Личный кабинет Гермионы был завален папками с делами, отчётами и записями улик. Этот упорядоченный хаос вещей был её царством, которым она управляла скрупулёзно и безжалостно. Единственное место в её жизни, где было хоть какое-то подобие порядка.
Разведена, снимает квартиру, нестабильные родители, которые помнят о ней лишь часть, и, вдобавок ко всему, беременна. От мужчины, который… она уже не знала, что думать об этом человеке. Он делал это только из-за ребёнка. Верно?
Как ещё она могла объяснить это? Он дошёл до крайности, оскорбил её, обманул, разрушил… в общем, разрушать было нечего. Последняя мысль была обидной и добавила ещё больше чувств, которые она пыталась подавить.
Мысли Гермионы вернулись в прежнее состояние только тогда, когда она мысленно дала себе сильную пощёчину. Сейчас ей нужно было сосредоточиться на работе и подготовить все документы для Визенгамота и архива. Работа всегда была для неё тихой гаванью, где она держала всё под контролем, и, несмотря ни на что, неизменно приносила ей облегчение и успокоение. Даже тогда, когда Гермиона находилась на острие палочки злобного Пожирателя.
Она слишком хорошо знала, что жаждет его, и, поэтому, он никогда не пугал её. Это было заложено так глубоко в её сердце, эта вечная потребность в адреналине. Когда с одиннадцати лет ты постоянно находишься на грани смерти, нет ничего ненормального в том, что твой характер определяется именно этим. Иронично, иррационально, но Гермиона давно решила, что не в силах отменить эту часть своей личности.
Быстрый стук и голова секретаря, сообщившего о прибытии второго заместителя, заставили её улыбнуться. Заместитель — вот это да. Он всё ещё был тощим мальчишкой с треснувшими очками, каким бы громоздким и взрослым он ни стал с годами.
— Мисс Грейнджер, — с лёгкой усмешкой произнёс он, подёргивая бровями, — могу я пригласить вас на обед? Это был риторический вопрос, вставай.
Гарри был таким Гарри. Защищал и заботился о своей подруге, больше походя на брата.
— Дай-ка подумать, похищение выборного должностного лица, не говоря уже о твоем начальнике, — она сверкнула злобной ухмылкой, которая так напоминала её молодую версию, — не будет хорошо смотреться в твоём послужном списке, — он рассмеялся, когда она встала, протягивая секретарю внушительную стопку пересмотренных документов с указанием, куда их отправить.
Они вышли на улицу, подальше от переполненного кафетерия, и приземлились возле своего любимого маггловского заведения тайской кухни. Гермиона грелась в присутствии Гарри, словно он был солнечным лучиком, согревающим её мир. В нём было что-то такое земное и непоколебимое, что ставило на якорь всех, кто был рядом. Всякий раз, когда она чувствовала, что её начинает трясти, или что она отдаляется, он был тем человеком, который заземлял её, сажал на твёрдую почву и давал почувствовать себя целой.
Но она не могла обратиться к нему в своём нынешнем состоянии, потому что знала, какой будет его реакция. Они с Джинни поженились ещё до закона, только закончив Хогвартс, и теперь они были семьёй из четырёх человек. Она понимала его точку зрения, но, в то же время, чувствовала себя такой несчастной из-за того, что скрывала ситуацию, в которую попала. Она также знала, что скажет его жена, да и другая её подруга тоже. Был еще Тео, который был настроен крайне оптимистично, и она помнила его лицо, когда упомянула о своих мыслях.
Гермиона вздохнула, погрузившись в свои мысли так глубоко, что забыла, что Гарри, на самом деле, очень наблюдательный человек.
— Уже третий раз за последнюю неделю я слышу подобный вздох. Тебя что-то беспокоит, — одна из лучших черт Гарри заключалась в том, что он обладал каким-то чудесным талантом, точно зная, когда нужно надавить, а когда удержаться. Этот раз не стал исключением. Он просто изложил свои наблюдения, отметив, что что-то не так, но не навязываясь, — я знаю, что ты в курсе, но ты можешь рассказать мне. Если возникнет такая необходимость.
Она ласково улыбнулась, чувствуя его теплую заботу и намёк на беспокойство
— Я знаю, Гарри. Спасибо, мне очень нужен кто-то, кто будет стоять рядом со мной на моем пути.
— Я всегда рядом с тобой. Ты это тоже знаешь, — он засмеялся над своим жареным рисом, его улыбка сияла, как маяк в этом вихре жизни. Даже ничего не рассказав, она уже почувствовала себя лучше.
— Твоей поддержки сейчас достаточно. Мне просто нужно кое-что уладить с собой, — с этими словами и твёрдым кивком Гарри они съели свой обед, наполненный шутками и глупыми сплетнями обо всём на свете, и Гермиона вернулась в офис в приподнятом настроении. Она даже успела сделать почти всё, что планировала.
Позднее, в тот же день, попивая горячий чай в мешковатой футболке и трениках в своей квартире, она была довольна. В этот момент она решила порыться в одной из коробок, оставшихся нераспакованными.
Так она и оказалась в слезах, сидя на полу и прижимая к себе клочок обёрточной бумаги с подписью
Миссис Грейнджер-Малфой.
Несмотря на беспорядок, её разум с безупречной лёгкостью перемещался по своей внутренней библиотеке, выискивая самое худшее Рождество в её жизни. Это звание оно получило с большим трудом, поскольку одно из Рождеств она провела в палатке, находясь в бегах. Она понимала, что погружение в эти воспоминания не принесёт ничего хорошего, но не могла остановиться. Гормоны работали не в её пользу, эмоциональное состояние было нестабильным, потому что обычная, не беременная Гермиона не стала бы сидеть и плакать из-за жалкого клочка бумаги, тем более, подаренного ей кем-то, кто так глубоко ранил ее. Но эта её версия именно так и поступила. Она чувствовала себя глупой и растерянной, обиженной и виноватой одновременно, что было явно ненормально. Гермиона тяжело вздохнула и зарыдала в рубашку, чихая и чувствуя себя некрасивой, потому что, о Мерлин, знала, что она не из тех ведьм, которые изящно плачут, элегантно проливая слёзы. У неё были красные нос, глаза, щёки и куча соплей.
Какая разница, что она похожа на тролля? Никто больше не будет здесь свидетелем её великолепного погружения в эмоциональное крушение.
--
— Что значит, им дали наводку? Кто источник этой информации? — Робардс неловко передёрнулся, услышав её вопросы. Она знала, что они логичны, и поэтому не обращала внимания на дискомфорт своего босса, — близится Рождество, все устали от этой непрекращающейся борьбы и террора, но, я уверяю вас, наши противники не устали. Они будут использовать любую возможность для нанесения удара, и я говорю, что мы должны усилить патрульные группы и сохранять повышенную бдительность.
В комнате их было всего трое, а информатор Гарри только что принёс какой-то вздорный слух, что Мальсибер и Долохов уйдут в подполье на время праздников. Абсолютная и полная чушь.
— И что, по-твоему, мы должны делать в таком случае? — Гарри хотел сохранить оптимизм, чтобы у него была хотя бы крохотная надежда на то, что он проведёт этот день с семьёй, а не будет красться и вынюхивать.
— Говорю же, они планируют что-то грандиозное, почти две недели без происшествий. Они воспользуются нашей расхлябанностью в своих целях, — Гермиона убила его надежду этими словами, почувствовав себя немного виноватой, но продолжала уверенно, — я также думаю, что это не будет чем-то обычным, не то чтобы я считала похищения, пытки и убийства обычными, но для них это так. Они намерены совершить нечто весьма интенсивное. Незабываемое, я бы сказала…
Позже она также сказала Робардсу, что эти ублюдки считают себя преемниками Волдеморта, и это делает их ещё более опасными. Они не мыслят как низкопробные сопливые подражатели. Они — одни из самых преданных и жестоких его последователей. Они наверняка не пожалеют сил, чтобы произвести впечатление, поселить страх в сердца волшебников и сломить едва устоявший дух.
--
На работе было достаточно тяжело; их усилия не приносили никаких плодов, и все были тем сильнее на грани, чем ближе было Рождество. Ко всему прочему, Драко становился настолько раздражительным при любом упоминании о работе, что она могла разговаривать с ним только сквозь зубы и с помощью сильной окклюменции, чтобы не напрягаться ещё больше.
Вчера, в канун Рождества, они поссорились так ужасно, что Тилли и Минни вышли из кухни, чтобы собрать разбитую вдребезги посуду. Он сказал, что устал от того, что она постоянно где-то пропадает, гоняясь за Мерлин знает кем, когда её долг перед обществом уже оплачен втрое и она может отдохнуть, а, может быть, и жить. Что её отсутствие на всех официальных мероприятиях, которые должна посещать леди Малфой, превращает его в ходячую шутку. Что она действительно может проводить с ним время, быть немного эгоисткой и пытаться делать что-то помимо работы. Он кричал, что все её прежние стремления изменить мир и жизнь тех, чей голос слаб, канули в Лету, потому что всё, что её волнует — это месть.
Последняя фраза произвела на неё сильное впечатление. Она была в такой ярости, что превратила в пепел супницу вместе с супом в ней и разбила несколько изящных фарфоровых тарелок. И стул. И оставила зияющую дыру в скатерти. Это не имело значения, потому что последняя фраза была несправедливой. Совершенно несправедливой. Как он мог сказать такое? Знал ли он её вообще, или все его попытки были лишь фасадом? Нет, мужчины не целуют тебя вот так, когда ты ничего не значишь. Они не обнимают тебя и не злятся за то, что ты рискуешь своей жизнью. Она запретила себе плакать в ту ночь, помня о том, что завтра ей предстоит патрулирование в Косой аллее. Она исправит эту ситуацию позже. Сейчас у неё были другие несолько важные дела.
Мало ли, что она думала…
--
Чутьё никогда не обманывает, с горечью подумала Гермиона, накрывая усиленным Протего ближайший к магазину Уизли магазин «Волшебные приправы». Она укрылась под перевёрнутым столом, который вылетел из окна кафе, отвлекая на себя их внимание, и теперь её и её группу разделял густой туман, который, в общем-то, пришёлся как нельзя кстати, потому что отлично скрывал её сигнал тревоги-патронус.
Подкрепление уже в пути, ублюдки.
Она услышала крики и узнала Донни, мальчика из магазина Уизли. Она должна была действовать. Гермиона не может допустить, чтобы ещё один человек погиб от рук этих монстров.
--
В Мунго её хорошенько подлатали, никаких видимых следов и отметин, подтверждающих её участие в крупной драке, не осталось. Гермиона пришла в поместье, обнаружив приглушенный свет и нетронутый идеально сервированный стол. Чёрт, сегодня же было Рождество.
Годрик, она только что видела, как погибли три молодых волшебника, ещё десятки получили серьёзные ранения. Поражённые Джордж и Артур, бледный Гарри… У неё не было ни сил, ни желания продолжать этот список. Она понимала, что сейчас ей не до Драко. Она не могла удержать ни внешность, ни себя в руках.
Она позволила себе разрыдаться только тогда, когда нашла маленькую коробочку, завёрнутую в зелёную бумагу и подписанную Миссис Грейнджер-Малфой. Она вылила слёзы на кожаный квадратик, в котором лежал браслет. Браслет был зачарован на Петлю жизни, изобретение настолько недавнее, что она и представить себе не могла, сколько он стоит. Он мог перенести в Мунго сквозь любые чары.
Если бы только он был у неё несколько часов назад… — задумчиво пронеслось у неё в голове.
--
Гермиона устало потерла виски и положила руку на свой пока ещё плоский живот.
Почему всё, что касалось его, было таким запутанным? Как она должна была расшифровывать его настроения и жесты, слова и поступки, когда они противоречат друг другу?
Гермиона также не была наивной, полагая, что во всём виноват только он.
Но как может ребёнок, зачатый при столь неблагоприятных обстоятельствах, родиться и прожить счастливую жизнь? Грейнджер закрыла глаза и сделала несколько длинных вдохов, медленно выдыхая через рот. Кто бы это ни был, мальчик или девочка, он невиновен и не несёт никакой ответственности за ошибки, совершённые его родителями.
Она должна принять решение. И она должна принять его быстро.
