***
— А… алло? Вы меня видите? — низкий хриплый мужской голос разговаривал с камерой, в которую смотрел. Его миндальные глаза опустились ниже, изучая экран рядом с собой. Его лицо скрыто под плотной чёрной маской, на которой красовался рисунок человеческого черепа. Но даже с маской было видно, как в его глазах зажегся яркий огонь азарта. — Отлично! Добро пожаловать на стрим! Сегодня у нас особенный гость, — у него был сильный акцент, непохожий ни на один известный. У него точно были европейские корни, только на слух воспринимался очень трудно. Каштановые волосы средней длины спадали на мужское лицо, прикрывая её добрую половину, но это не спасало от пронзительного взгляда его глаз, которые ярко сверкали даже без нормального освещения в тёмном помещении. На нём была зелёная рубашка — потрёпанная, грязная и неухоженная. В некоторых местах были видны пятна от каких-то неизвестных субстанций, уже давно впитавшихся в одежду. Сам мужчина был крупным, но далеко не такого спортивного телосложения, как казалось бы. Его выдавал живот явно пивного происхождения. Со стороны он не казался приятным человеком от слова совсем. И дело не только в грязной рубашке или сальных волосах, или даже в этом выпяченном пузе, нет. Он просто был неприятен. От него, даже по ту сторону экрана, веяло чем-то неприятным, вгоняющим простого человека в ужас. Каждое его движение, каждое слово, сказанное его зрителям — это вызывало страх. А когда начинаешь вслушиваться во всё, что он говорит, становится только хуже. — Да-да, представляете? Нашёл какого-то пацана со звериными ушами и хвостом. Каких ещё уродов природа не придумает… — он глухо смеётся, попутно надевая на себя чёрные кожаные перчатки. В руке мелькает острие ножа, которое он демонстрирует своим зрителям. — Он совсем ещё мелкий… Ну, не только в силу своего возраста. Недокормленный какой-то, — мужчина чешет собственную голову, озираясь назад. За его широкой спиной определённо кто-то есть, только неизвестный не сразу отходит в сторону, чтобы продемонстрировать своего узника. — Зато было легко его тащить! — его смех был противным и пробирал до мурашек. Но этим ненасытным зрителям, кажется, наоборот нравилось. Сообщения лились рекой, как и количество денег вместе с этим. Там были самые ужасающие просьбы его зрителей — оторвать хвост, вырезать уши, сломать ноги, вырезать свои инициалы на чужом теле… Это было куда хуже, чем его смех, нож в его руках или ещё что-то. Люди, скрывающиеся под своими никами, были куда страшнее. — Ну-ну, я ведь даже вам новую звезду не показал, успокойтесь, — мужчина в зелёной рубашке машет руками перед камерами, попутно поправляя и направляя её за свою спину. И вот он — момент истины. За его спиной сидел небольшой рыжий комок, прижимающий ноги к себе, пока руки были прикованы к длинной балке. Его тельце дрожало, глаза неестественно сверкали в свете мониторов. Он и правда выглядел как что-то неописуемое: небольшие рыжие лисьи уши близко прижимались к голове, длинный хвост такого же цвета распушился и прижимался к оголённым ногам. Он смотрел на мужчину полного страха глазами, его губы дрожали, проговаривая что-то нечленораздельное, но было понятно, что тот просит пощады от своего похитителя. — А теперь представься! — с весёлым тоном говорит ему мужчина, подходящий ближе. Мальчишка попятился назад, но бежать было некуда. Присел на корточки возле него, рукой схватившись за копну ярко-рыжих волос, заставляя того поднять голову. На лице у совсем юного зверочеловека застыл поистине самый настоящий страх. По лицу побежали первые слёзы, которые стекали по щекам, на которых были странные красные отметины. Он тряс его голову, будто это была игрушка какая, а не живое существо. — Говори, — приказным тоном указывает ему неизвестный, болезненно оттягивая голову назад. Юноша жалобно пискнул, начав тихо бормотать: — Рен… Рен Хана… — скулит парень, вздрагивая от каждого грубого прикосновения к себе. Мужчина, удовлетворённый таким ответом, хлопает мальчишку по макушке. — Sehr gut, — шатен грубо отпускает его голову, отчего та тяжёлым грузом повисла на худых плечах. — Это наш новый участник — лисий уродец с забавными ушами и хвостом! Решил, что должен обязательно показать вам такое, — мужчина демонстрирует свой заготовленный нож, слишком близко проведя возле чужого лица. Пленник взвыл сильнее, завидя холодный металл. — Чш-ш-ш, мы только начинаем, — успокаивает его маньяк, дружелюбно хлопая юношу по плечу. А после, даже не предупредив, врезается острым концом прямо в ступню, приковав того к полу. Мальчишка вскрикивает, его хвост сильно распушился, а слёзы хлынули только сильнее. — Слышите, как пищит? Прямо как псина какая, — а вот мужчине, напротив, очень весело. Он упивается чужими криками и наоборот даже радуется тому, как мальчишка извивается. Первая кровь хлынула — из ноги потекла длинная струя тёмно-красной жидкости. Дальше — только хуже. Он свободно общался со своими зрителями, принимал все их щедрые пожертвования, болтал с фанатами. Не забывал и про узника — ему доставалось больше всего. В ход пустил не только нож, но и другие предметы быта, которые никак не должны были участвовать в пытках. Дошло вплоть до выбора самим узником. — Молоток или дрель? — мужчина размахивает этими предметами в руках, будто это был самый простой выбор в жизни измученного лисёнка. Мальчишка безмолвно открывал рот, теряясь в предоставленном варианте развития событий. У него ведь нет выбора, так ведь? От этого было противнее всего, от чего слёзы никак не могли никак прекратить идти. — М… молоток… — шепчет жертва, а с уст мужчины срывает самодовольный смешок. Он будто был уверен, что лисёнок выберет именно это. — Как скучно. Но это похоже на тебя, — противно хихикает маньяк, замахиваясь выбранным предметом, чтобы после ударить прямо по лодыжке. Хруст ломающихся костей заполнил сырое помещение. Кости точно вдребезги. У юноши не хватает даже собственных сил, чтобы кричать. Голос охрип, в глазах не было того огонька, как раньше. Он был разбит, избит и практически на грани обморока. Но мужчине было мало. Между тем, все его крики наоборот заставили того почувствовать это напряжение внизу штанов. Это было видно только по тому, как его ладонь каждый раз останавливалась чуть ниже пряжки ремня. Он был на пределе, а его зрители хотели только больше. Больше крови и больше зрелища для таких же отбитых извращенцев, как и сам шатен. Он спустил край собственных брюк именно в тот момент, когда терпеть больше не было сил. Шелест одежды, застывший страх на побитом лице — неизвестный поднёс эрегированный орган ближе к мордашке лиса. — Будь хорошим мальчиком и открой ротик, — он берёт уже за грязные от крови и пота некогда яркие волосы и подтягивает ближе к себе. С каждым движением его орган коротко содрогался от непрерывного дыхания юноши. — А-а-а… — протягивает тот, приложив струящуюся головку к губам жертвы, надавливая на них. Свободной рукой надавливает на нижнюю челюсть, проталкиваясь в приоткрытый рот. Узник будто в последний момент пытается сомкнуть зубы, лишь бы не позволить маньяку скользнуть дальше; но тот заведомо знал, что так будет, отчего ногой в ботинке наступил ему на пах, сдавив до боли. — Не смей даже думать, — холодно произносит шатен, плавно двигая бёдрами, скользя уздечкой по влажному языку. — Или я раздавлю всё то, что у тебя в трусах, — за этим следует нечто обжигающе-горячее и влажное — его влажный язык — то, что ему было нужно. Он закатывает глаза, когда тот опускается до упора и принимает в свою тугую глотку напряжённый член, позволяя тому резко напрячься. Он довольно стонет и за волосы хватается, удерживая в положении таком голову, дабы начать бёдрами двигать навстречу узкой глотки. Пленник не успел даже приоткрыть рот и поместить весь размер, ведь это сделали за него, нагло проникая внутрь. Он широко раскрывает глаза, и от неожиданности давится, чувствуя, как начинает подступать тошнота. Становится тяжело дышать и хочется откашляться, но напряжённая плоть не давала этого сделать, перекрывая дыхание. Чужая голова сейчас превращается в руках мужчины в средство для мужского удовольствия, в которую так свободно входит его член. С губ срывается грубое, но довольное рычание с каждым толчком бёдер навстречу лиса лиса. Пальцы держат рыжие волосы, плавно перебирают их и сжимают у корней, пока шея вздувается от проникающего вниз по глотке ствола, что дёргается внутри, готовый вот-вот взорваться. — Где ты научился так сосать? — с издёвкой в голосе спрашивает маньяк, едва сдерживая собственные стоны. От невозможности сделать хоть что-то и ощущения собственной безвольности, только и приходилось, что слепо следовать за движениями рук и бёдер, продолжая позволять насаживать свою голову на член. Помещение наполнилось звуками захлёбывания и рвотными позывами, из-за чего сводило скулы и лились слёзы по щекам. Из последних сил парень приподнимает свой взгляд наверх, пусть пытаясь окончательно не расплакаться. От такого жалобно взгляда мужчина не мог сдержать — кончил прямо в тугую глотку юноши. Заполнил до последнего, пока белая жидкость не полилась обратно прямо из носа. Мужчину такая картина повеселила, заставляя того хохотать подобно ненормальному. Он так же плавно вышел из чужого рта, попутно застёгивая свои штаны. — Кто бы мог подумать, что всякие девственники могут отлично сосать. Отличная игрушка, — маньяк вальяжно шагает к экрану монитора ближе, совершенно игнорируя то, что сзади мальчишка громко кашляет и заливается рвотными массами, смешенной с кровью. — И отличный стрим! Спасибо всем за участие! Обязательно постараюсь не убить этого мальца после первой ночи, уж слишком неплохой из него… — мужчина не может подобрать нужных слов для описания собственных мыслей. — А, не важно. Einen schönen Abend für alle! Увидимся в следующий раз и—***
Запись обрывается.