Прогулка в Черный замок

Вот был бы какой-нибудь магический прибор, который умеет считать количество шагов, которые ты находил, шляясь туда-сюда вокруг замка, интересно, какую бы цифру он показал, а то капитан все сбивался со счета - мысли всякие мешали. Или, например, придумали бы такую штуку, чтобы написать письмо, а оно опа – и сразу у адресата, не надо звать кого-то, просить слуг, чтобы отнесли писульку в покои. Да и что он напишет? "Вы у себя? Можно ли мне зайти?". Хорошо любовное послание. Что поделать, не умел Хонджун красиво выражаться. Это домоправитель натура утонченная. Иногда слово скажет, капитан его тридцать раз про себя произнесет, чтобы не забыть, а потом мчит в библиотеку – глядеть в словаре расшифровку. Значительно, кстати, расширил лексикон. "Лексикон" – это тоже у домоправителя научился, тот обронил как-то, мол, лексикон ваш, капитан, конечно… дальше продолжать не стал, только ноздря немного дернулась. Нехорошо дернулась, это Хонджун уже тогда понимал, хотя во всех оттенках домоправителевых эмоций еще терялся. Он тренировку по ближнему бою проводил, а домоправитель вышел на балкончик посмотреть. Ну, посмотрел, а потом "лексикон" его чем-то расстроил. Хонджун, грешным делом, хотел поправить его с той точки зрения, что для легиона у него народу маловато, открыл уже варежку, но домоправителя и след простыл. Вот только что стоял, а вот на балкончике лишь штора колышется. Пожаловался потом Уёну, а тот вздохнул тяжело, взял капитана под ручку, прогулялся с ним до библиотеки. Там достал огромный том и ткнул в нужное место. Это, не понял Хонджун, что он тогда имел в виду? А это, ответил Уён и странно так губами пошевелил, словно в гармошку хотел собрать, вам, капитан, поменьше материться надо. А, к черту, решил Хонджун и снова взглянул на заветные окна. Те светились неярким желтым светом, очень, надо сказать, манящим. Капитан посмотрел на бархатный футляр в своей руке, снова на окна, снова на футляр. Вспомнил, как там по покоям свечи расставлены, как гуляют блики от них по бледной коже домоправителя. Да твою мать, он, в конце концов, начальник стражи самого Темнейшего, храбрый муж, отчаянный пират, который однажды пошел на кракена с практически голыми руками, или же робкая пепиньерка?! - Можно? – он несмело поскребся в дверь. - Капитан? – раздался голос, от которого внутри у Хонджуна моментально все скручивалось в замысловатый узел, а потом медленно раскручивалось. – Проходите. Сонхва сидел за туалетным столиком и делал какие-то пометки в толстой амбарной книге. - Секунду. Он, наконец, поставил последние закорючки и развернулся вместе со стулом: - Слушаю вас. Капитан как стоял, так и сел. Ну, образно выражаясь – садиться было особо некуда, разве что на пол. Давешняя банкетка куда-то делась, а вместо нее стоял огромный кованый сундук с покатой крышкой. Домоправитель был облачен в шелковый пеньюар цвета воронова крыла. Из ворота, отделанного иссиня-черными перьями неизвестной птицы, выглядывала длинная шея, казавшаяся на контрасте еще белее, чем помнилось капитану. Пеньюар держался лишь на широком поясе, завязанным небрежным узлом, чуть потяни, и сим-сим откроется. Волосы домоправитель убрал со лба, закрепил на макушке тонкой черной лентой, и можно было бы сказать, что вид он имел расслабленный, домашний и уютный, но на ум приходили совсем другие слова, ничего общего с уютом не имеющие. Это всё перья, больше похожие на пух, потерянно подумал Хонджун. И еще широкие рукава, запястья в которых кажутся такими хрупкими. И длинные пальцы с вытянутыми миндалевидными ногтями, покрытыми какой-то черной краской. Чернилами что ли испачкался. Уже несколько дней капитан искал возможность оказаться с домоправителем наедине, чтобы, наконец, поговорить с ним о том, что случилось в прошлый раз, а также о том, чего не случилось, но домоправитель постоянно то был занят, то в отъезде, то вид имел настолько холодный и надменный, что Хонджун терял остатки решительности. Стоял у входа в зал вместе с караулом, маялся и смотрел издалека, а все, что произошло в покоях домоправителя, начинало казаться сном - очередным в бесконечной веренице снов, десятилетиями изводивших капитана. - До… добрый вечер, - не вполне уверенно начал он, но уж лучше так, чем никак. – Я по личному вопросу. - Слушаю вас, - лицо Сонхва оставалось прохладно доброжелательным. - Я… это… - сказал Хонджун, отчаянно стараясь не смотреть в то место, где полы пеньюара расходились, приоткрывая длинные гладкие ноги. Он точно знал, что под этой тонкой тканью на домоправителе ничего нет, и от этого знания в глазах немножко мутнело. – Хотел… Он беспомощно вытащил руку из-за спины и протянул Сонхва футляр. - Что это? Домоправитель легко поднялся и сделал несколько шагов к Хонджуну. Тот попробовал было отступить, но, во-первых, зачем отступать, если он пришел наступать, а во-вторых, отступать было некуда – за спиной только дверь, а спасаться бегством капитан не привык. - По… дарок, - просипел Хонджун. Голос у него почему-то сел, но откашляться он постеснялся. - Еще один? – бровь Сонхва взметнулась вверх, но щеки при этом порозовели. Хотя, возможно, капитану просто показалось – с его-то помутневшим зрением. Домоправитель ловко цапнул футляр, открыл его и замер. На темно-бордовом, цвета запекшейся крови, бархате лежало дивной красоты колье. Россыпь черных камней таинственно мерцала в дрожащем свете свечей, а в центре красовался огромный рубин, в самой глубине которого мягко светилась шестиконечная звезда. - Капитан, - едва слышно прошелестел Сонхва, - только не говорите… нет, скажите, что это не то, что я думаю. - А что вы думаете? – так же шепотом спросил Хонджун. - Это же не… Это же турмалин? Ах, ну конечно, нет, ничего общего. Возможно, оникс? Знаете, сейчас так умеют обрабатывать оникс... - Никак нет, - оскорбился Хонджун. – Чистейшей воды черный бриллиант. Бриллианты, - уточнил он и добавил зачем-то: - Их тут много. - Но капитан, - не отрывая взгляда от камней произнес Сонхва, - я не могу принять такой подарок. - Отчего же. Неожиданно осмелев, Хонджун сделал решительный шаг вперед и попытался забрать футляр, чтобы вынуть оттуда колье и уже, наконец, нацепить его на домоправителя, но тот слишком уж крепко держался за подарок. Капитан потянул чуть сильнее. Бесполезно – вопреки всему сказанному первородный отпускать футляр не намеревался. - Позвольте. Хонджун все же ухитрился вытащить украшение, обошел домоправителя и надел на него колье. Для этого пришлось почти прижаться к спине демона, что добавило огня в и без того полыхающее адским пламенем нутро капитана. Пальцы у него тряслись так, что замок удалось застегнуть лишь с третьей попытки. - Вот, - он сделал приглашающий жест к зеркалу, - полюбуйтесь. Сонхва, однако, не спешил к тому зеркалу бежать. Он повернулся к Хонджуну и пристально посмотрел ему в лицо. Капитан напрягся, но взгляда не отвел, он вообще с того момента, как протянул футляр домоправителю, слегка подрастерял привычную робость. Возможно, потому что робким внезапно начал выглядеть Сонхва. - Как вам? – несколько даже смущенно спросил домоправитель. - Не видно, - честно признался Хонджун. – У вас тут эти, перья заслоняют. - Да боже мой, капитан, что вы как маленький, - Сонхва, разом сбросив напускное смущение, раздраженно рванул ворот. – Так видно? - Так… - Хонджун громко сглотнул, узрев обнажившиеся острые ключицы, - так видно, да. Изумительно, это колье будто создано для вашей шеи. Да посмотрите сами! Капитан шагнул в сторону, чтобы домоправитель смог как следует разглядеть себя в зеркале, но тот почему-то шагнул за ним. - Зе… зеркало, - снова растерялся Хонджун. – Вон там. Сонхва едва заметно прищурился: - Думаете, я не знаю, где расположены зеркала в моих покоях? - Знаете, - удрученно признал капитан. – Думаю, знаете. - Я одного только не знаю, - домоправитель придвинулся к нему так тесно, что Хонджун мог разглядеть каждую его ресничку по отдельности. В сложившейся ситуации смотреть в глаза демона было гораздо безопаснее, чем хотя бы на миллиметр сместиться ниже, - почему вы все еще стоите, как истукан. - Истукан? – глупо переспросил капитан. - Глядите, это очень просто. Домоправитель потянул за пояс, и пеньюар вместе со всеми перьями с тихим шелестом обрушился вниз. Капитан знал, что под пеньюаром у домоправителя ничего нет, а сейчас он знал, что правильно он всё знал. Демон стоял перед ним, в чем мать родила, то есть породила адская бездна, вряд ли они там вылуплялись у нее полностью упакованными в парадные мундиры или в какие-нибудь саваны, сошедшие с лучших подиумов небытия. Выражаясь иначе, домоправитель стоял перед капитаном полностью голым. Ну, то есть, полностью голым и в колье. - И впрямь просто, - согласился Хонджун, понимая, что должен сейчас говорить совершенно не это, а лучше и вовсе не говорить, а делать, но ноги будто приросли к полу, а руки будто налились свинцом. Так они и постояли минуточку. - Вот оно как, - наконец, усмехнулся Сонхва, и усмешка эта не сулила ничего хорошего. Ты идиот, сказал себе капитан. Что с тобой не так, сказал себе капитан. Иди и сдохни, сказал себе капитан. Ах да, ты же уже сдох. - Я вас люблю, - сказал капитан, и Сонхва, потянувшийся вниз за пеньюаром, медленно разогнулся. - Что? – выдохнул он. - Я вас люблю, домоправитель. Я полюбил вас давно. Или, возможно, недавно, с учетом того, что вы родились вон когда, еще ничего в мире и не было-то толком. Но это не важно. Важно, что я полюбил вас, как только увидел, и с тех пор думаю только о вас. Я ношу эту любовь в себе постоянно, я ради вас на всё готов, только прикажите. К сожалению, я не могу себе позволить осыпать вас бриллиантами ежедневно, но почему-то думаю, что вам это и не надо, хотя хорошие бриллианты, конечно, всегда пригодятся, поэтому, если вам нужно еще, я, конечно, достану еще. Вы мне снитесь, домоправитель, и если бы вы знали, чем мы в этих снах занимаемся. Но это тоже не важно. Я, в общем, о чем хотел сказать. Я хотел сказать, что когда вы вот так близко, я просто перестаю быть. У меня, кажется, даже дыхание пропадает, и я совершенно не знаю, что с этим делать. В прошлый… в прошлый раз я думал, что, наконец, преодолел это, но нам помешала эта ебуч… дурацкая птица, и рыцарь, и все сложилось как-то не так, и понимаете, домопра… Договорить он не успел. Горячие губы решительно прервали его монолог, и капитану лишь осталось ответить на поцелуй, и нельзя сказать, что он как-то особенно сильно возражал. - Вы не подумайте, капитан, - сбивчиво прошептал Сонхва, оторвавшись от его губ, - что я делаю это исключительно из-за ваших подарков. Опасаюсь, что у вас может сложиться неверное представление… - К черту, - прорычал Хонджун, увлекая за собой домоправителя на мягкий узорчатый ковер. Экий вы, домоправитель, всё же дурачок. Да разве ж в подарках дело. Да даже если исключительно из-за них, что это меняет. Если понадобится, весь мир к вашим ногам брошу, из Рая Ад сотворю, а в Аду разобью цветущий сад, усыпанный розами, лишь бы только чувствовать ваше жаркое дыхание на своей шее, лишь бы трогать осмелевшими руками вашу бархатную кожу, лишь бы слышать этот торопливый обрывочный шепот, все эти невозможные слова, которые и не чаял когда-то услышать. Что эти подарки - так, лишь повод увидеть вас лишний раз, домоправитель, заглянуть в ваши бездонные глаза, вот такие как сейчас, когда вы, прикусив губу, лежите, распластанный, на этом ковре и, не отрываясь, смотрите в мое лицо так, будто это произведение искусства. В дверь постучали, когда капитана успели избавить не только от камзола и рубахи, но и от штанов. - Домоправитель, вы у себя? – раздался чей-то голос. - Можно? - Нет! - рявкнул Сонхва и отпихнул от себя капитана с такой силой, что тот пушинкой улетел под стол. – Минуту! Что случилось? - Уён вернулся, домоправитель. Капитан тихонько застонал и страдальчески прикрыл глаза. *** Настроение второй день находилось где-то на отметке ниже дна. Уён лениво ковырял вилкой отбивную - кусок в горло не лез. Аппетита, впрочем, не было не только у него. Вон принцесса сидит с полной тарелкой, не сводит взгляда с ларца. Все же прав был принц - ни спать, ни кушать без ларца этого не может, да и с ним проблематично - ларец пока так и не смогли открыть. Как он там, принц? Добрался ли до деревни? Ушел ли с Идрисом в город? Уён поморщился - опять это неугомонное высочество в голову лезет. Запретил же себе вообще думать об этом, дело сделано, ларец доставлен, остальное не его забота, но когда запреты принцу мешали - расположился удобненько в уëновой голове, сидит, ногой покачивает. Темнейший тоже не ел - смотрел на принцессу. И так тощий, кожа да кости, а с этой любовью того и гляди растает. Темнейший подцепил с тарелки кусочек мяса. - Скажи ааа. - Ааа, - принцесса задумчиво разинул рот, и мясо молниеносно перекочевало туда. Не меняя выражения лица и по-прежнему не сводя глаз с ларца, принцесса принялся жевать. И если принцесса бесконечно пялился на ларец, а Темнейший на принцессу, то домоправитель то и дело косился на двери. У дверей стоял начальник стражи, нёс, значит, свою вахту. Стоял себе, ковырял в носу с таким рвением, будто клад искал. Не найдя ничего ценного, вытащил палец, обтер об штаны, от души чихнул. - Будьте здоровы, капитан, - негромко сказал Сонхва. - Благодарю, - капитан щелкнул каблуками и выпрямился. Домоправитель тонко усмехнулся и уставился в тарелку. Вот и принц тогда Уёну сказал - будь здоров, ну, в принцессиной гардеробной. Сказал и сказал, а потом вон как всё выкрутилось, и теперь черная тоска, непонятно откуда взявшаяся, лежит на сердце камнем. К знахарю что ли наведаться, может, даст какого отвару. Или отравы, с него станется. - Мы никогда его не откроем, - тяжело вздохнул принцесса. - Никто не может. Может, в Аду ту ведьму поискать? - А это мысль, - оживился Темнейший и вопросительно посмотрел на домоправителя. Тот как сидел, так и завис не в силах выдавить из себя что-то членораздельное и желательно цензурное. - Можно, конечно, - тихо ответил Сонхва, справившись с собой, хотя Уён готов был поклясться, что домоправитель предпочел бы откусить принцессе голову. - Но вы же понимаете, что это потребует большой бюрократической работы. Мы не знаем ни имени, ни точной даты жизни ведьмы и весьма приблизительно представляем регион, где она осуществляла свою деятельность и где нашла свою смерть на костре. В этом мире рыцарь, конечно, справился бы, но в Аду к своим архивам никто так просто не подпустит, придётся писать запросы, получать отказы, снова писать запросы и так далее по кругу. Я, безусловно, могу этим заняться, у меня же масса свободного времени, - не сдержался и подпустил шпильку домоправитель, совершенно при этом не меняясь ни в лице, ни в интонации, - но все же рекомендую поискать пока иные варианты. В любом случае, это небыстрый процесс. Может затянуться на сотню лет. - На сколько? - ужаснулся принцесса. - Нет, так не пойдет, я к этому времени уже кони двину. - Минги, - начал ласково Темнейший, и все присутствующие на ужине закатили глаза - кто мысленно, а кто и не очень, вон капитан аж отвернулся и пару раз долбанулся лбом о стенку, пока не вспомнил, что находится под пристальным наблюдением. - Что такое сто лет для бессмертного? Чушь, ничего ты не двинешь, и кристалл тебе не потребуется, твоя кожа и через двести лет будет такой же свежей. - Снова врёте, Господин, - горько всхлипнул принцесса. - Соблазнили девушку, а теперь... Соблазнил?! Уён аж про беды свои забыл, обернулся на капитана, но тот тихонько покачал головой - принцесса, как обычно, нагнетает. - Когда это я врал? - изумился Темнейший. - Говорили, что ларец откроете, а он вон, - принцесса вытянул пальчик и ткнул в ларец. Да сколько можно?! - Два дня только прошло, - обиделся Темнейший, - не можешь что ли немного потер... - Господин, - не слишком вежливо перебил его Уён, ожидая тут же получить выговор от домоправителя, но тот спокойно промокнул рот салфеткой и отложил в сторону приборы, будто никто никакого непочтения только что и не проявил. Похоже, и великого Сонхва эти капризы достали в край. - Вы бы в лес наведались, Бэлла совсем прозрачная, того и гляди, один туман от нее останется. - Да что ты? - испугался Темнейший. - Я же недавно... когда же, пару недель назад? - Два месяца, - услужливо подсказал Уён. - Время летит, правда? - И не говори, - согласился Темнейший. - Завтра же к ней схожу. Хотя и сейчас можно, после ужина, вроде планов не было никаких. - Куда это вы после ужина лыжи навострили? - неприятно проскрипел принцесса. - И что это за Бэлла? По бабам собрались, Господин? - Да что ты такое говоришь! - замахал руками Темнейший. - Какие бабы, о чем ты? Бэлла - какая ж это баба. Это лесная дева. Ей энергия моя нужна, она ей, как бы это поточнее сказать, кормится? - Живёт, - снова подсказал Уён, глядя куда-то в потолок. - Знаю я этот обмен энергиями, - скривился принцесса. - Значит, от меня вы ничего не добились, отправить обратно во дворец меня, разумеется, нельзя, а с прежними привычками вы покончить либо не в силах, либо вообще не планировали. Но приличный демон на вашем месте хотя бы попытался скрыть факт блуда! Хотя я понимаю, к чему скрывать, если я совершенно бессилен что-либо с этим сделать. Темнейший аж в лице изменился. Открывал рот и закрывал, не в силах вымолвить и слова. - Послушайте, принцесса, - не выдержал Уён, - точнее, ваше высочество, извините. Так вот, послушайте, ваше высочество. Если вы чего-то не знаете, так вы для начала поинтересуйтесь, что к чему, а не устраивайте тут цыганочку с выходом. Вам объяснили - лесная дева. Это потустороннее существо, дух, и к вашим плотским грязненьким фантазиям это существо не имеет никакого отношения. Вы тут сидите, как собака на сене, а Бэлла, между тем, важная часть экосистемы Вдовьего леса. - Уёна! - Так вот, чтобы вы знали, - продолжил Уён, отмахнувшись от окрика домоправителя, - Бэлла помимо того, что выполняет свою основную работу по заманиванию людей в чащу, еще регулирует уровень ядовитости тумана, а туман, к вашему сведению, в своей максимальной концентрации ядовит настолько, что не вся нечисть его выдержит, и привет - болезни, миграция, высохшие болота и прочие прелести. Но до этого вам дела нет, вы по-прежнему мыслите человеческими категориями, так вот, исходя из этих категорий, презентую вам вишенку на торте: при недостатке энергии лесная дева становится тем же ядовитым туманом, и, получив такой мощный вброс, туман выходит за пределы леса, обеспечивая людям мор. Вымершие деревни, трупы на улицах городов, чума в вашем дорогом дворце. - Уëна, ну что ты драматизируешь, - укоризненно покачал головой Темнейший, - это в крайнем случае, в истории лишь пять или шесть таких эпизодов было. - Что не исключает появления седьмого эпизода, Господин, - отозвался Уëн. - По предварительной оценке, Бэллы хватит еще на пару-тройку месяцев, так что можете так уж и не спешить. Просто принцесса должен понимать, что эти истерики на пустом месте и необоснованная ревность могут иметь весьма плачевные последствия. Если принцессе хочется стать убийцей сотен или даже тысяч людей, он может продолжать голосить, сколько душенька пожелает. Однако принцессе следует понимать также, что за незапланированный мор выговоры и наказания сверху будете получать уже вы, Господин, и тяжесть санкций, думаю, даже домоправитель не сможет спрогнозировать. А теперь прошу меня извинить, что-то аппетита нет совсем. Уëн поднялся, швырнул на скатерть вилку с ножом и с прямой спиной направился к выходу. - Красава, - шепнул капитан, когда Уëн прошел мимо. Остальной зал проводил его гробовой тишиной. Удивительно, но ему полегчало. Тихое бешенство, клокотавшее в нем при каждой встрече с принцессой, за ужином оформилось во вполне осязаемую ярость, и, частично выплеснутая, она хоть и не смогла полностью растопить тоску, но значительно ослабила ее. Апатия и глухое безразличие ко всему происходящему вокруг, овладевшие Уëном примерно тогда, когда он, вытащив ларец из кармана уснувшего принца, преодолел овраг и вручил, наконец, добычу Темнейшему, окончательно отступили, и сейчас он чувствовал себя решительным, бодрым и злым. Его, конечно, накажут - он перешел все границы дозволенного, но наказания Уëн не боялся. Нужно просто успеть сделать кое-что, пока за ним не пришли, а потом кривая выведет. Не умертвит же его Темнейший, в конце концов, а с остальным Уëн справится, и не такое видал. Одно только непонятно - почему принцесса так бесить его начал. Раньше Уëн относился к нему весело-снисходительно, иногда, конечно, принцессины выкрутасы раздражали, но стоило посмотреть на кислое лицо домоправителя, из последних сил боровшегося с обуревавшими его эмоциями, как сразу становилось чрезвычайно интересно и увлекательно. Однако по возвращению в замок Уëн принцессу даже видеть спокойно не мог. В покои к нему идти отказался, дождался Темнейшего в зале приёмов. Вручил ему ларец и удалился к себе под предлогом непомерной усталости, невыносимой головной боли и в целом недостаточного для активного образа жизни самочувствия. Заперся у себя и твердо вознамерился впасть в спячку. Во-первых, сон - это завсегда хорошо, во-вторых, глаза б его их всех не видели, а в-третьих, не придётся обуздывать себя по части мчать в деревню и проверять, как там принц. Взрослый мальчик, справится. И вообще. План был отличный, но, как выяснилось. неосуществимый. Сонливость, исправно одолевавшая Уëна в лесу, начисто куда-то испарилась, и вот уже вторые сутки на исходе, а сна по-прежнему ни в одном глазу. Зато вялое оцепенение, которое услужливо заменило собой сон, куда-то делось. И то хлеб. Все же хорошо иногда на ком-то злость сорвать. *** Уже никаких благовоний. Аромат остался, но ничего более не душило и не отравляло воздух. Даже, казалось, дуло откуда-то. Темнейший подошел к окну и прикрыл широко распахнутую створку. - Минги, - позвал он негромко. Принцесса не отвечал. Лежал, отвернувшись к стенке и натянув на голову одеяло. - Ты плачешь? - Темнейший присел на кровать, протянул было руку, чтобы погладить принцессу по плечу, но замер в нерешительности и прибрал руку обратно. - Нет, - буркнул принцесса, даже не удосужившись повернуться. - Я накажу его, - пообещал Темнейший. - Пока не придумал, как именно, но Уён перешел все границы. Принцесса молчал. - Хочешь, в Ад его отправлю? - предложил Темнейший. - Правда, они его вернут быстро, чем-то он им не нравится. Везде, говорят, нос свой сует, и это, говорят, чрезмерно раздражает. Вопросов, говорят, у него лишних много. В общем, говорят, забирайте его поскорее и вообще, говорят, вы обещали, что мы больше его не увидим. Мда, - Темнейший задумчиво поскреб в голове, - в Ад не вариант. Но что-нибудь придумаю точно. - Себя лучше накажите, - посоветовал из-под одеяла принцесса. - Себя? - не понял Темнейший. - В смысле - меня? Мне - меня наказать? - Именно. Принцесса стащил с головы одеяло и сел на кровати. Лицо у него было немного оплывшим - все же плакал. Я люблю его, подумал Темнейший, глядя на искусанные губы Минги, я люблю его так сильно, что даже самому страшно становится. А они его не любят, гады. И чем больше они его не любят, тем сильнее я начинаю его любить, хотя все время кажется, что сильнее уже невозможно. Но их-то я тоже люблю, а вынужден наказывать. С Уёном что-то происходит, но ведь даже непонятно, как к нему подступиться, он будто еж с железными иголками, фиг подойдешь. Хён какой-то рассеянный стал, постоянно всё забывает, путает, потом извиняется, а видно, что мыслями он вообще не здесь. А где? Неужели решил все же принять большую должность? Бросит меня, уйдет в Ад, и что делать? Ведь всё в замке на нем держится. Рыцарь... - Темнейший мысленно махнул рукой, - носится с этой своей жар-курицей. Вот чего я ее сразу обратно не отправил? Нечего дрянь всякую в замок тащить, будто у нас своего добра мало. - Алё, - принцесса пощелкал пальцами перед носом Темнейшего. - Вы тут вообще? - А? - Темнейший вынырнул из своих тяжелых раздумий. - Тут. Почему мне меня наказать надо? - Потому что это всё ваша вина. Минги сидел перед ним с прямой спиной, а во взгляде - отчаяние. Ну надо думать. Жил всю жизнь прелестной девицей, носил кружевные панталоны и платьица из шелковой тафты, ножка крошечная была - Темнейший как-то надевал слетевшую туфельку, умилился. А теперь что. Теперь ноги - во, плечи - во. А талия по-прежнему, кстати, тонкая. - Вы должны были мне всё это рассказать. И про лесную деву, и про экосистему леса, и вообще про всё. Я уже месяц, даже больше, живу в этом замке и ничего про него не знаю. Вляпался тогда в паутину, так знахарь на меня орал так, будто я самое дорогое ему поломал. А потом выяснилось, что таки да - дорогое, он эту паутину годами выращивает. Рыцарь ваш тоже. Никто даже не предупредил, что этот белый котик - он. Я ему - кыс-кыс, а он шипит. - Он на всех шипит, - вздохнул Темнейший. - Он, когда в коте, не любит, чтоб его трогали. Правда, когда не в коте, тоже не любит. - Вот вы и должны были мне об этом сказать! Он рыцарь, а я ему - киса! - Он все равно ничего не понимает, - Темнейший все же протянул руку, чтобы погладить Минги, но тот дернул плечом, и Темнейший снова отступился. - А выглядит так, будто понимает. Я лажаю и лажаю, потому что не знаю тут ничего и никого! И чтобы не лажать, сижу целыми днями у себя, книжки читаю, да в окошко пялюсь, смотрю, как капитан стражу тренирует. А я, может, тоже тренироваться хочу! Я, может, с детства мечтал научиться с мечом обходиться, а мне только танцы да этикет этот бесконечный преподавали. - Ты тренироваться хочешь? - изумился Темнейший. - Так никаких проблем! Чего ж ты молчал. Скажу капитану, подберет тебе учителя. Или, хочешь, из Ада кого-то выпишем? - Да что вы заладили - Ад, Ад, - сморщился принцесса. - Мы в замке, пусть и учитель из замка будет. Но даже не в этом дело! - А в чем же? - окончательно перестал понимать Темнейший. - В том, что я тут, как слон в посудной лавке. Что ни сделаю, куда ни пойду, что ни скажу - все не так, все поперек. Думаете, я не вижу, как на меня смотрят? Думаете, не замечаю, как у домоправителя постоянно рожа при виде меня становится такой, будто он килограмм лимонов только что сожрал? Думаете, не слышу, как мелкие слуги хихикают у меня за спиной? - Скажи кто, всех накажу, - посуровел Темнейший. - Вот! - Минги вытянул палец вверх. - В этом весь вы, Господин. У вас все просто - накажу, испепелю, уничтожу, принцессу спизжу. - Ты материться начал?! - ужаснулся Темнейший. - С вами тут заматеришься, - проворчал принцесса и горестно вздохнул: - Вы испепелите и накажете, а меня ненавидеть еще больше станут. - Так что ты хочешь? - Хочу, чтобы мне всё рассказали. И показали. И про замок, и про декор этот паутинный, и про лес, и про его обитателей. - Без проблем, - пожал плечами Темнейший. - Прямо сейчас попрошу домоправи... - Вот! Опять! - рявкнул Минги так, что Темнейший изумленно моргнул. - Либо наказываете, либо на своих шестё... слуг перекладываете. А я, может, хочу, чтобы вы сами мне все рассказали. - Сам? Я? - не поверил Темнейший. - Но хён сделает это лучше. - Мне не надо лучше, - устало объяснил Минги. - Мне надо, чтобы вы. Неужели это непонятно настолько, что нужно отдельно объяснять? Вообще-то не очень понятно, подумал Темнейший. Еще вчера принцесса заявил, что видеть его не желает, это когда выяснилось, что ларец по-прежнему не открыли. А сегодня - вот, пожалуйста, нужно, чтобы Темнейший всё сам рассказал. - Кстати, - невпопад ответил Темнейший, - с ларцом попробуем проблему решить, у меня тут появилась пара идей. - Да фиг с ним, с ларцом, - отмахнулся принцесса, и Темнейший окончательно впал в ступор. - В смысле - фиг с ним? - В том самом смысле. Не нужно его открывать. Вы же сами сказали, я теперь бессмертный, так к чему мне этот кристалл. Просто он... ну... - Минги замялся. - Он как бы символ моей прошлой жизни. У меня же ничего своего никогда не было. Даже платья ни одного - маменькины старые перешивали. Потом во дворце - комната казенная, мебель казенная. Была фрейлиной, так в униформе ходила. Ну когда с принцем помолвка состоялась, он дарил мне всякое, это да. Но всё равно... - Минги пожал плечами, - будто это не моё. Мне и другие кавалеры подарки дарили, но я их тут же в ломбард сдавал... сдавала. Очень уж деньги нужны были. А принц только нужное дарил - одежду, косметику, белье... Темнейший поморщился, и это не ускользнуло от взгляда Минги. - Да ладно вам, - грустно улыбнулся он. - Из песни слов не выкинешь. Но, если вам интересно... - Не интересно, - быстро ответил Темнейший. -... у нас ничего не было, - будто и не заметил этой фразы Минги. - Даже не целовались ни разу. - Врешь, - не поверил Темнейший. - Не вру, - обиделся Минги. - С чего бы мне вам врать. - Не знаю, - пробурчал Темнейший. - Может, обидеть не хочешь, больно сделать и всё такое. - Обидеть не хочу, - согласился принцесса. - Но и врать не хочу вам. И не буду. Поэтому и говорю - фиг с ним, с кристаллом, не больно-то он мне и нужен. Я просто хотел, чтобы у меня было что-то на память. И еще, вы только не смейтесь... Темнейший отчаянно замотал головой, мол, и в мыслях не было, ты что! -... мне кажется, когда ларец откроется, я что-то узнаю. Правду какую-то или что-то в этом роде. Ну то есть кристалл кристаллом, но я иногда смотрю на ларец, и будто бы чувствую, что там, может, даже и не кристалл, а что-то более ценное, чего ни за какие деньги не купишь, понимаете? Темнейший уверенно кивнул, хотя не очень понимал. Есть ларец, в ларце кристалл - об этом и в легенде говорено, и эксперты заключение выдали соответствующее. Чего там еще лежать-то может. - Я же и его собирался... собиралась продать, но все никак решиться не могла, уж больно он мне в душу запал, хотя и кристалла-то я самого ни разу не видела, - продолжал мечтательно принцесса. - Просто приятно было знать, что есть у меня вот такой артефакт. Но отец письмо прислал, там... да, не важно. Он прислал письмо, и я поняла, что и кристалл продать придется. Но тут в дело вмешались вы, и все так странно вышло. - Прости, - печально сказал Темнейший, - я вообще ни о чем не думал, когда тебя похищал. Точнее, думал, но только об одном - что я ни минуты больше без тебя не смогу обходиться. Импульсивное было решение. - А я рад, - признался принцесса, комкая в руках одеяло. - Я, может, и сам... сама хотела попроситься к вам. Так всё достало. Только я не думала, что такие, - он бросил взгляд куда-то вниз, и Темнейший слегка зарозовел щеками, - последствия будут. - Никто не думал, - задумчиво проговорил он и испуганно вскинул на принцессу глаза: - Погоди, что ты сказал? Ты рад? - Ага. Тут гораздо лучше, чем во дворце, хоть меня все и ненавидят. Но, по крайней мере, ни одного сального взгляда и никаких тупых подкатов. Знали бы вы, как все это задолбало. - Тебя не ненавидят, - горячо возразил Темнейший. - Просто, ну, у тебя характер сложный. Им всего-то нужно узнать тебя получше, и тогда они поймут, что все капризы твои - это потому что ты испугался. И замка, и всего, что произошло. Ты, как рыцарь, когда в коте, - шипишь и кусаешься не потому что злой и агрессивный, а потому что тебе страшно и ты не понимаешь, что происходит. А потом раскаиваешься, но этого, кроме меня, уже никто не видит. А на самом деле ты добрый, ты веселый, ты любознательный и с огромным сердцем, в котором хватит места всем. - И давно вы это поняли? - закусил губу Минги. - Сразу и понял. Вот ты мне не веришь, а я ведь по-настоящему люблю тебя, иначе как бы я понял. Минги смотрел на него, не моргая, и Темнейший готов был поклясться, что в душе у него сейчас творится самая настоящая буря. И не будет он наказывать Уёна, потому что если бы не Уён и не его выступление за ужином, не было бы этого тихого и откровенного разговора, и кто знает, что было бы дальше. Хотя Темнейший знает, чего тут не знать - принцесса так и продолжал бы изводить и себя, и всех окружающих, пока ему кто-нибудь по кумполу в итоге не дал. Гнева Господина, как показала практика, тут постепенно переставали бояться. Может, и правильно делали - Темнейший хоть и был демоном, но совершенно незлобивым, мягким и податливым, как удобная подушка, весь авторитет его держался на усилиях Сонхва. Ох, хён, только не в Ад, без тебя тут вообще все на головах ходить начнут. - Вы простите меня, Господин. Я постараюсь... - голос принцессы задрожал, - я правда постараюсь... Однажды, думал Юнхо, прижимая к себе плачущего принцессу, ты перестанешь называть меня Господином, и тогда точно все наладится. *** Одна мысль не давала Уëну покоя, хотя поначалу он ее даже нащупать не мог - все свербило где-то фоном, а что именно свербит, поди угадай. Однако, когда заговорили о Бэлле, Уëн вдруг понял, что ему надо сделать, чтобы унять этот надоедливый зуд, поэтому, пока за ним никого не прислали, чтобы потащить наказывать, быстренько накинул куртку и выскользнул из замка. Ночь в лесу дышала полной грудью. Шепот, шорох, свист и клекот, чье-то рычание, чей-то недовольный вой - звуки все родные и знакомые до каждого полутона. Может, переехать в лес? Срубить себе избушку, притащить кровать и поселиться тут? Еду на костре готовить, хотя ладно, можно и в печке. Ну, или доставку из замка наладить - тоже вариант. Ложиться с рассветом, просыпаться с закатом. Болтать с Бэллой, куролесить с кикиморами, песни с болотницами петь. Поди плохо. И никаких принцесс. - Ау, дома есть кто? Чертово болото отозвалось кромешной тишиной, даже кочка нигде не чавкнет. Ивы низко склонились над поблескивающими в лунном свете черными лужицами, душный аромат багульника стелился по воздуху, смешиваясь с запахами торфа и гнили. Благодать. - Девки! - позвал Уён, с тоской глядя на расстилающуюся перед ним топь - очень уж не хотелось туда лезть. - Куда все делись? Разговор есть! - И нечего так орать, - раздался звонкий голосок. - На конпартиве все. Из камышей выбралась маленькая болотница. Кувшинку в ее зеленых волосах сменил бутон пушицы, на шее красовались ярко-красные бусы, симпатичное платье из листьев и водорослей ловко облегало ладненькую фигурку. - Где? - не понял Уëн. - На конпартиве. Ну, когда начальство поляну накрывает, - снисходительно пояснила болотница. - А, на корпоративе, - дошло до Уëна. - Я и говорю - на конпартиве. Болотница огляделась, выбрала пенек поудобнее из тех, что в изобилии торчали из топи, и с превеликим удовольствием устроилась на нем. - А ты чего тогда здесь? - А, - болотница махнула ручкой, - надоело. Шумно там, голова разболелась. Решила немного в тишине побыть, а тут ты пришел, орать начал. Где кавалер твой? - Чего это мой, - оскорбился было Уён, но тут же передумал. - Кстати, про кавалера-то я и хотел спросить. - Ну-ну, - хихикнула болотница. - И чего же это ты такое спросить хотел? - А такое спросить я хотел, что вы, девки, хитрожопые. Просто так за ради интересу глотки драть не будете, то есть запели вы тогда с определенным прицелом, зная, что принц, то есть человек, обязательно на песню поведется. Так ведь? - выпалил на одном дыхании Уён. - Ну, допустим, - болотница склонила голову на бок и деловито сложила ручки на груди. - А с чего вы решили, что он поведется? - Ой, ну ты такой потешный, - протянула болотница смешливо. - Сам же сказал - знали мы, что придет к нам. - Так откуда знали? - Да откуда-откуда, - болотница дернула плечиком. - Мы всегда знаем. Не знаю, как, но знаем, надо петь или не надо. - А... - начал Уён и замолчал. - Ну чего? Говори уже, не стесняйся, здесь все свои, - ухмыльнулась болотница. Ее явно забавлял этот разговор. - А кто у него, ну... в кого он... кто... - окончательно смешался Уён. - Кто на сердце у него? - хитро сверкнула глазками болотница. - И такое тоже знаем. Как картинка - вот так знаем. - И кто был на его картинке? - осторожно спросил Уён, чувствуя, как бешено колотится сердце. - Ай, Уёна, ну ты даешь, - залилась звонким смехом болотница. - Так, Аксинья, - посуровел Уён. - Я ж не шутки сюда шутить пришел. - Даже имечко мое помнишь, - восхитилась болотница и добавила уже серьезно: - Не могу сказать тебе. Это есть служебная тайна. Но такая тайна, - она снова расхохоталась, - ай, какая тайна, когда все тайное явно, все явное тайна. Сам-то подумай, кто там на картинке. - Я-то подумаю, - пригрозил Уён. - И еще не известно, до чего додумаюсь. Ладно, ты мне вот что еще скажи, а сбои у вас бывают? - Сбои? - не поняла болотница. - Ну, вы запели, заманили кого-то, утопили и сожрали, а он даже влюблен ни в кого не был, - объяснил Уён. - Мы что, вурдалаки, чтобы людей жрать? - обиделась болотница. - Мы не жрем никого вообще-то. - Ладно, ладно, не жрете, - Уён примирительно задрал руки. - Так что насчет сбоев? - Это ж магия, - болотница смотрела на него, как на умалишенного, - у магии не бывает сбоев. Чувствуем, видим, поём. Всё. Откуда сбои? - Да кто ж его знает, - тяжело вздохнул Уён. - Хотя... - задумалась болотница, и Уён вскинул голову, - иногда знаешь, как бывает. Парень любит кого-то, а сам не догадывается. Точнее, догадывается, но бежит от догадок этих. Не хочу, не буду. Такое бывает. Но нам все равно, мы же видим. - Портрет видите? - Это что такое? - уставилась на него болотница. - Ну, это как вот моя голова нарисована и плечи. Это - портрет. Такое видите? - Ну нет, - болотница сунула ногу в черную воду и немного ей там побултыхала. - Раз картинка, два картинка. Как девица по воду пошла, а он под рябиной ее караулил. Или как сражался с кем-то, а думал о своей даме, и через это так сражался, чтобы даму еще хоть разок увидать. Или как сидит его любовь у окна, книжку читает. Такие картинки. Иногда много картинок про одного человека бывает. Не пот... не прот... не понтрент! - Портрет, - механически поправил Уён. - Так и что на картинке у принца было? У кавалера в смысле. - Ой, Уёна, - глумливо протянула болотница, - ты будто бы тут самый хитрый. Думал понтрентом своим зубы Аксинье заговорить, а Аксинья и сболтнет, а что Леший потом Аксинью на дальнее болото сошлет, тебе всё равно. Никакого сострадания, Уëна, жестокий ты, фу. - Не скажешь, значит, - хмуро уточнил Уён. - Неа, - помотала головой болотница. - И никто тебе не скажет, не пытай. - Аксинья! - раздалось откуда-то издалека. - Ты где? - Ой, - болотница заозиралась, - потеряли меня. Там торт поди принесли. Бывай, Уёна! И она шустро юркнула в камыши. Уён стоял и растерянно смотрел на опустевшую топь. Узнал, называется. Поговорил. - На сердце у него кто-то, кому он люб! - донеслось звонко из камышей. - Думай, Уёна! Вот Аксинья, чертовка. Набрехала поди про наказание, хотя кто их знает - с Лешим не забалуешь, пусть и устраивает корпоративы. Сегодня корпоратив, а завтра в изгнание, с него станется. Болотницы - девки стадные, по одиночке, в отрыве от подружек, чахнут и сохнут, в прямом, причем, смысле. Так вот посидит без своих на дальнем болоте, и только зеленая шкурка от нее останется. Уён вздохнул и побрел обратно. Думай. Легко сказать. Кандидатур мерено-немерно, начиная с пресловутой принцессы и заканчивая неизвестными дворцовыми красавицами, от которых принц, правда, открещивался, как мог, но что ему соврать мешало. Правда, зачем ему врать о таком. Ладно, про принцессу мог врать, чтобы Уён его в Черный замок отвел, а про остальных-то к чему? Мысли одна тяжелее другой одолевали Уёна. Кто-то у принца на сердце, кому он люб, и, судя по всему, ни для кого это не секрет. И снова все сводилось к принцессе, но ведь она, точнее, он совершенно не выглядел расстроенным по поводу расставания с любимым. По ларцу скучал, да, вон даже Уёна за ним послали. Или же это был тонкий ход - принцесса знал, что ларец у принца, и таким образом заманивал его в Черный замок. Тьху, черт ногу сломит в этих интригах. Главное, Уёну-то какое до них дело, а вон оказалось - дело есть, причем такое, что ноги сами к деревне вывели. Деревня по ночному времени спала крепким сном, ни одного огонька не светилось. Трактир и тот закрыт был, на двери поперек висела вот такенная балка, а на ней амбарный замок. Уён постоял-постоял, обошел трактир кругом и таки обнаружил искомое. Дед, которого вся деревня звала просто Ерпылем, лежал, привалившись к задней стене, и сладко похрапывал. - И как ты не боишься, - Уён легонько пнул деда в бок, но тот, не открывая глаз, отмахнулся и сладко почмокал губами, - придут же вурдалаки, сожрут - даже косточки не останется. Дедуля, подъем! Он наклонился и потряс Ерпыля, и тот, наконец, продрал глаза, непонимающе уставившись на Уёна. - Ктойта? - прошамкал дед. - Утро штоль? - Штоль, - буркнул Уён. - Домой не собираешься? - Вампер ли? - сфокусировал взгляд на Уёне дед. - Откель? - Оттель. Ты, дед, Идриса когда видал в последний раз? - Идриса-то? - дед задумчиво почесал голову. - Да вот вечор. В город собирался. - Ушел в город-то? - А як жеж, чего б ему не уйти. Ушел, и с ним пятеро пошли. - А среди этих пятерых был такой... - Уён задумался, как бы половчее принца описать, - в кожаной куртке? - Да там все в кожаной куртке, - зевнул дед. - Баба с ними была, и та в кожаной куртке. - Ростом такой примерно, - показал Уён. - Расплачиваться должен был золотом. - А, с золотом был. Вроде с Идрисом-то и собирался. Ушли они все, вампер. И ты иди. - Я-то пойду, дед, и тебе советую. Вурдалаки уж больно голодные нынче, опасно спать на свежем воздухе. - Без тебя разберусь, - проворчал дед. - Выпить есть чего? - Нету, - развел руками Уён. - Воды разве что колодезной предложить могу. Тебе на старые дрожжи хватит. - А, - дед отвернулся и прикрыл глаза. - Иди отседова, кровопивец. Вот так - даешь ему годами мелочь на опохмел, подкармливаешь, от залетных бандитов прикрываешь, а все одно - кровопивец. Да и фиг с тобой, злобно думал Уён, больше тебе ни граммульки за мой счет. Хотя главное все же удалось узнать - ушел принц с Идрисом, как и велел ему Уён. Тут бы расслабиться и выдохнуть, но неизвестно откуда снова взялась вязкая тоска - подкралась незаметно, обвилась вокруг души, пустила корни. Уже и не важно, кто там на сердце у него, вернется в свой дворец, переоденется в шелка и атлас, станет далеким и чужим, не дотянуться, как и велено судьбой, а против судьбы роптать - себе дороже. - Может, тебе ускорения придать? - раздался тихий голос за спиной. - Ты откуда узнал, что я здесь? - уныло спросил Уён, не оборачиваясь. - Следил что ли? - Вот дел у меня больше нет, кроме как за тобой следить, - рыцарь догнал Уёна в два шага и пристроился рядом. - Просто поискал тебя и нашел. - Это как же? - хмуро поинтересовался Уён. - Есть свои методы, - туманно ответил рыцарь. Уён скривился: - Что, уже придумали наказание? Быстро. - Да про наказание забыли давно, - отмахнулся рыцарь. - Там кое-что поинтереснее произошло. Человека поймали. - Человека? Уён остановился, как вкопанный. Рыцарь, пролетев по инерции ещё несколько метров, недоуменно обернулся: - Чего встал? Идём, а то все пропустим. - Человека, значит, - задумчиво пробормотал Уён, чувствуя, как внутри заскреблось очень нехорошее предчувствие. *** Предчувствие его не подвело. Человек стоял посреди зала с натянутым на голову глухим черным мешком, сквозь который даже воздух проникал с трудом, но одного только взгляда Уëну хватило, чтобы понять: оголтелое высочество вместо того, чтоб послушать совета умных людей, то есть вампиров, снова поступило по-своему. В замок они летели так, что рыцарь, мечтавший поначалу придать Уëну ускорения, еле поспевал за ним. Забежали в ворота, вихрем поднялись по бесконечной витой лестнице до зала приёмов, ввалились, тяжело дыша, и увидели, что успели - еще ничего не началось. Домоправитель со скучающим видом рассматривал свои ногти, капитан, пристроившись за плечом пленника, не сводил глаз с домоправителя, хотя по идее должен был следить вовсе не за ним. Человек же стоял ровно и свободно, головой по сторонам не вертел, не голосил и в целом выглядел так, будто находиться непонятно где, при этом частично засунутым в мешок, дело для него вполне обыденное, он вообще, может, такое каждое утро перед завтраком практикует. Волнение выдавали лишь длинные пальцы, нервно постукивающие по бедру. - Идиот, - промычал Уëн сквозь плотно сомкнутые губы. - Знаешь его? - быстро спросил рыцарь. Уëн неопределённо мотнул головой. - Где его поймали? - Да его и не ловили особо, - шёпотом ответил рыцарь. - Пришел сам, начал ломиться в восточные ворота. Ему говорят - иди отсюда, пока жив. А он встречи с Темнейшим требует. Ну, - рыцарь пожал плечами, - сам виноват. Защиты у замка не было никакой - дурная слава и гнетущая темная аура, витавшая над величественными башнями, служили лучше всякой защиты. Иногда сюда по незнанию заносило случайных путников или же - по отчаянию - всяческих любопытствующих субъектов, которые умудрялись преодолеть высокие, поросшие черным с проседью мхом стены, но древние камни были последним, что они видели в этой жизни. Поэтому и стража особо не следила за окружающей территорией - больше охранялись внутренние покои и непосредственно входы и выходы в сам замок. Наконец, тяжелые двери в противоположном конце зала открылись, и вошел Темнейший. Он неторопливо прошествовал к своему месту, уселся, аккуратно расправив складки на мантии, что-то тихо обсудил с домоправителем и лишь после этого негромко обратился к пленнику: - Вы хотели со мной встретиться? Слушаю вас. - Может, для начала эту срань с меня снимете? - предложил пленник. - Госпо... - Уён уже занес ногу, чтобы выдвинуться, но рыцарь больно схватил его за плечо и дернул на себя. - Тише ты, - прошипел он ему в ухо, - не отсвечивай. Темнейший кивнул начальнику стражи, и тот стащил мешок с головы незваного посетителя. - Так-то лучше, - осклабился принц, а это был несомненно он, и, щурясь от неожиданно яркого света, огляделся вокруг. - Что ж, добрейшего всем вечерочка. Уён мысленно застонал. - О, - обрадовался принц, вытянув палец в сторону домоправителя, - а я тебя знаю. У Сонхва от такой непочтительности вся скука с лица слетела, а брови уползли куда-то к середине лба. - Господин, - подал голос капитан, - может, я его сразу прикончу? Принц мгновенно обернулся к нему: - А тебя не знаю. Ты кто? - Господин? - капитан умоляюще посмотрел на Темнейшего. Тот лишь улыбнулся одним уголком губ. - Зачем вы хотели меня видеть? - спросил он приветливо принца. - Так вот ты какой, - принц беззастенчиво рассматривал Темнейшего, склонив голову на бок. - Ну, вблизи очень даже ничего. Только понимаешь, в чем дело... Домоправитель нагнулся было к Темнейшему, но тот приподнял руку, чуть шевельнув пальцем, и домоправитель отступился, хотя вид при этом имел крайне осуждающий. - ...у тебя есть кое-что мое, что я хочу забрать, - продолжил принц. - И что же это? - все так же доброжелательно поинтересовался Темнейший. - Принцесса, которую ты умыкнул месяца полтора назад. Видишь ли, твое демонское величие... Кстати, а как звать-то тебя? Меня зовут Сан, принц крови, - он отвесил короткий поклон. - Можешь называть меня Господин, - из голоса Темнейшего моментально улетучились даже намеки на приветливость и доброжелательность. - Чегой-то ты мне господин? - удивился принц. - Ты этим вон, - он снова ткнул пальцем в Сонхва, - может, и господин, а мне ты никто. Ну, не хочешь знакомиться, и не надо. В общем, давай так: ты мне принцессу, я тебе отказ в возбуждении уголовного дела и расходимся полюбовно. У домоправителя на лице отобразился широчайший спектр различных эмоций, но Уён голову бы дал на отсечение, что в их числе была и легкая, почти неразличимая надежда. - Принцессы нет, - тускло ответил Темнейший. - Мне нечего тебе отдавать. - Как это нет? - не поверил принц. - А вампир твой недоделанный говорил, что ты с нее пылинки сдуваешь. Где он, кстати? Темнейший, Сонхва и капитан синхронно повернули головы в сторону Уёна, и тот пожалел, что лишен способности к мгновенному перемещению на дальние пространства, а также способностей: моментально проваливаться сквозь землю, бегать сквозь стены и превращаться во что-то очень небольшое и очень незаметное, на крайний случай, что-то очень миленькое, с которого и спросу-то никакого, как, например, рыцарь, который сейчас стоял рядом в своем традиционном человеческом обличье и смотрел на него широко раскрытыми глазами. - Уёна? - приподнял бровь Темнейший. - Это... принц, - сообщил Уён слабым голосом. - Мы... во дворце познакомились. Когда я... ларец забирал. - Привет, нечисть! - помахал ему принц. - Вот и свиделись снова. Не ожидал? - Я... Уён не успел договорить. Тяжелые двери, в которые ранее вошел Темнейший, разлетелись в разные стороны, и в зал ворвался запыхавшийся Минги. - Господин, извините! Немного заплутал. О! - он увидел принца. - Санчес! Ты тут какими судьбами? - А ты еще кто такой? И какой я тебе Санчес? - поначалу не идентифицировал принцессу принц, но, вглядевшись, глазам не поверил. - Ты... Погоди, - он непонимающе помотал головой, - ты... - Я это, я, - сварливо ответил принцесса, усаживаясь на стул с высокой резной спинкой, стоявший рядом с троном Темнейшего. - Не признал что ли? А, да. Тут же некоторые метаморфозы произошли. Так ты зачем явился-то? - За тобой, - севшим голосом сказал принц. - В смысле... за принцессой. Так, стоп. Какие нахрен метаморфозы? Где принцесса? Чего вы мне тут голову морочите?! - Уёна, - Темнейший поджал губы, - объясни ему. - Ваше высочество, - Уён сделал два шага вперед, - это действительно принцесса. Просто я не говорил вам за ненадобностью. - За ненадобностью?! - возмущенно воскликнул принц. - Да я... да ты... Блин! - он растерянно посмотрел на довольного произведенным эффектом принцессу. - Ну предупреждать же о таком надо! Нет, даже если очень захотеть и постараться разглядеть во встрече принца и принцессы воссоединение двух разлученных злым демоном влюбленных, ничего не выходит. Принцесса выглядел каким угодно, только не страдающим от невозможности обнять любимого. Вообще он выглядел, как обычно, только старался держаться поближе к Темнейшему, хотя раньше сторонился его при любой возможности. Правда, порой это выглядело чересчур театрально, и всем, кроме непосредственно Темнейшего, было понятно, что принцесса только прикидывается недотрогой. Не понятно только, зачем. Принц же, конечно, неслабо охренел от метаморфоз, если выражаться принцессиной терминологией, но именно что охренел, а не расстроился, не испугался, не впал в отчаяние или что там еще делают влюблённые мужчины, когда вместо нежной красавицы обнаруживают вот такенного мужика с мощным разворотом плеч. Хотя Темнейший тогда тоже не расстроился, но он демон, у него вообще по-другому мозги работают. Он и не охренел, кстати, просто принял всё как данность. Как ни старался Уëн сову на глобус натянуть, ничего не выходило - то сова соскальзывала, то глобус не влезал. Он раз за разом пристально изучал лица принца и принцессы, но цельная картинка не вырисовывалась, зато он то и дело натыкался на взгляд высочества, который с завидным постоянством пялился в угол, где торчали Уëн с рыцарем. Обиделся что ли, что ему не рассказали про принцессу? - Что ж, надеюсь, с вашей стороны больше нет ко мне претензий? - бесстрастно поинтересовался Темнейший. - Конфликт исчерпан. - Вот ты проныра, - восхитился принц. - Всё предусмотрел. У нас же даже статьи нет о принудительной смене пола. Домоправитель снова наклонился к уху Темнейшего. Тот слушал его, досадливо морщась, в итоге прервал на полуслове и поднялся с места. - Вашу помолвку с принцессой можно считать расторгнутой. За неимением принцессы, - холодно сообщил он принцу. - К сожалению, вы нарушили запрет, зайдя без спроса и без приглашения на нашу территорию. Как вы знаете, Черный замок людей не отпускает, так что в мир живых вы вернуться не сможете. - Господин, - послышался испуганный голос Минги, - это как же это не сможет? А что же с ним станется? - Честно? - Темнейший обернулся к принцессе. - Мне всё равно. Его судьбу решит домоправитель. Лицо принцессы побледнело. - Да что он сделал-то такого? Ну, вернется он к живым, и чего? - принцесса вскочил и схватил Темнейшего за руку. - Он ничего не расскажет! Правда, Санчес? Принц недобро прищурился и ничего не ответил. - Я что-то не пойму, ваше высочество, - голос Темнейшего заледенел уже до каких-то арктических показателей, - с чего бы вам так печься о судьбе смертного? - Смерт... Смертного? - принцесса растерянно опустился обратно на стул. - А, ну да, смертного. Да я не пекусь, что вы, Господин. Просто, ну, не чужой же человек. - Смею напомнить, ваше высочество, - прошелестел Сонхва, и в этом шелесте чуткое ухо Уëна уловило отчетливую нотку злорадства, - что теперь любой смертный для вас чужой, хоть бы это и матушка ваша с батюшкой и со всем выводком сестриц. - Господин, - не выдержал Уён. В кои-то веки он был солидарен с принцессой. - Ну правда, чего вам стоит отпустить его. Ну сделайте исключение. Принц крови всё же. - К тебе, Уёна, - не глядя на него, отозвался Темнейший, - у меня есть немало вопросов, на которые, смею надеяться, ты предоставишь мне подробные и внятные ответы. Я вообще перестаю понимать, что тут творится! - вдруг рявкнул он с такой силой, что свечи затрепетали по всему залу и пошли черным трескучим дымом. - Совсем распустились! Один пропускает на территорию всех подряд! Другой друзей каких-то во дворце заводит, а потом хамит, не взирая на чины и звания! Третий... - он поискал глазами рыцаря. Тот стоял, невозмутимо привалившись к стене, - тащит всякую дрянь в замок! Где твоя курица, Ёсан? - В покоях, Господин, - ответил рыцарь, от стены все же отлепившись. - Чтобы завтра ее на родину вернул! - Завтра я к китайцам уеду, - возразил Ёсан, - за колдуном. - Вот по дороге и вернешь! - Но это же... - Сказал - вернешь! Где-то далеко что-то ударилось, громыхнуло, раздался мелкий дробный перестук. - Господин, - умоляюще позвал домоправитель, - кладка рушится. - Да ну вас, - Темнейший устало опустился на ступеньки рядом с троном. - Устроили тут цирк с конями. Вот нафига ты приперся, - он кисло посмотрел на принца. - Ну нормально ж все было. Теперь с дворцом опять объясняться. - Он записку написал, - зачем-то ляпнул Уён и тут же пожалел об этом - теперь отмазать принца вообще не получится, но вживленный в посмертии инстинкт преданности высшему демону действовал куда быстрее мыслей. - Что ушел совершать подвиг. Люблю-целую. - Совершил? - угрюмо усмехнулся Темнейший. - Поздравляю. - Да, пожалуй, сейчас и совершу, - спокойно ответил принц. - Зря что ли шел. Никто и не понял, как меч оказался у него в руке и как принц настолько молниеносно привёл его в действие, что даже стража, сплошь состоявшая из нечисти и ежедневно тренировавшая навыки и умения, позавидовала бы. Разоружить принца или хотя бы связать ему руки никто не удосужился - в замке такое в целом не практиковали, знали, что люди даже рыпаться не будут, смысла в этом ноль. Но принц решил рыпнуться, и вот это он зря, потому что на пути меча с той же непостижимой скоростью вырос принцесса, приняв на себя удар, полагавшийся Темнейшему. Увидели уже, только как он рухнул аккурат к ногам своего Господина. Все уложилось буквально в пару секунд, пока присутствующие стояли и соображали, разинув рты. - Твою мать! Ваше высочество! Минги! Держи его! - заорали все хором. Капитан схватил принца, хотя тот и не планировал никуда бежать, лишь стоял и смотрел с ужасом, как принцесса раскинулся на ступенях у трона. Хонджун, тем не менее, крепко держал высочество, приставив к его горлу кинжал. Уён повис у капитана на руке, чтобы тот, не дай бог, не перерезал принцу глотку раньше времени. Сонхва выскочил из зала - побежал за знахарем, а рыцарь помогал приподнять принцессу, укладывая его голову на колени Темнейшему. - Я умру? Юно, я правда умру? - шептал принцесса. Большое алое пятно медленно растекалось по белому шелку рубашки, но Уëна даже не затошнило. Кажется, его кровебоязнь тоже претерпевала метаморфозы. Не такие, конечно, мощные, как у принцессы, но определенно дающие надежду на сносное существование в дальнейшем. Впрочем, не об этом сейчас думать. - Конечно, нет, - Темнейший гладил принцессу по волосам. - Испугался? - Да, - из глаза Минги выкатилась слезинка. - Ты только честно скажи, Юно, ты же сейчас просто обманываешь, чтобы меня успокоить. - Ничего тебе человеческое оружие не сделает, - Темнейший смахнул слезинку со щеки принцессы. - Больно? - Больно, - согласился Минги и вымученно улыбнулся. - Или нет, не больно. Я что, уже теряю чувствительность? Так бывает перед смертью, я читал. - Никакой смерти не будет, сейчас всё пройдет, - обещал ему Темнейший. - Потерпи чуть-чуть. Зачем ты вообще на меч этот бросился? - Да я, да он... А если бы он тебя пырнул?! Я подумал, что меня-то не тронет, но там уж не остановиться было. - Минги, ты... - И что тут происходит? - разнесся поверх царившей в зале сумятицы знакомый ворчливый голос. - Кого тут порезали? А, ваше высочество. Ну, кто бы сомневался. Знахарь, не торопясь, подошел к принцессе, послюнявил палец, приложил к белому лбу. Пощелкал языком, пощупал пульс, наклонился и дернул рубаху, разрывая ее на две части. - И вот из-за этой царапины меня от опытов оторвали?! - возмутился знахарь. Присутствующие с любопытством уставились на обнажившуюся грудь принцессы. Рана, из которой еще минуту назад хлестала кровь, затягивалась прямо на глазах. - Говорил же, наш он теперь, - выпрямился знахарь. - А от нервов чаю с ромашкой пусть попьет. Я пошел, домоправитель, вы меня по такой ерунде больше не дергайте. - Вообще-то это ваша работа, - сухо напомнил Сонхва. - Помимо опытов. - Ну, извиняйте, - ничуть не раскаялся знахарь. - И вам бы, кстати, чаю с ромашкой попить не помешало. От фрустрации тоже помогает. Он подобрал полы длинного стеганого халата и засеменил к выходу. - Уёна, - шепотом позвал капитан, - что такое фрустрация? Уён лишь закатил глаза. - Острое переживание неудовлетворенной потребности, - подсказал принц. Увидев, что с принцессой ничего страшного не произошло, он моментально вернул самообладание, и теперь стоял, не обращая ни малейшего внимания на кинжал у своей шеи. - Вашему красноглазому просто нормально потра... Ай! Уён изо всех сил наступил принцу на ногу - все ж у капитана в руках колюще-режущее оружие, и находится это оружие в непосредственной близости от речевого аппарата высочества. - Юно, - лепетал принцесса, запахивая рубаху на груди, - это что такое было? Я уже умер? - Ничего ты не умер. Как себя чувствуешь? - Темнейший наклонился к лицу принцессы. - Голова кружится? - Да вроде нет, - Минги поводил глазами из стороны в сторону. - Дай-ка, - он отодвинул Темнейшего и поднялся, устроившись рядом с ним. Осторожно приоткрыл разодранные края рубашки, посмотрел на свою грудь - от раны к этому времени уже не осталось и следа. - Это как так вышло? - Ты бессмертный, Минги, - тихо улыбнулся Темнейший. - Теперь веришь? - Охренеть, - отреагировал принцесса. - Господин... - Опять "Господин"? - расстроился Темнейший. - Я думал, мы уже перешли на другой уровень. - Вы же сами говорили - наедине, - понизил голос принцесса. - А тут народу толпа. - А, тогда ладно, - согласился Темнейший и нахмурился: - Но наедине... - Конечно, - горячо заверил его принцесса. - Вы только скажите, что насчет принца-то? Реально не выпустите его живым? - Принца, - протянул Темнейший, задумчиво изучая Сана, - тот по-прежнему стоял недалеко от трона, удерживаемый стражниками во главе с капитаном. Меч, еще недавно наполовину окровавленный, а теперь сверкающий первозданной чистотой, валялся поодаль. - Опять этот принц. Как кость в горле мне принц этот. Хён, - Темнейший поискал глазами Сонхва, - к упырям его отправь. - Нет! - хором заорали принцесса и Уён. - Господин, не надо к упырям. Ну он что, простолюдин какой что ли, да вы даже простолюдинов к упырям не отправляете, только смертников. Давайте что-нибудь придумаем, Господин, - зачастил Уён. - Давайте, хотите, я в Ад отправлюсь на год. На два! На сотню лет! Буду там тихо сидеть, клянусь, ни одной жалобы не поступит. А вы за это для его высочества что-то другое придумаете. Господин, ну вы же не такой, а? Ну к упырям-то его зачем?! - Он совершил покушение принцессу, - удивился Темнейший. - У людей за такое полагается смертная казнь, так что к упырям как раз логично. Считай, смертник ваш принц. - Вообще-то, - вмешался принц, - я совершал покушение на тебя, демон. Принцесса... ну, чел этот, который как бы принцесса, просто жизнь тебе спас. Темнейший расхохотался: - Ты серьезно хотел проткнуть меня этой тыкалкой? Принц невозмутимо пожал плечами. - И на что ты рассчитывал? Демона нельзя поразить человеческим оружием, это у вас даже ребятишки знают. - Не съем, так понадкусываю, - меланхолично пояснил принц. - Поразить нельзя, но порезать можно. Злой я что-то, демон. Бесит меня всё. И ты бесишь. Думаешь, сидишь на своем этом троне, в этом своем замке, закутался в черную мантию, весь такой бледнорожий на стиле, и все должны ниц перед тобой падать, униженно молить помиловать. Я сюда-то пошел - просто посмотреть на тебя хотел, какое такое чудо-юдо принцессу уволокло и нечистью командует. Ну, и еще одно дело было. С вампиром, - принц кивнул в сторону Уёна, и тот вжал голову в плечи, - мы не договорили. Принцессу можешь себе оставить, она мне не шибко нужна-то, так, предлог для беседы. Просто думал, все по-другому будет. Сядем, выпьем, поболтаем. А ты тут целое шоу устроил. - Господин, - Уён подбежал к Темнейшему. - Не слушайте его. Он дурачок просто, умственно неполноценный. Несет непонятно что. Юродивый. А с больного какой спрос? Отпустите вы его с миром, пусть уходит. Я прослежу, чтобы не болтал ничего. Под мою ответственность, Господин. А? - Ответственности у тебя, Уёна, как выяснилось, с гулькин хрен, - проворчал Темнейший и обернулся к принцессе: - Хочешь, чтобы я его помиловал? Принцесса отчаянно закивал. - Почему? - горько спросил Темнейший. - Он тебе так дорог? Хочешь с ним уйти? - Ну что вы такое несете, - оскорбился Минги. - Не хочу я с ним никуда уходить, я с вами хочу остаться, разве ж не понимаете? Просто он во всем дворце единственный был, кто ко мне по-человечески относился. Считайте, долг у меня перед ним. - Он тебя чуть не убил. - Ну не убил же! Сами говорите - я теперь бессмертный, чего мне его меч. И от раны уже ничего не осталось, даже шрамика, - голос принцессы погрустнел. - А я, может, шрамик хотел. Шрамы украшают мужчину. - Хён? - Темнейший вопросительно посмотрел на домоправителя. - Принц крови, - домоправитель тяжело вздохнул. - Если хотя бы случайно выяснится, что мы к его исчезновению руку приложили, проблем не оберемся. Ваше высочество, - он пристально взглянул на принца. - Если мы вас отпустим, по возвращению во дворец вы тяжело заболеете. Болезнь будет долгой, но для вас не слишком мучительной - большую часть времени вы проведете без сознания. Придя в себя и поправившись, вы ничего не вспомните. Ни про замок, ни про принцессу, ни про этот разговор. Это единственный вариант в сложившейся в ситуации. Ну, конечно, если вы не хотите отправиться к упырям. Вы согласны? - Он согласен! - крикнул Уён. - Конечно, согласен! - радостно пробасил принцесса. Темнейший недовольно поморщился. Все выжидательно уставились на принца, но тот не спешил давать ответ. Попялился на принцессу, сложившего за спиной Темнейшего руки в умоляющий жест, оглядел с ног до головы рыцаря, флегматично изучавшего потолок, попытался отпихнуть плечом капитана. - Ничего я не согласен, - заявил принц. - Чего это вы меня памяти лишать будете. - Санчес! - Ваше высочество! - Господин, да давайте я его просто прикончу! - Себя прикончи, герой-любовник! - А обзываться-то зачем! Ты за кого вообще?! - Санчес, сдурел совсем?! Соглашайся! - Я ни за кого! Я за здравый смысл! - Чего это я на всякую дичь подписываться буду! В зале снова поднялся невообразимый гвалт. Уён орал на капитана, принцесса орал на принца, принц орал, что его память, может быть, самое дорогое, что у него есть, Темнейший сидел на ступеньках, болезненно скривившись, а Сонхва, страдальчески прижав руку ко лбу, обессиленно стëк на трон. - Да макаку вашу в сраку. Как же вы все меня достали, - едва слышно выдохнул он. Как водится, именно в этот момент все, притомившись, одновременно заткнулись, и во внезапно наступившей тишине слабый голос домоправителя прозвучал громовым раскатом, разнесшись по всему залу и отразившись от стен. - Домоправитель, - восхищенно выдохнул капитан, пытаясь отцепить от себя Уёна, - вы... - Там! Смотрите! - вдруг крикнул принцесса и, не в силах произнести больше ни слова, молча указал на свой стул, где, всеми позабытый и позаброшенный, оставался лежать ларец с кристаллом. Громадный изумруд, украшавший ларец, мягко светился потусторонним зеленым светом, то вспыхивая, то угасая. Наконец, раздался тихий скрип, и крышка ларца, чуть дрогнув, подалась вверх. - Открывается, - прошептал принцесса, без всякого пиетета пихнув Темнейшего в бок. - Юно, гляди. Заставлять не надо было - все присутствующие в зале, открыв рты, смотрели, как ларец распахивается все шире, пока крышка, достигнув верхней точки, не замерла на мгновение и не откинулась назад, глуховато стукнув по стулу. - Кристалл, - принцесса завороженно уставился на ларец, содержимое которого терялось за высокими стенками. - Как это случилось? - Кто-то подобрал заклинание, - задумчиво проговорил Темнейший. - Вспоминайте, кто чего тут орал. Уëна? - Да ничего особенного, - замялся Уëн. - Просто орали. Домоправитель вон что-то сказал, может, это он? - Я? - удивился Сонхва, слегка покраснев. - Я ничего такого не говорил. Просто попросил всех успокоиться. - Ха! - выразил капитан всеобщее мнение, но, споткнувшись о сверкнувшие глаза домоправителя, смутился и уставился на свои сапоги. - Макаку вашу в сраку, - заявил принц. - Это он сказал. Респект, красноглазый. Кто бы мог подумать. - Ой, - принцесса восторженно захлопал в ладоши, - работает! Крышка ларца, натужно оторвавшись от деревянного сидения стула, ползла вверх. - Ну, ведьма! - восхитился Темнейший. - Затейница, блин. Хëн, даже не думал, что ты такие выражения знаешь. Домоправитель изо всех сил делал вид, что ничего особенного не произошло. - Он закрывается! - крикнул принцесса, дернув Темнейшего за рукав. - А, ой, я же теперь открыть его могу. И открыть, и закрыть. Домоправитель! - от зычного баса принцессы Сонхва крупно вздрогнул. - Спасибочки! Домоправитель улыбнулся одними губами и сдержанно поклонился. Про принца, казалось, забыли абсолютно все - его макушка по-прежнему маячила между стражниками, но общее внимание было сосредоточено на принцессе, ларце и домоправителе. Самое время ухватить высочество за руку и тихонько, без паники вывести отсюда, размышлял Уён. А там всего-ничего - доставить его к дальней калитке и выпнуть нафиг из замка. Теперь-то уже поди и сам понимает, что сюда лучше не соваться. Уëн уже успел сделать первый осторожный шажок по направлению к принцу, но домоправитель вдруг подскочил, как ошпаренный, и рявкнул так, что гигантская люстра, свисавшая с потолка, начала угрожающе раскачиваться: - Капитан! Чем там ваши бездельники занимаются?! На Сонхва страшно было смотреть - он беззвучно разевал рот и яростно тыкал пальцем в двери. Начальник стражи, моментально вытянувшись во фрунт, скосил глаза по направлению пальца - у входа в зал торчал никому не известный парень, с ног до головы облаченный в сверкающую золотую парчу. - Откуда снова посторонний?! - прорезался, наконец, голос у домоправителя, правда, был он какой-то непривычный - с полуистеричными визгливыми нотками. - Вы что, издеваетесь?! Довели, обреченно подумал Уëн. Довели до ручки, вон как надрывается, как бы не лопнул. Но о том, чтобы под шумок увести принца, уже можно не мечтать. Как же все невовремя. *** - Сейчас ослепну, - прокомментировал принц довольно смелый образ нового гостя. - Такой нарядный. Хонджун, вытаскивая короткий меч из ножен, шагнул к дверям. - Ой-ой, - немного отступил парчовый и сдул челку, упавшую на лоб. В его черных, как смоль, волосах огненным всполохом сияла ярко-рыжая прядь. - Сразу с оружием на мирное существо. Рыцарь, ты что же, дашь просто так меня зарубить? Головы дружно повернулись в сторону рыцаря. Тот стоял без кровинки в лице и не сводил глаз с пришедшего. - Знаешь его? - настороженно спросил капитан. - Да. Нет. То есть, кажется, знаю, - рыцарь совершенно запутался в показаниях и замолчал. - Ладно, - с досадой вздохнул парень. - Придется самому. С опаской обойдя начальника стражи, он приблизился к трону. - Здравствуйте, Темнейший. Разрешите представиться. Чонхо, первая жар-птица, покинувшая остров Рох. Слышал, вы велели вернуть меня на родину, но, если можно, я бы лучше остался здесь. Расходов на меня потребуется немного, а я вам щедро отплачу. Видите ли, я весьма недурно пою, и мое пение вполне способно украсить собой ваши тухлые вечера в компании болтливого вампира, молчаливого рыцаря, взбалмошного принцессы и... - он взглянул на домоправителя, который одной рукой держался за спинку трона, а другой нервно обмахивался веером, и после секундной заминки решил не продолжать. - Жар-птица, значит, - ошарашенно уточнил Темнейший. - Ёсан, а ведь ты говорил, что это прекрасная дева. Что-то он не очень на деву похож. - Рыцарь ваш, Господин, при всех его достоинствах сообразительностью не особо отличается, - скромно заметил Чонхо. - Боже, - он драматично вздохнул, - ну почему, если жар-птица - так это обязательно дева?! Мужикам там что, не место? Ну мы же как-то размножаемся! Или вы думаете, что это происходит почкованием? - Да мы, - откашлялся Ёсан, - как-то вообще об этом не думали. - Конечно, - не растерялся жар-птица, - голова-то вам нужна, чтобы в нее есть. Вам жрецы напели сказочек для туристов, а вы, то есть конкретно ты, рыцарь, в нее и поверил. Как ты там меня пытался назвать? Сол... Сонь... - Никак, - быстро сказал Ёсан. - Если у тебя какие-то претензии, озвучишь мне их наедине. - Вот уж нет, - состроил вредную рожу Чонхо. - Пусть все знают. Ты мне на штанах миллион зацепок понаоставлял своими когтищами. А у меня, между прочим, даже запасных нет! - То есть штаны - это основная проблема?! А то, что ты тут торчал хрен знает сколько, прикидываясь тупой курицей, нормально? Это не проблема? - У меня не было настроения, - надменно пояснил Чонхо. - Я, может быть, хотел присмотреться. - Присмотрелся?! Рыцарь сжал побелевшие губы и шагнул к жар-птице. - Стоп-стоп-стоп, - Уён вырос у него на пути, - милые бранятся - только тешатся. Вы, ребята, действительно, наедине там разрешите все недоразумения. Чонхо, велкам в наш гостеприимный кастл, да, Господин? Глядите, какой чудесный вечер - и ларец открыли, и жар-птица нам спеть обещалась. - Обещался, - поправил его Чонхо. - Обещался, - послушно поправился Уён. - Так может, Господин, мы принца тогда отпустим? - С чего это? - не понял Темнейший. - Ну так, - моментально сник Уëн, - амнистия в честь грандиозных событий. - Ты его что ли, - Темнейший кивнул на жар-птицу, - грандиозным считаешь? Так это еще не доказано. Петь, может, и я умею. Принцесса вон тоже поет. Не замок тут у нас, а чисто музыкальная шкатулка. - На ЖКХ сэкономите, - не растерялся Чонхо. - Свет там. Тепло. Я ярок и горяч. - Говорят, когда жар-птица поет, с неба падают золотые монеты, - издалека сообщил рыцарь. - Правда? - заинтересовался Темнейший. - Врут, - покаянно признался жар-птица. - Для развития туристической отрасли. Остров, - он развел руками, - крутимся, как можем. Экономика очень от туристов зависит. - Жаль, - Темнейший пожевал губами. - А тебе-то выгода какая? У вас там, на острове, лето круглый год. Жар-птицы в заповеднике живут, ухаживают за ними, кормят, в обиду не дают, в жопу дуют. Наши-то суровые широты тебе зачем? - Там скучно. Сами говорите - в жопу дуют и вот это всё. Живешь себе, жрёшь. Простите, срёшь. В общем, деградируешь. - А тебе от кота бегать надо, чтоб не деградировать? - Темнейший оглянулся на рыцаря. - Любишь кардиотренировки? Рыцарь напряженно вслушивался в разговор, но попыток приблизиться не совершал. Да это он перекинуться боится, смекнул Уëн. Пока мчали в замок, Ëсан рассказал, что, кажется, научился контролировать свои хаотичные обороты, отследил этот хаос, который вовсе не хаосом оказался, есть у него какая-то закономерность, только какая именно, Уëн уже забыл, да и не слушал особо - не до того было. С этим золотым его обороты что ли связаны? - Ну, бегать - не бегать... - туманно ответил Чонхо. - Я ж тоже не просто так за ним увязался, если вы понимаете, о чем я. - Не понимаю, - честно признался Темнейший. - Зато я понимаю, - вмешался принцесса, не поднимая головы. Все это время он держал ларец на коленях, стесняясь его открыть похабным заклинанием. - Оставь его, Юно. Чего тебе, жалко что ли? - Да нет, - пожал плечами Темнейший. - Пусть остаётся. Но ты мне потом скажи, что понимаешь, а то я все ещё не понимаю. - Эй, приятель, - поманил жар-птицу принцесса. - Помоги мне ларец открыть. Заклинание знаешь? - Слышал, - кивнул Чонхо, подошел поближе и шепотом прочел заклинание. Ларец уже почти без скрипа начал миллиметр за миллиметром открываться. Принцесса, перестав дышать, следил за ним, и, когда крышка поднялась на достаточное расстояние, сунул туда нос. - Это... что? - почему-то сипло спросил принцесса, вытаскивая из ларца кристалл. Ну, или то, что выдавало себя за кристалл. В руках принцесса держал непонятной формы плоскую фигулину, которая походила на что угодно, а в основном на немного оплывшее кривобокое сердце, но никак не на кристалл. - Обманули! - сокрушенно провозгласил принцесса. - Кристалл молодости и красоты, как же! Всучили какую-то подделку! Эксперты им подтвердили, - он почти плакал. - Всё подделка! И кристалл этот, и сертификат! Вся жизнь моя подделка! Он все же не выдержал и разрыдался. Чонхо стоял рядом, растерянно держа в руках ларец, и не понимал, что делать. - Позвольте. Неизвестно откуда выскользнул домоправитель, ранее незнамо куда пропавший, вытащил зеленую фигулину из пальцев принцессы и несильно прикусил ее. Поднес поближе к глазам, даже понюхал. - Да нет, - он аккуратно положил фигулину рядом с принцессой, - вовсе не подделка. Это чистый нефрит, довольно редкий камень. Ну не настолько редкий, чтобы существовать в мире в единственном экземпляре, но достаточно редкий для хорошей стоимости. Думаю, этим камнем вы, ваше высочество, с половиной долгов вашего батюшки расплатились бы. - Опять его долги! - всхлипнул принцесса. - Сами сказали, он чужой теперь! Фиг ему, а не кристалл! - Строго говоря, это и не кристалл, - спокойно сообщил домоправитель. - А что же это? - принцесса убрал ладони от зареванного лица и с любопытством уставился на него. - Скребок гуаша, - пояснил Сонхва. - Для массажа лица. Если хотите, покажу вам на досуге, как им пользоваться. Вечную молодость и красоту, конечно, никому он не подарит, но тонус кожи улучшит. - Хочу, - шмыгнул носом принцесса. - Научите. - Тут записка какая-то, - жар-птица кончиками пальцев извлек из ларца кусок древнего пергамента с побуревшими от времени краями и с выражением зачитал: - Ищи под диваном! - он испуганно оглянулся: - Это не я, это тут так написано. - Дальше! - велел принцесса. - Шутка! - зачитал Чонхо и снова посмотрел на всех: - Это не я, это... - Написано, мы уже поняли, - поторопил его принцесса. - Давай сначала. И это, уже без авторских реплик. Мы знаем, что это не ты. Чонхо откашлялся. Ищи под диваном. Шутка! Вечной молодости и красоты не существует. Ну, если только ты не бессмертный. А если смертный, просто полюби себя наконец и займись чем-то полезным. В зале повисла тишина. - Это всё? - недоверчиво спросил принцесса. Чонхо повертел пергамент туда-сюда. - Всё, - сказал он. - Больше ничего там нет. Темнейший расхохотался. Он хохотал так заразительно - то ударяя себя по коленкам, от откидываясь на ступеньки, то хватаясь за голову, - что все присутствующие невольно заулыбались вслед за ним, и даже строгие губы домоправителя тронула тень улыбки. - Ну ведьма, во дает! Какая рекламная кампания, чистый восторг! - давясь смехом, проговорил Темнейший. - Зуб даю, эту дурацкую сказку она сама придумала, чтобы продвинуть продукт, а продукт-то - чистая пустышка. Нашла поди и покупателя уже под это, и домик поуютнее и подальше нашла, чтобы было куда смотаться, когда выяснится вся правда. И нападение на обоз сама, возможно, подстроила, чтобы цену набить. Всё, всё предусмотрела. А что сожгут ее, не предусмотрела. Ох, это очень смешно. Все снова заулыбались. Только Уён все это время оставался серьезным, а если называть вещи своими именами - Уён был в панике. Принц куда-то делся вместе с капитаном, и он совершенно не отследил ни момент, когда высочество увели, ни двери, в которые его сопроводили. А двери многое могли бы сказать, потому что помимо основных - парадных - в зале было еще два выхода, которые вели в совершенно уж разные места. - Прошу прощения, - он набрался смелости и вклинился в непрекращающийся восторг Темнейшего, - а куда его высочество подевался? Смех резко оборвался. - Опять принц, - Темнейший поднялся со ступенек и запахнулся поплотнее в мантию. - Не знаю, где он. И знать не хочу. - Завтра утром его высочество отбудет во дворец с группой сопровождения, - бесцветно сообщил домоправитель. - До утра мы выделили ему покои в северной башне. - А не сбежит? - нахмурился Темнейший. - Да даже если и сбежит, - домоправитель пожал плечами, - проклятье я на него уже наложил. - Он же не согласился! - удивился принцесса. - Мне и не нужно было его согласие. Протокол подразумевает вопрос, я задал вопрос. На этом всё, - Сонхва смахнул с рукава невидимую пылинку. - Если принц сбежит, он все равно заболеет, впадет в беспамятство и потом уже ничего не вспомнит. Просто во дворце ему будет комфортнее болеть, чем в овраге или во Вдовьем лесу. - Зачем вы так, - горько сказал Уён. - Его никто сюда не звал, - холодно ответил Темнейший. - Думать надо о последствиях, когда лезешь туда, где тебя не ждут. - Если мы всё выяснили, я вас покину, - домоправитель подавил зевок. - Какой-то очень суматошный вечер выдался. Скоро рассвет, Уёна, шел бы ты к себе. - Как скажете. Уён, сгорбившись, направился к выходу. - Ах да, - догнал его голос домоправителя. - Насколько мне известно, его высочество интересовался у стражи, где находятся твои покои. Рука Уёна остановилась в сантиметре от двери. - И? - спросил он, не оборачиваясь. - Ему показали. Голос Сонхва по-прежнему оставался безучастным, но Уён готов был поклясться, что домоправитель улыбался - прям по-настоящему. *** Легкий стук прервал мрачные размышления Хонджуна. А как им не быть мрачными, если сегодня он облажался столько раз, сколько не лажал за последние лет тридцать. Сначала стража впустила в замок принца. Конечно, они не знали, что он принц, но могли бы и узнать для разнообразия, чтобы не было для Темнейшего неприятных сюрпризов. Но нет - ломится кто-то в ворота, так чего бы и не впустить. Ах, дорогой незваный гость, заходите, пойдемте-ка мы вас под белы рученьки отведем куда надо, у нас же здесь проходной двор. Он, конечно, накажет всех, и накажет так, чтоб остальные навек уяснили, как нужно себя вести в таких случаях, но совершенное уже не исправить, недовольство домоправителя не отозвать. И принц этот. Нет бы стоять смирно, так ему приспичило с мечом на Темнейшего пойти. Пошел на Темнейшего, а ранил принцессу, за которой и примчался сюда. Принц, конечно, идиот первостатейный, но и начальник стражи имел бледный вид, не успев предотвратить тяжкое преступление. А потом и вовсе этот жар-птица. Ну почему именно сегодня ему приперло обернуться в этого пацана? Как там его, Чонхо, точно. И вроде тут капитан ни при чем - никто ж не знал, что рыцарева жар-курица на самом деле разодетый в золото парнишка, даже рыцарь не знал, откуда ж такое знать Хонджуну, но в итоге все равно виноватым оказался он, потому что домоправитель орал не на кого-то, а на него. Пойти бы и выйти в форточку, но смысл? Ну, упадет он на землю, а дальше что? Даже головой как следует не ударится - он уже пробовал, когда только-только поступил в замок и проверял границы дарованных ему возможностей. Возможностей было море, только вот пользоваться ими, как выяснилось, капитан не научился. Стук повторился. - Закрыто! - рявкнул Хонджун. - Никого нет дома! Однако на посетителя эти заявления, по всей видимости, впечатления не произвели. Дверь тихонько подергали, а когда она не поддалась, дернули посильнее. Нафига тогда стучаться было? - Да едрит твою ежу налево, кому тут неймется? Капитан рванул на себя многострадальную дверь и уперся в домоправителя. - Я не вовремя? - кротко осведомился Сонхва, сделав небольшой шажок назад. - Вижу, вы не в духе. - Я в духе, - быстро заверил его капитан. - Я очень в духе. Простите, думал, кто-то из моих придурков, подчиненных в смысле. Они, знаете, иногда слов не понимают, приходится как-то... - он окончательно сник, - как-то так. - Могу я войти? - Ах, да, конечно, проходите, - капитан отступил, впуская домоправителя в комнату. - Извините, у меня тут не убрано, я особо никого не ждал, - он суетливо собирал раскиданные на кровати вещи, комкая их в огромную кучу и запихивая в шкаф, дверцы которого, как назло, никак не хотели закрываться. Капитан коленом задвинул кучу поглубже и припер дверцы собственным задом. - Располагайтесь. - Он метнулся к стулу, одиноко торчавшему у крепко сбитого дубового стола, и быстренько смел оттуда мелкие крошки. - Вот тут. Дверцы шкафа, лишившись поддержки, противно скрипнули и распахнулись, выпуская на волю с таким трудом утрамбованную кучу. - Да епишкины калоши, - простонал Хонджун и рванул обратно к шкафу. - Капитан! - А? - он испуганно обернулся. - Присядьте, пожалуйста, - домоправитель указал на кровать, стоящую недалеко от стула. - А то вы так до утра бегать будете туда-сюда. - Да, конечно, - кивнул Хонджун и, бросив тоскливый взгляд на кучу, послушно уселся напротив домоправителя. - Я знаю, нет мне никакого прощения за принца этого и за покушение, и вообще за всё. Приму любое наказание, домоправитель. Накажите меня посильнее, чтобы я хотя бы отчасти смог искупить свою вину! - Да забудьте вы уже про принца, - вздохнул домоправитель. - Я не по этому вопросу. - А по какому? - По личному. - По лич... - капитан не поверил собственным ушам -...ному? Домоправитель поднялся со стула, и Хонджун вскочил вслед за ним. - А ведь я впервые тут у вас, - Сонхва задумчиво обходил небольшую комнату, единственным декором которой служили пустые бутылки. - Ну, кроме того момента, когда выделял вам покои. Надо же, как здесь тесно. Тогда мебели еще не было, и казалось, вполне сносно. Может быть, подобрать вам другое помещение? - Нет-нет, - испугался Хонджун, - мне здесь хорошо, даже уютно. Я к шикарному жилью не это, не привык. Всю жизнь в каюте, знаете ли. - Да, могу представить, - рассеянно отозвался домоправитель и тряхнул головой, неловко улыбнувшись: - Хотя о чем это я, я и на корабле-то ни разу не был. - Не были? - переспросил капитан и почему-то именно сейчас, будто наяву, почувствовал давно забытый терпкий, йодистый запах моря. Эх, взять бы бригантину, не самую большую, но легкую и маневренную, надежный крепкий экипаж, да отправиться с домоправителем, куда глаза глядят. Показать ему поющие айсберги в Северном море, сумасшедшие кровавые закаты над родиной жар-птицы - островом Рох, коралловый лес, взмывающий к небу из прозрачных вод пролива Аиды. Посмотреть, как резвятся русалки в мелких солнечных брызгах бухты Дикту, как скрывается каждый вечер под толщей океана гигантская пирамида Ридэ, у которой нет ни входов, ни выходов, как остается идеально гладкой даже при десятибалльном шторме вода над впадиной Алжура. Столько чудес в этом мире, о которых знал капитан, и столько еще осталось, которых не успел увидеть. И как бы здорово было всё это разделить с... - Не довелось, - выдернул капитана из мира грез голос домоправителя. - Да как-то, знаете ли, без надобности. Сонхва опустился на кровать и медленно провел ладонью по покрывалу. - Простите, капитан, я так устал, - сказал он, глядя куда-то в сторону. - Можно я у вас тут посплю? - Тут? - изумился Хонджун. - У меня? - Вы против? - домоправитель поднял на него измученный взгляд. - Что вы! - ужаснулся Хонджун. - Да разве ж... да я... да как вы вообще такое подумать могли! Ложитесь, ложитесь поудобнее, давайте я сейчас подушку взобью. Покрывало вот возьмите, тут прохладно бывает, когда ветер с гор идет. Может, чаю вам принести? Я быстро - на кухню и обратно. Вам с чем, с чабрецом или с ромаш... кой? - Капитан, - Сонхва лег и, даже не накинув на себя покрывало, отвернулся к стенке. - Перестаньте. - Так точно, - затих Хонджун. - Ложитесь рядом. - Я? Рядом? К вам? - Тут, конечно, узковато, но я вроде бы не очень толстый. Да и вы... довольно компактный. Ложитесь и обнимите меня покрепче, - сказал в стенку Сонхва и добавил еле слышно: - Пожалуйста. Уже через секунду капитан лежал рядом с домоправителем и обнимал его деревянными руками, понимая, что громовой стук его сердца отдает не только в спину Сонхва, но и, кажется, в стены, пол и потолок. Жар, исходивший от домоправителя, ощущался даже сквозь плотную ткань сюртука, обжигал Хонджуна до самого нутра, и кровь горящей лавой разливалась по венам. Демон, с каким-то тихим восторгом подумал капитан, настоящий огненный демон, явившийся мне из самого пекла. Он посильнее прижал к себе домоправителя. - Знаете, капитан, - глухо проговорил Сонхва, - чему быть, того не миновать, даже если это неминуемое постоянно откладывается. Возможно, вам покажется это забавным, но я годами ждал, когда вы, наконец, отважитесь сделать первый шаг. Я понимал, что рано или поздно вы к этому придете, но в то же время опасался, что нерешительность возьмет над вами верх. - Так вы знали? - выдохнул Хонджун. - Конечно, - домоправитель нащупал его ладонь и прижал к своей груди, а в ней тоже колотилось сердце, да еще как колотилось, надо же. - Вы были таким... трогательным. Впервые капитан слышал, чтобы трусость называли трогательной. - И тогда я придумал это платье. - Оно вам было не нужно? - упавшим голосом спросил Хонджун. - Конечно, нужно, - возразил Сонхва. - Но неужели вы думаете, что я не мог сам его достать? - Ну да, - уныло согласился Хонджун. А ведь он так гордился, что раздобыл это платье - не похожее, а именно то, про которое ему говорил домоправитель, перевернул весь город вверх дном, нашел какую-то дворцовую модницу, которая и устроила ему встречу с портным. К портному тому не пробиться было, принимал лишь самые сливки общества, да и то выбирал, кому окажет услугу, а кто перетопчется. Можно, конечно, было сказать, что Хонджун явился от самого Темнейшего, но домоправитель просил оставить всё в тайне. - Но даже с платьем.... - Сонхва усмехнулся, - не вышло. И потом... тоже. Все время кто-то мешал. А сейчас никто не мешает, правда? И не помешают, никто не знает, где я, даже если хватятся, не найдут. Хонджун замер, панически прикидывая, что должен сделать. - Казалось бы, самое время для неминуемого, - продолжил Сонхва, не оборачиваясь и даже не шевелясь, - но я так устал. Я совершенно без сил, капитан, поэтому, если вы не возражаете, давайте просто поспим. Вы только не отпускайте меня, капитан, потому что я тоже не железный, потому что если вы меня отпустите, я уже не буду понимать, что мне делать. Мне уже покажется, капитан, что это я все себе придумал, а вам это не очень-то и надо. - Мне... надо, - хрипло прошептал Хонджун. - Мне очень надо. Я вас теперь не отпущу. Никогда. Вообще никогда. - Вот и славно, - тихо ответил Сонхва. Чему быть, того не миновать, повторял про себя Хонджун, слушая мерное дыхание домоправителя. Он знал, что не сомкнет глаз до самого утра, потому что не хотел упустить ни единой секундочки этой стремящейся к финалу ночи. Ночи, которая ему подарила такое счастье, о каком и не думал никогда, что такое бывает. Капитан, избороздивший семь морей и два океана, переживший девять кораблекрушений и нашедший свою смерть на суше, в пьяной драке в кабаке, в которую и ввязался-то по дури, защищая совершенно незнакомую девчонку, лежал на узкой кровати, прижавшись щекой к горячей спине демона древнего, как мир, и тонул в гигантской волне щемящей нежности, накрывшей его с головой. *** За те несколько минут, что Уён бежал от зала к собственным покоям, ему все стало понятно. Вот вообще всё. Будто бы пришел кто-то, стащил с него темный мешок, как стащили с принца, и мир вокруг, и мысли разом приобрели чрезвычайную ясность и отчетливость. И сразу же отпали все вопросы - и откуда тоска эта необъяснимая взялась, и о чем смеялась болотница, и почему его в деревню ноги понесли, и главное, отчего он сейчас мчится через пять ступеней в западную башню и сердце колотится, как сумасшедшее. Но почему-то от этой ясности на душе стало еще муторнее, чем было. Дверь была прикрыта неплотно, и Уён, уняв дыхание, осторожно заглянул в щелку. Принц по-хозяйски расположился на стуле, закинув ногу на ногу, и отпивал вино из уёновых запасов, неосмотрительно оставленных на столе. Меч, который высочеству вернули, лежал неподалеку в переплетении ремней. Уён пригляделся, но сколько ни щурил глаза, сколько ни скашивал их и не рассредотачивал взгляд, даже тени проклятья над головой Сана заприметить не смог. Филигранная работа, невольно восхитился он. Домоправитель редко пользовался этим даром, считал слишком мелким для своей масштабной фигуры, все же проклятья - удел ведьм и колдунов, их вотчина и доход, но после них всегда над проклятым витала темная аура, а демон после себя даже крохотного пятнышка не оставил. - Добрый вечер, ваше высочество, - выдавил из себя Уён, вползая в собственные покои, будто в гости. - Хотели меня видеть? - А чего это ты на вы? - удивился принц. - Мы ж договорились вроде. - А, ну если договорились... - Уён подошел к столу, схватил бутылку, которую мгновением ранее поставил туда принц, сделал три крупных глотка и, вернув бутылку на место, тяжело облокотился на столешницу. - Если договорились, то за какой холерой тебя, кретина безголового, понесло в замок? Я тебе что сказал - не ходи сюда. Я тебе что сказал - иди с Идрисом в город. А ты чего сделал? - Я пошел с Идрисом в город, - обиженно ответил принц. - А потом передумал. - Вот! - Уён вскинул голову и пристально взглянул на принца. Вид у того был, к слову, виноватый, но не до степени глубокого раскаяния, конечно. - Какого рожна ты передумал, высочество?! - Я... Мне... - начал сбивчиво принц. - Мне надо было! Ну конечно. - Нет у тебя тут никакой надобности, - зло сказал Уён. - Теперь убедился? Принцесса твоя давно не принцесса и давно не твоя. Подвиг тут ты не совершишь, все совершалки обломают. Но ты же не веришь, что тебе говорят, на собственной шкуре проверить надо. Вот и проверил. Ты хоть в курсе, что на тебе проклятье лежит? - Какое проклятье? - вытаращился принц. - Обыкновенное. То самое, на которое ты не согласился. Спросить-то тебя спросили, но от твоего ответа ничего не зависело. И это ты еще легко отделался, я не припомню, чтоб они кого-то отпускали - хоть с проклятьем, хоть без. - Вот красноглазый, скотина, - принц удрученно почесал макушку. - А я все думал - чего он на меня так пялится. - Да ему и пялиться особо не надо, - с досадой ответил Уён, - он первородный демон. - Какой-какой демон? - А, забей. Уён, прихватив бутылку, упал на кровать и уставился в потолок. На потолке не было ничего нового - все то же пятно в виде растекшейся бабочки, все та же потрескавшаяся лепнина, все та же люстра, свечей в которой он отродясь не зажигал, обходясь светом на более доступных поверхностях. Иногда рыцарь с жар-птицей заходил, и они ее на люстру усаживали - очень удобно. И даже не удивлялись, чего это птица смирно сидит, думали, нравится ей там. Конечно, нравится - высоко сижу, далеко гляжу, всё слышу, о чем эти двое треплются, на ус мотаю. - Мне надо было тебя увидеть, - тихо признался принц. Ну вот, значит, он действительно все правильно понял. Уён хотел было отхлебнуть из бутылки, но лежа пить было неудобно, поэтому пришлось сесть. Правда, и пить перехотелось. Он отставил бутылку, да так и остался сидеть, уперев локти в колени и схватившись за голову. - Зря мы это, ваше высочество, - глухо сказал Уён. - Ты о чем? - не понял принц. - Все тайное явно, все явное тайна, - Уён усмехнулся, уставившись в пол. - О том, что я в деревню ходил, но не успел. Сказали, ушли вы. Ну, я и подумал, что к лучшему. Что так и надо, потому что ничего хорошего из этого не выйдет, и плохого не выйдет, вообще не выйдет ничего. Я о том, ваше высочество, что все это время тут места себе не находил, все свербило что-то, скребло, душа стала, будто мочалка. Все понять не мог, что к чему, а, оказывается, не то что не мог - не хотел. Оно ведь знаете, как бывает, догадывается человек о чем-то, но бежит от догадок этих, не хочу, говорит, не буду. Так вот, и про себя я понял, ваше высочество, и про вас, как только убегать перестал. На сердце у него кто-то, кому он люб. Вон чего Аксинья так смеялась. Это же я у вас на сердце, да? Он тяжело поднял голову и взглянул на принца. Тот сидел, развалившись на стуле, и смотрел на Уёна с легкой ухмылкой. - Туговато же до тебя доходит, нечисть, - хмыкнул принц. - Хотя я тоже не чемпион по догадкам. Только когда ты у оврага голосить стал, что соврал тебе, что-то в голове зачесалось. А потом ты меня кинул. - Я не... - хотел возразить Уён, но принц лишь отмахнулся. - Кинул-кинул. Я как глазенки-то продрал, так сразу и понял, что кинул. Злой я тогда был, Уёна, ух, какой злой. Хотел пойти в этот замок ваш, по мордасам тебе надавать. Ну, или не надавать, или не по мордасам, я что-то там много чего планировал. А потом, знаешь, обидно так стало. Я ж к тебе со всей душой, а ты задом повернулся. И вот ты ж не первый, кто меня кинул, во дворце кидалово - обычное дело, считай, правило хорошего тона. Но никогда мне так обидно не было, вот что. И я в деревню пошел, чтоб только никогда тебя не видеть больше. - Я хотел как лучше, - безучастно сообщил Уён. - А вышло, как всегда, - кивнул принц. - Но я на тебя зла не держу. Если ты решил, что я тебя сейчас буду бить, это ты неправильно решил. Бить я тебя не буду. Уён вообще ничего такого не решал, но теперь смотрел на принца с опаской - кто его знает, что еще высочество способно выкинуть. Это Уён любимых людей не бил, а у них во дворце, может, так положено. - В общем, пока в деревне торчал, много было времени подумать, - продолжил принц. - А когда уже выдвинулись в город и прошли краем леса, я вдруг понял, что все равно сюда вернусь. Вот приду в город и сразу же вернусь, потому что есть у меня тут незаконченное дело. - Принцессу вызволить? - кисло осведомился Уён. - Серьезно? - принца аж перекосило. - Нет, ну ладно этот ваш длинный схавал легенду с принцессой за милую душу, но ты-то! Ты вообще в курсе, что в этот замок ваш хрена с два пролезешь? - Вообще в курсе, - ехидно заверил его Уён. - Вообще, как вижу, не очень, - незамедлительно парировал принц. - Я сначала так пролезть хотел, но быстро сообразил, что это в целом бесперспективно. Ну, пошел через ворота. Здрасьте, говорю, вампира позовите. А они - иди-ка ты отсюда, человек. А я им - вы не расслышали, может, вампира позовите вашего. А они - нет у нас никакого вампира. Ты у них что, кибальчишечья тайна? - Никакая я не тайна. С чего мне тайной быть, - буркнул Уён. - Да я откуда ж знаю, - принц задумчиво побарабанил пальцами по столу. - В общем, пререкались мы долго, в итоге я немножко в ворота подолбился, а им что-то не понравилось. Они меня схватили, мешок этот нацепили и потащили. Пока шли, обсуждали, куда меня деть, постановили - к господину. Ну, думаю, если господин - это, по ходу, они о том долговязом, что принцессу умыкнул. Ладно, пусть будет долговязый. Заодно постебусь над ним насчет принцессы и по ходу выясню, где тебя прячут. А тебя, оказывается, и не прячут вовсе. - Да с чего им меня прятать, - пробормотал Уён. Рассказывать о том, что посетители ему по рангу не положены, он не собирался. - Так что вот, Уёна, теперь ты все знаешь, - напускная дурашливость слетела с принца, он как-то странно ссутулился, и лицо его сразу осунулось и заострилось. Принц выглядел таким несчастным, что Уëну стоило большого труда не сорваться с места, не подбежать к нему и не обнять. - Наверное, это даже хорошо, что проклятье теперь на мне, теперь дороги назад нет никакой, - говорил что-то непонятное принц. - Потому что я не хочу ни мгновения забывать из того, что произошло. И уходить отсюда я не хочу. - Чего ты не хочешь? - опешил Уён. - Уходить не хочу. - Принц медленно поднялся со стула, подошел к кровати и сел на пол напротив Уëна, безуспешно пытаясь поймать его взгляд. - Я хочу тут остаться, с тобой. На душе стало совсем невыносимо. Уён ведь тоже думал об этом, ну как думал, немножко мечтал, да и не мечтал даже, а так, какие-то картинки лихорадочно проносились перед глазами. Оказывается, это так здорово, когда тебя кто-то ждет. Он на секундочку буквально представил, как однажды вот так придет к себе в комнату, а тут высочество сидит. Или лежит, возможно. Даже лучше, если лежит. И Уён ляжет рядом, пожалуется, что домоправитель опять навесил на него всякого, а он, может, не хочет это всякое выполнять, он, может, хочет просто тут лежать и держать принца за руку. Или, например, как они идут во Вдовий лес, гуляют до Чертова болота, и как голосят болотницы - ай, Уёна, такого кавалера у нас увел! Принц пунцовый стоит от смущения, Уëн притворно сердится, изо всех сил пытаясь не расхохотаться, а тут Леший выползает, на девок своих расшалившихся цыкает, ворчит, мол, чего встали, как бараны, у меня там настойка стынет, ай, какая настойка, на морошке, никогда такую не пробовали в замках да дворцах своих. Или как просыпается Уëн, в окна долбится закат, заливает комнату багровым. Под одеялом хорошо, вылезать не хочется, а он и не вылезает, зачем вылезать, если можно подобраться поближе к разморенному предвечерней негой телу, устроиться в его руках тяжёлой сонной кошкой, лежать и смотреть сквозь ресницы на родное лицо, трогать тихо губами нежную кожу на острой скуле. - Это невозможно, - он покачал головой. - Почему же, - к принцу снова вернулось дурашливое настроение, - я пока тут сидел, ожидаючи, все придумал. Ты ж вампир. - И чего? - Сделай меня тоже вампиром. - Смешно, - скривился Уён. - А демоном тебя не сделать? - А можешь? Хотя нет, демоном не надо, наверное. Что-то оба этих ваших хорошего впечатления не производят, а то буду, как они, ходить с постной рожей. - Высочество, - Уён приложил ладонь к его лбу, - ты вроде не заболел пока, жара нет. Как, по-твоему, я тебя вампиром сделаю? - Ну, а как вы это делаете, - развел руками принц. - Тяпнул посочнее, впустил яд или что вы там впускаете, и готово. - То есть, ты серьезно? - начало доходить до Уёна. - Так а я о чем, - удивился принц. - Конечно, серьёзно. - Нет, - отпрянул от него Уëн. - Даже не проси. Нет. Принц, склонив голову, весело наблюдал, как Уëн в приступе паники заскочил на кровать, запутался в скомканном покрывале и, беззвучно матерясь, пытался вызволить ноги из шёлкового капкана. - Во-первых, - попытался успокоиться Уён, все же разобравшись с покрывалом, - я никогда этого не делал и не уверен, что смогу. Даже, скорее, уверен, что не смогу, потому что вампир я ненастоящий, точнее, настоящий, но... в общем, ты в курсе. Во-вторых, я просто понять не могу, как на такое можно пойти по доброй воле. Ты - человек, это, блин, лучшее, что с тобой могло произойти. Думаешь, жизнь в посмертии так уж и хороша? Да, с точки зрения смертного у нас дофига преимуществ - в огне не горим, в воде не тонем. Точнее, и горим, как миленькие, и утонуть при желании можем, причем, не нашем желании, но в целом бессмертны. Я даже напиться нормально не могу - мне чтобы хотя бы легкое опьянение почувствовать, три таких, - он кивнул на стоящую у кровати бутылку вина, - вылакать надо. А похмелья у меня не будет. Класс? Конечно, класс. Но... я даже не знаю, как тебе объяснить. Жизнь - это главное сокровище, что есть у человека. Но, к сожалению, это понимаешь только после. По ту сторону жизни все иначе. Краски не такие яркие, еда не такая сочная, люди - живые, настоящие люди - становятся добычей. Смерть отнимает вкус, понимаешь? Ты вроде живешь, но в то же время и не живешь. - А любовь? - спросил Сан и посмотрел на него ясными глазами. - А что любовь? - Любовь больше жизни и смерти. И если единственный способ быть с тобой, это умереть, я буду последний дурак, если им не воспользуюсь, - горячо сказал принц. - Уëна, я не хочу тебя забывать. Не хочу забывать, как ты смотришь на меня, когда думаешь, что я не вижу. Как пытаешься не засмеяться, когда тебе смешно, а потом все равно смеешься. Как орешь на меня и как бесишься. Я голос твой не хочу забывать. Твое лицо. Твои глаза. Твои волосы. Всего тебя. Я не хочу, однажды случайно столкнувшись с тобой на улице, пройти мимо и не узнать тебя. И я даже думать не хочу, что ты-то в этот момент меня узнаешь, Уёна. Поэтому все, что нам с тобой осталось, - сделать меня вампиром. - Но я не умею! - воскликнул Уён. - Я никогда этого не делал и не планировал! Ты знаешь, что Создателей специально обучают этому? Что иногда даже главы кланов приглашают Создателей, чтобы самим не рисковать? А если ничего не выйдет? Если ты просто умрешь? - Если есть хоть малейший шанс, я им воспользуюсь, - упрямо повторил принц. - И тебя убедю... убежу... заставлю, в общем. - Заставлялка у тебя еще не отросла, - проворчал Уён. - А ты потрогай и проверь, - предложил Сан, хитро подмигнув, и Уён почувствовал, как краска заливает щеки. Слава богу, в комнате царит полумрак, потому что кто-то ленится зажигать люстру. - Уёна, - принц плюхнулся рядом с ним на кровать, - когда-то давно жил-был вампир. И ему было так грустно и одиноко, что он сделал себе другого вампира. - Это еще что за сказка? - Это не сказка, это я предположил, - пояснил принц, нащупывая руку Уёна и переплетая его пальцы со своими. - Я к тому, что инстинкт должен взять верх. Уён прикрыл глаза. Принц прав, инстинкт, будь он неладен, действительно может все сделать за него, стоит только отключиться, тем более, он уже отведал королевской крови. Он вспомнил ее вкус - тягучий, упоительно сладкий. Интересно, это потому что кровь королевская или потому что... Он широко распахнул глаза, гоня от себя искушение, становящееся уже слишком опасным. Не пугала его эта кровь - вот что было страшно. Она манила, обольщала, звала к себе, и бежать от этого зова становилось все сложнее, особенно сейчас, когда принц нестерпимо близко, и рядом нет никого, и где-то вдалеке уже брезжит рассвет. - Ты хоть знаешь, на что пытаешься подписаться? Это несколько дней жуткой боли, когда кажется, что все твои кости наживо продираются через кожу, а все внутренности вываливаются вслед за ними. Тебя корчит и ломает, ломает и корчит, и тебе кажется, что лучше бы ты сдох сразу, чем такие муки. Это гораздо хуже проклятия, которое на тебя домоправитель наложил! - Пусть, - принц приподнялся на локте и навис над Уёном. - Зато потом я снова увижу тебя. И узнаю. И ты будешь по-прежнему Уён. Мой Уён, моя нечисть. Ты будешь ты, а не случайный прохожий в грязном переулке. Уёна, посмотри на меня. Лицо принца было так близко, как никогда. Ну, разве что в лесу, когда принц спал, а Уён смотрел на него, но там все было по-другому, тогда принц был человеком, который по дурости увязался за ним, и нужно было его живым и желательно целым вывести из леса. А сейчас - это Сан. Сан с озорной улыбкой, с ямочками на щеках, с пляшущими в глазах чертиками. Сан, который говорит "мой Уëн". Сан, который просит о невозможном, и так хочется сдаться, пойти за ним, преступить эту страшную черту, что невозможное вдруг начинает казаться возможным, ведь, в конце концов, он прав, был когда-то первый вампир, до Создателей, до кланов, до всего этого. - Что ты чувствуешь? - спросил Сан. И как на это ответить? Все, что можно чувствовать, Уён чувствовал - от горького сожаления и преступного искушения до пронзительного счастья. Просто протянуть руку, провести по щеке, прижаться своими губами к его губам. - Видишь, - Сан всё прекрасно понял , - ты можешь чувствовать, даже когда мертвый. А знаешь, что чувствую я? - Что? Уён замер. - Жажду, - шепнул Сан. - Если я тебя сейчас не поцелую, я высохну нахрен и превращусь в жабью шкурку. Нежные мягкие губы тронули губы Уёна, и он закрыл глаза, зарываясь пальцами в густые темные волосы принца. Пусть. Он позволит себе только одну маленькую слабость, а потом выгонит принца прочь. Потом снова потянутся долгие холодные дни, потом душа будет, как истерзанное решето - вся в махровую дырку, и настанет прежняя жизнь, только уже без прежнего покоя. Зато он будет знать, что все сделал правильно, и у него навсегда останется этот поцелуй. - Я тебя люблю, Уёна, - от этих слов внутри у Уёна всё будто взрывается, - я так хотел тебе это сказать, поэтому и пришел сюда, понимаешь? Он понимает, и понимает так сильно, что даже не находит ответных слов, хотя что может быть проще? Вместо ответа Уён мычит что-то нечленораздельное, притягивая Сана еще ближе к себе, хотя между ними и так уже не осталось ни миллиметра свободного пространства. Живое человеческое тепло Сана проникает сквозь кожу, бежит по венам, заполняет собой артерии. Врут, когда говорят, что нет у вампиров своей крови - ее полно, как и у любого другого существа, вот только она иная. Медленный, одурманивающий поцелуй длится бесконечность. Это не слабость, понимает Уëн. Целовать Сана, позволить ему целовать себя - это огромная ошибка, которую уже не исправить - процесс запущен. Когда это началось - с первого ли мгновения или секундой позже, или даже не с самого поцелуя, а лишь с его предвкушения, уже не имеет значения. Он не сможет больше оторваться от Сана, выгнать его из этой комнаты, отгородиться от него семью дверями железными, семью замками амбарными. Все снова будет так, как и решило это своевольное, упертое, отбитое на голову высочество, драгоценнее которого нет во всем мире.Он этого хочет, они оба этого хотят. - Тебе всегда будет холодно, - горько говорит Уён. - Неа, - Сан утыкается ему в шею, обвивает руками и ногами, - ты же со мной будешь, а ты такой горячий, Уёна, ты очень, очень, горячий, - бормочет он глухо. - Я сразу, как тебя увидел, обжёгся. Насовсем обжёгся, Уёна. С тобой мне никогда холодно не будет, а вот без тебя... Уён прижимает его к себе и чувствует, как медленно зреет в нем, готовится к рывку жажда. Не та жажда, которую он, бывало, испытывал, когда долго не пил. Эта жажда - новая, незнакомая, пугающая и в то же время восхитительно волнующая - другого рода: она не выматывает, не иссушает подобно жёсткому пустынному ветру, а наоборот будто бы вдыхает в него силы, обещает, нашептывает, зовёт. - Я не могу, - простонал Уён. - Я больше не могу так. - И я не могу, - торопливо согласился Сан. - Не могу, когда ты тут одетый. И когда я тут одетый. Это сплошное издевательство. Он завозился, пытаясь стянуть с Уёна просторную рубаху, запутался пальцами в шнуровке на штанах. Уён помогал ему, как мог, изнывая от невыносимого желания, от целого клубка желаний, которые сплелись собой теснее, чем их тела. Даже на мгновение разлепиться казалось чем-то мучительным и в корне неверным, чем-то, что нужно срочно исправить, вернуть все, как было. И когда одежда, которой стало почему-то так много, наконец куда-то делась, Уëн изо всех сил притянул Сана обратно к себе, слепо шаря руками по гладкой спине и задыхаясь от непостижимой близости. Она свалилась на него, поглотила собой, Саном, его раскалённым телом, жесткими, исступленно ласкающими ладонями, горячечным дыханием, безудержным восторгом, от которого хочется кричать. - Я... - сдавленно шепнул Уён. - Сана, это... сильнее меня. Он чувствовал, как растут, удлиняются его клыки, как жажда колотится в висках, в плотно сжатых челюстях, в каждой клеточке его тела. И когда Сан, не сумев или не захотев сдержаться, глухо застонал, Уён освободил жажду от оков, выпустил на волю и полностью отдался ей. Острые клыки пронзили тонкую кожу, и кровь вошла в него вместе с беспредельным блаженством. *** Это больше, чем любовь, думал Уён, когда всё закончилось, и он, бережно придерживая выгибающееся тело Сана, смотрел на его бледное лицо и страдальчески сведенные брови. Больше, чем жизнь, и больше, чем смерть.