Неудобный II

      Утром Женька еле-еле соскреб себя с кровати, потом соскреб брата, сопящего рядом, отправил его в ванную умываться, а сам поплелся на кухню. Последствия ночи, то есть, осколки кружки, валялись по всей кухне. Женя, шепотом выругавшись, начал их осторожно собирать в ладони и, закончив, выбросил. Дальше по расписанию варка кофе и каши. Пока Женька возился с кашей, Игорь, вернувшийся из ванной, ухитрился перелить часть кофе в свою кружку.       — Куда тебе кофе? Ты и так буйный. — Женя смирил младшего брата строгим взглядом.       — Туда-туда. — закивал головой Игорь. — Все туда.       Женя на это лишь вздохнул:       — Чем бы дитя не тешилось…       Позже, когда Женя уже как два часа назад отправил накормленного брата в школу и плюхнулся на диван, зазвонил телефон. «Глебка☀️» — высветилось на экране. Женька сразу нажал зеленую кнопку и приложил телефон к уху.       — Да? — произнес он.       — Привет, Жек. Ты как?       — Нормально. Думал, всю ночь рыдать буду, а нет. Как-то спокойно принял. А ты как?       — Да и я тоже нормально. Спать завалился, чтоб дичь всякая в голову не лезла, и дело с концом. Я че звоню-то? Планы на будущее, может, обсудим? Или ты не готов ещё?       — Готов. — решительно ответил Женька. — Нельзя с этим тянуть, сезон вот-вот начнется. Да и к тому же скоро все в сми просочится. А там уж, сам знаешь, заколебут нас так, что не до этого будет.       — И то верно. — поддержал его Глеб. — Где встретимся?       — Ко мне приходи.       — А как же мелочь?       — В школе.       — Ладно, давай, я кабанчиком щас.       — Не навернись только! — пригрозил ему Женя, мысленно отдавая себе отчет, что раньше подобного рода фразами кидался Миша и на Глеба, и на него самого. — Кабанчиком он!              Глеб явился уже через полчаса, из чего Женя сделал вывод, что тот реально «кабанчиком» сюда прискакал. Так ещё и с огромным пакетом продуктов питания. Он сразу вручил пакет Женьке и начал разуваться.       — Вот пока сам все это не сожрешь, из квартиры не выйдешь! — заявил Женька, осматривая содержимое пакета.       — С тобой жить буду, получается. — улыбается Глеб и вешает на крючок джинсовку. — Диванчик у тебя свободен, вроде.       — Ага, диванчик ему. Разбежался. Со мной в кровати спать будешь. Под моим присмотром. Пошли.       Парни прошли на кухню, Женя по-быстрому сварганил кофе, вытащил из принесенного Глебом пакета пряники, поставил все на стол и, наконец, сел напротив Глеба.       — У самого-то варианты есть? — спрашивает у Жени Глеб.       — Нет. Я ещё вообще не думал. — пожимает плечами Женька. — А ты что? Придумал уже что-то?       — Есть один вариант.       — Так говори.       — Ох, не понравится он тебе… — вдыхает Глеб. — Ну, помнишь, я тебе говорил, давно ещё, что мне Макара прыжки нравятся?       — Помню. И мне нравятся. Эффектно, базару нет, но вот только что с того?       — А Дима катается красиво. Легко так. Бальзам на душу. — продолжает Глеб.       — И?       — Ты ещё не понял? — удивился Глеб. — Во тормоз.       — Сам тормоз. — огрызнулся Женька. — Сидишь тут, вместо того, чтобы дело обсуждать, когда времени в обрез, про прыжки Макара рассказываешь. Ну нравится тебе, как он наверх выстреливает, и что дальше?       — А я, может, так же хочу. — завил Глеб, и тут Женя понял, к чему был такой спич.       — Ишь чего удумал! «Прыгать так же хочу»! И бед с башкой таких же хочешь в придачу, да?       — Ой, не передергивай. — поморщился Глеб. — Вот вы с Мотей одинаковые. Оба те еще паникеры. Тот тоже сразу не одобрил. Сказал, что Рук злой и нервный, и что он сам со мной изведется и заодно меня до ручки доведет.       — Дело говорит. — отметил Женя. — А он сам-то что?       — Ещё вчера в машине мне сказал, что пакует чемоданы и в Москву. Туда, откуда перешел. Он все решил уже. Железно. — рассказал Глеб. — Так что? Ты со мной?       — Тебя ещё никто не отпускал. — заметил Женька.       — Кто это меня отпустить должен? Мишины? Ну всё. Пошёл доставать спиритическую доску.       — Я. И я живой ещё, так что доску оставь до лучших времен. Да и с Лизой посоветоваться надо бы, но это когда меня уломаешь, что вряд ли случится.       — Да хоть одну причину назови, почему ты так резко против. — требует Глеб.       — А ты своей головой подумать не хочешь? — интересуется Женя. — На тех сборах мы с тобой вместе были. Ты же сам все видел и слышал.       — Да, видел. — кивает Глеб. — Но я, в отличие от тебя, и другое заметил. Не только орущего тренера заметил, но и Макара-оболтуса. Давай объективно. Никто его с температурой на лёд припираться не просил, никто его головой в борт влетать не просил, никто его давиться водой не заставлял, и рассказывать об этом тренерам сразу ему тоже никто не запрещал. А без причины он и не огребал никогда.       — Согласен, но, Глеб, ты же тоже много косячил, по молодости особенно, и что? Шеф же на тебя не срывался. И не бил тем более. — пытался объяснить Женя.       — А что ему я, Жень? — спрашивает Глеб. — Ему пофиг было. Да, занимался он со мной, учил, но так, как запасной вариант. Катается — ладно, сломался — ничего страшного, есть другие.       Женька, конечно, давно понял, что с ним возни в разы больше, чем с Глебом, и иногда думал, догадывается ли об этом Глеб.

Он не догадывается. Он точно знает.

      — Ладно, Глебыч, ты в чем-то прав. — выдал Женя. — Технику там ставят хорошую, и Макар — парень хороший, но не подарок… Может, другие варианты рассмотрим? Давыденко? Спокойный и рассудительный.       — Ну нееет. — протянул Глеб. — Там душно. Дышать нечем. Андрюха говорил, на стены скоро лезть будет.       — А Чеботарева?       — Не возьмет. Взяла бы, если бы не у Шефа мариновались. Он же Мишу у неё отжал, забыл?       — Все не так было! — возразил Женя.       — Ну а для нее так.       — Ладно… Дайнеко?       — По Пете соскучился? — фыркнул Глеб.       — Да ну тебя.       Женька задумался. Глеб ведь прав. Штаб Рукавицына — следующий по статусу в Питере после Мишиных, лучшее, из того, что осталось.       — Хорошо, Глеб, уболтал. — вздохнул Женя. — Вот только нехорошо будет, если мы туда заявимся, нас возьмут, а все, что там уже было построено, разрушится.       — Ты о чём?       — Ну а вот если, например, Диме, Макару или Артуру, ну, некомфортно будет, если мы придем. Их же никто не спросит. Скажут «они теперь с нами катаются», и всё.       — Так спросим.       — Так все трое, даже если и против, из жалости скажут «добро пожаловать» — объясняет Женя. — Они наверняка в курсе о случившемся уже.       — А если мы не у них спросим, а сразу у Рука? — предлагает Глеб.       — И как мы это сделаем? — вскидывает брови Женька.       — Спросим и все. Сначала в группу просимся, и, если ответ «да», спрашиваем осторожно. Что-то вроде «У вас такая большая группа, не будем ли мы в тягость?».       — Ты в любой группе «в тягость» будешь со своим девизом «слабоумие и отвага». — шутит Женька.       — Шел бы ты… не знаю… в лес! За грибами. — дежурно послал Глеб. — Там уже есть один такой, одаренный слабоумием и отвагой, и ничего. Ужились.       — Нет, ну если ты тот пиздец называешь «ужились», тогда ты где угодно и с кем угодно уживешься! С такой-то логикой.       — По итогу-то что? Когда и как о просмотре договариваемся? — спрашивает Глеб.       — Шустрый какой. — фыркает Женька. — А с Лизой перетереть в твои планы не входит?       — А она сейчас точно в состоянии?       — Ну, позвонить точно надо, поговорить, а там, если нормально все, про переход скажем. — инструктирует Женька.       — Да, ты прав. Набирай.       Лиза ответила сразу. Обменялись приветами, рассказали кто, где, как. У Лизы, как выяснилось, выходной от шоу, и она ещё в кровати лежит.       — Так, не поняла, че как неродные? — спросила Лиза после обмена информацией. — Видео включим, может? Хоть лица детей увижу.       — Базару ноль. — заявил Женя, включил камеру, а Глеб пересел на его сторону стола.       — Ой, какие хорошенькие. — улыбнулась Лиза. — Че вы там? Чаи гоняете?       — Кофе. — ответил Женя.       — Много только не пейте, а то моторы испортите, и я ругаться буду. — пригрозила Лиза.       — Есть. — отозвался Глеб и приложил руку к голове. — Мы тут, кстати, это… переход надумали.       — Уже? — удивилась Лиза. — И куда же, позвольте спросить?       — К Рукавицыну. — доложил Глеб.       И тут Женя ожидал, что Лиза дистанционно выпишет Глебу люлей за такой неоднозначный выбор, но она, как оказалось, считает выбор правильным, считает Рукавицына хорошим тренером с головой на плечах. Она и рада будет, если возьмут. Она на стороне Глеба.

Почему всё так? Неужели никто, кроме меня, не замечает, что там с ума сойти можно от криков и рукоприкладства? Неужели никому, кроме меня, не жаль Макара?

      — А Женька вот упирался, не хотел. — сообщил Лизе Глеб. — Говорил «сам не пойду и тебя не пущу», представляешь?       — Жень. — окликнула Лиза. — Чего это ты так? — Женька в ответ пожал плечами. — Нет уж, потрудись объяснить.       — Ну, понимаешь, сборы те у меня до сих пор в голове крутятся. — начал Женька. — И такое… странное отношение. К Макару.       — А Макар у нас прям божий одуванчик, да? — спрашивает Лиза. — Жень, радость моя, будешь нормально себя вести, никто тебя и пальцем не тронет. Ну а если будешь херней страдать, как Макар, то получишь, конечно. И правильно. Зато, дай бог, не будешь на одни и те же грабли наступать.       Женя снова задумался. Лиза, как и Глеб, в чем-то права. Огребли парни один раз всем составом за то, что смолчали, зато потом два раза сразу звонили, когда что-то случалось. И повезло, что оба раза ничего серьезного не было, а если б было, то неизвестно, жив ли был бы сейчас Макар, если бы парни пытались решить все самостоятельно.       — Да я уже и сам все понял. — произнёс Женька. — Уже с Глебом согласился.       — Ну вот и славно. — улыбнулась Лиза.       Парни ещё чуть-чуть пообщались с Лизой, попрощались, пообещали вести себя хорошо и завершили звонок.       — Выкусил? — улыбнулся Глеб, довольный тем, что Лиза его поддержала. — Ты телефон не убирай, он тебе сейчас пригодится.       — А ты уверен, что он сейчас не занят? — спросил Женя.       — А ты не звони, а пиши. Ответит, когда освободится.       — Ладно.       Женька снова включил телефон и полез искать нужный номер в контактах.

_____________________________

Рукавицын Е.В.

_____________________________

Добрый день.

Я хотел бы продолжить карьеру под Вашим руководством.

Глеб Лутфуллин тоже.

_____________________________

      Ответ, что удивительно, пришел почти сразу.

_____________________________

Здравствуй, Женя. Хорошо, я готов взять вас в группу

Когда можно будет придти на просмотр?

Никогда Что я, не знаю, что ли, как чемпион России катается?

А с Лутфуллиным что?

Глеб тоже личность известная в узких кругах Приходите оба, когда отойдете от всего

Спасибо Вам большое

Только вот у Вас такая группа большая, не будем ли мы мешать?

Не будете Даже не переживайте по этому поводу

А парней не будет смущать наше присутствие?

Не думаю

Не могли бы Вы у них лично об этом спросить, если Вас не затруднит?

Просто мы правда не хотим что-то испортить

Хорошо, спрошу, раз вы так переживаете

_____________________________

      — Ну вот. — заговорил Глеб. — Взяли нас с сразу, без «мне надо подумать» и прочей ерунды.       — Угу. — промычал Женя, которого отсутствие «мне надо подумать» немного напрягло.

***

      Одна из раздевалок академии фигурного катания. Тут Макар, Дима и Артур убивали перерыв между первым льдом и хореографией игрой в дурака. Сели в круг на полу и перебрасывались картами из колоды Артура.       — Стой, подожди, Артурио. — произнес Дима. — У тебя на могло быть крестовых карт старше десятки! Как же ты побил моего вальта?       — Это секретные практики, я их не могу озвучивать, но я ими владею. — засмеялся Артур.       — Опять мухлюешь?! — возмутился Дима.       — Успокойся ты. — подключился к беседе Макар. — Чего срач разводить, когда уже всё, бито? Проморгал — твои проблемы.       — А ты все видел и мне не сказал?! Друг, называется! С такими друзьями никаких врагов не надо!       — Заебал душнить! Брать-то будешь?       Резко распахивается дверь, и на пороге появляется Евгений Владимирович.       — Извините. — на автомате выпалил Макар, заливаясь краской, а Артур с Димой вскочили с пола, так как знали, что за такое подзатыльник получить можно. Макар тоже знал, он и получал чаще всех, но, видимо, забыл.       — За что конкретно? — спрашивает Рукавицын.       — Ну… за нецензурную брань.       — Эх, Макар-Макар. — вздохнул Евгений Владимирович. — Вот сто раз говорил, между собой выражайтесь как душе угодно, хоть пятиэтажным, не маленькие уже, только не ссорьтесь, а вы опять за свое. Так ещё и из-за фигни какой-то, хотя у вас по-другому и не бывает, наверное… С пола-то встанешь с холодного?! — чуть прикрикнул Евгений Владимирович, и Макар резко подскочил на ноги. — Давно в температурой не лежал, что ли?! Хоть кол на голове теши… Так, ладно, разговор есть. Мишу приведите.       Макар вышел из раздевалки, и Артур с Димой начали нервно поглядывать друг на друга, стараясь вспомнить, что такого они успели вытворить, связанного с Мишей, но вспомнить ничего не смогли.       Мишу Макар привел очень скоро, и они вдвоем, тоже слегка взволнованные, прошли в раздевалку.       — Садитесь. — произнес Рукавицын, прикрыл дверь, и сам сел на скамейку напротив парней. — Значит так, к нам в группу Лутфуллин с Семененко пожаловали. Я бы взял. Вы как на это смотрите? Возражения имеются?       — Нет. — хором выдали парни.       — Точно? Может у кого конфликты какие-нибудь или ещё чего?       — Да какие с ними могут быть конфликты? — развел руками Дима. — Они ж безобидные.       — Вот вы только внутри группы и умеете срач разводить. — покачал головой Евгений Владимирович. — Бей своих, чтоб чужие боялись?       — Да мы так, по мелочи… — начал оправдываться Дима.       — Ой, Дим, вот даже оправдания слушать не хочу. — признался Рукавицын и перевел взгляд на Макара, который показался ему удивленным. — Ты чего?       — Ну… — замялся Макар. — Вы просто не спрашиваете о таком обычно.       — Парни сами попросили. Говорят, боятся помешать.       — Чем помешать? — не понимал Артур.       — Понятия не имею. — развел руками Евгений Владимирович. — Жто к вопросу о том, как вы себя на соревнованиях в раздевалке и в гостинице ведете, что вам люди боятся помешать. Мишань, а ты чего притих? Не возражаешь?       — Неа. — помотал головой Миша. — Кто я такой, чтобы возражать?       — Не говори так, пожалуйста. Если ты ещё только-только набираешь обороты, это не значит, что мы тут тебя ни во что не ставим. Ты такой же уже взрослый спортсмен, как и все. Ты понял? — спросил Рукавицын, и Миша согласно кивнул. — Все, парни, отдыхайте. И чтобы ни одной жалобы от Ольги Германовны до меня не дошло!