шороху наводил, что когда объявился Сонхва со своим запросом, ему быстренько Уёна и подсунули. На, мол, делай с ним, что хочешь, только подальше от нас и чтоб мы его не видели до скончания веков. А домоправитель и рад стараться. У него, видите ли, появилась идея. Такая себе идея, прямо скажем. Но это выяснится чуть попозже, когда Уёна уже обратят, когда он пройдет все эти тридцать три стадии ломки, и когда его Создатель, выяснив, что за продукт он произвел на свет, быстренько соберет манатки и даст дёру из замка. Репутация его, представьте себе, пострадала. Вот так Уён дважды брошенным оказался: сначала – при жизни – мамкой-кукушкой и неведомым науке папкой, и потом уже – в посмертии – папашей номер два, если можно так выразиться. Сынок выдался такой себе. Летать не умеет, гипнотизировать тоже, худо-бедно может усыпить, но после какой-никакой беседы – на волну котику настроиться надо, контакт установить. Со скоростью тоже проблемы – двигается побыстрее человека, конечно, но на этом всё, даже лошадь при желании его обгонит. Но самое главное и самое постыдное – боится крови. Создатель как выяснил это, так чуть дубу не дал, даром что бессмертный. Втащил Уёна к Сонхва, а самого аж трясет. Нате, кричит, забирайте этого вашего, не знаю, что с ним делать. На что я вообще подписался, обещали славу, а вместо славы выдали три бочонка стыда. Мне, кричит, не отмыться вовек теперь от такого позора. Уён стоит, ногой пол ковыряет. Сонхва зыркнул на Создателя, тот, конечно, утих слегка. Давайте, говорит, мне компенсацию за моральный ущерб, да я пошел. А этого лучше ликвидируйте, ничего путного из него уже не выйдет. Это, отвечает Сонхва, а голос тихий-тихий, очень Уён этого голоса опасался, мы сами уже решим, что с ним делать, а вы, господин хороший, следите за языком, пока он у вас есть. Создатель совета, правда, не послушался, и слухи об Уёне среди вампиров разлетелись со скоростью ветра. В замок прибыла делегация старейшин – поглядеть, что там за чудо-юдо вылупилось. Смотрели на Уёна с брезгливым любопытством, как на говорящую каракатицу, обронили пару слов через губу и отбыли. Ну, не больно-то и хотелось. Уён тогда сам для себя решил с вампирами больше никогда не связываться, о чем и оповестил домоправителя и Темнейшего, а те особо и не возражали. Просто у Темнейшего с вампирами и без того было, как это принято в девичьих альбомах писать, всё сложно. Вампиры хоть и находились де-юре под властью Темнейшего, де-факто держались особняком. Вы там, властитель нечисти, сами по себе, а мы, голубая кровь, сами по себе. И как нам с людьми сосуществовать, сами решим. И как поголовье свое пополнять – тоже. И со своими преступниками, с цепи сорвавшимися, тоже сами будем разбираться, не лезьте, пожалуйста. Вас что, не предупредили? Так вот у нас на этот случай специальная бумажка из Ада есть, Самим подписанная. Всё? Нет больше вопросов? Ну, счастливо оставаться. В этом, собственно, и заключался великий замысел Сонхва – производить вампиров в замке самостоятельно и желательно из посмертных, послушнее будут. Но произвелся Уён, вампир, который боится крови. Тут замок пошутил – так пошутил, с той поры сам себя не переплюнул. И превращение принцессы, и хаотичные обороты рыцаря – так, детский лепет. Ну, правда, боялся крови Уён уж не так, чтоб жить невозможно. Если это какая-то неглубокая ранка, то и ничего, можно отвернуться, но вот пить кровь из живого человека, предварительно прокусив его, - тут нет, тут Уён не мог пересилить себя. Один раз попробовал – хватило: как увидел эти темные капли, выступившие на белой коже, так и осел тихонько бесформенным кулечком. В итоге кровь для поддержания существования приносили ему в закрытом кубке, из которого торчала тоненькая стальная трубочка – через нее-то Уён и пил. На вкус, между прочим, вполне ничего, чем-то похоже на вишневый сок. Сонхва был уверен, что все это – вопрос самодисциплины и силы воли, поэтому продолжал надеяться, что однажды Уён научится добывать кровь себе сам, однако Уён, в отличие от домоправителя, перспективы видел в не столь радужных оттенках. Были, правда, среди уёновых особенностей и значительные плюсы. Например, он совершенно не боялся солнца. Эти-то, которые голубых кровей, с первым лучом убирались в свои норы, а Уён и загорать вполне себе мог, однажды обгорел даже. Сонхва, кудахча, что твоя жар-птица, Уёна в охапку и к знахарю, тот, как обычно, пробурчал себе что-то под нос, намазал Уёну плечи и спину простоквашей и отправил восвояси. Кожа потом прикольно слезала, жаль только, со спины никак не ободрать. Уён рыцаря попросил, но тот лишь посмотрел на него, как на идиота, и вежливо сообщил, что, пожалуй, откажется от столь шикарного предложения. С серебром у Уёна дела тоже значительно проще обстояли – оно его не ранило, да и в целом никакого урона не наносило, только оглушало немного. Стоило ему до серебра дотронуться, как мир становился, будто ватой обложенный, звуки сразу глухие-глухие, в воздухе марево какое-то зыбкое, а руки-ноги тяжестью наливаются. Чеснок Уён жрал за милую душу, к разнообразным крестам и прочим символам веры был равнодушен, при желании и сам мог кого угодно перекрестить, а что там с кольями, воткнутыми в сердце, решили не выяснять до поры до времени. От вампиров Уёну досталось и умение отлично передвигаться и ориентироваться в темноте. Энергии в нем было хоть отбавляй в любое время суток за мелким исключением, но ночь будто дополнительные силы давала, делала все вокруг ясным, чистым и понятным. Но это все лирика. Проза жизни, горестно размышлял Уён, в том, что ему нужно попасть во дворец. Он поднялся с земли и побрел нога за ногу к выходу из парка. На зеленой траве валялась белая лента - девчонки, наверное, обронили, когда убегали. Тут-то мысль и вернулась, да такая простая и ясная, что Уён аж плечи расправил и шагу прибавил. Просто действовать он будет не как нечисть, а как человек, старыми добрыми проверенными способами – соблазнением и обманом. Уён и до посмертия нравился девицам, а уж после, когда кожа обрела интересную бледность, а глаза – таинственный блеск, отбоя от них и вовсе не было. Однако девицы Уёна интересовали чисто с практической точки зрения: поболтать и похохотать, в замке все уж больно на сложных щах, так и от тоски подохнуть можно. Капитан разве что немного разнообразит этот парад торжественных рож, но он вечно то занят, то страдает, так что выхлоп от него нулевой. Потому Уён и делал периодические вылазки к людям – совершенствовал навыки ни к чему не обязывающего флирта. Вот они и пригодились. Пропуск в заветную дверку он наметил сразу же, как вошел в кабак. Компания дворцовых служанок - все при форме, в милых фартучках - сидела за столом в дальнем углу, стреляла глазами по сторонам, не забывая и к рюмочке прикладываться. Выходной что ли гуляют или праздник какой. Все, как на подбор, свеженькие и хорошенькие, кроме одной. Не то чтобы совсем уж дурнушка, но на фоне подружек выглядит бледновато, о чем и сама знает – единственная сидит и в стол смотрит, а не на потенциальных кавалеров. Уён выбрался на улицу и уселся ждать. Дождался – девица сгоняла в отхожее место и неторопливо возвращалась обратно. Что ж, настало время королевского подката. - Привет, - сказал Уён и широко улыбнулся. Зубы у него были хороши – один к одному, ровные, сахарные. Клыки, правда, торчали немного, но девчонкам нравилось, говорили, что есть в этом некоторая пикантность. – А я тебя жду. - Пока, - буркнула служанка, потянув на себя дверь. Конечно, бедненькая, не привыкла, что такие шикарные кавалеры ей внимание уделяют, а если и уделяют, так это чтоб к подружкам подобраться. - Да погоди ты. Уён перегородил ей путь и посмотрел прямо в глаза: - Я правда тебя жду. Хотел там еще подойти, - он кивнул на дверь, - но подруги твои больно шумные. - Зачем я тебе? – недоверчиво спросила девушка, но дверь отпустила. - Понравилась, - просто ответил Уён, увлекая девицу за собой в густую тень. – Ты уж прости, что я так откровенно, просто времени у меня немного. - Помирать что ли собрался? – скептически поинтересовалась служанка. - Не, уезжаю завтра. Надолго. - Счастливого пути, - сказала девушка, но с места не тронулась. Ну всё, тихонько выдохнул Уён, наживку схавала, теперь лишь дело техники. *** Дверка открылась тихо, даже не скрипнув. - Давай, быстро, - поманила его служанка. Уён шагнул внутрь и увидел стражника – тот сладко спал, облокотившись на алебарду. - Говорила ж, что ночами они дрыхнут, а ты не верил, - хихикнула девица. – Иди за мной, не отставай. Они быстро пересекли парк, окружавший дворец, вошли еще в одну дверь, спустились по темной лестнице, прошли по такому же темному коридору, еще одна лестница, снова коридор и, наконец, девичья светелка. - Соседка твоя где? – шепотом спросил Уён, хотя знал, что от соседки девица наверняка избавилась. С ее-то внешностью рассчитывать на красавчиков особо не приходилось, а коль уж случай подкинул ей такого ладного да складного, нужно сделать всё, чтоб территория, где можно того ладного и складного разложить и ублажить, была свободна. - На дежурстве сегодня, - шепнула в ответ девушка. – Комната полностью моя. Даже дверь не успела толком закрыться, как бедный уёнов рот накрыли влажные теплые губы. Ну, принцесса, думал Уён, стараясь вложить в поцелуй максимум страсти, на который был способен, чтоб тебя этой ночью как следует пропоносило. - Погоди-погоди, - выдохнул он, чуть отодвигая от себя девицу, - не так быстро. - А что такое? - тут же сощурилась она. – Уже не нравлюсь? Да что ж ты пуганая такая. - Наоборот, - Уён взял ее горячую ладошку в свои руки и заглянул в глаза. – Очень нравишься, хочу получше тебя разглядеть. - Да на что там глядеть, - смутилась девица, но пялилась на Уёна, как завороженная. Конечно, это можно списать на его неземную красоту и сокрушительную харизму, но увы - это Уён контакт установил. Девица оказалась податливая, сама в руки, то есть в магию шла, и тащить спецом не надо. - Глаза у тебя очень красивые, - прочувствованно сообщил Уён. – Такие выразительные. А кожа нежная, как атлас. Он потянул ее к кровати, и она послушно уселась рядом с ним. - Так с тобой спокойно, - продолжил Уён не выпуская ее руки. По опыту он знал, что нужно просто болтать, нести хоть какую ахинею, только не затыкаться. А дальше оно как-то само. – Так тихо. Будто вечером где-нибудь у озера. Вода теплая-теплая, плещется тихонько, а в воздухе аромат полевых цветов. Мошки тихонько жужжат. Девушка отмахнулась от невидимой мошки. - Земляникой пахнет. Так люблю землянику. В детстве, помню, матушка вернется из леса, полную корзинку принесет. Корзиночка маленькая, правда, была, но они там лежали – ягодка к ягодке, мелкие, солнцем прогретые. Матушка молока наль… Он прервал сам себя – девушка уснула. Уён аккуратно высвободил свои руки, бережно уложил ее голову на подушку. Эх, милая, ночь у тебя сегодня будет не та, о которой ты мечтала, но тут уж, чем богаты. - Ай да я, - удовлетворенно сообщил Уён окружающему пространству и провел кончиком пальца по щеке девушки. – Спи, моя радость, теперь тебя даже полковой оркестр не разбудит. Во сне лицо служанки разгладилось, расслабилось, и она стала почти хорошенькой. Ну да, нос длинноват, подбородок тяжеловат, зато ресницы хороши – длинные, густые, пушистые, с чуть загнутыми кончиками, и маленький изящный рот с пунцовыми пухлыми губами. - Любят не за красоту, - назидательно сказал спящей девушке Уён. – Точнее, и за нее тоже, но не только за нее. Тебе бы уверенности в себе побольше, и обошлось бы без всяких проходимцев. Он тихонько выскользнул из комнаты, шагнул к ближайшему светильнику и вытащил из кармана нарисованную принцессой схему. Понять бы теперь, в какой части дворца он находится. *** К нужным покоям ноги его сами вывели. Ноги и ночь, уверен был Уён. Спящий дворец произвел на него неприятное впечатление – слишком просторные залы, слишком длинные коридоры, слишком много золота, парчи и прочих цацек, которых в Черном замке отродясь не водилось. Днем, когда народу побольше, возможно, вся эта роскошь, местами, впрочем, изрядно потрепанная, не так бросалась в глаза, но ночью все было иначе. Ночь показывала, какой он на самом деле, этот дворец, - надутый, кичливый, разряженный в пух и перья, а за этим – ничего. Пустота и дырки на старых гобеленах. За этими мыслями Уён методично перерывал ящик за ящиком в безлюдных покоях принцессы. Покои, к счастью, не могли похвастать бескрайними просторами – так, комнатенка поменьше уёновой, зато забита до отказа всякой дребеденью. Где же этот долбаный ларец? Принцесса четко обозначила ящик, в котором он должен лежать, и половицу, под которой хранился от того ящика ключ. Ключ нашелся, но ларца в ящике не было. Уён от и до проверил трюмо, небольшой письменный стол на изящных витых ножках, выпотрошил роскошный, неизвестно каким ветром занесенный в эту небогатую, в сущности, комнатку армуар и сунулся в гардеробную. Под ворохом платьев обнаружил две бутылки вина, одна из которых была початой, сделал глоток, сморщился от кислятины, отставил бутылку. Коробки с шляпками и туфлями, какой-то сундук – ой, нижнее белье. Уён, отвернувшись, пошарил рукой в сундуке, но ничего, помимо чего-то воздушного, кружевного и местами крючкастого не обнаружил. Где же он может быть? Уён обвел глазами гардеробную и оглушительно чихнул. Пыльно тут было – жуть. - Будь здоров, - раздался голос из-за спины, и Уён чуть не заорал от неожиданности. Он медленно обернулся и увидел, что в дверях, небрежно прислонившись к притолоке, стоит какой-то парень. Судя по бархатным штанам и шелковой сорочке с пышным жабо, не слуга, а кто-то из придворных. - Спасибочки, - вежливо поблагодарил Уён, оправившись от испуга и лихорадочно соображая, как объяснить свое присутствие в этой гардеробной. Шел и заблудился? - Это ищешь? – парень вытащил из-за спины руку с зажатым в ней предметом и покрутил перед Уёном. Долбаный ларец с долбаным кристаллом! Это был он. Небольшой, из темного дерева, с коваными уголками и украшенный сверху тяжелым изумрудом. Он, как есть он. Но как ларец у этого типа оказался? - Да нет, - пожал плечами Уён. – Кое-что другое хотел прихватить. Вон оттуда, - он кивнул на сундук. - Фетишист что ли? – округлил глаза придворный. – Там труселя ее лежат вообще-то. - А ты откуда знаешь? – прищурился Уён. – Тоже что ли промышляешь? Ну, знаешь, долгими одинокими ночами и все такое. - Я жених ее, - спокойно ответил парень. – Этот сундук я ей подарил. И примерно половину содержимого. - Ага, - согласился Уён. – А я тогда король. И дворец этот мой. Вот, хожу, осматриваю владенья. - Не веришь, - удовлетворенно кивнул придворный. – На, гляди. Он порылся в кармане, вытащил оттуда изрядно помятый свиток и протянул Уёну. На пергаменте был нарисован портрет этого типа – довольно похожий, кстати, прическа только другая. А рядом красивым почерком с финтифлюшками старательно выведено: "Сан, принц крови. Постоянный пропуск за нумером 1126. При утере обращаться в канцелярию". - Ну как? – принц крови ловко выхватил свиток из рук Уёна. – Убедился? - Прошу прощения, ваше высочество. Я тут проездом, местных знаменитостей не успел выучить, - Уён склонился в дурашливом поклоне. – Ну, я тогда пошел. - Кристалл не нужен что ли? – принц легонько щелкнул ногтем по ларцу. – Я думал, ты за ним явился. Ох, мамочки, что же делать? Можно, конечно, попробовать вырубить этого поганого жениха и забрать ларец, но на шее у него висела вот такенная серебряная цепь, которая на корню гасила любые попытки Уёна установить контакт. Вырубать вручную тоже не вариант – вряд ли Уён справится с этим красавчиком, вон у него как плечи бугрятся под тонким шелком сорочки. - С чего ты взял, что за ним? – осторожно спросил Уён. - Да я тебя уж с месяц как жду, - довольно сообщил принц. - В смысле? – опешил Уён. - Ну, не конкретно тебя, - принц пошарил свободной рукой под горой сваленных платьев, вытащил оттуда низенький табурет и с удовольствием на него уселся. – Кого-то из ваших. - Из наших? – уточнил Уён, переставая понимать, что вообще происходит. - Ну гляди. Принцессу утащил демон. - Не… - Ой, - принца перекосило, будто он лимон целиком съел, - вот только не надо тут мне в уши лить. Это батя мой долбодятел, а я хоть и его сын, но меня красными глазами не напугать. Ага, если красные глаза – это Сонхва. Ну, не то чтобы они прям красные, вполне себе темно-карие, но в некоторых случаях… Уён поежился. - Батя как только того красноглазого узрел, - продолжил принц, - сразу же и обосрался. Тому можно было даже ничего не говорить, но он все равно что-то там наплел, мол, дескать, ваш этот главный тут ни при чем, прежде чем обвинять, приведите доказательства и прочие блаблабла. Какие нахрен доказательства. Батя ему ящик других принцесс уже готов был отдать, лишь бы убрался поскорее. А я, между прочим, сам видел, как ваш, который длинный и тощий, схватил принцессу и полетел с ней к Вдовьему лесу. Я, грешным делом, уже за арбалетом потянулся, а потом подумал – да нехай летит, жалко что ли. - Ты видел? – Уён как стоял, так и сел на сундук. – А почему не сказал отцу своему ничего? - А нафига, - пожал плечами принц. – Я ж говорю, ваш этот приехал, глазом сверкнул, и батя сразу всему поверил и все подписал. Отказ от претензий или что там демон ему за бумагу подсунул. В общем, - принц убрал ларец в карман, - я ждал, когда за кристаллом кто-то притащится. Принцесса без него ни спать, ни кушать не могла, тряслась над ним, как царь Кощей над златом. Без ларца и кристалла принцессе сразу тоскливо и неуютно, очень уж она старости боится. Ну, знаешь, носогубные складки там, птоз, вот это всё. Значит, что? Значит, пришлет сюда демона. Ну, или кого-то из слуг демона, без разницы. Мое дело предусмотреть дырку в магической защите и подождать. Вот, дождался. На демона ты не тянешь, уж прости, значит, просто слуга. Коррупция ни при чем, меланхолично подумал Уëн. Дырка и дверка этого недоделанного женишка проделки, расставил ловушку, и Уëн, как миленький, в нее попался. Вон оно как, значит. - А с чего ты решил, что демон принцессу не сожрал, например? - А зачем ему ее жрать? – удивился принц. – Он ее трахнуть хотел. Ну и в целом, жить вместе долго и счастливо. Она мне этим демоном всю плешь проела. Мол, гляди, какие кавалеры у моих ног, не то что ты, неудачник. - Высокие отношения, - пробормотал себе под нос Уён. - Еще вопросы, товарищ нечисть? - Чего это я нечисть? – обиделся Уён, всегда считавший, что из всех обитателей Черного замка он самый-самый на человека похожий – так, что и не отличить. - Демонам и люди вообще-то служат. - Да вон, - зевнул принц и показал куда-то за спину Уёна. – Эта штука врать не будет. Уён оглянулся. Позади него стояло огромное зеркало в полный рост, небрежно прислоненное к стене. В зеркале отражалась заваленная вещами гардеробная, принц, сидящий на табуреточке, дверь за принцем, сундук, на котором расположился Уён, и… всё. Самого Уёна в зеркале не наблюдалось. Твою ж мать! Это ж только в Черном замке зеркала их всех нормально отражали, так то свои зеркала были, специально разработанные, а не эта человеческая дешевка. - Ларец давай, - вздохнул Уён. Отпираться и делать вид, что до того ларца ему никакого дела нет, уже бессмысленно, поэтому лучше играть в открытую. Он подошел к принцу и протянул руку. Ну чисто юродивый на паперти. - Э, нет, - осклабился принц. – Так просто я его тебе не дам. Ты мне послужить должен. Чего? Нет, не так. Че-го?! - Убить кого-то надо что ли? – Уён презрительно дернул носом. – Папашу твоего убивать не буду, мне за это мое начальство башку открутит. - Экий ты кровожадный, - усмехнулся принц. – Не надо никого убивать. Отведешь меня в Черный замок. Уён как рот открыл, так и забыл обратно закрыть. - Ку… куда тебя отвести? - В Черный замок, - как ни в чем не бывало повторил принц. – Один я через Вдовий лес не пройду, а в компании с тобой - запросто. Мне принцессу обратно приволочь надо. - Зачем? – глупо спросил Уён. - Люблю ее очень, - проникновенно сообщил принц. – Жить без нее не могу, вон, все глазоньки выплакал. Глаза у принца никак на заплаканные не походили. Нормальные глаза, надменные слегка только, с эдаким прищуром. Но это у всей знати такой побочный эффект. Возможно, они с ним рождаются. - Чё, поверил? – принц довольно заржал. – Да нафиг она мне нужна, истеричка эта. - Этот, - машинально поправил его Уён. - Что? - Нет-нет, ничего, - опомнился Уён. Пожалуй, все карты на стол выкладывать преждевременно. – Этот, говорю, план никуда не годится. - Какой план? - Пойти со мной в Черный замок. Не план, а дерьмо. Слушай, высочество, давай так: ты отдаешь мне ларец, а я тебе клянусь, что принцессу ты больше никогда не увидишь. - Не пойдет, - помотал головой принц. – Видеть мне ее особо не хочется, тут ты прав, скрывать не буду. Но мне нужно подвиг совершить. Ты пойми, нечисть, нас, сыновей, у бати пятнадцать штук. Я где-то посередине. То есть ни рыба, ни мясо. Трона мне не видать, как своих ушей, да он мне не особо и нужен. Можно поехать куда-то на войну, но войны все – на другом конце географии, и вести оттуда до нас почти и не доходят, а если доходят, то лучше бы и не доходили. Вон брательник мой – год держал осаду города иноземного, те ни в какую. Войско уже тоже извелось, вши там, цинга какая-то, повальное мужеложество, от скуки уже о легализации однополых браков заговорили - праздника им, блядям, захотелось. И тут брат такой: я придумал. И, ты не поверишь, реально придумал. Короче, они сделали такого огромного коня, оставили его у ворот – типа подарок какой-то там ихней богине, а сами вроде как ушли. Типа всё, им надоело осаждать, еда у самих кончилась, ваша взяла. Эти, которые в городе, ворота открыли, коня втащили. Конь гигантский реально. У них там один вопил, мол, вы поосторожнее с посторонними дареными конями, но какое там. Кто вообще умных людей у нас слушал. Ну и вот. Втащили этого коня, приволокли к храму и пошли спать. А в коне пятьдесят лучших воинов. Они ночью из коня вылезли, стражу перебили, ворота открыли. Всё, город наш. То есть, их. То есть брательника. Хитро? - Хитро, - уважительно покивал Уён. - А у нас знаешь что говорят? А, говорят, это тот принц, который на деревянной лошади скакал? Уён, не сдержавшись, гоготнул. - Вооот, - тоскливо протянул принц. – Поэтому мне нужен подвиг здесь, поближе. Чтоб, значит, по свежим следам про меня сложили легенды. А у нас тут тишь да гладь, сонное болото. А если я принцессу у демона отвоюю, сразу стану героем, слава мне и почет. - Но ты ее не отвоюешь, - возразил Уён. - А я и не собираюсь, - удивился принц. – Она ж вашему поди надоела уже до чертиков, не знает, как избавиться от нее. Он мне с радостью ее и так отдаст. - Не отдаст, - печально сообщил Уён. – Он ее любит. - Чё, до сих пор? – обалдел принц. – Крепко же его прихватило. - Вот я и говорю, план твой – полное дерьмо. - Нормальный план, - пробурчал принц и задумчиво поскреб у себя в голове. – Надо же, любит. Прикольно. - Поэтому давай ларец, и я пошел. Тебе он теперь без надобности, а принцессе, может, еще пригодится. - Неа, - принц весело помотал головой. – Я ей сам отнесу. В качестве прощального подарка, ну и вообще. Скучно мне тут, нечисть. Ты, главное, через Вдовий лес меня проведи. - Не буду я тебя ни через какой лес вести! – возмутился Уён. – Не отдашь по доброй воле, так сам возьму! - Не возьмешь, - расхохотался принц. – Гляди! И он выставил прямо перед лицом Уёна средний палец. - Охренел?! Уён уже по-настоящему разозлился. Ну и что, что этот – высочество. Это еще не дает ему право неприличные жесты показывать! - Да не, - смекнул принц, - я не про это. Перстень видишь? - Вижу, - буркнул Уён. Перстень и впрямь был неплох. Массивный, из непонятного тёмного металла, украшенный плоским ониксом и причудливой, незнакомой Уёну, вязью. - Это оберег, - пояснил принц. – От вампиров, вурдалаков и оборотней. Ты кто? Оборотень или вампир? - Дед Пихто, - обрадовал его Уён. Ну не выкладывать же этому шальному высочеству все особенности своей посмертной личности. – Ларец давай. - Да на, - ухмыльнулся принц, вытащил из кармана ларец и протянул Уёну. Уён попробовал его выхватить и не смог: будто невидимая преграда окружала принца. Он и так, и эдак пытался, и сбоку зайти – бесполезно. Принц хохотал, Уён тыркался, ларец был всего-то в десятке сантиметров, но убедительно недосягаем. - Вампир, - удовлетворенно постановил принц. – Или оборотень. А молодец, колдун, не обманул. Я ему знаешь, сколько за этот оберег отдал? У, милый мой, ты столько золота отродясь не видел. - Ну, если ты такой защищенный, то и сам тащись через Вдовий лес, - окрысился Уён. – Золотишка не забудь прихватить, может, сторгуешься с Темнейшим. - Нечего прихватывать, - вздохнул принц. – Почти все выложил за оберег, знал, что пригодится. Думал вот эту фиговину, - он снова покрутил ларцом, будто дополнительно дразня Уёна, но, споткнувшись о его взгляд, быстренько засунул артефакт обратно в карман, - толкнуть, но решил приберечь на черный день. К тому же это все очень сложно и долго – экспертиза нужна от магов, потом аукцион. Если только изумруд отковырять... - Мозги себе отковыряй, - посоветовал Уён. - Ну так что, нечисть, - принц сделал вид, что не заметил очевидного хамства, - ведешь меня в Черный замок? Уён напряженно размышлял. Принц, конечно, в Черном замке элемент, мягко скажем, нежелательный, да и в планы Уёна не входило тащить за собой хвост. Это с одной стороны. С другой – ларец вот он, у принца, и, притащив принца в замок, Уён заодно притащит и кристалл. Ему что сказали? Добудь кристалл. Он и добыл. О том, чтобы к кристаллу никаких высочеств не прилагалось, речи не шло. А там уж пусть они с Темнейшим и принцессой сами разбираются. В конце концов, домоправитель что-то придумает. - Черт с тобой, - махнул Уён рукой. – Пойдем. Только записку напиши, что ушел по доброй воле. Куда ушел, не пиши. Просто – поехал подвиг совершать, люблю-целую. А то опять мы крайние будем. - Не вопрос, - пожал плечами принц. – Жди меня тут, вернусь через двадцать минут. И это, - он высунулся уже из-за двери. – От сундука подальше держись, фетишист. *** - Уёна, - позвал нежный девичий голосок, и Уён застыл на месте. Не веря собственным ушам, развернулся всем корпусом. В коридоре было темно, хоть глаз выколи, но когда темнота вампиру, пусть и недоделанному, мешала. В паре метров от него стояла давешняя служанка. Вид у нее был заспанный, волосы растрепались, нарядная блузка помялась. Во дела, она ж до утра должна была продрыхнуть. - Что же ты даже не попрощался, - с укоризной сказала девушка. – Я проснулась, а тебя нет. - Пока, - с готовностью попрощался Уён. – Не хотел тебя будить. Это была незабываемая ночь, дорогая. - Ты еще вернешься? - Конечно, - послушно соврал Уён. – Обязательно вернусь. Но ты меня не жди. Вдруг все же не вернусь. - Я буду ждать, - пообещала девушка, и Уён внутренне скуксился – уж очень не хотелось, чтоб она расстраивалась, и так, кроме авансов и сладкого сна, ничего не получила. Хотя чего это ничего - поцелуй с уëновых нежных губ ушлая девица всё же сорвала. Правда, вряд ли она планировала ограничиться одним поцелуем. - Ой, - служанка подошла поближе, - а это кто? Это ты с кем? - А это… - растерялся Уён, совершенно позабывший про принца, который маячил у него за спиной, - это приятель мой, прикинь, случайно встретились, я и не знал, что он… - Ваше высочество? – девица тут же испуганно присела в книксене. Вот это попадалово. - Тсс, - принц прижал палец к губам. – Ты меня не видела, не слышала и не узнала, поняла? Служанка кивнула. - Он парень что ли твой? – не выдержал все же принц. – Могла бы и получше кого-то найти. - Как скажете, ваше высочество, - пискнула девушка. – А вы куда? - Дело государственной важности, - значительно пояснил принц. – И государственная тайна, поняла? - Поняла, ваше высочество. - Ну и молодец, - принц легко потрепал ее по голове и подтолкнул в противоположную от выхода в сторону. – А теперь иди отдыхай. И помни – ты ни меня, ни его не видела! Служанка пропятилась спиной пару метров, метнула в Уёна удивленно-негодующий взгляд и скользнула за поворот. Фух, кажется, пронесло. Обошлось без слез, упреков и истерик. - А ты времени зря не теряешь, нечисть! - одобрительно заметил принц. - И когда только успел. Кто она? - Пропуск, - буркнул Уён и, увидев удивленно взметнувшуюся бровь принца, добавил хмуро: – Никто. - Ну ладно, ладно, не дуйся. Может, увидишь еще свою красавицу. - Слушай, высочество, - неуверенно проговорил Уён, когда они выбрались из дворца в парк. - Ты, если… когда вернешься, найди ей жениха поприличнее, ладно? Вряд ли, конечно, принц вернется – Черный замок людей не отпускал, но вдруг домоправитель с Темнейшим решат сделать исключение. Не случайный путник все же, а принц крови. Хотя, конечно, надежды мало. Ладно, не Уёна это головная боль, ему ларец доставить надо, а там хоть трава не расти. Нет, ну а вдруг все же вернется. Принц шел впереди легкой пружинистой походкой. Его силуэт четко выделялся на фоне залитой лунным светом дорожки, и Уён даже слегка залюбовался – уж больно пригожим принцессин жених оказался. Просторные бархатные штаны принц сменил на узкие кожаные, добавил к ним кожаную же куртку, которая выгодно облепила его статную фигуру и очень удачно заканчивалась над аккуратным крепким задом, тоже довольно-таки выгодно обтянутым. Голова его была непокрыта, и ночной ветер ласково перебирал густые волны плотных темных волос. А во всех сказках прекрасный принц почему-то непременно блондин, некстати подумал Уён. - Что, не понравилась девчонка? – обернулся к нему принц и подмигнул. - Да не в этом дело, - с досадой возразил Уён. – Просто… она хорошая. И хочется, чтоб у нее хорошо все сложилось. - Все-таки оборотень, - постановил принц. - Чего? - Вампиры такими сердобольными не бывают, вот чего. Им вообще до лампочки, что там со смертными и как. Значит, ты оборотень. А ты в кого перекидываешься? В волка? В лиса? - Как же ты мне надоел, - тяжко вздохнул Уён. – А мы ведь еще даже не выдвинулись. Ты бы поберег силы, высочество. Путешествие тебе непростое предстоит, Вдовий лес людей не любит. Точнее, любит и еще как, просто людям почему-то эта любовь не нравится. - Ой, напугал ежа голой жопой, - хохотнул принц. – Я ж не один иду, а с компанией. С тобой, нечисть, это не путешествие будет, а романтическая прогулка. Так, постой-ка тут. Он быстро и резко толкнул Уёна, и тот почти улетел в аккуратно подстриженный куст, украшавший дорожку, ведущую к заветной дверке в каменной стене. Стража к этому моменту уже сменилась, прежнего сонного дозорного и в помине не было, на его месте маячил кто-то молодой и бодрый, с ним и препирался принц, отчаянно жестикулируя. В конце концов, стражник коротко поклонился и куда-то ушел, а принц, обернувшись на куст, поманил Уёна. - Быстро выходи и жди меня около трактира за поворотом, я скоро. Он вытолкал Уёна наружу и закрыл за ним дверь. Вот и из дворца выбрались, уныло подумал Уён, оглядываясь. Он только сейчас понял, что даже не прикинул пути отхода. Перед ним стояла четкая задача: раздобыть ларец с хранящимся в нем кристаллом, а как этот ларец выносить с собой - дело пятое. Уён вообще предпочитал решать проблемы по мере их поступления, вот и еще одна проблема разрешилась как-то сама собой. Но что если это скаженное высочество обманет и не придет? Снова ломиться обратно? Принц, однако, не обманул. Уён, прислонившийся к стене трактира и практически слившийся с темнотой, не успел и до тысячи сосчитать, как раздался стук копыт, и из-за поворота показался всадник. - Забирайся, - великодушно предложил принц, подъехав поближе. - Лошадь-то тебе зачем, - устало сказал Уён, – по лесу ты на ней не проедешь. - Чего это не проеду? Еще как проеду. Это ж не конь, - принц ласково потрепал животное по холке, - это вездеход. - А, - Уён лишь махнул рукой, он уже понял, что спорить с принцем бесполезно, - сам увидишь. - Ты чего не запрыгиваешь? Давай, нечисть, не бойся, не сбросит. - Оберег свой сними, - предложил Уён. - За что я держаться буду? Это ты меня пихать и толкать можешь, а я тебя нет. - Кстати, да, - принц вытянул руку перед собой и задумчиво полюбовался перстнем. - Колдун ничего такого не говорил, что я нечисть трогать смогу. Дай-ка руку. - Не полезу я на твою лошадь, - начал закипать Уëн. - Да не лезь, - отмахнулся принц и попытался схватить Уëна за ладонь, но оберег не позволил. - Охренеть, - расхохотался принц. - То есть толкаться можно, а трогать нет. Колдун прям затейник. Интересно, это баг или фича. - Кустарное производство это, - проворчал Уëн. - Сами не знают, что там на выходе у них получится. Можешь и дальше любоваться своими сокровищами, высочество, а я пошел. И пошагал вперед. - Вот это скорость! – восхищенно проорал принц, догнав Уёна. – Тебе если в животном обличье удобнее, ты перекидывайся, не стесняйся! - Да нет у меня никакого обличья, - простонал Уён, но принц его не услышал. - Давай до леса наперегонки! – крикнул он и пришпорил коня. *** - Это что? Что-что, "кирпич" это. Проезд закрыт. Дальше, ваше высочество, на своих королевских двоих. - А я говорил тебе лошадь не брать, - широко зевнул Уён, усаживаясь на мягкую траву. Первые лучи солнца окрасили виднеющиеся далеко позади крыши города, и, как обычно на рассвете, Уёна ужасно потянуло в сон. Он знал, что если перетерпеть полчасика, сон может отступить, но эти полчаса давались ему очень непросто – хотелось забиться в уголок потемнее, свернуться калачиком, смежить веки и ни о чем не думать. Ни о принце, ни о принцессе, ни о дворцах, ларцах, служанках и лошадях… - Эй, нечисть, ты спать что ли тут собрался? Уён с трудом разлепил глаза и обвел мутным взглядом окружающее пространство. В пространстве по-прежнему наблюдались разгорающийся рассвет, заметно нервничающий гнедой и возмущенный принц. - Это чего, я тебя спрашиваю? - Это вещий камень, - скучным голосом ответил Уён. – Видишь, что написано? Принц спешился и подошел поближе к гигантскому валуну, лежавшему аккурат поперек узкой дороги, ведущей во Вдовий лес. По всей поверхности камня стелилась надпись: "Направо пойдешь – коня потеряешь, налево пойдешь – коня потеряешь, прямо пойдешь – угадай, что". - Чушь какая-то, - принц пожал плечами и пнул камень, тот даже не пошевелился. - Главное, посреди дороги положили, идиоты, не поленились. - Слышь, высочество, - снова зевнул Уён, - если животное жалеешь, отпусти его. Путь домой оно само найдет, а за камень ему не ходить лучше. - А если я на нем все же поеду? - Ну, рискни, - предложил Уён и, кряхтя, поднялся на ноги. Неторопливо прошел за валун, ненадолго скрылся из вида, а затем высунулся, держа в руках два лошадиных черепа. - Точно хочешь поехать? – ехидно поинтересовался у принца. – Там впереди целая коллекция таких. - Блин. Принц с сожалением посмотрел на коня. Гнедой испуганно храпел, нервно перебирая ногами. - Эй, ну ты чего, - принц ласково похлопал коня по блестящему боку. - Чего-чего, - проворчал Уён, - помирать не хочет. Говорю же – отпусти животное. Конь высоко поднял голову и заржал. Принц, вздохнув, подошел к нему, ослабил подпругу, потрепал по морде и шепнул на ухо: - Давай домой, Каштан. Дальше я сам. Гнедой благодарно фыркнул, мягко толкнул принца в лицо в знак прощания и бодро порысил к городу. - Так, ну, одну проблему решили, - уныло заметил Уён. - Идём, высочество, путь нам предстоит неблизкий. За камнем дорога сузилась сначала до тропинки, а затем и вовсе почти затерялась в высокой траве. Уён уверенно шел к лесу, громоздившемуся на горизонте массивной темной стеной, следом за ним почти бежал принц. Воздух, несмотря на раннее утро, наливался духотой и влажностью, так что принцу довольно быстро пришлось расстегнуть куртку. Меч он нес не как все нормальные люди - в ножнах сбоку, а на спине, в хитросплетении ремней, сбоку же у него болтался кинжал. Вооружился до зубов, хмыкнул про себя Уён, но вслух увиденное не прокомментировал. - Гляди, - притормозил он, и принц благодарно перевел дух. - Видишь мужика? Поодаль на небольшом бревне сидел дядька в черной мохнатой шапке и такой же мохнатой накидке. Уён помахал ему рукой, но дядька лишь хмуро глянул, зло сплюнул, слез с бревна и заковылял в обратную от путников сторону. - Обиделся, - прокомментировал Уён, - за то, что я заставил тебя коня отпустить. - А кто это? - принц, прищурившись, смотрел дядьке вслед. - Их три брата-конокрада, - с готовностью пояснил Уён, почувствовав себя экскурсоводом. - Питаются исключительно лошадиным мясом. Свистом сшибают всадника с лошади, и пока тот, оглушенный, лежит, приходит в себя, коня сразу того, экспроприируют. Лошадей тут, как видишь, немного, за пределы поля выйти дядьки не могут, так что живут практически впроголодь. Но иногда перепадает. Вас, таких придурков, которые надписи, сделанные добрыми людьми, игнорируют, все же водится в некотором количестве, так что братьям периодически находится, чем поживиться. - А если их убить? - А ты попробуй, - хмыкнул Уён, вложил два пальца в рот и залихватски свистнул. Ответный свист пригнул траву к земле, отбросил принца на несколько метров и пригнал пару небольших кудрявых облаков, заслонивших на какое-то время уже изрядно разгулявшееся солнце. - Понял? - Уён дождался, когда принц отряхнется и выберется обратно на тропинку, и снова зашагал вперед. - И это он сейчас хрен знает где. Попробуй, убей его, если он вблизи свистнет. Я, кстати, даже и не знаю, возьмет ли его человеческий клинок. Принц понуро молчал и плелся за Уёном. В лесу стало заметно прохладнее. Густые тяжелые кроны деревьев смыкались где-то высоко над головой плотным пологом и почти не пропускали солнечный свет. Но режим дня никто не отменял, и Уён, заметив крохотную уютную полянку, притаившуюся за невысоким молодым кустарником, решительно направился туда. - Перерыв, - объявил он, укладываясь рядом с трухлявым поваленным стволом. - Прости, высочество, но мне надо поспать, буквально полчаса, максимум час. Сиди на месте, ради бога, никуда не отходи. Даже по нужде. Захочешь пописать - писай прямо тут, от меня ни на шаг. - Могу на тебя пописать, - щедро предложил принц. - На себя пописай, - огрызнулся Уён. - Прямо в штаны. В общем, я в отруб, не могу больше. Услышишь хоть какой-нибудь странный звук, сразу же меня буди. Оберег оберегом, но тут всякой нечисти столько, что никакой колдун тебя не спасет, - пробормотал Уён, прикрывая глаза и проваливаясь в блаженный долгожданный сон. Ему казалось, что он подремал всего пять минуточек, но солнце, судя по нескольким прямым лучам, сумевшим пробить плотную лесную гущу, уже вышло в зенит. - Ну что, высочество, - сладко зевнул Уён, потягиваясь, - пора в путь-дорогу. Принц ничего не ответил. - Тоже что ли дрыхнешь? - усмехнулся Уён, лениво поворачивая голову. Сон как рукой сняло - полянка была пуста. Ни принца, ни даже намека на принца, будто отродясь его тут не было. - Ну что за придурок, - простонал Уён. - Говорил же - от меня ни на шаг. Эй! - заорал он. - Высочество, ты где? Голос Уёна потонул в вязкой недоброй тишине. - Сказал же - писай прямо тут! - снова заорал он, чувствуя неприятный холодок внутри. Кажется, дело начинало пахнуть керосином. - Принц! - что есть мочи рявкнул Уён. - Выходи, подлый трус! И вдруг он услышал чей-то слабый голос, доносящийся издалека. Продираясь сквозь кустарник, цепляя на себя все возможные колючки, Уён выскочил на тропинку. - Помогите! - донеслось откуда-то из чащи. - Люди! Хэлп! Уён рванул на крик, отчаянно крича в ответ: - Эй, высочество! Ори громче! Где ты?! - Я тут! - раздалось уже совсем близко. - Это ты, нечисть? Сюда срочно! Уён, бешено матерясь, продрался сквозь заросли волчьей ягоды и увидел принца - он лежал на земле и, отчаянно извиваясь, пытался кинжалом перерубить корень, захвативший его ногу в крепкий витой капкан. Дерево, не обращая внимания на кинжал и прочее сопротивление, неспешно подтаскивало принца к себе, и Уён прекрасно знал, что может последовать в дальнейшем. - Эй, высочество, - позвал он, пытаясь сделать голос как можно спокойнее и заодно поймать ошалелый взгляд принца. - Ты только не нервничай. Слушай меня и делай все, как я скажу. Ты понял? Принц кивнул. Дерево возмущенно скрипнуло и дернуло принца на себя. - Кинжалом уцепись за землю! - крикнул Уён. - Вонзи его и держись, я сейчас помогу! Уëн коротким и точным рывком схватил меч, валявшийся рядом с ещё одним подвижным корнем, хорошенько размахнувшись, воткнул его в землю и, уцепившись, протянул руку принцу. - Хватайся! Принц, поднатужившись, изо всех сил потянулся к уёновой руке и уже почти достал до неё, но не тут-то было. Оберег, пропади он пропадом, исправно нес свою службу, не дав Уёну даже прикоснуться к уже изрядно напуганному высочеству. - Кольцо, - прохрипел Уён, подползая все ближе к принцу. - Что? - тот поднял на него совершенно дикие глаза. - Кольцо! - рявкнул Уён. - Оберег свой долбаный сними! Принц затравленно кивнул и, цепляясь одной рукой за воткнутый в землю кинжал, зубами начал стаскивать кольцо с другой. Дерево заскрипело, захохотало и снова попыталось поддернуть к себе принца. - Давай! - принц в очередной яростной попытке подался к Уёну, и тот, наконец, смог крепко ухватить его. Ладонь у принца оказалась горячей и шершавой. А ведь ладошки у знати должны быть мягкие, нежные, тут же мозоль на мозоли, будто не во дворце живет, а в поле за плугом таскается. Не об этом бы сейчас думать Уёну, но думалось почему-то исключительно об этом. А еще о том, что мозоли, наверное, от меча, которым принц ежедневно исправно машет на тренировках, поэтому и плечи вон какие у него, а талия при этом тонкая, и ни единой жиринки. - Нечисть, - прохрипел принц. - Ты чего там завис? Помогай давай. Точно, опомнился Уён и как следует дернул на себя высочество. Дерево возмущенно скрипнуло и сбросило вниз добрую порцию листьев, тут же залепивших Уёну и глаза, и остальное лицо. - Еще раз! - крикнул он, отплевываясь, и вложил в рывок все имеющиеся у него силы. Аах, выдохнула разочарованно чаща. Крррк, сказал корень и выпустил ногу принца, оставшись злобно корчиться на земле. Сам же принц с перепачканным лицом, в подранной на животе рубахе и свежей царапиной на лбу лежал рядом с Уёном, тяжело дыша. - Я тебе что говорил, - обессиленно простонал Уён. - От меня ни на шаг. - Да скучно было, - слабым голосом ответил принц. - Ты дрыхнешь и дрыхнешь, дрыхнешь и дрыхнешь. Ну, я и пошел. Думаю, отойду недалеко совсем, просто погляжу, ничего же не произойдет. - Отошел? - Уён сел, потряс головой, выпутывая из нее сухие листья и прилипшие кусочки мха, и показал дереву язык. - Повеселился? - Еще как, - серьезно подтвердил принц, и оба они заржали. *** - Это костолом был, - рассказывал Уён. - Удивительно, что он здесь оказался, они обычно поглубже в чаще растут. Корни у них частично по земле стелются, а частично вниз уходят. Те корни, что сверху, охотники. Ловят добычу и тянут ее к себе. А потом уже включаются подземные корни, когда человека к стволу притянет. Эти-то, что наверху, слабенькие, выдернуть из них еще можно. А вот ежели тебя хотя бы один подземный корень уцепил, тут всё, высочество, песенка твоя спета. - А что бы он сделал? Принц послушно шагал за Уёном, стараясь держаться к нему поближе и попадать в следы. - Не он, а они, - назидательно проговорил Уён. - Хотя и одного достаточно. Костолом утаскивает человека под землю, там, как становится ясно из названия, ломает ему кости, а точнее, перемалывает в труху, и потом той костяной трухой питается. Теоретически может животное утащить, но все же предпочитает человечину - в ней для него витаминов и полезных элементов больше. Договариваться с ним бесполезно, у него мыслительная деятельность отсутствует. Тупое растение, действует только на одних инстинктах. - Эй, нечисть, - после небольшой паузы сказал принц. - Вернуться надо. - Куда? - К дереву. - Это еще зачем? - изумленно обернулся Уён. - Я там оберег свой забыл. Точнее, потерял. Точнее, не подобрал. - Исключено, - заявил Уён, пряча довольную улыбку. Попался, высочество. Теперь-то спесь с тебя подсобьется. - Если оберег где-то у корней лежит, лезть туда - жизни лишиться. Я сам не полезу и тебя не пущу. Иди так. - Да блин! - возмущенно завопил принц. - Я за него знаешь, сколько золота отдал! - Знаю, - покивал Уён. - Сколько я отродясь не видел. Хреновая инвестиция вышла, ваше высочество. В следующий раз будете вкладываться во что-то понадежнее. Принц обиженно засопел и ничего не ответил. Оберега у него теперь нет, напряженно размышлял Уён, можно как-то изъять у него ларец и... И что? Бросить его тут на верную гибель? Он же и десятка метров самостоятельно не пройдет, тут ловушки на каждом шагу. Это Уён знал Вдовий лес, как свои пять пальцев, и если казалось, что он просто идет себе прогулочным шагом, особо не задумываясь, то это напрасно так казалось. Он издалека видел опасные кочки, на которые только наступи, и сразу уйдешь под землю, стелющиеся по земле корни костоломов, которые, чем дальше путники углублялись в лес, тем чаще выползали на едва виднеющуюся в густом подлеске тропинку, опасные дупла, из которых в любой момент могла вылететь мелкая нечисть. Он слышал, как у далекого ручья храпит пакостница шишига, набираясь сил перед ночными проказами, как мелко хихикают, почуяв человека, болотные кикиморы, как прогуливается по верхушкам деревьев моровой ветер. Вдовий лес был совершенно не страшен Уёну, но для принца, как и для любого человека, он стопроцентно становился могилой. - Слышь, нечисть, - прервал уёновы размышления принц. - А нам долго вообще идти? - Да к рассвету должны добраться, - пожал плечами Уён. - От твоей скорости зависит. - Это мы что, - спросил напряженным голосом принц, - и ночью будем идти? Кстати, да. Это Уёну ночью в лесу - одно удовольствие, а принц же не видит в темноте ни хрена. Грохнется еще где-нибудь, ноги-руки переломает, так что же, тащить его потом на себе? - Можем на ночлег остановиться, - предложил Уён. - Тут рано темнеет. Как перестанешь видеть мои следы, сразу говори, приткнемся где-нибудь. - А вурдалаки тут есть? - продолжал допытываться принц. - Неа, - соврал Уён. - Они в лесах не живут. О том, что делать, если на них все же выйдут вурдалаки, Уён предпочитал не думать. Вурдалак, почуяв человечину, вообще терял всякую связь с реальностью, и что-то объяснить ему было практически невозможно. Вот тут бы оберег пригодился, уныло подумал Уён, но возвращаться было уже однозначно поздно - они прошли половину пути. *** Ночь на лес обрушилась неожиданно, принеся с собой массу новых звуков и запахов. В чаще заухали, забормотали, загоготали, по земле застелился сероватый туман, подернутый легким ароматом гнили, воздух загустел, стал тяжелым и спертым. Лес расправлял затекшие плечи, готовился к новому витку жизни. - Так, - сказал Уён и резко затормозил. Принц с разбегу впечатался ему в спину и тихонько выматерился себе под нос. - Вот тут мы остановимся, только в сторонку отойдем. - Что-то мне ссыкотно в сторонку, - признался принц. - А ну там опять какое дерево. - Не боись, тут относительно безопасно, - заверил его Уён. - Давай-ка, высочество, забирайся ко мне на спину, донесу тебя до нужной точки. - А я тебя не поломаю? - принц окинул скептическим взглядом невысокую поджарую фигуру Уёна. - Если бы мог поломать, я бы не предлагал, - мрачно ответил Уён. В своих способностях пронести принца с десяток метров он, если честно, сомневался, но не признаваться же в этом его высочеству. - Лезь давай. Принц неловко взгромоздился на Уёна, и тот на подгибающихся коленках шагнул с тропинки, сразу же уйдя по щиколотку в мягкую лесную подстилку. Ничего, всего-то донести его до того дерева и там сбросить. - Много жрешь, - постановил Уён, сгрузив принца под деревом и чуть-чуть отдышавшись. - Тяжелый, сил нет. - Это мышцы, - обиделся принц. - Мышцы тяжелее жира. И вообще я мог бы и сам дойти. - Угу, - скептически кивнул Уён, - мы уже видели, как ты сам ходишь. Спасибо, повторения не надо. Ты голодный? Принц молча полез за пазуху и достал оттуда краюху хлеба. Подумав, разломил на две части, одну протянул Уёну. - Да ешь, - отмахнулся тот. - Мне не надо. - Ты сутки почти не ел, - напомнил принц и сообразил: - А, ну да, ты же нечисть. Ты же человечиной питаешься. - Я?! - Уён аж задохнулся от возмущения. - Человечиной?! - А что, нет? - захлопал глазами принц. - А чем тогда? - Человечиной, нет, ну надо ж такое придумать, - продолжал негодовать Уён. - Это кто же тебе такое рассказал? - Так все, - удивился принц. - Оборотни жрут людей, это даже детишки знают. - Да с чего ты решил, что я оборотень?! - простонал обессиленно Уён. - Ну а как же, - жуя, объяснил принц. - Оберег на тебе сработал? Сработал. А он от а) вампиров, б)вурдалаков, в)оборотней. Для вурдалака ты слишком хорошенький, - он на секунду прекратил жевать, задумчиво оглядел Уёна и добавил уверенно: - Да и вообще хорошенький. Уён изумленно мигнул, но ничего не ответил. То есть он этому красавчику хорошеньким показался? Ну дела. - Для вампира, - продолжил, увлекшись, принц, - ты, во-первых, слишком чувствительный, а они все отмороженные, а во-вторых, ты солнца не боишься. Значит, остается третий вариант - оборотень. Логично? Логично! - Нихрена не логично, - скривился Уён. - Я... Тихо! Он прижал палец к губам и насторожился. Далеко в чаще послышался хруст валежника, и этот хруст Уёну очень не понравился. Он придвинулся поближе к принцу и начал лихорадочно думать, как бы его отмазать, если это... Так и есть. Из зарослей выбралась шайка вурдалаков. Впереди шел предводитель - невысокий по сравнению с остальными, но широкий и крепкий. Тело его было покрыто редким бурым волосом, руки свисали почти до земли, из раззявленной пасти капала слюна. На голове у вурдалака красовалась покосившася ушанка, иной одежды на нём не имелось. - Аыэо, - сообщил вурдалак и направился прямиком к принцу, спрятавшемуся за уëновой не такой уж и широкой спиной. Остальная сутулая компания послушно последовала за вожаком. - Ты ж говорил, их тут нет, - принц больно вцепился Уёну в плечо. - Соврал, - коротко ответил Уён. - Не дергайся, высочество, может, обойдётся. - Пиздец, - пробормотал куда-то в уёнов затылок принц. - Отче наш, иже еси на небеси... - Не поможет, - тихо сказал Уён. - Молчи и не отсвечивай. Принц послушно заткнулся. - Егорыч! - пригляделся Уëн к ушанке и расплылся в счастливой улыбке. - Ты ли это? Сколько лет, сколько зим! - Уёна? - затормозил вурдалачий предводитель и недоверчиво всмотрелся в темноту, склонив голову на бок. Зрение у вурдалаков было так себе, они больше по запахам ориентировались. - Откуда? Человек? - Да вот, - продолжал счастливо скалиться Уён, - гостя веду к Темнейшему. - Человек, - хрипло сказал вурдалак. - Это хорошо. - Не, Егорыч, ты не понял, - посерьезнел Уён. - Это для Темнейшего человек. - Для Темнейшего, значит, - вурдалак пожевал губами и тяжело опустился на землю. Остальные присели рядом. - Нам не дашь. - Не дам, Егорыч, прости, - покаянно склонил голову Уён. - Сам понимаешь, никак не могу. - Хоть чуть-чуть, - попросил вурдалак, остальные тут же согласно подвыли ему. - Ногу. Или руку. Уён почувствовал, как за его спиной возмущенно завозился принц, и ткнул его куда-то локтем - сам не разобрал куда, но принц тут же угомонился. - Это тогда уже не целый человек будет, - вздохнул Уён. - Темнейший обидится. Спросит, где рука, где нога. А я что скажу? Егорычу скормил, вот что скажу. Не совру ведь. - Не соврешь, - задумчиво покивал Егорыч. Вурдалаки горестно повыли. - Жрать охота, - поделился Егорыч. - Дай. - Сказал же, не могу, - мягко возразил Уён. - Это не мой человек. И не твой. Темнейшего человек, Егорыч. - Надо решать, - вурдалак устроился поудобнее и подпер подбородок рукой. - Человека не дашь. - Не дам, - подтвердил Уён. - А что дашь? - Да нечего дать, Егорыч, пустой возвращаюсь. Вурдалаки возмущенно загомонили. Один поднялся с земли и сделал шаг вперед, не сводя с принца горящих в темноте глаз. Принц начал медленно поднимать руку, чтобы достать меч, но Уён снова пихнул его локтем, и напряженное высочество так и замерло с поднятой рукой. - Стоп! - крикнул Уён. - Дам! Есть кое-что, Егорыч! Кое-что дам! - Ша! - скомандовал Егорыч, и возмущенный вурдалак вернулся к собратьям. Уён торопливо пошарил по карманам и вытащил плоскую фляжку. - Совсем забыл, - он смущенно улыбнулся, протягивая фляжку вурдалаку. - Держи. Это вместо человека. Егорыч цапнул когтистой лапой фляжку, ловко открутил крышечку и сделал глоток. - О, - сказал удовлетворенно. - То самое. - А то, - облегченно улыбнулся Уён. - Пей на здоровье. С подчиненными тоже немного поделись. Вурдалаки заволновались, полезли к фляжке, наступая друг на друга. - Ша! - снова скомандовал Егорыч, и вурдалаки, недовольно ворча, отступили. - Поделись, Егорыч, - попросил Уён. - Чтобы за человеком не вернулись. Темнейший обидится. - Точно, - кивнул вурдалак, сделал из фляжки долгий глоток и передал собратьям. Фляжка пошла по кругу. Последнюю каплю Егорыч влил себе в пасть, сыто причмокнул, рыгнул и протянул фляжку Уёну. - Вкусно. - Еще бы, - подтвердил Уён. - Человек, - снова принялся за своё вурдалак. - Егорыч, - начал ласково Уён. - Мы ж вроде договорились. Я флягу вам дал? - Дал, - согласился Егорыч. - Фляга вам, - терпеливо объяснил Уён, - человек мне. Справедливо? - Справедливо, - признал очевидное вурдалак. - Ещё что дашь? Уён острожно глянул через плечо. Принц так и сидел, не убрав руки с рукоятки меча. А он ничего, тихо усмехнулся Уён, держится. Другой на его месте уже давно бы в штаны от страха наложил или орал бы благим матом, а этот сидит. Рот только плотно сжат в напряженно побелевшую полосу. - Больше ничего не дам, Егорыч, - вздохнул Уён. - А если сам возьмёшь, Темнейшему донесу. Ты же помнишь, кто я? - Темнейшего Уён, - уверенно сообщил вурдалак, и компания согласно подвыла. - Вот именно. Приду без человека, скажу - Егорыч пожадничал. А он что? - Что? - заинтересовался вурдалак. - Разозлится очень, - растолковал Уён. - Если сильно разозлится, он ведь и упокоить может. Оно тебе надо? - Нет, - замотал вурдалак башкой. - Упокоить не надо. - Вот и я об чем, - облегченно выдохнул Уён. - Так что договорились. Человек мне, фляга тебе. Что сказать надо? - Спасибо, - выставил клыки вурдалак. - Ну вот, а говорили, вурдалаки необучаемые, - проворчал Уён. - На доброе здоровьичко, Егорыч. - Мы пошли, - сообщил вурдалак, и компания, тяжело поднявшись с земли, поломилась обратно в заросли. - Доброго пути, Егорыч, - Уён помахал ручкой зарослям, вытер со лба холодный пот и отодвинулся от принца. - Ну что, высочество, отмирай. Считай, второй раз родился. Вурдалаки тупые - звиздец. Это хорошо, что Егорыч попался, он хоть что-то соображает. Ты даже не представляешь, как нам с тобой, точнее, тебе повезло. - А если бы не Егорыч? - сдавленно поинтересовался принц. - Тогда что? - Тогда всё, - философски пожал плечами Уён. - От тебя одни косточки, а я бы только бессильно наблюдал. С одним я еще худо-бедно справиться могу, но они предпочитают компаниями передвигаться, а против компании я не борун, не борцун, не бо... - Не борец, - подсказал принц. - Я бы сопротивлялся до последнего. - Да что им твоя зубочистка, - отмахнулся Уён. - Их убить можно только днем, когда они в анабиозе. Да и то для начала раскопать надо. - А что ты им дал? - тихо спросил принц. - А? - не расслышал Уён. - Во фляжке. Там что было? - Кровь, - спокойно ответил Уён. - Человеческая. Я ж вампир, ваше высочество, отдал им свой ужин. - Вам... вампир? - заикаясь переспросил принц. - Он самый, - подтвердил Уён и широко улыбнулся, продемонстрировав его высочеству значительно удлинившиеся от запаха крови клыки. Клыки были - загляденье. *** - Нет, я все же не пойму, - принц повернулся на бок и уставился на Уёна. - Если ты вампир, чего ты солнца не боишься? - Я уже говорил, - терпеливо в сотый раз объяснил Уён. - Я нетипичный вампир. Не тот вампир, к которым ты привык, высочество. - А почему? - По кочану. Спать лег? Вот и спи давай. - А серебра боишься? - Ты уже спрашивал. Спокойной ночи. - Ага. Я сейчас усну, а ты кровь из меня всю выпьешь. Если бы от уёнова вздоха могла разверзнуться земля и поглотить это не к месту любопытное высочество со всеми его идиотскими вопросами, задаваемыми по десятому кругу, она непременно это сделала бы. Но и у земли есть пределы способностей, поэтому высочество остался лежать на мягком лапнике, а Уён тренировать стрессоустойчивость и выдержку. - Я одно не пойму, пока ты был уверен, что я оборотень, тебя ничего не беспокоило. Как только ты выяснил, что я вампир, у тебя тут же днище прорвало. - Ничего не прорвало, - обиделся принц. - Просто у меня с животными хорошо получается контакт наладить. А вампиры - это какая-то непостижимая хрень, фиг поймёшь, что у них там на уме. Вроде разговаривает с тобой, связные мысли какие-то излагает, а потом ты вдруг отчётливо понимаешь, что всё это время он прикидывает, каков ты на вкус. Ты, может, от вурдалаков меня отмазал не по доброте душевной, а потому что сам полакомиться хочешь. - Хотел бы, давно б уже полакомился, - ласково объяснил Уён. - И с вурдалаками поделился бы, я в целом не жадный. Забрал бы ларец, вурдалакам он всё одно ни к чему, и пошел себе спокойненько домой. Даже дожидаться не стал бы, когда тебя доедят. - А они разве не кровь пьют? - принц явно не планировал засыпать. - И кровь пьют, - согласился Уён. - И водочку могут. Но предпочитают человечину, а кровь уже - приятное дополнение. Ну вот как ты отбивную винишком запиваешь. Оттенки вкуса, изысканный букет, вот это всё. - Фу, - принца передернуло. - А упыри тогда чем от вурдалаков отличаются? - Умом и сообразительностью, - хмыкнул Уён. - Вурдалаки худо-бедно соображать могут, а упыри совсем, - он постучал себе по лбу, - здравствуй, дерево. Их на вольном выпасе давно уже не водится, остатки живут в небольших резервациях, а новых Темнейший не поднимает - смысла нет. Если война, не приведи господь, поднять упырей - дело пяти минут. Возможно, двух. Ну и нафиг они нужны. Если тебе кто про упырей что-то говорил, так то об вурдалаках было. Они внешне не очень отличаются, точнее, отличаются, но человек особо не различит. Во-первых, у него времени нет, во-вторых, возможности. Упырь тощий и длинный, а вурдалак более приземистый и пошире. - Но вы все родственники? - Кто мы? - не понял Уён. - Ну, ты, вурдалаки и упыри. - Ну... в целом, да, - признал Уён. - Но очень, очень, очень дальние. Это люди почему-то решили, что мы чуть ли не одно и то же. - В сортах говна... - тихонько пробурчал принц. - Чего?! - Спокойной ночи, - высочество отвернулся на другой бок и показательно захрапел. Вот и славно. Спать Уёну совершенно не хотелось, зато хотелось подумать. Во-первых, интересно, как там в замке. Про Темнейшего с принцессой не очень интересно, а вот про домоправителя с капитаном - очень. Интересно в основном потому, что на кону стояла кругленькая сумма, осталось только этих кухонных букмекеров додавить. А чтобы их додавить, нужны неопровержимые доказательства. Но как докажешь любовную связь, которую эти связисты, то есть связные, то есть, тьфу, связанные тщательно скрывают, несмотря на криво застегнутые рубахи и прочие интересные платья. Ну не тащить же их на кухню в таком виде. Уён, в принципе, и притащил бы, но кто б ему дался. Этих двое - капитан с оружием и всесильный демон, а бедный Уён - один. Во-вторых, на что бы потратить деньги? Был бы у него, как у капитана, сердечный интерес, купил бы подарок. Служанке той дворцовой, может, что-то подарить в качестве компенсации за моральный ущерб? Но подбросить сложновато будет. А если вручить, как говорится, из рук в руки, так она решит, что Уён окончательно в нее втрескался, а это вовсе не так, и на выходе получаем что? Правильно, снова душевную травму. Так что пусть живет себе спокойно без подарка, думая, что Уён ушел выполнять госзаказ и пропал без вести. - Слышь, вампир, а можно я голову тебе на колени положу? - раздался знакомый до боли в ушах шепот. - А то так неудобно. Уён скосил глаза. Принц, приподнявшись на локте, смотрел на него со смущенной заискивающей улыбкой: - У меня шея так затекает, голова потом заболит. - Если ты голову мне на колени положишь, ты тогда уймешься? - с надеждой спросил Уён. - Клянусь! - горячо заверил его принц. - Больше ни словечка! - Ладно, - сжалился Уён, - ложись. Принц шустро подполз к нему и уместил голову прямо на ляжках Уёна. Не самая мягкая подушка в этом мире, но уж какая есть. - А... - Так, ты что обещал?! Принц послушно захлопнул глаза и заодно рот и преувеличенно спокойно задышал. Через пару минут, впрочем, дыхание у него стало действительно сонным, а еще через какое-то время принц сладко всхрапнул, уже не притворно. До рассвета часа четыре, размышлял Уён, интересно, хватит ему выспаться? Встреча с вурдалаками осталась позади, а с остальным Уён вполне мог справиться без особых проблем. Нет, ну надо же, как Егорыча вынесло прямо на них. Хотя чего удивляться, во Вдовий лес все меньше путников попадает, нечисть голодает, скучает, человека острее чует. Недалеко в кромешной тьме мелькнуло белое облачко. - Бэлла, - негромко позвал Уён, - хватит там прятаться. Выходи, он уснул. Из-за широкой разлапистой ели выплыла лесная дева. Была она дымчато-прозрачной, и Уён недовольно поморщился - Темнейший с этим своим принцессой совсем забыл про обязанности, вот и деву, судя по всему, не навещал уже давненько, совсем бесплотная стала, скоро от нее одно воспоминание останется. - Человек, - прошелестела лесная дева, подплывая поближе и опасливо склоняясь над спящим принцем. - Красивый. - Ты откуда узнала? - спросил Уён. - Видела нас где-то? - Егорыч, - шепнула дева. - Сказал. Уён и человек. - Ну смотри, смотри, - разрешил Уён. Лесные девы безопасны. Ну, относительно безопасны, как и все, на первый взгляд, безопасные вещи в этом лесу. Функция ее - заманить путника в чащу, а дальше лес уже сам разберется, что с ним делать. Идет себе человек по лесу, идет, никому зла не делает, посвистывает, прикидывает, возможно, что на ужин схавать, и видит девушку, сидящую на пенечке. Или у дерева стоящую. Или из кустиков выглядывающую. Тут сценарий допускает вариативность, не суть важно, как, главное - видит. Девушка мало того, что сногсшибательно хороша, так еще и сногсшибательно печальна. Ну, человек, натурально, хочет помочь красавице, а она молчит, только смотрит на него вот такими глазищами, а потом убегает в чащу. А он за ней. А она от него. Мелькнет за деревцем белое платье, вот-вот, кажется, догонишь ее, но дева все ускользает и ускользает, а потом и вовсе исчезает. И привет. Если на деву внимания не обращать, ничего и не будет - потащится рядом какое-то время, потом отстанет. Но мало кто внимания не обращал, вот в чем дело. - Как жизнь? - поинтересовался Уён, хотя и сам видел, что жизнь не очень. Лесная дева питалась энергией от Темнейшего. Тот придет, побудет с ней, поговорит о всяком, утешит, погладит по голове, и она сразу плотью наливается, становится уже не зыбким призраком, как сейчас, - того и гляди растает, а настоящей девушкой, даже румянец какой-никакой выступает на нежных щеках. - Человек, - еле заметно улыбнулась дева. - Весело. Попыталась погладить принца по лицу, да где там - прозрачная ладошка растворилась в воздухе. - Ты одна, Бэлла? - Уён давно заметил выглядывающих из-за той же ели кикимор, но решил соблюсти политес. - Шиша и Мыша, - прошелестела дева. - Выходите, - скомандовал Уён, - все равно я вас вижу. Парочка довольных кикмор выкатилась из-за ели и, пихая и подталкивая друг друга, подбежала к принцу. - Человек, - хихикая, зачастили кикиморы. - Человек. Темнейшего человек. - Это вы правильно говорите, - важно покивал Уён. - Человек Темнейшего. Поэтому нефиг его трогать. - Щекотать, - предложила одна из кикимор, то ли Шиша, то ли Мыша, Уён вечно их путал. - Я тебе пощекочу! - пригрозил Уён. - Щекоталки все обломаю. - Страшно! Страшно! - рассыпались бисерным смехом кикиморы. - Человек! Щекотать! - Вот дуры, - Уён беззлобно усмехнулся. - Темнейший, - раздался едва различимый шепот. Уён взглянул на лесную деву. Та парила невысоко над травой, платье таяло в ночном воздухе, растворяясь в темноте. Она же скучает по нему, догадался Уён, и грусть ее не притворная, не та, что положена профессиональным долгом, а настоящая, та, что из сердца, на разрыв. Вот ведь судьбинушка - сначала при жизни обманул ее какой-то мерзавец, да так, что пошла Бэлла в лес и повесилась на высоком дубе, за что и была Небесами наказана, а теперь Темнейший совсем ее бросил. - Я попрошу его, Бэлла, - пообещал Уён. - Ты потерпи немножко, ладно? Он занят просто очень, вот и забыл. Я напомню. Ты жди только, хорошо? Подождешь? - Жди, - кивнула дева. - Темнейший. Придет. - Обязательно придет, - пообещал Уён. - А ну кыш, - он отпихнул расшалившихся кикимор. - Совсем страх потеряли. Всё, посмотрели человека, потрогали, а теперь по домам. *** Принц спал так крепко, что не чувствовал ни мелких прикосновений кикимор, ни ледяного дыхания лесной девы, не слышал беспрерывного шороха, шепота и шебуршания - вся мелкая нечисть, способная передвигаться по земле и по воздуху, прибыла посмотреть на человека Темнейшего, весть о котором мгновенно разлетелась по лесу. Уён же немного успокоился: разумные существа теперь высочество не тронут, побоятся гнева Господина, а неразумных впереди не так уж и много. Если принц по сторонам рыпаться не будет, до края леса они доберутся без проблем. Во сне лицо принца стало спокойным и строгим. Четко очерченные брови разлетались двумя черными стрелами к вискам, высокие скулы заострились. А когда он смеется, вспомнил Уён, у него на щеках появляются две милые ямочки. Дурак ты, принцесса. Или дура. Такого жениха тебе король определил - веселый, смелый, отчаянный и вон какой красивый, вся нечисть сбежалась полюбоваться, а ты за демоном погналась, будто демон сможет дать тебе вот это настоящее человеческое тепло, которое обжигает сейчас кожу через тонкую ткань штанов, разливается по телу, словно вдыхая в него жизнь, которой уже никогда не будет. Тепло такое только людям дано и получить его можно только от людей, и Уён отчаянно скучал по нему, единственному, по чему он скучал в посмертии. Демонам - им хоть бы что, они родились уже такими. У капитана домоправитель свет в окошке, остальное ему до лампочки. А Уён мерзнет постоянно, кутается то в шубы, то в одеяла. Рыцарь, кстати, тоже частенько полностью упакован. Может, потому и мех у него в обороте такой знатный, к тому же, говорят, у котов температура тела даже повыше человеческой. Теперь же ты и сама мертва, принцесса, хоть и не умирала. Об этом ли ты мечтала? Этого ли хотела? Нет, Темнейший у нас, конечно, парень хоть куда, но если бы Уёну предложили выбирать, он бы однозначно выбрал Сана. Стоп, что? Как он его назвал?! - Эй, высочество! - Уён спихнул с себя принца. - Вставай давай, выдвигаться пора. - Нет-нет, - пробормотал принц, не открывая глаз, - да-да. Иду уже, иду, господин учитель, еще пять минуточек. Э, высочество, а детство-то у тебя было, судя по всему, не забалуешь. Тоже не приходилось нежиться в постельке до полудня. Сам-то Уён при жизни и постельки не знал - спал на полу за печкой, укрывшись каким-то тряпьем. Мамаша подбросила младенца к дому побогаче в случайной деревне, да и была такова, но Уён в претензии не был - могла и в лесу оставить, да, видимо, решила лишний грех на душу не брать. С малого возраста Уён лишь тяжело работал и никогда не высыпался - ляжешь затемно, встанешь с первыми петухами, плеснешь воды в лицо, и за дело. Поначалу по дому помогал, потом в поле погнали. Но характер у него был легкий, смешливый, ни на кого Уён долго зла не держал, потому, видимо, и умер легко, даже толком и не помнил, как. Это в Раю потом заявили, что детишек спас из огня, но Уён ни в чем не был уверен: слишком пьяный был - нашел зарытую кем-то бочку браги и решил оторваться. Вот и отрывается до сей поры. - Давай, высочество, разлепляй зенки, идти пора. Уён пнул принца в зад, и тот сел, ошалело потирая глаза. - С добрым утром, - поприветствовал Уён высочество, когда оно, наконец, сфокусировало на нем взгляд. Тьма вокруг была - хоть глаз выколи, но Уён уже чувствовал приближающийся рассвет. Скоро в сон клонить начнет, а спать ему нельзя теперь ни при каких обстоятельствах. На ходу, может, и удастся обойтись, хотя уже сейчас руки-ноги начали наливаться предательской слабостью. - Угу, - сонно ответил принц и потряс головой. - Сколько я спал-то хоть? - Да часа четыре, - прикинул Уён. - Как видишь, остался жив, здоров и при всех конечностях. - Мелочь, а приятно, - хмыкнул принц, застегивая куртку и зябко ежась. - Так, стопэ. А цепь моя где? - Какая цепь? - не врубился Уён. - На шее у меня висела. Из черненого серебра. Мне матушка на 18-летие подарила. Единственное, что на память от нее осталось, все мамино имущество новая королева к рукам прибрала, - пробормотал принц. - Где же она, расстегнулась что ли, - он начал слепо шарить руками по траве. Точно, была цепь. И сплыла. То-то Уён принца лучше чувствовать стал, и никакое человеческое тепло тут ни при чем. Просто принц для него сейчас все равно, что голенький. - Не ищи, - сказал он. - Нет цепи твоей больше. Кикиморы сперли. - Кто? - недоуменно спросил принц. - Кикиморы, - Уён попытался изобразить в воздухе нечто маленькое, носатое и лохматое. - Приходили тобой полюбоваться. А я не уследил. - Ну ё-моё, - расстроился принц. - И что, никак у них обратно не изъять? - Крюк солидный придется делать, - тоскливо сообщил Уён. - Не исключено, что через вурдалаков. - Ну и хрен с ней, с цепью, - мгновенно передумал принц, вскочил на ноги и испуганно уставился на Уёна: - Эй, нечисть, ты чего? А Уён с земли пробовал подняться. Сначала решил, что нога затекла, на которой высочество почивали, потер ее от души, попробовал подрыгать и убедился, что дело не в ноге. В полном швахе дело, вот что. Он перевернулся, встал на четвереньки, подполз к дереву поближе. Ухватился за широкий шершавый ствол, подтянулся на руках, но надолго его не хватило - стек по стволу и улегся рядом. Вот, это он хорошо придумал. Зачем куда-то идти, когда здесь так славно, так уютно, так тихо. Сейчас закроет глазки и... - Эй, нечисть! Что с тобой? Он увидел над собой обеспокоенное лицо принца. Ах да, нужно же это окаянное высочество из леса вывести. Может, потом? Когда-нибудь потом, пусть пока посидит. Или полежит. Рядом. Уён подберется к нему, обнимет покрепче - принц такой теплый, так приятно пахнет от него, чем-то сладеньким, но не приторным, а таким свежим, фруктовым. Принц, чтоб ему пусто было, всё из-за него. Губы шевелятся, говорит что-то, но Уён почти не слышит - в уши будто ваты наложили. Голова тяжелая стала, да и все тело как свинцом налилось. Надо же, какой он красивый все-таки, принц этот, кто бы мог подумать. Кожа даже вблизи нежная, чистая, ни единого прыщика. Царапина вон на лбу уже корочкой покрылась. Так бы любовался и любовался, но притомился слегка. Потом. - Вампир, ты что, помирать собрался? Как он помрет, если он бессмертный. Эх ты, высочество. Сейчас Уён поспит немножко, а лучше множко, лучше долго поспать, лет сто или, может, двести. Времени у него теперь вагон, куда спешить. А глаза-то, глаза у принца - никогда на Уёна с такой тревогой никто не смотрел. В темноте глаза почти черные, а на солнышке - теплые, ореховые, сверкают веселыми искорками. Это ты правильно волнуешься, принц, кто теперь нечисти соврет, что ты человек Темнейшего. Был у тебя оберег помощнее колдуньего перстня, но и его сейчас не станет. Кадык ходит вверх-вниз на длинной шее, сбоку голубоватая венка бьется. Вкусный, наверное. Уён глубоко вздохнул, из груди вырвалось хриплое бульканье. - Кровь, - с трудом выдавил он из себя. - Мне кровь нужна. Я флягу... - он облизал сухим языком сухие губы, - вурдалакам отдал. А там кровь была. Моя. - Твоя? - не понял принц. - Ну... не моя, - просипел Уён. - Мне нужная. Мне без крови никак. А сейчас еще... - он устало замолчал. - Что сейчас?! - закричал принц и начал тормошить его. Голова Уёна бессильно болталась туда-сюда, как у сломанной куклы. - Эй, вампир! Не вырубайся! Сейчас - что? - Сейчас рассвет, - Уён попробовал пошевелить пальцами, но не смог. - Спать... хочется. - Тебе кровь нужна что ли?! - принц выпустил Уёна из рук и в панике заметался. - На! - он рванул ворот куртки, обнажая шею. - На, моей попей тогда. Только это, - добавил он боязливо, - ты не до конца, ладно? Сможешь тормознуть? - Я... не могу. - Что не можешь? Тормознуть не можешь? - Дурак ты, - еле ворочая языком выговорил Уён. - Кровь не могу... из людей пить. - Ты ж вампир, - не понял принц. - Вот такой я вампир. Бракованный. Уён из последних сил усмехнулся и, сдавшись, закрыл глаза. *** Горячая капля упала на иссушенные жаждой губы, и Уён быстро, почти механически, слизнул ее. За первой каплей последовала вторая, за ней третья, а затем кровь полилась ему в рот тоненьким ручейком. Кто-то звал его по имени, но Уён не мог понять, кто. - Уёна, - доносился сквозь туман, обложивший все его сознание, смутно знакомый голос. - Очнись, а? Уёна, я ж не знаю, как отсюда выбраться. А если вурдалаки? Ты же обещал меня через лес провести, а сам в отруб? Кровь он, видите ли, из живых людей пить не может. Ничего, вон, пьешь, как миленький. Тебе хватит или еще надо? Кровь куда-то подевалась, и Уён, будто слепой птенец, открыв рот, потянулся вверх. - Ага, - снова раздался голос, - видимо, нужно еще. Ну на, кровопивец ненасытный, только учти, надолго меня не хватит. Я хоть и почетный донор, но норму свою знаю. Кровь снова закапала в уёнов рот, и он расплылся в блаженной улыбке. - Где это видано, - причитал голос, - человек вампира кормит по доброй воле. Уёна, ты там живой? Кивни, если да. Уён бездумно глотал кровь и чувствовал, как тело постепенно наливается силой, а сознание становится яснее. Сонливая тяжесть покидала его, отступала, унося с собой смутную расплывчатую грезу. Звуки становились громче, запахи отчетливее. - Сладкая, - сообщил Уён, не открывая глаз. - Персиком пахнет. Где взяли, домоправитель? - Так, на этом всё, а то уже я кони двину, - постановил голос. - Кажись, пришел в себя. Последняя тягучая капля упала в рот, оставив после себя долгое послевкусие, и Уён, не торопясь окончательно выбраться из неги, подумал, что совсем недавно уже чувствовал подобный аромат. От кого-то очень знакомого тоже шел этот необыкновенный сладковатый запах, и связано с ним было что-то такое, что очень нужно вспомнить, но почему-то это никак не удается сделать. Твою мать! Уён распахнул глаза и резко сел. День уже разгорался, и от света, показавшегося после долгой ночи чрезмерно ярким, у него заслезились глаза. Уён вскочил, но его тут же повело в сторону, и он лишь чудом успел уцепиться за спасительное дерево, чтобы не рухнуть обратно на землю. - Э, нечисть, уж больно ты стремительный. Сядь, посиди немного. Нельзя ж так резко, головушка может того. Принц стоял рядом с ним и зубами пытался затянуть на руке повязку, сооруженную из оторванного рукава батистовой рубахи. - Поранился? - испугался Уён. - Поранился, - с нескрываемым удовлетворением кивнул принц. - Взял ножичек и поранился. Есть у меня вампир один знакомый, обещал через Вдовий лес провести, а сам знаешь, что удумал - взял и завалился. Ты б видал его - зенки под веки ушли, хрипит, стонет. Что такое, спрашиваю, товарищ вампир? Аль не мил я тебе больше? А он такой - кровь, дай мне крови. Пришлось кормить. Буквально, как мамка сиськой, выкормил я тебя, нечисть, собственной рукой. Мне тут коматозники не нужны. - Большая рана? - торопливо спросил Уён, глядя, как на белом батисте выступают алые пятна. Удивительно, но привычной дурноты при виде крови он не ощутил. То ли жажда не отпустила до конца, то ли организм решил, что хватит уже с него предобморочных состояний, пора и честь знать. - Да не, - отмахнулся принц. - Царапина. - Ты не геройствуй, - прикрикнул Уён. - Я с практической точки зрения интересуюсь. - Еще что ли хочешь? - вытаращился на него принц. - Больше не дам, самому нужно. - Запах, - пояснил Уён, стаскивая в себя куртку. - Нечисть запах крови может и на другом конце леса учуять. Мы, конечно, имечком Темнейшего прикрылись, но лучше лишний раз никого не провоцировать. Давай-ка сверху еще замотаем, сейчас я... Э, высочество, ты на что уставился? Принц, забыв про повязку, откровенно пялился на Уёна, стащившего с себя рубаху и стоявшего перед ним в одних штанах. Вот они, дворцовые нравы, ничего не стесняется. - Варежку-то прикрой, - посоветовал Уён. - Голых мужиков не видел? - Видел, - ответил принц, по-прежнему таращась на уёнов торс. - Мужиков голых видел, вампиров голых - нет. - Ну и что, отличия имеются? - проворчал Уён, наматывая лоскуты, еще минуту назад бывшие его любимой, между прочим, рубашкой (сам Темнейший на именины подарил!), на руку принца, и размазывая по ним сверху гнилую листву, чтобы окончательно перебить все возможные запахи. - Никаких, - принц тряхнул головой и прищурился: - Слышь, нечисть, а как ты живешь, если из людей кровь пить не можешь? - Нормально живу, - буркнул Уён, упаковываясь обратно в куртку. - Домоправитель все решил. Кровь приносят просто, и я пью. Не глядя. Мне много и не надо, так, чисто для здоровья. - Бедолага, - посочувствовал принц. Они выбрались обратно на тропу. Солнце уверенно двигалось к зениту, и Уён прибавил шагу. Узкая тропа расширилась уже до полноценной дорожки, и принц бодро шагал рядом, будто и не выдавил недавно из себя чуть ли не пол-литра крови. - Голова не кружится? - Это я у тебя хотел спросить, - проворчал принц. - Ты куда втопил? Мы что, опаздываем? - Немного уже осталось, - пообещал Уён. - Несколько часов, и выйдем из леса, хочу засветло успеть. Ты только смотри под ноги, ради бога. - Ладно, - легкомысленно пообещал принц. - Слышь, нечисть, а домоправитель - это кто? Тоже вампир? - Демон, - коротко ответил Уён. - Который к вам прибыл, когда Темнейший принцессу... когда принцесса пропала. - А, красноглазый! - вспомнил принц. - Жуткие же твари живут в этом вашем замке. - Но-но! - вскинулся Уён. - Полегче на поворотах. Я ведь и твоих близких могу тварями назвать. - А нет у меня близких, - отмахнулся принц. - Был один друг, так ушел пару лет назад с брательником моим на войну, там и сгинул. Родственники, которые во дворце, - это так, клубок змей, все из-за власти перегрызлись. А батя мой тварина и есть. Извел мою мать, когда бабу встретил помоложе и послаще. Ну приспичило тебе, так ради бога, жениться-то зачем? Так нет, ему во что бы то ни стало потребовалось ее на трон посадить. А матушку отравили. Принцесса, может, и правильно сделала, что свалила из этой выгребной ямы. Ее демон ваш там не обижает? - Пылинки сдувает, - заверил принца Уён. - Переживаешь? - Ну, - принц пожал плечами, - не чужой все же человек. Да она девка неплохая, на самом деле. Ну, не любили мы друг друга, это да, но в наше время, да при нашем положении кто по любви вообще женится. А она о любви все мечтала. Что приедет за ней какой-нибудь смелый рыцарь, весь мир бросит к ее ногам. За ней многие волочились, но все хотели так, по-быстрому. Она рода не очень знатного, замок у них совсем ветхий, да еще, как назло, одни девки рождаются. Всю семью, почитай, на себе и тянула. Ей кто подарок подороже преподнесет, она наденет раз, чтобы показать, мол, ах, спасибочки, ношу с удовольствием, а потом служанку в ломбард отправляет, и деньги все отсылает отцу. Ларец только себе оставила с кристаллом этим. Даже и не знаю, откуда он у нее взялся. - Говорит, посол какой-то заморский подарил. - Точно! - обрадовался принц. - Таскался к ней один там. Мерзейший старикашка. Ну, хоть что-то от него перепало. Ой, это что такое? Слышишь, вампирище? Вампирище слышал, но немало удивился, что услышал и принц. Из-за плотной стены деревьев, со стороны Чертова болота неслась песня. Летят утки, летят утки и два гуся. - Девки поют! - радостно обернулся на Уёна принц. - Пойдем послушаем. - Стоять! - рявкнул Уён, но куда там. Над лесом стелилось многоголосие: Ох, кого люблю, кого люблю, не дождуся. Ох, кого люблю, кого люблю, не дождуся. - Ну, болотницы, - бормотал себе под нос Уён, ковыляя за принцем свозь заваленный валежником сухостой. - Ну устроили, чертово отродье. Попадитесь мне только. Мил уехал, мил уехал, за Воронеж. Ой, теперь его, теперь его, не воротишь. Ой, теперь его, теперь его, не воротишь... - заливался бабий хор. Принц, как очумелый, пер напролом, Уён только и знал, чтоб успевать его отпихивать от наиболее опасных бугров и ям. Ох, как трудно. Ох, как трудно расстаются. Ой, глазки смотрят, глазки смотрят, слезы льются. - Стой, высочество! - безуспешно орал он. - Там трясина впереди, утопнешь! Принц даже ухом не повел, но Уён особо и не рассчитывал. Так, поорал для очистки совести. Ближе к болоту лес помельчал, поредел до отдельных сосенок, а затем и вовсе трансформировался в хаотично понатыканные гнилые стволы, замершие среди кочек долговязыми скелетами. Ох, глазки смотрят, глазки смотрят, слезы льются... Уён ухватил принца в последний момент - тот уже занес ногу над топью. Дернул за шкирку, потряс немного, похлопал по щекам: - Эй, высочество, очнись! - Девки... - зачаровано сказал принц. - Поют-то как. Пойдем поближе, послушаем. - Пришли уже, куда ближе, - угрюмо оглянулся Уён, - концерт окончен. Он осторожно попробовал ногой мшистую кочку, опасливо отодвинулся, когда она сочно чавкнула, и гаркнул что есть мочи: - А ну, вылезайте! Над болотом стояла звенящая тишина. - Девки! - крикнул Уён. - Я не шучу! Сами заманили его сюда, а теперь прячетесь! Ну вылезайте, любуйтесь! Вдалеке зашелестели, задвигались камыши, и оттуда, одна за другой, выбрались четыре болотницы. Уселись рядком на гигантскую корягу, подперли зеленые щечки зелеными ладошками. - Леший где? - уже спокойнее спросил Уëн. - А тама, - махнула куда-то себе за спину одна из болотниц. - Новеньких обучает. - Это ж девок моих, - ахнул Уëн. - Из театра бродячего. Принц недоуменно оглядывался по сторонам. - Где это мы, вампирище? - Где-где, - проворчал Уён, - сказал бы я тебе, да цензура вымарает. Куда завел нас, туда и пришли. Чертово болото это. Должны были мимо пройти без потерь, но снова что-то пошло не так. Какой сюрприз. - Человек, - прощебетали болотницы, - иди к нам. Уён зыркнул на них исподлобья, но большого впечатления не произвёл. - Такой антересный кавалер, - не унимались болотницы, подпихивая друг дружку в бока и заливаясь звонким смехом. - Я вам дам, антересный, - разозлился Уён. Настроение у него испортилось в край, и сам толком не понимал, почему. - Вы чего средь бела дня разголосились? - Так на человека посмотреть, - подмигнула самая маленькая болотница с кувшинкой в волосах. - Бэлла смотрела, кикиморы смотрели, мы тоже хотим. - Угу, - мрачно буркнул Уён. - Если гора не идёт к человеку, то вызывает его к себе. - Это болото что ли? - дошло, наконец, до принца. Ну слава богу, отмер. - А это кто? - он кивнул на болотниц. - Невесты твои, - саркастически сообщил Уён. - Выбирай любую. - Не, я серьёзно. - И я серьёзно. - Уён повертел головой и, заметив пень покрепче, не спеша направился к нему, потащив за собой принца. - Болотницы молодых мужиков заманивают. Старые им не интересны, - он уселся на пень и подставил лицо солнышку, пробивавшемуся сквозь ветки. - Мстят за поруганную любовь и честь. - В смысле? - принц опасливо покосился на болотниц. Те, поймав его взгляд, дружно помахали ручками. - Утопленницы это. Девки, которых при жизни парни обманули, и они топиться пошли. А теперь отрываются. Обычно по ночам концерты устраивают, но Леший совсем свой гарем распустил, стали много себе позволять. Мягкий он у них, жалеет, - пояснил Уён и крикнул болотницам: - Ну что, посмотрели? Мы пошли! Новеньким от меня привет передавайте! Скажите - я не специально, так получилось! - Что получилось, Уëна? - звонко крикнула маленькая болотница. - Они поймут! Уён махнул рукой и, кряхтя, поднялся с пня. - Иди за мной след в след, высочество. Тут только кажется, что земля под ногами. Шаг влево, шаг вправо, и тут же в трясину уйдешь. Но вообще мне интересно... - Что интересно? - спросил принц, не дождавшись продолжения. - Потом, - окончательно насупился Уён, - сначала из болота выберемся. Он понял причину своего испортившегося настроения, и эта причина его не порадовала. *** Лес закончился неожиданно. Вот только что по обеим сторонам громоздились угрюмые деревья с тяжелыми кронами, а за спиной постоянно что-то ухало, щелкало и бормотало, а вот тропинка обрывается на краю глубокого оврага, над головой синее небо, и птички поют, как и должны петь – звонко, счастливо и беззаботно. За оврагом, который когда-то был глубоким крепостным рвом, начиналась гора, на вершине которой и стоял Черный замок. - А я думал, он больше. Принц, открыв рот, изучал глухие стены, за которыми, казалось, и жизни-то никакой нет. Впрочем, жизни там и не было, а вот обитателей – в избытке. - Гигантоманией не страдаем, - проскрипел Уён. – Нас все устраивает. Последние пару часов, сразу как выбрались с болота, Уён ни слова не проронил. Принц все пытался его разговорить, но затем и сам умолк, утомившись. Так и шли молча, будто посторонние. - Ну что, нечисть, - принц упал на траву и уставился в небо, закусив сорванный стебелёк, - отдохнем пять минут и в горку? Жрать охота, жуть. - По оврагу направо идите, - тихо сказал Уён. – Километра через три деревня будет. Спросите, где Идриса найти, вам покажут. Он раз в неделю с телегой в город уходит, не через лес – в обход. Кому надо, берет с собой. У вас деньги есть? - Нет, - рассеянно ответил принц, - кошелек в седельной сумке остался. А тебе зачем? Хлеба по дороге купить решил? Уён порылся в кармане, вытащил две золотые монеты, положил рядом с принцем. - Вот, вам хватит. Одну монету Идрису дадите, на вторую неделю легко в деревне проживете – это если он сегодня уехал. - Погоди, - принц сел и вопросительно уставился на Уёна. – Какой такой Идрис, ты о чем вообще? - Возвращаться вам надо, - пожал плечами Уён. – Повеселились и хватит. - Э, нет, - нахмурился принц. – Ты чего это, нечисть? Мы не об этом договаривались. Уён, с неожиданной злобой подумал Уён. Меня зовут Уён, и ты, высочество, прекрасно об этом знаешь, но продолжаешь называть меня то вампиром, то нечистью, будто я какая-то чернь, которая и имени-то своего не заслужила. - Да мне насрать, о чем мы там договаривались, - хмыкнул он. – Я ж нечисть, сами сказали только что. А с нечистью какие договоры могут быть. - И что, ларец уже не нужен? - принц пружинисто поднялся на ноги. - Нужен, - легко согласился Уён. – Я его у вас заберу. - Фига с два ты его заберешь, - ухмыльнулся принц, но, вспомнив кое о чем, вытянулся лицом. - Именно, - верно расценил его мимику Уён. – Оберега на вас нет, серебра тоже. Вы для меня теперь – плевое дело, ваше высочество. - Вот, значит, как заговорил, - прищурился принц и медленно потянулся к ножнам. – Ну, давай посмотрим, как ты справишься. - Бросьте, ваше высочество, - грустно улыбнулся Уён. – Разве ж я драться с вами буду. Вы мне сами все отдадите. - Это мы ещё посмотрим. Уён вдруг понял, что очень устал. Не обращая больше внимания на принца, он тяжело опустился на траву и свесил ноги в овраг. Солнце начинало клониться к закату, хотя светило все еще ярко и грело всё еще сильно. Вот бы не было ничего этого, подумал Уён, ни принцессы, ни принца, ни кристалла. Было бы всё, как раньше, - тихие вечера в замке, огонь в камине, домоправитель рассказывает что-то интересное из былых времён или Уён книгу вслух читает, Темнейший сидит в уютном кресле, щёлкает спицами - все пытается научиться вязать, рыцарь у него на коленках дрыхнет. И никаких тяжелых разговоров, никакой тоски на сердце - странной, непонятной, неизвестно откуда взявшейся, но такой мучительно тягучей, что хочется немедленно выпутаться из нее, как из корней костолома, освободиться, вдохнуть полной грудью, а никак - схватила, держит, отпускать не собирается. - Уёна, - позвал тихо принц, и Уён вздрогнул - так непривычно было слышать своё имя из его уст. - Что случилось? Ты после болота сам не свой. Обиделся, что я туда пошёл? Так я ж не специально. Они как петь начали, девки эти, меня так и повело, сам не понял, как там очутился. Принц подошел к нему мягкими неслышными шагами и уселся рядом. - Я знаю, - через силу ответил Уён. - Ну так если знаешь, что тогда? - Вы не должны были вообще слышать песню, ваше высочество, - сказал Уён, и сердце словно в тиски сжало. - Выходит, вы соврали. - О чем это я соврал? - удивился принц, и самое отвратительное было в том, что удивление его выглядело вполне натурально. - Вы ж, выходит, принцессу-то любите. - Я?! - принц от возмущения аж вскочил, поскользнулся на траве и лишь чудом не улетел в овраг. - Принцессу? С дуба рухнул?! - Иначе песню не услышали бы, - прошептал Уён, чувствуя на языке незнакомую горечь. - Да подумаешь, песня какая-то. Не так уж хорошо они и пели. - Ну, или не принцессу. - Ничего не понял, - помотал головой принц. - Ты яснее можешь выражаться? Принцесса, не принцесса. Болото тут при чем? - Оставили какую-нибудь зазнобу при дворе, - продолжал хмуро Уён. - Вот и возвращайтесь к ней. - Уёна! - рявкнул вышедший из себя принц, схватил Уёна подмышки, развернул к себе и как следует потряс. - Какая нахрен зазноба?! Ты бредишь что ли? Что, блин, вообще происходит?! - А то происходит, - обиженно выкрикнул Уён, - что песни болотниц только влюблённые мужчины слышать могут! Они ж мстят, болотницы, я ж объяснял! Их предали при жизни, а теперь они любви лишают после смерти! Им абы кто не интересен, им интересно заманить влюблённого парня и утопить его в болоте! Не доставайся же ты никому, понятно?! Если парень не влюблëн, он песню просто не услышит! - И ты из-за этого, как пыльным мешком пристукнутый? - догадался принц. - Серьёзно? Что я песню услышал, и значит непременно влюблённый? - Из-за того, что вы соврали, - шмыгнул носом Уён, не глядя на принца. - Когда говорили, что принцессу не любите. Магия не врёт, значит, соврали вы. - Но я не люблю принцессу, - горячо возразил принц. - Клянусь тебе. Я знаешь, как отца просил разорвать эту помолвку. Ну чего, думаю, я буду девку мучить, а она меня. Но батя ни в какую, упёрся и всё. Ну если б я ее любил, разве ж я смотрел бы спокойно, как демон ее уносит? Сам посуди. - Значит, какая другая дева вам по сердцу пришлась, откуда мне знать, - уперся Уён. - Да какие девы, чего ты заладил. В гробу я тех дев видал, ей-богу. - Магия... - Не врёт, - перебил принц. - Ты уже говорил. Но я не знаю, как так вышло, сбой, может, какой у магии вашей. - Не бывает у магии сбоев! Влюбились в кого-то - ваше дело, но врать-то зачем?! - Да ни в кого я не влюбился! Я вообще, может... - принц осекся, и густая краска медленно начала заливать его щеки. - Покраснели, ваше высочество, - ехидно заметил Уён. - Ничего не покраснел! Это загар. Солнце вон как печет! Принц расстегнул было куртку, но, увидев под ней совершенно растерзанную рубаху, покраснел еще больше и быстро застегнулся. - Кстати, нечисть, ты-то тоже песню слышал. - И чего? - вытаращился Уён. - И того, - принц, уже совершенно пунцовый, уставился в землю. - Сам влюбился в кого-то. Уж не в принцессу ли? Или какая зазноба ждет тебя в замке? А, я понял! - осенило его. - Девица та, которая из дворца нас с тобой провожала. Ну, точно! - Вы, выше высочество, кажись, и впрямь перегрелись. - Уён постепенно приходил в себя. Злость и тоска, владевшие им последние несколько часов, незаметно отступили, оставив место тихой и светлой грусти, тоже совершенно неожиданной и незнакомой. - Сами ж твердите - нечисть, нечисть. Я песни эти всегда слышу, я ж по ту сторону магии. А вы по эту. - И чего ты все "высочество" да "высочество", - буркнул принц. - Меня Сан звать, если вдруг не знал. Мы ж с тобой того... почти родственники. Ты мне жизнь спас, я тебе. - Себе вы ее спасали, а не мне, - покачал головой Уён. - Даже если б я там окончательно вырубился, до замка быстро донеслось бы. Меня забрали бы и отпоили. А вас бы вурдалаки сожрали. - Твоя правда, - вздохнул принц. - Но все равно давай без этих вот "высочеств". - Да как скажете. - Опять?! - Как скажешь... Сан. Произносить его имя вслух было непривычно и странно. Не то чтобы неприятно или что-то в этом роде, нет. Просто, назвав принца по имени, Уён вдруг понял, что они действительно стали очень близки за эти два дня и две ночи, так близки, что даже и отпускать его не хочется. - Ну что, - принц довольно хлопнул себя по ляжкам, - конфликт исчерпан? Тогда погнали. - Погоди. Уён уселся на траву и поманил к себе Сана. Тот, недоуменно задрав бровь, присел рядом. - Что такое? - Мне сказать кое-что надо. Уён взял его за руки и заглянул в глаза. Опять горячие жесткие ладони, сладкий аромат, от которого немедленно кругом идет голова, а в торфяных глазах - настоящий омут, тянет к себе, манит так, что невыносимо хочется упасть в него, уйти с головой, и пойти ко дну, и пропади оно всё пропадом. - Я всем обычно одно и то же говорю, - Уён усилием воли собрал себя в кучу, - про вечер у озера, про теплую воду, про землянику, которую мне матушка из леса приносила. Не было никакой земляники, ваше высочество, и матушки не было, и озера. Снилось мне такое когда-то, часто снилось. Я жизнь свою до посмертия забываю уже постепенно, а сон этот ясно помню, будто сейчас увидел. Но знаете, ваше высочество, не хочу я вам говорить про это, а про что хочу, и сам не знаю. Не нужно вам в замок, принц, ничего хорошего вы там не найдете. Для мертвых этот замок, а вы живой, самый, может, живой человек, которого я за всю жизнь встретил, за обе своих жизни. Разве ж вы не знаете, ваше высочество, что из Чёрного замка обратного хода людям нет. Живите, принц, совершайте подвиги, любите какую-нибудь красавицу, а потом, может, и встретимся еще, кто знает, как судьба повернёт. Я с вами, принц, другой какой-то стал, не пойму, какой именно, но что-то изменилось во мне, не знаю. Знаю одно только, прежним уже не буду... Принц давно спал, а Уён все продолжал и продолжал говорить. Уён говорил, и лес задумчиво его слушал. Где-то далеко-далеко на протяжной мучительной ноте завыл вурдалак, и притихли на Чертовом болоте не в меру расшалившиеся болотницы, и лесная дева промакнула невидимым платочком невидимую слезу. Вампир прощался с человеком, и лес понимал всё, что эти двое еще не поняли.