Прощение / Absolution / Серия Защитники, книга#1

Джонас Это глупо, подумал я, толкая входную дверь и проходя вдоль голых стен моей новой галереи. Несмотря на то, что подписал договор аренды почти шесть недель назад, я по-прежнему испытывал волнение каждый раз, шагая мимо пустых кирпичных стен. Мой агент, Кэндис, настаивала, чтобы я покрасил перегородки в белый цвет, не соглашаясь сносить их совсем, но, когда узнала, что я не планировал выставлять на них свои работы, пришла в ярость. Я слушал разглагольствования до самой студии, не проронив ни слова, а потом наслаждался тишиной, пока Кэндис рассматривала шесть картин, законченных мной с момента приезда в Нью-Йорк. На этом тирада о стенах закончилась, и я практически увидел в глазах женщины-агента символы доллара, пока та изучала по отдельности каждое полотно. Все картины были проданы в течение нескольких дней, Кэндис нашла мне места на двух предстоящих выставках в других галереях, после чего ни разу не высказала мнения, что я должен делать со своей. Это возвращало меня к настоящему, ибо мои планы означали — у меня не было иного выбора, кроме как смириться с компанией человека, которого я не мог понять. За неделю с момента, как Мейс согласился на работу, он каждое утро появлялся в одно и то же время, вежливо здоровался, объяснял планы на день, а затем приступал к ремонту. Ни яда в голосе, ни похоти в глазах. Я не мог понять, ненавидел ли мужчина меня, хотел ли меня, либо всё вместе, или ни того, ни другого. Единственное, что мне удалось выяснить, так это то, что он был неравнодушен к кофе. Поскольку у меня в галерее не было кофемашины, Мейс брал с собой термос и, похоже, бесконечно наполнял из него свою походную кружку. Покупать Мейсу кофе в кофейне на соседней улице, где я ежедневно пил латте, было глупо, но на самом деле я хотел просто протянуть оливковую ветвь. Не то, чтобы мне обязательно нужно было разрешить какую-то размолвку — просто очень хотелось пообщаться с этим мужчиной. Почему? Понятия не имел. Я также не ожидал, что это возымеет хоть какое-то действие, потому что никакие мои попытки до сих пор не увенчались успехом. Я не раз предлагал помочь с работой в студии, но, когда чуть не растянулся, споткнувшись о груду использованных банок из-под краски возле одной из стен, Мейс любезно предложил оставить работу ему, поскольку именно за это я ему и платил. На следующий день я пригласил его на ланч, но и это предложение было вежливо отклонено. Ремонт продвигался медленно, но только потому, что Мейс обнаружил целый ряд проблем, которые, по его словам, не соответствовали нормам. Он терпеливо объяснял свои выводы, но я слишком отвлекался на его хриплый, странно успокаивающий голос, чтобы толком расслышать, о чём именно шла речь. Когда Мейс обратился ко мне, я пробурчал, что мне нужно кое-кому позвонить, и предложил делать всё необходимое, чтобы привести помещение в соответствие с нормами. Странно было заходить в своё собственное пространство и чувствовать себя чужим, но именно так и происходило каждый раз, когда я оказывался в галерее. Сегодняшний день не стал исключением, и увидев Мейса, стоящего спиной ко мне на коленях возле одной из электрических розеток, я прислонился к дверному косяку, чтобы посмотреть, как мужчина работал. Я понятия не имел, что конкретно он делал, и, всё же, наблюдая, как его большие, но проворные пальцы обращались с множеством разноцветных проводов, задался вопросом, каково было бы почувствовать эти руки на своей коже. Моё влечение к Мейсу не стало такой уж неожиданностью, поскольку он был действительно потрясающим мужчиной, и любой парень, будь то гей или натурал, не смог бы этому возразить. Мне было трудно справиться с желанием. Одно только присутствие в комнате с Мейсом было так же пагубно для моего тела, как и то, что я увидел мужчину во всей красе без рубашки. Такой реакции я не ожидал, учитывая своё прошлое. — Тебе что-то нужно? Услышав голос Мейса, я едва удержал оба стаканчика с кофе в своих руках. Подняв глаза, я увидел, что он даже не смотрел на меня, и проклял себя за нахлынувшее разочарование. Хотя я прекрасно понимал Мейса и свою реакцию на него, он явно не испытывал аналогичного беспокойства по поводу моего присутствия. Я всё больше и больше начинал подозревать, что был для него типа мошки — постоянно витал рядом, немного раздражал, но в конечном итоге не стоил того, чтобы пытаться от меня избавиться. — Я принёс тебе кофе, — пробормотал я, проходя через комнату. Глаза Мейса, наконец, поднялись, рассматривая меня, затем он встал на ноги, и к тому времени, как я подошёл, он уже возвышался надо мной. — Не уверен, что твой термос долго останется горячим, — заикаясь, проговорил я. Я стоял, неловко посматривая на Мейса, наблюдавшего за мной с его повседневным нечитаемым выражением лица и равнодушным взглядом. — Спасибо, — наконец произнёс он, забирая у меня стакан. Когда наши пальцы соприкоснулись, по нервным окончаниям пробежало электричество, но я сдержал дрожь в руке, засунув её в карман и вытащив пакетики со сливками и сахаром, которые захватил в кафе. — Я не был уверен, как ты предпочитаешь, — сказал я, раскрывая ладонь. — Просто черный с щепоткой… — начал он, но остановился, когда я потянулся в задний карман и достал ещё один небольшой пакетик. — Корицы? — закончил я за него. — Да, — ответил он. — Откуда ты знаешь? — Почувствовал запах, когда ты пил свой кофе, — проговорил я как можно равнодушнее. Я не задумывался, как выглядело моё внимание к такой незначительной детали. Отчаянным и, может, даже отчасти сталкерским. — Ты что, украл это из кофейни? — спросил он, подходя к столу, который ему удалось каким-то образом открутить от пола и установить в центре комнаты. Мейс поставил кофе и осторожно снял крышку. —Ну да, — ответил я со всем возможным безразличием. Он приподнял крышку и перевернул пакетик корицы, чтобы посыпать её в кофе, но, когда ничего не вышло, перевернул его обратно и, взглянув на меня, снял всю крышку полностью. Я почувствовал, как по щекам поползла краска, когда Мейс посмотрел на предохранительную пломбу, оставшуюся на месте, а затем на меня. — Видимо, они забыли положить её в чей-то заказ, и пакетик остался лежать на стойке, — сказал я, краснея. Я с удивлением заметил, что уголки рта Мейса приподнялись в лёгкой улыбке. — Как некрасиво, — заметил он, и по его тону не было сомнений, что он ничуть не поверил в мою историю о краже корицы. Поскольку меньше всего мне хотелось признаваться, что специально купил корицу в небольшой лавке на соседней улице, я отвёл от него взгляд и стал рассматривать помещение. — Как идут дела? — Я почти всё доделал, так что утром смогу приступить к работе над потолком. Я кивнул, толком не понимая, что это значит. Я даже не подозревал, насколько сильно пострадали от воды потолочные плитки, пока Мейс не снял одну из них, чтобы показать мне образовавшуюся плесень. — Я подумал, тебе стоит рассмотреть несколько вариантов освещения. Знаю, что ты, вероятно, предпочитаешь естественный свет, но поскольку размер окон в этой комнате невелик, я могу закрепить несколько светильников на потолке, а затем ты можешь установить люминесцентные лампы полного спектра, чтобы максимально сымитировать естественное освещение. — Да, это было бы здорово, — сумел вымолвить я. Освещение стало бы проблемой для помещения без крупных окон, но я не предполагал, что Мейс мог даже подумать об этом. — Откуда ты знаешь про освещение? Мейс пожал плечами и отпил кофе. — Провел небольшое исследование. — Правда? Когда ответа не последовало, я оглянулся через плечо и увидел, что Мейс рассматривал меня, потягивая кофе. Лёгкость, присутствовавшая в его взгляде всего несколько минут назад, исчезла, и, хотя он не смотрел на меня с презрением, я все ещё не мог избавиться от ощущения, что между нами было что-то не так. Это одновременно нервировало и расстраивало меня. Нервировало — потому что в молчании Мейса таилось что-то опасное, а расстраивало — потому что я не был уверен, чем заслужил такое пристальное внимание. Если бы я был умнее, отправился бы наверх и занялся работой, чтобы обеспечить достаточную сумму денег для финансирования своего будущего проекта, но мне была противна мысль о том, чтобы скрываться. Я обещал себе, что после событий четырёхлетней давности никогда больше не стану этого делать. — Могу ли я чем-нибудь помочь? — спросил я, снова обращая внимание на повреждённые стены, и заранее зная ответ. Молчание Мейса раздражало меня, потому что я знал, что он всё ещё наблюдал за мной, но я не повернулся. Мне следовало быть более настойчивым. В конце концов, это была моя галерея. Если я хотел помочь, мне достаточно было просто сообщить, что собирался это сделать. — Ты знаешь, как заделывать дыры в гипсокартоне? — Нет, — признался я, прежде чем заставил себя повернуться. — Но я быстро учусь.

* * *

— Выглядит неплохо. Слова Мейса вызвали во мне неожиданный всплеск удовольствия. Хотелось бы думать, что это было просто от похвалы за то, к чему у меня не было природного таланта, но я знал, что это было не так. Мне нужна была похвала Мейса, и я принял бы её в любой форме. — Спасибо, — поблагодарил я, рассматривая свою работу. Заделывание дыр в гипсокартоне не требовало большого мастерства, но я всё равно чувствовал нелепую гордость, что у меня получилось. — Она действительно искренняя, — прошептал я. — Что именно? Чёрт, я даже не осознал, что произнес эти слова вслух. — Ничего, — быстро ответил я и повернулся, чтобы положить сетки-пластыри на стол, но тут же врезался в Мейса, который каким-то образом успел подкрасться сзади, пока я пребывал в задумчивости. Его руки легли на мои плечи, и я инстинктивно замер. Мы застыли в таком положении на несколько долгих секунд, и я был сражён силой его пальцев, державших меня. Мне стало интересно, могли ли такие руки доставлять неземное удовольствие так же легко, как и карающую боль. И хотя моё тело жаждало только одного из этих ощущений, мозг мог воспринимать лишь второе. Как будто я что-то знал на подсознательном уровне. — Джонас, посмотри на меня. Моё сердце сжалось при звуке своего имени на его губах. Он больше не называл меня мистером Дэвенпортом, но и по имени не обращался — с того самого дня, когда я обрабатывал его рану. Даже не заметил, как опустил глаза, пока он мягко не приказал мне. Я тяжело сглотнул и выполнил его просьбу. Взгляд вернулся… тот самый, когда казалось, что он пытался заглянуть внутрь меня. Я ждал, что он заговорит, но его глаза не отрывались от моих, пока я, наконец, не почувствовал, как он отпустил мою руку. Его свободная ладонь провела по моей щеке, и я не смог скрыть дрожь, прошедшую по всему телу от этого прикосновения. И только когда я увидел на его большом пальце что-то белое, понял, что он просто стирал остатки гипсового раствора с моего лица. Я отступил назад и не удивился, когда Мейс тут же отпустил меня. — Приветствую! Есть кто-нибудь? Голос, доносившийся из галереи, нарушил состояние оцепенения, овладевшее нами. — Да, — отозвался я, не сводя глаз с Мейса и пытаясь понять, почему мне так не хотелось уходить от него. В его глазах ответа не нашлось, потому что, хотя мне было трудно оторвать от него взгляд, он, похоже, не страдал от того же состояния. — Иду! — громко сказал я и, передав Мейсу пластыри, поспешил прочь. Я не узнал человека, стоявшего в центре галереи. По моим прикидкам, его рост составлял примерно шесть футов, а возраст — около тридцати лет. Чёрные волосы были аккуратно подстрижены, и даже издалека я разглядел потрясающие голубые глаза, так выделявшиеся на фоне волевых черт лица. Но не только уникальный, почти сапфировый оттенок привлёк моё внимание, а то, что они были окутаны чем-то настолько глубоким и суровым, что я сразу почувствовал необъяснимое родство с этим парнем. Своей осанкой он напоминал военного, но на нём была гражданская одежда — джинсы и белая рубашка на пуговицах. — Здравствуйте, я могу Вам помочь? — спросил я, сокращая расстояние между нами. Его взгляд на мгновение переместился за меня, и я понял, что Мейс, должно быть, следил за нами. — Вы Джонас Дэвенпорт? Глаза незнакомца смотрели не на меня, но я знал, что он обращался ко мне. Оглянувшись через плечо, я заметил Мейса всего в нескольких футах позади, его челюсть была напряжена, губы сжаты, а глаза прищурены. — Да, — ответил я, снова обращая внимание на гостя. Я автоматически протянул руку. Он пожал её и представился: — Я Коул Бриджертон. — Это имя ничего не значило для меня, но я почувствовал, как он крепче сжал мою руку, прежде чем добавил: — Я брат Кэрри.