Он даже не подозревал, что огонь может не только отнимать, но и давать.
©Рэй Брэдбери
Бакуго лениво приоткрыл глаза, выплывая из сна. Его окружала темнота, жужжало, шумело, гудело неподалеку от него, но это было настолько ненавязчиво, что не мешало. Холодом отдавало что-то мягкое, на чем лежал Бакуго. Кости не скручивало, а связки не прокалывали иглы, значит, Исцеляющая Девочка уже поработала с ним; мышцы в неподвижном, лежачем положении не тянуло от перенапряжения. Он поднял глаза вверх и наткнулся на красные глаза с вытянутыми зрачками, светящиеся в темноте. Метнулся взглядом в округе, слегка поворачивая голову, и узнал тесную смотровую комнату, в которой они уже были около месяца назад. Бакуго лежал на коленях Рю около стены, широкие экраны на противоположной стороне транслировали перебирающегося через висячие балки Дерьмоволосого. Почти все пустующие стулья лесом стояли в середине зала, лишь пару его одноклассников сосредоточенно сидели и наблюдали. В углу, возле пульта, напряжённо замер Айзава. Холодные пальцы зарылись в его волосы, почесывая, потирая, поглаживая. Бакуго блаженно закрыл глаза, даже не попытавшись возмутиться на свое положение. Холод окружал его, он был под ним, обволакивал виски, пробирался сквозь ткань штанов, но Бакуго со своей горячей кожей и пожаром внутри был только рад. Дерьмоволосый через динамики пыхтел, кто-то на стульях неподалеку иногда негромко переговаривался, а Бакуго плавал на волнах покоя. А он знает, что делает. — Мгх, — согласился Бакуго, потому что с каким-то слабаком он водиться не стал бы. Странная короткая дрожь пробежала по бедрам Рю, но это было настолько мимолётно и не отразилось в мыслях, что Бакуго не обратил внимания. Пальцы легонько царапнули отросшими когтями линию роста волос на лбу и зарылись подушечками в упрямо стоящие локоны на макушке. Рю зажал между пальцев челку и протянул ее до самого конца, потёр между пальцев остатки нитроглицерина, который попал даже на волосы. — Ну что, Бакуго уже проснулся? — из неоткуда Каминари подскочил к Рю незаметно, что было удивительно для ярко-желтого, шумного, трескучего Пикачу. Но Бакуго проигнорировал его, когда ещё одна дрожь пробежалась по ногам Рю, и уже ее он не смог проигнорировать. Бакуго вытянул руку, сцепленными зубами запирая в себе стон боли от движения, и приложил тыльную сторону ладони к скуле над собой. Каминари испуганно замер, а Рю вопросительно выгнул бровь. — Блять, какого хуя ты такой холодный? — прорычал Бакуго, одновременно приподнимаясь на руках. Он на секунду зажмурился, сведя брови, от застонавших мышц рук и поясницы; дерганным рывком сел боком на чужие бедра, неловко изогнулся в спине и по возможности своих умирающих связок прижался грудью к корпусу Рю, закинул горячие руки тому на плечи. Рю на секунду замер, а потом длинно выдохнул и прижался лбом куда-то в шею напротив себя. Как же тепло. Рю поднял руки и осторожно обвил чужую талию, впитывая огонь другого тела. Он практически сразу разомлел, тая от передышки от холода, и полностью отключился от реальности, уже не обращая внимания на пререкания Кацуки и отмершего Каминари. Рю чувствовал себя ящерицей, нашедшей теплый камень после долгой зимы. Тепло и комфорт медленно проникали сквозь майку на груди и руки вглубь, окутывали всё внутри и поглощали. Рю было очень редко в своей жизни так тепло (и жар другого тела не сравнится с огнем костра или камина), поэтому он решил брать от жизни всё и насладиться этим по максимуму. Голова была блаженно пуста, редко вспыхивали какие-то короткие мысли Кацуки, но это уже было привычно, Рю ничего не тревожило. Он не знал сколько прошло времени, когда Кацуки отстранился и легонько потряс его: — Эй, неудачник, просыпайся, — спокойным тоном позвал он, размыкая руки и отклоняясь назад, но с чужих ног не слезая. Рю растерянно промычал, откидываясь затылком в холодную стену позади себя. Он даже не смог как-то съязвить или гневно отреагировать, все ещё пытаясь ухватить остатки уходящего тепла. — Айзава-сенсей разрешил пораньше уйти на перерыв, так что у нас час свободного времени, — в поле зрения приоткрытых глаз Рю сразу же влез появившийся Киришима, который, видимо, уже закончил с полосой. Кацуки коротко взглянул на того и рывком встал с бедер, внутренне умирая от боли во всем теле (казалось, будто даже мышцы внутренних органов перетрудились и теперь хотели просто застыть и чтобы их никто не тревожил). Блять. Больно. Ненавижу. Что б они сдохли. Рю милый. Жалко будить. Кацуки постоял секунду и, нацепив независимое выражение лица, обернулся к Рю. — Хватайся, неудачник, — он протянул руку. Ублюдок, сам скулит внутри, а ещё меня обзывает. Кацуки зарычал и за шкирку поднял Рю на ноги, грубо толкнул его к стене спиной. Угрожающе посмотрел на ехидно улыбающегося Каминари и гневно потопал к выходу.***
Бакуго был в самом начале горячей речи про тупость Киришимы и Каминари и их неспособности сдать лёгкую контрольную по математике, яростно стуча обратной стороной палочек по столу, как над его плечом протянулась рука и аккуратно схватила тонкими пальцами кусочек говядины с края тарелки. — Эй! — закричал Бакуго, оборачиваясь и провожая глазами, как насмешливо ухмыляющийся Рю закинул кусочек в рот. Рю положил свой контейнер, который держал в руке, на пустующее место рядом с Бакуго. Прожевал и картинно сглотнул. Стремительно его бледное лицо залилось ярко-красным, помидорочным цветом, а сам он разразился сильным кашлем, склоняясь и упираясь рукой в столешницу. — Что это? — прохрипел Рю, схватившись второй рукой за горло. Не переставая кашлять, он поднял голову к Бакуго со слезами на глазах. — Говядина с красным перцем, соевым соусом и двойной порцией остроты, — растерянно ответил Киришима. — Может быть, воды? — тревожно спросил, наблюдая, как тот сотрясается в тяжелом кашле. — Ненавижу острое, — процедил Рю, прорываясь сквозь хрипы. Чёртовы вкусовые рецепторы в глотке и непереносимость специй. Рю протянул руку и схватил ближайший стакан с водой. Бакуго спокойно проводил взглядом, как его питье исчезает в чужом горле, и ехидно поинтересовался: — Что, какая-то слабая остринка победила тебя? — Пошел к черту, — грубо бросил Рю и направился к буфету за ещё одним стаканом, иногда покашливая. — Баку-бра-ат, — слегка осуждающе протянул Дерьмоволосый. — Сам виноват, — равнодушно пожал плечами Бакуго и с удовольствием приступил к своей еде. Через пару минут Рю вернулся с приборами и кружкой какого-то красного компота, сел на скамейку рядом с Бакуго и открыл крышку прозрачного контейнера, за которым, видимо, он заходил в свою комнату. Бакуго без интереса бросил взгляд на содержимое (белый рис, сваренные брокколи и кусок курицы) и закатил глаза. — Ой, Юдай, и ты ешь такое? — Пинки перегнулась через стол и заглянула в бенто. — Это же невкусно, особенно брокколи. — Розовое лицо скривилось в отвращении. — Мне нравится, хочешь попробовать, — ярко улыбнулся Рю и протянул схваченный палочками овощ. Бакуго закатил глаза на дружелюбие Рю и его выросшую обворожительную общительность. Он молча ел и следил за активными разговорами, в центре которых, как рыба в воде, вертелся Рю. Люди в столовой приходили и уходили, а смех и веселые истории продолжали витать над их столом. Бакуго быстро закончил со своей едой и довольно откинулся назад, иногда ухмыляясь на особенно хорошие шутки. Пить. Рю, не отвлекаясь, пододвинул стакан в сторону Бакуго и тыкнул ложкой в сторону Пикачу, что-то яростно отвечая. Бакуго взял его и отхлебнул, уплывая мыслями в даль. Мышцы болели, но уже не так невыносимо, надо было найти сброшенные наручи и продумать тактику ведения боя, с учётом его такого расхлябанного состояния. — А вот Баку-брат вообще меня не ценит, — в уши Бакуго ворвался жалующийся голос Пикачу. — И не хочет помогать с те-е-емо-о-ой. — Противно ноюще протянул тот. — Потому что, блять, ты тупой! — громыхнул раскрытой ладонью по столу Бакуго, отвлекаясь от размышлений. — Сколько раз я тебе повторял одно и то же, а ты всё с мемов котов ржешь! Пикачу что-то неразборчиво заскулил, жалобные стоны полностью перекрыл ехидный голос Рю: — Да? А может это ты не умеешь объяснять? Бакуго рывком повернулся к скалящемуся парню и яростно встретил поблескивающие красные глаза с вытянутыми зрачками. — Рот нахуй завалил! — А что, правда глаза режет? — Рю наклонился ближе к Бакуго, поместив подбородок на кулак находящейся на столе руки, и ещё больше ухмыльнулся над пальцами. — Да я, блять, лучше тебя смогу обучить этих идиотов! Ещё и сам потом прибежишь ко мне помощи просить! — закричав, вскочил Бакуго и тыкнул пальцем в чужую крепкую грудь. — Это я-то?! — вспыхнул, как всегда неожиданно, Рю, и сам поднялся, грубо отбрасывая чужую конечность от себя. — Да я лучше тебя обучу кого угодно! Хоть камень! Бакуго в гневе схватил другой рукой воротник черной майки и прорычал в лицо напротив, почти уткнувшись носом: — Да ладно? — Эй, ребята, давайте без этого, пожалуйста, — стратегически находясь по другую сторону стола, слабо пробормотал Каминари, медленно-медленно сползая куда-то под столешницу. Наблюдая, как вторая рука Бакуго начинает взрываться, а из уголков губ Юдайя потихоньку начинает просачиваться зелёный дым, под стол к Каминари присоединились все остальные, кроме резко выдохнувшего, словно собирающегося на войну, Киришимы, который, уже укрепившись, встал со скамейки и собрался уже подойти к двум спорящим парням. — Да, — угрожающе ответил Юдай Бакуго, ничуть не стесняясь почти отсутствию свободного пространства между их лицами. — Вот и решили, — вдруг резко бросил Бакуго, отпуская чужой воротник и делая шаг назад. — Ты обучаешь Пикачу, а я Дерьмоволосого. Посмотрим, кто в конце лучше всего напишет контрольную. — Он ухмыльнулся, смешивая в выражении лица азарт, злость, предвкушение и радость. Под столом Каминари заскулил ещё плаксивее и горше.***
Айзава оглядел свой класс, мысленно подсчитывая, и утомленно скрестил руки. Кто-то еле удерживался от падения в ту же секунду после забега, кто-то всё еще кривился от мелких ранений, кто-то привел себя в полный порядок и теперь предвкушающе скалился. Айзава старался не смотреть в пышущих энергией Юдайя и Бакуго, которые снова стояли рядом. Он понадеялся, что если не обращать на них внимания, то беда обойдет стороной и они опять не поссорятся (Айзава знал, что это была нелогичная взаимосвязь, но он слишком устал от их энергии за эти пару дней, поэтому поверил бы в любую чушь). — Эти два урока вы будите состязаться друг с другом, — отстраненным голосом начал он и подождал, пока гомон затихнет. — В случайном порядке вы разойдетесь на пары и по очереди будете драться без использования причуд. Остальные будут наблюдать со стороны и потом постараются выявить какие-нибудь ошибки, скажут свои замечания, а потом и я разберу бой. — Но сенсей, — поднял руку Мидория, этот парень, который по сравнению с дуэтом Юдай-Бакуго уже мог выйти из статуса проблемного ребенка, — зачем нам сражаться без использования причуд? Нам же вряд ли это поможет в будущем. — Ты ошибаешься, Мидория, — покачал головой Айзава, взглядом пришпоривая зашевелившихся Бакуго и Юдайя. — Причуды занимают большое место в жизни героев и злодеев, но из-за этого они полностью на них полагаются. И если случится какая-нибудь нестандартная ситуация, когда они не смогут ими воспользоваться, то останутся совершенно беспомощными. Поэтому надо знать, как постоять за себя и хотя бы выжить до прибытия подмоги, если у злодеев вдруг появится причуда, похожая на мою, к примеру. — Мы поняли, Айзава-сенсей, — козырнул Иида. Айзава поднял с земли мешок, который принес с собой раннее, и рукой подозвал Ииду. Отдал мешок с именами внутри и тихо проинструктиравал, как провести жеребьевку. — Новую дисциплину «рукопашный бой» введут только в этом году, — начал рассказывать Айзава, смотря, как Иида проходится по одноклассникам с мешком в руках. — Сейчас задача просто посмотреть ваш уровень и указать на совсем банальные ошибки, но через месяц, когда приедет специальный преподаватель и официально введут дисциплину, вы снова через это пройдете, так что не стоит совсем зацикливаться на сегодняшних словах. — Специальный преподаватель? — переспросила Яойорозу. — Да, — кивнул Айзава и забрал пустой мешок у Ииды. — Приедет из Китая специальный преподаватель, который будет учить вас сразу несколькими стилями рукопашного боя: Саньда, Вин-чун, Багуачжан, а для девушек еще и Цин Яо, вместо какого-либо стиля из вышеперечисленного. В общем, преподаватель приедет и всё вам расскажет. Все готовы? — закончил короткое введение Айзава и оглядел детей. — Тогда первая пара пусть выйдет на мое место, а все остальные пусть отойдут подальше и наблюдают.***
Рю выпало первым сражаться с Киришимой, поэтому он неторопливо вышел, поводя плечом под плащом и стараясь выкинуть все лишние мысли из головы. Он знал только одного человека из Китая, который знал сразу несколько таких боевых искусств, так еще мог хорошо говорить на японском и имел достаточно высокий статус, чтобы поехать учить в другую страну. И если Рю не повезет, всё будет очень-очень плохо. Надеюсь, я ошибаюсь. Рю заметил брошенный странный взгляд Кацуки на него, но проигнорировал, вставая напротив улыбающегося Киришимы. — Начали, — дал отмашку Айзава, стоя среди топлы одноклассников. — Хорошей битвы, — пожелал Киришима, поднимая кулаки до уровня груди и вставая в боксерскую стойку. Юдай кивнул, повел плечами, перекидывая плащ за спину, и встал в такую же позу. — Сразимся, — улыбнулся он, опустошая голову и полностью сосредотачиваясь. Киришима сделал пару шагов из стороны в сторону, примеряясь, и в момент приблизился, начиная атаку с грубого джеба. Рю предплечьями поставил прямой блок, на пробу, не ускользая, принимая чужую силу. Кулак, который был будто сделан из камня, влетел в лучевые кости Рю, и тому показалось, что их сейчас раскрошит на кучу мелких кусочков, но ни единым мускулом не показал свои эмоции. Киришима довольно хмыкнул, видимо, зная свою истинную силу и восхитившись непоколебимостью Юдайя. Рю отшагнул немного назад, повел плечами и ответно напал. Прошло минут семь и Рю казалось, что он словно впал в какой-то транс. Киришима полностью соответствовал своей причуде и, даже не используя ее, был словно гранитной статуей — мощной, сильной и непрошибаемой. Было видно, что с детства он проходил курсы контактного боя и очень хорошо преуспел в этом, понимая тактику своего варианта сражения и не полностью бездумно полагаясь на Отвердевание. Удары шли за ударами, блоки за блоками, джебы, кроссы, хуки сменялись на свинги и апперкоты, ушибы расцветали под кожей слабой пульсацией. Они оба имели достойный уровень и были довольны, что сошлись в таком захватывающем бою. Оба имели естественное укрепление кожи — Киришима отголоски своей причуды, а Рю защитную чешую под кожей, — что полностью снимало все блоки на сдерживание силы ударов и равноправно повышало выносливость. Оба были опытны в тактильных боях, имели хорошую скорость, реакцию и опыт. Никто не мог действительно достать соперника, ведь имел почти одинаковый с ним уровень, а использовать подлые хитрости для победы также никто не хотел. Но в какой-то момент Рю сморгнул дымку бокса и вовремя ушел от левого кросса, чувствуя, как руки уже начинают слабо пульсировать от напряжения, полностью не восстановившись после полосы препятствий пару часов назад. Давай. Победи. Бесите. Уложи Дерьмоволосого. Хватит. Достали. Рю медленно выдохнул и плавно опустил руки ниже, открывая грудную клетку и голову. Ускользнул на шаг назад, уворачиваясь от удара, и словно превратился в гибкий стебель бамбука на ветру. Плечи расслабились, ушла зажатость из шеи, спина слегка согнулась, а кулаки разжались, легко повиснув на уровне талии на слегка согнутых руках. Киришима на секунду остановился, удивившись вдруг произошедшим изменениям Юдайя, но все-таки решил продолжить атаки в старом стиле, будто ничего и не было. Но сильный хук вдруг не был встречен привычным блоком или боксерским уклонением. Рю резко сблизился с ним, отбивая в сторону от себя летящий кулак тыльной стороной ладони во внешнюю сторону, а вторая влетела основанием в линию челюсти, снизу вверх. Это была быстрая серия незнакомых ударов, настолько молниеносная, что Киришима в один момент был в середине удара, а в другой уже отлетел на пару шагов, хватаясь за прострельнувшую нижнюю челюсть. — Ого, это что было? — удивленно и немного растерянно проговорил Киришима, потирая лицо. Рю благожелательно улыбнулся, будто бы не он сейчас нарушил их негласную договоренность в чисто боксерском бою, и поманил ладонью Киришиму к себе. — Ну ла-а-адно, — протянул тот, отнимая ладонь и встряхивая руками. Заново сжал кулаки и уже знакомыми движениями бросился в бой. Рю плавно изогнулся в корпусе, пропуская чужой кулак, направленный в ребра справа, и оставляя собственные плечи на месте, и с быстрым замахом впечатал ладонь в висок приблизившегося Киришимы. Тот по инерции отступил в сторону и быстро проморгался, приходя в себя. Слегка рассерженно сжал губы и снова атаковал. Рю не обращал внимания на расшумевшихся одноклассников, снова и снова бескостно изгибаясь и нанося молниеносные атаки раскрытой ладонью в лицо, плечи, руки. Отпад. Уеби. Хватит. Рю потребовалось еще три минуты практически полного избиения, прежде чем ему удалось провести быструю серию атаки руками и в конце через бок повалить Киришиму на землю. С громким стуком тот столкнулся спиной с землей, ударившись головой, и застонал больше от досады, чем от боли. — Я сдаюсь! — побежденно вскинул руки он, останавливая было шагнувшего к нему Юдайя. Юдай замер и кивнул, улыбнулся, подав ладонь для помощи. — Юдай победил, — раздался голос Айзавы, перекрикивающего детей. — Братан, это было потрясающе! — восхищенно проговорил Киришима, хватая предложенную руку. — Блять, а сразу нельзя было так сделать? — в голову Юдайя прилетел подзатыльник от подошедшего Бакуго. — Повыпендриваться захотелось? Тот фыркнул и ответил ему, ухмыляясь: — Надо же было показать вершину, которую ты никогда не достигнешь. — Чё, блять?! — мгновенно взбесился Бакуго, вспыхивая взрывами на ладонях. — Сдохнуть захотел?! — Так! — привел к порядку Айзава. — Кто хочет первым высказаться? Пока дети шептались между собой, раздумывая и делясь впечатлениями, Бакуго также быстро успокоился, схватил Юдайя за запястье и потянул к остальным, мимоходом стукнув Киришиму, усмиряя неожиданный фонтан энергии. На удивление Юдай без возмущения позволил себя утянуть в толпу, довольно ухмыляясь. — Сенсей, я хочу попробовать! — подняла руку Яойорозу. Остальные из уважения к девушке примолкли, позволяя ей говорить без усилий. — Киришима был на одном уровне с Юдайем, они оба опытные бойцы, явно уже получившие опыт. Но потом Юдай видимо понял, что не победит таким образом и перешел на другой стиль, более плавный и мягкий, против которого Киришима уже ничего сделать не смог. Пусть Киришима и хороший боец, но, я думаю, только если сражается с человеком, у которого похожий на него стиль боя. Значит слабость Киришимы в том, что ему нужно развивать навыки защиты против других стилей боя. — В целом, верно, — кивнул Айзава. — Юдай правильно сделал, что попытался изменить свои действия, когда стало ясно, что изначально выбранная стратегия не приносит свои плоды. Это отличный пример того, что не стоит изучать что-то одно и утыкаться лишь в одну отрасль боевого искусства. Также опасность второго стиля Юдайя состояла в том, что удар в кадык является условно-смертельным ударом и в некоторых случаях может привести к асфиксии и смерти. Юдай явно осознанно избегал ударов в область шеи, а Киришима никак ее не защищал, постоянно открываясь. Оба они избегали ударов ногами, слепо уткнувшись в собственные стили, особенно Киришима, хотя ему могло помочь, если бы в случайный момент он ударил Юдайя под колени, тем самым опрокидывая на землю. — Айзава замолчал, давая классу обдумать его слова. — Следующие! В круг вышли с плотоядной улыбкой хрустящий костяшками Бакуго и крупно трясущийся от страха Минета.