Прощение / Absolution / Серия Защитники, книга#1

Джонас Услышав звук открывающейся двери, я закрыл глаза в глупой надежде, что вошедший оставит меня в покое, решив, что я спал. Это было не так, я больше не смог заснуть — ни в один из бесконечных часов с тех пор, как проснулся и обнаружил себя прижимающимся к груди Коула. Мои губы находились всего лишь в дюйме от его соска, а рука обхватывала талию. В комнате было темно, но по ровному дыханию мужчины я понял, что тот спал, и осторожно высвободился из его объятий, чтобы избежать касаний. Я по-прежнему не был на сто процентов уверен в том, какую роль во всём произошедшем сыграл Коул, но это было неважно, в тот момент я не мог вынести его прикосновения. Мне казалось, будто что-то пыталось выползти из-под кожи, и даже мягкое одеяло заставляло меня чуть-ли не кричать от боли. Но я почти сразу понял, что под удушающим одеялом был голый, поэтому мне ничего не оставалось, как оставить его на себе. Я отодвинулся от Коула, но тут же сердце замерло при виде Мейса, сидящего в кресле в углу комнаты. Даже в отсутствие света я знал, что он не спал и наблюдал за мной. От его взгляда желчь подошла к горлу, и мне пришлось уткнуться лицом в слишком мягкую подушку под головой в надежде унять накатывающую тошноту. Через мгновение дверь спальни аккуратно закрылась, но мне потребовалось ещё с десяток секунд, чтобы набраться смелости открыть глаза и убедиться, что Мейс действительно ушёл. Через несколько часов, когда свет начал проникать сквозь шторы, я почувствовал, что Коул встал с кровати. Я не пошевелился и был рад, что он не заговорил со мной. После этого я не двигался, даже когда тело начало сводить судорогой от отсутствия смены положения. Мозг всё ещё пытался осмыслить события прошлой ночи после леденящего душу поцелуя Мейса, но я не мог думать ни о чём, кроме того, на какие мерзкие поступки, по его мнению, был способен. Мысль о том, что он считал меня похожим на монстров, набросившихся на меня, когда я вышел из автобуса в Чикаго девять лет назад, вызывала отвращение. Всё, чего я действительно хотел, — это проснуться и обнаружить, что произошедшее в последние дни оказалось лишь очередным из моих многочисленных кошмаров. — Джонас. Я вздрогнул от звука голоса Коула, но, когда он сел позади меня и положил руку мне на плечо, я отодвинулся, пока на кровати не осталось свободного места. — Тебе нужно что-нибудь съесть. Я заставил себя сесть, держась к нему спиной. — Мне нужен мой телефон, — сказал я. Коул не ответил мне, но я почувствовал, как он встал с кровати. Услышав, как он отошёл и сел в кресло, в котором вчера вечером сидел Мейс, я закрыл глаза. И возненавидел себя за то, что в глубине души хотел, чтобы Коул снова попытался прикоснуться ко мне. — Мы не можем рисковать и включать его. Кто-то может за ним следить, — мягко сказал Коул. — Здесь нет связи, но мы доберёмся до стационарных телефонов, как только сможем, хорошо? Я кивнул. — Он все ещё здесь? — Да. — Я не хочу, чтобы он был здесь. Но произнеся эти слова, я понял, что их услышал не только Коул, потому что почувствовал, как по позвоночнику пробежал холодок. Я заставил себя открыть глаза и, оглянувшись через плечо, увидел Мейса, стоящего с закрытыми глазами в дверном проёме. Он отвернулся раньше меня, и я услышал его шаги на лестнице. — Джонас, — сказал Коул, протягивая мне руку. — Не надо, — прошептал я, вырывая свою ладонь из его рук. — Я не… я не могу… Я не смотрел на Коула, пока говорил, но слышал, как он опустился в кресло. — Мы должны выяснить, что происходит, — сказал Коул. — Нравится нам это или нет, но Мейс — единственный, кто может дать ответы. Мне удалось кивнуть. — Ты… ты веришь в то, что он говорил обо мне? — Я заставил себя это спросить. Матрас прогнулся возле меня, и я почувствовал, как бедро Коула прижалось к моему через одеяло. Я попытался отстраниться, но его рука обхватила меня за шею и удержала на месте. — Посмотри на меня, — мягко приказал Коул, не оставляя места для споров. Я открыл глаза, пытаясь сдержать боль, разливающуюся в груди. — Я не верю ни одному чёртову слову, — сердито сказал Коул. — И он тоже… больше нет. Больше нет. Я знал, что он хотел утешить, но слова не помогли — они лишь напомнили мне о лжи, в которой я жил с момента, как Мейс зашёл в галерею. Я вспомнил ненависть в его глазах, когда он впервые посмотрел на меня, и меня пробрала дрожь. — Я увидел это в тот первый день, — прошептал я. — Что увидел? — Он хотел причинить мне боль. Я боялся его, но потом он помог мне. В студии рухнула груда каких-то деревяшек, и он не дал им ударить меня, — Я покачал головой. — Зачем он это сделал? Пальцы Коула начали массировать мою шею, и я не мог не признать — это было приятно. — Потому что он интуитивно знал, что всё то дерьмо, которое им кто-то передал о тебе… что ты сделал, — неправда. Он наблюдал за тобой задолго до того, как вы встретились, Джонас. Вероятно, у него было много шансов причинить тебе боль, но что-то его удержало. Все моё тело затрясло, когда реальность, с которой я ещё не успел смириться, обрушилась на меня. Мейс был убийцей. Его наняли убить меня, а это означало, он, скорее всего, уже делал это раньше. — Мне нужно ещё немного времени, Коул, — смог выдавить я. Коул кивнул, его рука на моей шее слегка сжалась. И тут он сделал то, чего я не ожидал. Он наклонился вперёд и прижался губами к моим. Прикосновение было кратковременным, и я не успел опомниться. Он отстранился, как только его губы оторвались от моих, и поднялся с кровати. — Я оставил еду на тумбочке, — сказал Коул, направляясь к двери. — Спускайся, когда будешь готов. Я кивнул, но не посмотрел на него. Как только дверь закрылась, я поднёс пальцы к губам, которые всё ещё покалывало. Коул целовал меня — это было почти слишком. Почти. И хотя я не мог понять, что это значило, тепло, распространившееся по мне после поцелуя, прогнало холод, и я смог подняться на ноги. Направляясь в душ, я увидел на тумбочке возле тарелки с панкейками чашку кофе. Я проигнорировал еду и пошёл в ванную. Заходя, я обратил внимание на сломанную дверь, но не смог вспомнить, как она оказалась в таком состоянии. После того как встал под душ и позволил горячей воде омыть себя, я уже мало что помнил. В тумбочке под раковиной я нашёл новую зубную щётку, почистил зубы и оделся. Моя одежда лежала на краю кровати, и было видно, что она свежевыстиранная. Я снова посмотрел на еду, но меня передёрнуло от мысли проглотить её. Я сделал пару глотков кофе в надежде, что он снимет усталость, которую чувствовал. Кофе оказался слаще, чем я ожидал, и это вызвало в голове вопрос: Коул решил, что мне нравится именно такой кофе, или Мейс, знавший, что я заказывал только ароматизированный латте в кофейне на соседней улице. При мысли о ежедневных походах за кофе я вспомнил вечер в студии, когда пули начали свистеть и крошить стены вокруг нас, пока мы лежали на полу. Как только первая пуля разорвала пространство, Мейс оттолкнул меня и заслонил собой. И в какой-то момент его ранило. Я не должен был переживать за него. Мне было всё равно. Внутренний голос назвал меня лжецом, и это раздражало даже когда я покинул спальню и спускался по лестнице, где на меня нахлынули воспоминания о крови, испачкавшей мою рубашку. Крови Мейса. Спустившись на первый этаж, я ничего не услышал, но планировка дома была довольно простой, и я без труда нашёл кухню. Пройдя через дверь, я заметил движение справа от себя и увидел Мейса, сидящего за маленьким столиком в нише, которую хозяин дома использовал в качестве столовой. Коул стоял рядом с Мейсом, и мне стало немного не по себе, когда я понял, что происходило. На левом бицепсе Мейса была разорвана плоть, и Коул накладывал швы. Мейс не издавал ни звука, даже когда игла многократно пронзала его кожу, но, как только наши взгляды встретились, он вздрогнул и опустил глаза. Я не мог припомнить случая, чтобы Мейс действительно боялся меня, даже прошлой ночью, когда я наставил на него пистолет, но в тот момент, на кухне, он выглядел именно так. Как будто хотел оказаться где-нибудь в другом месте. Коул заметил меня и указал на стул в противоположном конце стола. Мне не хотелось находиться так близко к Мейсу, но я понимал, у меня не было выбора. Чем быстрее мы разобрались бы, что происходило, тем скорее я смог бы убраться подальше от обоих мужчин. Я уже составил план, как позвонить Девлину и Кейси при первой же возможности. Как бы ни предпочитал делать всё самостоятельно, например, открывать студию, я совершенно не сомневался, что мог положиться на возможности и связи Девлина, который помог бы мне выбраться из этой передряги. Коул продолжал зашивать, обращаясь к Мейсу: — Расскажи нам, Мейс. Всё. Было странно, что Мейс не взглянул на меня, когда заговорил, ведь в прошлом он всегда так прямо смотрел на меня во время наших разговоров. — Организация, на которую я работаю… мы отслеживаем множество различных каналов, чтобы выявить потенциальные объекты. Я тяжело сглотнул, услышав этот термин, но придержал язык. — Но в основном мы используем Deep Web, — продолжил он. — Что это такое? — перебил я. — Это, можно сказать, интернет под интернетом, — ответил Коул, продолжая сшивать иглой края кожи Мейса, а затем перевязывать нить. — Там много всякого нелегального дерьма, включая чёрные рынки всего — от краденых кредитных карт до органов и детской порнографии. Мне снова захотелось блевать. Мейс жил в мире, где просмотр такого дерьма был обычным явлением? — Вы нашли моё имя там? — в ужасе спросил я. — Наш хакер, Бенни, разработал алгоритмы, которые ищут определённые преступления, — тихо сказал Мейс. — Затем мы изучаем полицейские отчёты, протоколы судебных заседаний, всё, что нам нужно, чтобы определить, стоит ли вмешиваться. Преступления против детей находятся в нашем списке на первом месте. Мы также ищем людей, пытающихся нанять киллеров, чтобы те расправились с супругами или любовниками супругов. Мы вмешиваемся и останавливаем это. — Вы их убиваете? Тех, кого вы считаете виновными? Я увидел, как Мейс вздрогнул, а затем напрягся. — Мы делаем всё, что нужно, чтобы за невинные жертвы было получено справедливое наказание. Да свершится правосудие. Татуировка на груди Мейса обрела смысл, но я задавался вопросом, смогу ли когда-нибудь снова считать её красивой. И тут я понял направление своих мыслей. Хотел ли я вообще видеть её снова? — Что вы нашли на меня? — сумел спросить я. Мейс указал на большую папку в центре стола, которую я сначала даже не заметил. Мои пальцы задрожали, когда я потянулся к ней. Первые несколько страниц, что я пролистал, вынув бумаги из папки, содержали основную информацию обо мне и договоре аренды галереи. Далее было несколько моих фотографий, но я не помнил, чтобы их кто-то делал. В конце концов я понял, что эти фотографии сняты без моего ведома, и большинство из них сделаны в моменты, когда я занимался повседневными делами, например, пил кофе или покупал продукты. Кроме последней. Последний снимок представлял собой опознавательное фото. Я держал в руках какую-то табличку, на которой было написано, что та принадлежала бостонскому полицейскому управлению, а ниже стояла дата и куча цифр. Таблица была датирована годом ранее. — Что это? — пролепетал я. — Меня никогда не арестовывали, — продолжил я, заикаясь, — Я был в Бостоне единственный раз после того, как родители выгнали меня из дома, когда самолет Девлина вынужденно перенаправили туда из-за непогоды. — Ты имеешь в виду твой перелёт из Парижа? — спросил Мейс. Я кивнул и тут же понял, что дата того полёта совпадала с датой на таблице, которую я держал в руках на снимке. — Мой палец… — прошептал я, внимательнее вглядываясь в фотографию. — Как-то я прилетал на день рождения Кейси и порезал палец, помогая ей в амбаре. Пришлось накладывать швы, — сказал я, поднимая руку, чтобы показать шрам на внешней стороне указательного пальца. — На этой фотографии не видно швов, — добавил я, переворачивая фотографию лицевой стороной к Мейсу. — Кто-то подделал её, — пробормотал Мейс. — За что… за что меня арестовали? — спросил я, хотя вопрос прозвучал странно даже для меня самого. — Полиция искала мужчину, похитившего девятилетнего мальчика, тело которого так и не было найдено. Меня мало утешило, что Мейс больше не считал меня тем, кого якобы искали копы. Я перелистнул следующую страницу и прикрыл рот, увидев изображения четырёх маленьких мальчиков, которые смотрели на меня со снимков. Это были обычные школьные фотографии. Я почувствовал подбирающуюся тошноту, читая имена, написанные внизу. На следующей за фотографиями странице были перечислены показания каждого мальчика. Начав читать первое из них, я почувствовал, как желудок резко сжался, когда увидел своё имя, указанное в вопросе, знал ли мальчик, как звали мужчину, который его обидел. Тошнота стала настолько сильной, что я опрокинул стул, пытаясь встать и найти туалет. Мне удалось добраться до ванной, которую я заметил недалеко от прихожей, и я выблевал несколько глотков кофе, что выпил ранее в спальне. Рука легла мне на спину и протянула влажную губку. — Я в порядке, — прохрипел я, хотя в горле всё горело. Это был Коул, стоявший позади и смотревший на меня с беспокойством, но затем он кивнул, достал из маленького шкафчика рядом с раковиной ополаскиватель для рта и вышел из ванной. Я побрызгал на лицо холодной водой и прополоскал рот ополаскивателем, после чего вернулся на кухню. Стопка страниц по-прежнему лежала на столе перед моим стулом, но все листы с показаниями мальчиков были отложены в сторону и перевёрнуты. Усевшись на стул, я не отрывал глаз от бумаг, не желая знать, что подумали обо мне Мейс и Коул из-за моей жалкой слабости. Но всё это вылетело из головы, когда я начал читать первые несколько строк на безымянной странице. «Ты нужен мне, Девлин. Мне нужно ощутить твой вкус, почувствовать тебя внутри. Ты сможешь улизнуть сегодня вечером? — Джонас» Охваченный отвращением, я издал сдавленный крик и оттолкнул от себя оскорбительные бумаги. — Кто это сделал? — крикнул я, подскакивая и пытаясь как-то взять себя в руки, но ярость накатывала на меня волнами. Я бросался на всё, что попадалось на пути. Несколько кружек, стоявших на кухонном столе, разлетелись, расплескав содержимое по белым шкафам. Увидев разрушения, я захотел большего и стал хватать подвернувшуюся посуду и швырять её в стену. Когда руки Коула обхватили меня сзади, сжав так, что я не мог пошевелиться, я несколько секунд продолжал яростно бороться с ним, но тот был слишком силён. Ярость, наконец, отпустила меня, и я почувствовал теплое дыхание Коула возле уха, когда тот заговорил. — Мы разберёмся с этим, Джонас. Обещаю тебе. — Девлин — один из лучших людей, которых я знаю, Коул. Он этого не заслуживает. — Мы докажем, что это ложь, Джонас. Это никогда не коснется ни Девлина, ни Кейси. Мне удалось кивнуть. — Мне нужно передохнуть, — прошептал я. — Можно мне выйти на улицу? — Только держись в пределах видимости от дома, хорошо? — мягко попросил Коул. Когда он отпустил меня, я наклонился, чтобы навести порядок, но мужчина схватил меня за запястье и сказал: — Я позабочусь об этом. Кожу в том месте, где он прикоснулся ко мне, приятно покалывало, и я вспомнил сладкий поцелуй, оставленный Коулом на моих губах. Мне захотелось ещё одного, но я не знал, как попросить об этом. Чёрт, я даже не знал, был ли Коул геем. Но Коул, видимо, что-то понял по моему взгляду, потому что наклонился и прильнул своим ртом к моему. Поцелуй был относительно спокойным и продолжался лишь мгновение, но я прочувствовал его до самых костей. Совсем как с Мейсом… Я оглянулся посмотреть, не видел ли Мейс поцелуй, но мужчины уже не было. Я бросил ещё один взгляд на Коула и вышел из кухни. Но дошёл только до террасы, потому что боялся отойти от дома, несмотря на огромное желание сбежать от всей ситуации. Я сел на качели, висевшие на двух длинных цепях. Покачивание очень скоро стало успокаивать, и я, наконец, сделал глубокий вдох, который, казалось, задерживал с того самого момента, как Коул направил винтовку на Мейса накануне вечером. Мой гнев на Мейса начал ослабевать после того, как я увидел так называемые доказательства, имевшиеся против меня. И фотография, и электронные письма выглядели настолько реальными, что я задался вопросом, кто вообще мог догадаться, что это подделка. Я знал ответ… только те, кто действительно знал меня, могли понять, что я не был способен на такое. И это относилось исключительно к Кейси и Девлину. Потому что я никогда не подпускал никого другого достаточно близко, чтобы узнать себя. До Мейса. Может быть, гнев и начал утихать, но боль не проходила. И мне некого было винить в этом, кроме себя. Потому что я доверился Мейсу. Я хотел наладить с ним отношения. Я хотел… его. Объект моих мыслей обогнул дом и начал подниматься по ступенькам крыльца, но, увидев меня, остановился. Мой взгляд задержался на винтовке в его руке. Мейс держал оружие настолько легко, будто оно было продолжением его тела. — Я просто проверял периметр, — тихо сказал он. Он окинул меня взглядом, и я почувствовал сильное желание — то самое, которое испытывал прошлой ночью, когда он поцеловал меня, и мне захотелось большего. Мейс отвёл взгляд от меня и потянулся к двери. — Неужели всё это было ложью? — спросил я, хотя и не собирался этого делать. Рука Мейса замерла на дверной ручке, и я увидел, что костяшки пальцев побелели от того, насколько крепко он её сжимал. Сначала он ничего не ответил, и я пожалел о своём вопросе, потому что знал, что всё равно не смогу поверить никаким словам мужчины. — Наш поцелуй прошлой ночью… — прошептал он, и я вздрогнул, потому что больше всего на свете мне хотелось верить, что его поцелуй был настоящим. — Последний раз я целовал кого-то… свою жену в день, когда мы потеряли сына… восемь лет назад. С этими словами Мейс скрылся в доме, а я остался сидеть в немом оцепенении, пытаясь осознать всю чудовищность того, что он мне сказал моментом ранее.