***
Как Кошечкин ушёл, папа некоторое время злой ходил. Я пыталась его успокоить, но папа ничего не слушал, только порыкивал на всех. Он почему-то считал, что со мной обязательно произойдёт кое-что неприличное. А если я этого хочу? Об этом он не подумал? А я, может, и правда хочу, а не только потому, что он достал рычать просто так! Всё-таки, Кошечкин довольно миленький, и даже страшно представить, каким он станет, если немножко подкачается. Мама собирала нас довольно долго. Начала она с вечера, конечно, и сумки были готовы к десяти часам. Внутри находились вещи на целый месяц, которые она сама отбирала. На самом деле в сумку не было положено ничего хорошего из вещей. Это меня изрядно напрягало: почему-то я хотела выглядеть хорошо. Поэтому с мамой пришлось спорить, и она, конечно, меня переспорила. Ещё бы не переспорить, если я сама не понимаю, чего хочу. С другой стороны, видеть как модный кроссовок опускается на какашку и правда больно. Он же денег стоил, и немалых. В любом случае, немного поскандалив для самоуспокоения, я выспалась и как-то совершенно внезапно оказалась на станции вместе с Юдзу. Тот был недоволен. Мы ждали Кошечкина, и потому немного злились. Хотя до прихода поезда ещё было какое-то время, мастера игры всё ещё не было. - Может, не придёт? - спросил Юдзу. - Придёт, иначе я же потом из него душу вытрясу, - проговорила я одновременно довольная собой и недовольная гайдзином. - Придёт. Я кивнула. Я и правда надеялась, что придёт, потому что одной в деревне было не очень весело, да и с Кошечкиным было интересно. Можно было послушать про его родину, заставить его готовить домашнее, и ещё много всякого - показывать, рассказывать, и всячески чувствовать себя умной, толковой, вежливой и доброй. Самое сладкое, прямо сказать, ощущать своё превосходство. Поэтому мне и нравится драться, да и другие соревнования были интересными. А ещё - мальчишечьи. Бить горделивых мальчишек - прекрасно. Я и раньше, до издевательств, всегда так делала. - Привет, - сказал надсадный голос. - Э-э?! - удивились мы с Юдзу, отскочив в сторону. Кошечкин подкрался сзади, и выглядел довольно, вот только с голосом у него были проблемы. - Извините, неожиданно сломался голос, - прохрипел он. И засмеялся хрипло. - Это отец рассказывал анекдот... Значит, снял себе мужчина девушку из гимназисток. А та выглядит хорошо, умница, красавица, ножки длинные, кожа здоровая... Но только молчит всё время. Ну, он подумал: "молчит и молчит, так даже лучше". Сделав своё дело в гостинице, он всё-таки решил спросить: "А ты чего молчишь-то? Немая?" А то в ответ ему примерно моим голосом: "Нет, голос сел". Он такой: "Простудилась?" Она отвечает: "Ага. Хуй холодный на переменке сосала". И снова рассмеялся. Я сперва стукнула его по плечу. И пока Юдзу хохотал, не останавливаясь, я его отчитывала. - Не ругайся! Что это такое вообще?! Не позорься сам и не позорь нас. - Я виноват, что ли? Такой анекдот! Я простучала ещё несколько раз, но особенного понимания не добилась, разве что мне стало немного полегче. - Простыл? - спросила я его. - Да нет, - пожал Василий плечами. Но что тогда случилось? Выяснять не стала. - Пошли уже, мы тебе тоже билет купили. Значит, мама сказала, что сперва мы поедем к подножию Фудзи, - проговорила я наставительно. - Чтобы тебе показать. Фудзи - наше священное место, если ты не понял, поэтому... - Фудзи-сама, я помню, - кивнул Василий. - Да. Она почему-то очень хотела тебе показать Фудзи, - повторила я, хотя он сам всё слышал. Но мало ли, может затупить, тормоз. Кошечкин кивнул. - Сидзука-чан, - обратился он ко мне. - Только не нервничай. Он показал на свой большой рюкзак. - Я тут набрал всякого, но лучше купить на месте, если что-то понадобится. Вот. Там обменники есть? - спросил гайдзин. И тут я вспомнила про целую пачку долларов, которую видела в его руках. - Не надо ничего покупать! - возмутилась я. - И тем более ходить в обменники! Нет их там в деревне. Ну, что он как варвар? Его пригласили, значит, о нём будут заботиться! - Я же просил не нервничать, - скривился Кошечкин. - Нам на какой паровоз? - Не паровоз, а поезд! - Тогда уж подвижной состав, - усмехнулся Василий. Юдзу всё ещё смеялся от анекдота. - А-а-а! Холодный, - всхлипнул он. Наша троица наконец собралась, и мы подошли к первой обычной электричке. Всего пересадок должно было быть три, так что немного придётся побегать, но переживала я только за станции в Токио - там, может, и за руки придётся с Юдзу держаться. Мегаполис меня пугал своими огромными размерами и многолюдностью. Там буквально было не протолкнуться, а толпа могла разделить. Огромный город меня душил. Усевшись в электричку, мы стали ждать и смотреть по сторонам. Я потыкала Кошечкина. - Ты чего? - Да всё никак не привыкну, что у вас сидения не так стоят. У нас так только в метро. - Это же пригородный поезд, - пожала я плечами. - На скоростных стоят как тебе привычно. - Да, наверное. Но всё-таки непривычно. - Да успокойся, - похлопала я его по плечу. - Да не нервничал я! Может быть, зато очень нервничала я! Как же так? Такая скандальная дылда, с которой никто не дружит, едет в глухомань - да ещё и везёт с собой иностранца! Бли-ин. Почему папа просто не отвёз нас на машине? Что за бред?! Я глянула на Юдзу - тот посапывал тихо слева от меня. Пихнула его локтем. - Чего тебе? - Не спи. - Прекрати, онээ-сан, доберёмся нормально же! Я задумалась прежде, чем его стукнуть, и потому вообще решила не бить. Надо быть взрослой, надо быть сдержанной и продуманной, хотя мне от злости и радости одновременно хотелось прыгать и бегать! Я только сейчас почувствовала, что я на самом деле счастлива от того, что Кошечкин со мной поехал. Такой заряд энергии, что его совершенно некуда было деть. Хотя раньше я, как какая-то Ямато Надэсико, молча бы смотрела в пол, сейчас меня распирало, и хотела говорить и говорить, но смущалась донимать этим мастера подземелий. Тот довольно мрачно осматривался и старался не разглядывать симпатичную взрослую женщину напротив, хотя таращился. Я пихнула его локтем. - Не пялься так, - зашипела на него. - Да я не пялился, - пожал он плечами. Я расстроилась немного. И что в ней такого, чтобы так её разглядывать? На меня вот посмотри. - Забавная у неё родинка, да? - сказал мне в ухо Кошечкин. Я пожала плечами. - Где? Не вижу. - Да на внутренней стороне бедра, - сказал Василий, - на сердечко отсюда похоже. Или это ожог вообще? - Не ви... А! - удивилась я. - И правда. И сама стала аккуратно посматривать в эту сторону - занятно же. И только затем, поняв, чем занимаюсь, стала злиться и выговаривать Василию, чтобы не смотрел! Это - неприлично! Извращенец неподготовленный. Или как? Почему он такой наглый? Неужели все русские такие?***
Пересадка. Мы взялись за руки с Юдзу и пошли искать по городу другую станцию. Токио - огромен, и потому мы часто путались. Однако у нас был смазливый иностранец, который ходил и всех спрашивал, и на него почти не обращали внимания. Только сперва, не сообразив, пара людей стали говорить по-английски. И с таким ужасным - по мнению Кошечкина - акцентом, что ему жутко становилось. Вообще-то, когда он на своём языке говорил, нам с Юдзу становилось жутко. Очень такой неприятный, грубый, словно молотком по металлу лупили. Но Кошечкин посмеялся. Он сказал, что у него скорее "московский" говор, где произношение достигалось работой с выговором, этому специально учили и его отца, и его маму - коренную москвичку, хотя сам он из местечка неподалёку от Владивостока. На самом деле мы с Юдзу знали, что такое Москва и Владивосток, и потому не слишком удивлялись. Всё равно города больше Токио быть не может - вот что мы думали. Но русский удивлялся: - Как можно строить так близко?! - возмущался он. - Даже если они на одном фундаменте стоят, света же не будет! - Света? - спросил Юдзу. - Света-света, - покивал иностранец. - В комнатах темно, а при такой застройке человеку просто некуда деться. - Ну... Ко всему привыкают, наверное? - пожала я плечами. Хотя жить в квартире и правда вряд ли уютно. - Лучше бы они дома больше строили, - решил Василий. - Это мы сами как-нибудь разберёмся, - возмутилась я. Но тут Василий был непреклонен. - Я чуток понимаю в строительстве, поэтому и говорю: дома должны быть больше. Их и отапливать, и обслуживать удобнее. Хотя у вас вроде нет единой системы отопления? Он припомнил, что большинство нормативов по строительству в России осталось со времён Советского Союза, и потому во всех городах и сёлах была единая и дублированная система отопления. Как? Мы с Юдзу вообще не понимали. У коммунистов всегда были какие-то бредовые идеи. Но потом Василий рассказал почему так, насколько он мог это понимать. Ужасные перепады температуры по всей территории страны просто требовали единое для всех отопление - иначе оно становилось слишком дорогим. Например, на Камчатке оно стоило слишком много, а технологии того времени ещё не умели строить атомные электростанции малой мощности в условиях сейсмической активности. Тут я вспомнила про Чернобыль. Что-то такое было на уроках в средней школе. Но оказалось, что это не правда, и там как раз плита стабильна. Но Кошечкин хмыкнул: - А вот у вас с этим точно будут проблемы. - Ну, потряхивает, - пожала я плечами. - И что? Наверняка же это учитывали. - Ещё раз. Тогда нигде таких технологий не было. К тому же, Сидзука, в вашем случае никто просто предсказать не может, что и на что повлияет. Есть афтершоки. Предсказать мощность землетрясения невозможно, как и предсказать его возникновение, понимаешь? - Не понимаю. У нас что, по-твоему, все тупые? И тут Кошечкин открыл мне тайну мироздания: - На самом деле дело не в прямоте рук или продуманности мозгов. Человек просто по природе своей невнимательный, не говоря уже о том, что ворует, порой. Никто не знает, как будет действовать начальник, который что-то подзабыл, рабочий, который чего-то не увидел, и так далее. Я задумалась и пожала плечами. - Такие не должны работать в атомной энергетике. - Не должны - это правильно. Но такие работают везде, так устроено. - Серьёзно, Василий! - возмутилась я. - Хватит! Нормально у нас строят! Мы вон даже из горячих источников электроэнергию получаем, и из приливов! Да у нас даже мусоросжигающие электростанции появились! Я покивала, хотя мне стало тревожно. Стукнуть бы его! - Так кто же спорит, что мастера у вас отличные? - пожал он плечами. - Не в мастерах же дело. Они один раз построили - и на следующий объект. А обслуживают вообще другие люди. - Не правда! Мы же японцы! Поэтому отлично строим! - я повернулась к Юдзу, он в олимпиаде участвовал. Но его на месте не было. - Ч-чего? - удивилась я. Я же только что его за руку держала. А теперь Кошечкина держу. - Г-где Юдзу? - испугалась я и стала оглядываться. - Юдзу-у!!! Но даже со своим ростом не смогла его увидеть. Я уставилась на Кошечкина в шоке. - По-по-потеряла! Сердечко ушло в пятки, я на несколько секунд перестала соображать. - Потеряла! Кошечкин! - вскрикнула я. - А-а! На глаза полезли слёзы - я представила, что будет, если мы его сейчас же не найдём. - Сидзука! - Василий взял меня за плечи и встряхнул. Я охнула. - Соберись! - грозно сказал гайдзин с ясно чувствуемым злым акцентом своего языка. Я вздохнула и кивнула. - Д-да! Сейчас! - Мы проходили магазины с чем-нибудь, что он хотел бы себе быстро купить? - проговорил мастер подземелий, словно бы снял с меня панику. Он казался таким собранным и уверенным из-за его мрачного акцента. Когда он взял меня за руку и потянул к углу улицы, я почувствовала, что успокаиваюсь. - Н-не знаю. А чего он хотел? - удивилась я. - Скорее всего газировки какой, или какой-то мелочи в этом духе. - А на вокзале почему не купить?! - возмутилась я. - Дороже. Он же на карманные покупает. Подумав немного, Кошечкин отпустил меня и проговорил: - Стой здесь, вдруг он решил как-то срезать. Будешь смотреть. А я пробегусь по нашим следам. О-он ещё и следы чует? Т-тогда пусть бежит. Волчара серый. Я кивнула и встала поудобнее, когда Вася убежал. Я чувствовала, как от обиды сжимается сердечко, и как Токио с каждой минутой становился всё более пугающим. Но затем я увидела, как Вася за руку вытащил Юдзу откуда-то из переулка - чумазого и в паутине, и пока он вёл его ко мне... Я чувствовала такое! Такое! - Это, - напуганно начал Юдзу. - Там пятьсот йен лежали. Я думал, я их достану, и застрял, вот... Спасибо, Вася-нии-чан. - Нормально, бывает. Лучше бы кричал погромче, Юдзу-кун, я чуть не пробежал. - Да там и вдохнуть было непросто. Блин, потерял пятьсот йен! - возмутился Юдзу. Я как дала ему по башке! Я же чуть от страха не померла. Мелкий поганец!***