Эльф на полставки

— Юши! Купидон вглядывается во тьму, пытаясь понять, не послышалось ли ему — вдруг это было просто шуршание изрисованных бумаг на столе, вызванное порывом зимнего ветра, проникающего через открытое окно. Тишина длится всего секунду, прежде чем дверь с щелчком закрывается и быстрые шаги приближаются к толстому больничному стеклу. — Юши! Юноша, сидящий на подоконнике, поворачивает голову на звук. По его губам пробегает тень улыбки. — Ты что тут делаешь? — Ты с ума сошел? Закрывай окно! Две реплики сливаются в единый микс недовольного шепота и расслабленного бормотания. Парень в белом халате, проникнувший в палату под покровом ночи, тянется к ручке и сам захлопывает окно. Юши не возражает — только молча наблюдает за действиями гостя. — Ты простудиться решил? Сидишь тут у открытого окна! — Извините, господин О, — юноша изображает удивление. — Не знал, что вас приняли сюда на пост медбрата. Тихий мелодичный хохот разбавляет ночную тишину. — Ну-ну, — парень садится на подоконник с другой стороны и прислоняется спиной к стене. Джено с трудом разглядывает черты его лица, узнавая парня из школьной столовой — Шинон, кажется? — Какой из меня медбрат? — А отчитываешь не хуже господина Ли, — Юши усмехается. — Но вообще да, тебе больше идёт беличий хвостик, чем медицинский халат. Шинон возмущенно вздыхает, скрещивая руки на груди. Купидон подсознательно чувствует его волнение, и готов поклясться своими крыльями — если бы не густая тьма, разбавляемая хилым светом уличного фонаря, румянец парня был бы отчетливо виден даже из другого угла палаты. — Так Чимин не врал? — он бросает короткий взгляд из-под челки. — У тебя правда есть фотки? — Есть парочка, — кивает Юши, озорные огоньки его глаз, покрытые пленкой золотого эликсира, в отражении стёкол выглядят как единственная пара звёзд на небе. — Вообще-то я хотел напрямую с тобой сфоткаться, но дети облепили тебя со всех сторон. Похоже, ты тут и правда всем нравишься, Шион. Ага, все-таки Шион, значит. — О боже, какой позор, — парень закрывает лицо руками, но Джено замечает краешек плохо сдерживаемой улыбки, выглядывающий из-под его ладони. — Да ладно тебе, — юноша прячет руку в кармане своей толстовки и вытягивает оттуда телефон. Яркий свет экрана заставляет его зажмуриться. — Я удалю, если тебе неприятно. Он решительно тычет пальцем по экрану, когда поверх его запястья неожиданно ложится чужая ладонь. Юши поднимает голову — ладонь быстро исчезает. — Можешь оставить, — едва слышно говорит Шион, — если они поднимают тебе настроение. — Что ж, спасибо, господин О, — экран гаснет и телефон исчезает в кармане толстовки. — Тогда вернемся к моему вопросу: как ты тут оказался? Какое-то незаконное проникновение получается. — Я могу уйти. — Нет, — юноша напрягается и едва подается вперед. Ухмылка тает на его щеках. — Оставайся. — Как скажешь. Шион расслабляется, упираясь затылком в стену. Какое-то время никто не говорит ни слова. — Разве не господин Ли сегодня дежурит? Будет плохо, если ты ему попадешься. И то, что ты его сын, не спасет ситуацию. — Не попадусь, — голос парня звучит спокойно и уверенно, — он меня не видел. Я спрятался на старом складе, туда практически никто из персонала не заходит. Потом просто добрался до твоей палаты, пока папа был в триста двадцатой. Он заходил к тебе? — Пока нет. Наверное, думает, что я сплю. — Но ты не спишь. — Но я не сплю. За окном ярким светом мелькают фары проезжающей машины. Парни поворачивают голову к стеклу и провожают ее взглядом. О том, что в мире существует звук, напоминают только настенные часы да тихое дыхание Шиона и Юши. Джено, сидящий между ними, на периферии сознания отмечает, что Юши дышит немного чаще. — Тебя не было сегодня на просмотре фильма, — шепот Шиона наконец разрывает тишину. — Да, — Юши кивает, — я… просто хотел побыть один. — Тогда… — Нет, — юноша не дослушивает, — я уже сказал, не уходи. Может быть, иногда одиночество — не самая лучшая идея. На самом деле я рад, что ты пришел, хоть это и глупо с твоей стороны. — Возможно, — Шион слабо пожимает плечами. — Но если ты рад — это того стоило. — Фу, как мило. Юши подтягивает к себе колени и укладывает на них руки, а затем голову. Его глаза все еще выжидающе смотрят на ночное небо, затянутое густой дымкой. Купидон тоже приглядывается, но не видит ни одной звезды, даже самой неприметной. Размытый ореол луны едва различим за облаками, и единственным с источником света остается старый уличный фонарь. — Там сегодня так пусто, — Шион тоже сидит, повернув голову к окну. — Ага. Просто звезды, похоже, освободили мне место, — невесело усмехается Юши. — И все-таки, будь я звездой, то не прятался бы за этими глупыми облаками. — А что бы ты делал? — Дарил надежду, — юноша устраивает голову поудобнее на сложенных руках. — Я бы падал, потом возвращался на небо и снова падал, чтобы все, кому это нужно, успели загадать желание. Чтобы они не чувствовали себя одинокими и знали, что я не исчезну, даже если на какое-то время распадусь на множество крохотных частиц и потеряюсь в космосе. — То есть, ты подарил бы себя людям? — Да, — легко кивает Юши. — Тогда у меня была бы цель. Но если нет, то жизнь звезды не многим лучше моей. — Звезды одиноки, — Шион проводит пальцами по стеклу. — У них нет никого. Вообще. Минимальное расстояние между звёздами — два с половиной миллиона километров. А минимальное расстояние между нами сейчас — сантиметров сорок. — Не знал, что ты астроном. — Мне нравятся звезды. Юши молча смотрит на него большими глазами. Капли эликсира мелкими точками слабо мерцают на темной радужке. — Тогда мы могли бы стать звёздами с рекордно маленьким расстоянием, — юноша отводит взгляд. — Я тебя подожду. Для звёзд ведь сотня лет ничего не значит. — Сомневаюсь, что доживу до ста, — Шион опускает руку, прекращая выводить невидимые узоры на стекле. — Но знаешь, у нас больше шансов нагнуть эту астрономическую систему, если мы станем звездами вместе. Примерно в одно время, понимаешь? — Не смей, — Юши выпрямляется. Свет фонаря слабо касается его нахмуренных бровей и нервно сжатых губ. — Слышишь? Что бы ты там себе ни придумал, не смей этого делать. Я уйду первым и буду ждать тебя только через сто лет. Иначе, я клянусь, я буду убегать от тебя по Млечному пути всю оставшуюся вечность, и ты никогда меня не догонишь, даже если будешь самым быстрым метеором в космосе. — Что? — в глазах Шиона мелькает искра беспокойства. Он отталкиваться от стены и неосознанно тянется рукой в сторону юноши. — Нет, Юши, ты не так понял… Пальцы робко касаются покрасневшей от холода кожи. — Давай вместе станем звездами через сто лет. Юши приоткрывает рот, намереваясь что-то сказать, но с губ слетает только слабый вздох. Темные зрачки дрожат, и крошечные блёстки осыпаются с них метеоритным дождём, оседая на подоконнике и тут же угасая в плотной тьме комнаты. Небо за окном все еще затянуто облаками, но Джено и без света замечает капельки в уголках глаз Юши. — У меня завтра полный плановый осмотр, — его голос звучит спокойно, однако руки начинают подрагивать, но так мелко, что, не будь купидон размером с мышь, даже не заметил бы. — И он решающий. Господин Пак отчаялся. Он пытается это скрыть, но я все чувствую. Мы перепробовали все возможные медикаменты и процедуры, а в августе меня записали на какую-то инновационную программу по лечению рака от биологического центра неокультурных технологий. Я закончил её неделю назад, и завтра узнаю результат. Господин Пак сказал, что… Голос Юши затухает, рассеиваясь по палате. Он опускает глаза, поджимает пальцы, затем вновь смотрит на плотные облака. — …что это мой последний шанс. Так что либо ремиссия, либо ещё одна звезда на небе. Губы юноши расплываются в привычной улыбке, но она не держится и пары секунд — тут же стекает по подбородку акварельными красками, смешиваясь в единый цвет отчаяния. Юши отворачивается от окна. Слеза пробегает по его щеке одиноким метеором, когда он встречается взглядом с Шионом. — Обещай, что будешь загадывать на меня желания. Шион не обещает — только скользит по подоконнику и прижимает юношу к груди, пряча его в складках распахнутого медицинского халата. Юши вцепляется в ткань до побеления пальцев. — Мне страшно, Шион, — Джено едва слышит его дрожащий шепот. — Мне так чертовски страшно… Я устал притворяться, что меня не волнует приближение смерти. В смысле, я знал, с самого начала знал, что мои шансы против рака просто ничтожны. Но сейчас, когда старуха с косой буквально дышит мне в спину, я понимаю, что люблю эту жизнь… Купидон подходит к юноше и кладет ладони на его ногу, хоть и прекрасно знает, что его маленькую моральную поддержку не заметят. — Пусть у меня никогда не было любящих родителей и собственного дома, пусть я половину детства провел в подвале за непослушание, пусть жизнь решила, что я не нужен этому миру, я все равно чертовски сильно хочу здесь остаться. Мне все равно, если придётся вернуться в этот адский приют или навсегда остаться привязанным к моей больничной койке. Мне все равно!.. Из-за халата вылетает задушенный всхлип. — Я не хочу расставаться с вами… с тобой, господином Ли, господином Кимом, Чимином и Джисоном… Вы заменили мне семью, а если я сейчас уйду, то снова буду один в этом холодном космосе, который ещё больше, чем наша планета. Я боюсь, я так этого боюсь… Слова юноши сливаются в неразборчивое бормотание. Он крепче обнимает Шиона и вздрагивает от каждого уже не сдерживаемого всхлипа. Джено не видит лица Шиона, но его пальцы, поглаживающие спину Юши, тоже дрожат. Он не говорит ни слова. Наверное, потому что не может позволить себе обещание, что все будет хорошо. Наверное, потому что Юши в его руках кажется таким открытым и беззащитным, что любое неосторожное слово может разбить его окончательно. Наверное, потому что Шион — всего лишь подросток, не способный изменить хоть что-то в этом несправедливом мире. — Юши, — осторожно зовёт он, когда юноша потихоньку успокаивается, — звезды могут исполнять желания в человеческом обличии? Если так, я бы хотел загадать свое прямо сейчас. — Я слушаю, — юноша поднимает глаза на Шиона. — Пообещай, что сделаешь мне венок из одуванчиков. — Но одуванчики появятся только в начале мая. Я не успею… — Просто пообещай мне это, — настаивает Шион. — И вообще, звезды не должны сомневаться в желаниях, которые они исполняют. Юши слабо улыбается. Новогодний эликсир, разбавленный слезами, переливается северным сиянием. — Хорошо, — он тихо кивает, — я обещаю. Какое-то время они сидят так, не выпуская друг друга из объятий и слушая тиканье настенных часов — единственное напоминание о том, что в мире существует звук. — Все-таки жаль, что сегодня так облачно, — вдруг подаёт голос Юши. — Мы упускаем такую сопливую возможность посмотреть на звезды… — Подожди, Юши, — Шион ерзает на подоконнике, мягко отпуская юношу, — совсем забыл! У меня есть кое-что… Он спрыгивает на пол и отходит к двери, затем возвращается с небольшим рюкзаком и ставит его на подоконник. Шион запускает руку внутрь и достает квадратную коробку. — Что это? Юши спускает ноги с подоконника, с интересом следя за действиями парня. — Сейчас увидишь. Шион вертит в руках какую-то странную штуку, нажимает на кнопку и — о чудо! — потолок, стены и мебель во всей палате окрапляется десятками маленьких звёздочек, создавая подобие космоса. Джено не сдерживает восхищенного вздоха — впрочем, как и Юши. Юноша соскакивает с подоконника и медленно проходит по палате, не сводя взгляда с потолка. — У космоса так много звёзд, — говорит Шион. — Надеюсь, он не отнимет мою единственную. Каждая светлая точка на стенах отражается в глазах Юши новой вспышкой, и, когда он смотрит на Шиона, купидон готов поспорить, что на этот раз его улыбка действительно искренняя.