Оплошность

      — Красивый…       Пит медленно открывает заспанные глаза. Уснул он только под утро. Всё ночь метался по тёмной комнате в беспокойстве. Было душно.       — Всё-таки у Вегаса хороший вкус, — снова чей-то шёпот.       Парень поднял взгляд наверх и, увидев перевёрнутое лицо совсем ещё юного омеги, резко сел на кровать.       — Господин Макао?       Пит узнал подростка, хоть тот и не так часто появлялся в доме основной семьи. Парень слышал, что Макао не особо любят брать с собой на переговоры, да ещё и постоянно запирают дома, чтобы никто посторонний не прознал про «неудачного» младшего наследника второстепенной семьи, которому не повезло родиться омегой.       — Привет! Извини, я, наверное, разбудил тебя… — смущённо опустил глаза подросток.       Пит промолчал. Ему не понятно, как Макао нашёл его здесь. Может, его послал Вегас, чтобы узнать о состоянии своей беременной ноши.       — Ты, наверное, голодный, — попытался нарушить долгую паузу юный омега. — Мне попросить, чтобы завтрак принесли раньше?       — Вы пришли сюда по поручению Вегаса? — перебил Пит.       Макао даже растерялся от подобного вопроса.       — Что?.. Нет. На самом деле, я уверен, он даже не догадывается, что я здесь.       Глупая надежда мелькнула на лице Пита. Он крепко схватился за рукав чужой пижамы и умоляюще встал на колени.       — Господин Макао, прошу вас! — парень жалобно упал к чужим ногам. — Умоляю, отпустите меня, дайте сбежать! Я больше не могу находиться здесь. Прошу вас! Вы должны меня понять…       — Эй, Пит! Пожалуйста, прекрати! Пит, ты слышишь меня?       — Пожалуйста! Я молю вас! Я убегу отсюда так быстро, что никому из вашей семье больше никогда не придётся беспокоиться о той ошибке, что я совершил. Умоляю, господин Макао!       Ошарашенный подросток будто застыл на месте, испуганно глядя на Пита широко распахнутыми глазами.       — Макао! Что здесь происходит, чёрт возьми? Ты как сюда попал?       Подросток обернулся. В дверном проёме стоял его старший брат с полным подносом еды.       — Это я тебя должен спросить, дурья башка, что здесь происходит!       Вегас поставил поднос на небольшую тумбочку.       — Ты обещал, Вегас! Ты обещал, что поговоришь с ним! И я думал, ты уже давно посвятил его во всё происходящее! — брызжа слюной, кричал младший. — Но какого-то хера твой омега до сих пор ничего не знает и готов буквально разбить себе лоб, умоляя меня освободить его отсюда?       Не выдержав, Макао опустился на колени рядом с Питом и крепко обнял омегу.       — Макао… Кто вообще впустил тебя сюда?              Спрятавшегося в чужих объятиях Пита лишь изредка выдавали тихие всхлипы.       — Это сейчас так важно? Ты бы лучше включил свой мозг и соединил нейронные связи с языком, а-то совсем забыл, что он у тебя имеется.       Макао поднялся на ноги, помогая встать беременному омеге, и усадил того на кровать.       Пит не мог нормально соображать в подобной обстановке. Мало того, гормоны к концу первого триместра разбушевались так, что невозможно было долго сдерживать свои эмоции, так ещё и мысль о возможном освобождении выбила его из какого-никакого равновесия.       Омега решил спрятаться от всего мира в единственном месте, которое у него осталось в этом подвале. Парень с головой укутался в одеяло и закрыл ладонями уши, пытаясь абстрагироваться.       — У тебя полчаса. Иначе я сам всё ему расскажу, — кинул в сторону старшего Макао, закрывая за собой железную дверь.       Вегас около минуты молча смотрел на подрагивающий комок одеяла. Он не мог поверить, что довёл своего омегу до такого состояния. Но у него не было выбора. Либо оставить Пита тут, рядом с собой, либо навсегда отпустить, потому что такой парень, как Пит, найдёт способ затеряться там, где его никогда никто не найдёт.       Какой же болван.       Лучше бы ты никогда не прикасался к нему. Испортил жизнь такому светлому человеку, как этот ни в чём не повинный омега. Давай, закопай себя в нечистоты ненависти ещё глубже. Ты заслужил это. По твоей вине он сейчас страдает тут, дышит прелым воздухом, уже какую неделю не видит солнечного света, пока ты, Вегас, сидишь в своей комфортной спальне и не можешь предпринять абсолютно ни-ху-я.       Альфа упал от бессилия на колени перед чужой кроватью и опустил голову на свежие простыни. По его лицу потекли горячие слёзы.       — Пит, поговори со мной.       Вегас больше не мог сдерживать всё то, что накопилось у него на душе с тех пор, как он запер тут своего омегу. Мужчина пытался, правда пытался сделать всё, что в его силах, чтобы вытащить Пита отсюда. Он работал целыми сутками день за днём лишь бы накопить столько денег, чтобы обеспечить его омеге и их ребёнку безопасную жизнь хотя бы до момента рождения малыша. Но какой в этом смысл, если Пит ненавидит его настолько, что даже брезгует обменяться хотя бы парой предложений?       — Пит, пожалуйста, — первый всхлип.       Вегас закрывает наполненные солью глаза. Время пришло.       — Пит, я пытался. Пытался сделать всё, чтобы обезопасить вас. Я могу быть ненавистен тебе, но ты не представляешь, как вы дороги мне. Ты и наш ребёнок.       Альфу уже было не успокоить.       — Мой отец… Он ужасен, Пит. Я не мог позволить ему хотя бы как-то навредить вам. Я мечтал о том, чтобы поселить тебя в своей комнате, чтобы не отходить от тебя ни на шаг. Но там он бы с лёгкостью добрался до тебя. Этот подвал — единственное место, куда никогда не ступает его нога. Найдя тебя в этом доме, он бы отобрал тебя у меня, Пит… — Вегас рыдал так, как, казалось, никогда в жизни. — Пит, прошу тебя, прости. Это всё моя вина. И твоё состояние, и то, что ты заперт тут. Даже та ночь. Это всё я.       Вегас опустил лицо на чужую кровать и закрыл глаза. Ещё мгновение, и альфа захлебнётся от собственной беспомощности.       На его голову ложится чужая рука. Мягко поглаживая тёмные волосы, омега выглянул из-под одеяла. Лицо Пита было таким же измученным, как и лицо сидящего у его постели мужчины. Вегас замирает от неожиданного прикосновения. По его спине бежит табун мурашек.       — Это моя вина, Вегас.       Голос хриплый, уставший.       — Нет, Пит…       — Моя вина, что тогда сдался тебе, проявил слабость, поддался твоему влиянию, — почти что шёпотом произнёс Пит. — Моя оплошность.       — Пит, нет. Не говори так. Я не хочу, чтобы ты считал, что всё, что произошло между нами было какой-то оплошностью.       Вегас берёт холодную руку и целует. Целует каждый пальчик, каждую линию на ладони, целует запястье, пока на простынь капают крупные капли слёз. Омега кладёт вторую руку на голову Вегаса и нежно перебирает густые волосы.       — Я прошу тебя, дай мне ещё неделю. Одна неделя, Пит. И мы уедем отсюда. Клянусь.       Омега ничего не отвечает, лишь смотрит на заплаканное лицо альфы и второй раз в жизни хочет ему довериться.       Спустившийся в подвал спустя два часа Макао застаёт уснувших на кровати старших в объятии друг друга. Пит мирно посапывает в шею брата, пока тот крепко прижимает его к себе.       — Аллилуйя, — с улыбкой произносит тот и накрывает обоих тёплым одеялом.