Ювелир

Они почти не разговаривали после... "инцидента". Напряжение и нервозность росли, но никто из них не решался что-то с этим сделать, даже когда давление стало невыносимым. Они избегали контакта с беспокоящимися одноклассниками, учителями и особенно — друг с другом. Мысли о том дне легли на них мёртвым грузом, не собираясь уходить из головы. Шото был полон сомнений насчёт человека, бросившего в него ножи. Возможно это было глупо, но будущего героя не раз посещала мысль, что именно он привёл их группу к победе над Пятном. На самом деле было очевидно, что они провалятся, может даже умрут там в Хосю. Это могло бы стать хорошим концом, как он думал тогда. Конечно, Иида тоже был причиной, по которой он вступил в бой. В конце-концов, ненависть одноклассника к Убийце героев была похожа на его собственную. Что насчёт странного спасителя, Шото не испытывал к нему симпатии. благодеятель испарился, как утренний туман, оставляя его с мыслью, что он не был героем, скорее линчевателем, может даже злодеем. А Иида варился в мыслях об убийстве. Это было неправильно. Его руки теперь в крови, которую никак не смыть. Почему, почему, почему, зачем он вообще поддался своему низкому желанию отомстить?! Слова загадочного сверстника, спасшего его дважды меньше чем за час, возможно давшего ему возможность, которую он так ждал, крутились в его голове волчком, разрушая картину мира, уничтожая стены правил, которые он воздвиг, чтобы стать героем. Он и сам разрушался, медленно, по кусочкам. Ходил с мрачной миной, утопал в размышлениях, дебатах с самим собой, на автомате прослушивал обеспокоенных одноклассников, сил едва хватало, чтобы концентрироваться хотя бы на уроках. Так не похоже на Ииду Тенью. Кажется, учителя пару раз подзывали его после уроков, пытаясь расшевелить. Ииде тошно. Его почти выворачивает от чувства мрачного удовлетворения, накатывающего при воспоминании о том, что он совершил. Он не должен быть среди них. Он не достоин. Он больше не может быть героем. Шото стучит в дверь его комнаты, потому что больше некуда откладывать просьбу учителя, потому что уже нет сил смотреть, как Ингениум страдает, не способный поговорить с кем-то, кроме себя и своего альтер-эго. Ему молча открывают, он так же молча проходит в комнату, в которой — нет, глаза тебя не обманывают — царит полный беспорядок. Кажется, Иида настолько продвинулся в самоуничтожении, что потерял всякий смысл как-то бороться. Когда Шото садится на развороченную кровать (одеяло брошено где-то в противоположном углу, подушка скинута на пол), Тенья всё ещё стоит у закрытой двери, как в трансе, так что Тодороки зовёт его по имени. Староста вздрагивает, очнувшись, и в нерешительности — немой просьбе — останавливает на нём взгляд. Его глаза пугающе пусты. Они оба молчат какое-то время. Шото делает настолько уверенный и пофигистичный вид, насколько это возможно, потому что знает, что это именно то, что нужно однокласснику. — Это нормально. Незачем корить себя, — он знает и смотрит без осуждения, а Ииду прорывает. Он рыдает, дрожит, но главное — говорит-говорит-говорит, и его голос такой напряжённый, глубокий и болезненный, что кажется, будто кто-то играет трагичную мелодию на виолончели. Иида бормочет, срываясь то на сиплый шёпот, то на отчаянный крик, Шото всем своим существом чувствует, как он ломается, и, кажется, Тодороки ломается вместе с ним. Он ещё помнит те времена, когда так же рыдал на груди старшего брата. Он обнимает Ииду, мягко гладя его по волосам, как это всегда делал Тойя, и ждёт, слушая сбивчивые фразы Теньи, давая ему высказаться и сбросить с сердца груз мыслей. Тодороки не осуждает. Он бы и сам рад убить ненавистного человека, но, в отличие от Стейна, его почитает почти всё геройское общество. Шото не осуждает. Не имеет права. Потом они разговаривают. Много разговаривают. В какой-то момент речь заходит о загадочном мальчике, и Иида рассказывает Шото всю предысторию. В конце-концов, он оказался прав — спаситель точно не герой. Однако, сопоставив факты, Тодороки всё-таки проникается к нему благодарностью. На душе становится паршиво. Он не успел вовремя. Если бы не тот парень... Впрочем, не это сейчас важно. Они проводят ночь в одной комнате, потому что обоим кажется, что в одиночестве Иида точно сойдёт с ума. На следующий день ему заметно лучше, но похоже это видит только Шото. Он приходит к Тенье после занятий, они делают уроки, едят и опять разговаривают. Иногда ни о чём, иногда о важных для обоих вещах, иногда, бывает, о личном. Староста приходит в относительную норму после нескольких таких вечеров. Его комната снова чистая, он смущённо просит у одноклассника прощения за то, что заставлял его сидеть в такой мусорке, на что Тодороки отвечает, что по этой свалке хотя бы было видно, что тут кто-то живёт, и Иида смеётся. Потом он поправляет очки и впервые сам приглашает его к себе на чашку холодной собы.