Пляска на осколках сердец

      Снежный январь подходил к концу, оседая в душе горьким послевкусием потерь и озлобленного бессилия. Дни тянулись бесконечной серой невнятной киноплёнкой чёрно-белого кино, вгоняя в меланхолию и бесстрастную апатию. Даже погода была удивительно однообразна: над серым заледеневшим Киото висело низкое серое небо, и из плотных облаков не проглядывало ни единого кусочка неба. Я же с ужасом ожидала дня, когда окажется, что всё встало окончательно. Слежка за членами Совета продолжалась, но после засады, устроенной старейшинами, ни я, ни Кросс не решались на что-то большее, спустив элите приказ действовать с максимальной осторожностью. К моему огромному сожалению, Кирию видел моё состояние и, я была в этом почти уверена, думал примерно о том же.       На очередное собрание у Кросса Куран приехать не смог, отправив вместо себя Каина. В окна рассерженно бился ветер, беспокойным кружевом качались под его напором голые ветви росшего под окнами дерева, а между собравшимися в кабинете Кайена витало практически осязаемое напряжение.       – Война уже началась, и Гильдия, и Канаме это прекрасно понимают, – произнёс сидевший в кресле Акацки – но не известно, в какой момент Совет рискнёт действовать открыто.       – Они уже на это пошли, – равнодушно констатирую я, привычно поигрывая кинжалом, глядя на нервного Кирию, старающегося не смотреть в сторону Каина. – Всё остальное – банальный блеф, видимость желаемого нейтралитета. И эта видимость спадёт, как только у нас на руках будет чуть больше козырей. Асато это прекрасно понимает.       – Что намерен делать Куран? – произнесённая Зеро фраза звучит слишком… резко. Он так и не научился держать себя в руках, сколько бы не пытался демонстрировать окружающим своё равнодушие.       – Канаме сейчас как никогда стоит укрепить своё положение, – Кросс задумчиво перебирает пальцами сложенных домиком рук. – Для того, чтобы тянуть дальше времени не осталось, конфронтация с Советом стала слишком очевидна.       – Вы совершенно правы, Кросс-сан, – голос Каина звучит со спокойной уверенностью. – И именно поэтому Канаме-сама и Юки на днях объявят о помолвке. В этой связи должен будет состояться бал. Канаме-сама просил назначить наблюдающих, в соответствии с действующими договорённостями мира.       – Канаме должен будет успеть до того, как Совет назначит выборное заседание, – клинок привычно перекатывается в моих пальцах. – Кто будет курировать торжество?       – Канаме предпочёл бы твою кандидатуру, – янтарные глаза останавливаются на моём лице.       – Мне кажется, что будет разумнее поручить это Зеро, – я задумчиво крутила в руках кинжал. – У него больше опыта в осуществлении контроля на подобных мероприятиях.       – Не думаю, что Кирию стоит присутствовать на балу, – проронил Каин. – Будет разумнее поручить это элите, тем более ты в этом вопросе будешь максимально беспристрастна.       – Что ты хочешь этим сказать? – в ледяном голосе Зеро звучала явная угроза. От голоса напарника у меня внутри всё сжалось от нехорошего предчувствия. «Что ты творишь?» – мой напряжённый взгляд впился в лицо аристократа, но Каин проигнорировал мой взгляд, глядя на шагнувшего ему навстречу Зеро.       – Не стоит портить помолвку Юки, если она тебе всё ещё небезразлична. Достаточно того, что ты успел подпортить жизнь девушке, которая тебя любила, – голос Акацки звучал буднично, но от его слов у меня перехватило дыхание. В ледяном взгляде Зеро отразилась бешеная ярость. Таким я его не видела никогда прежде. Что-то внутри меня как будто оборвалось. Оглушающе громко взвёлся курок Кровавой Розы. Рука Кирию вскинулась, направив пистолет в грудь Акацуки. Кросс, ставший невольным свидетелем конфликта, не успел среагировать, как я разъярённой кошкой бросилась между парнями, закрывая собой Каина.       – Хочешь стрелять, стреляй в меня, – я не кричала, голос звучал странно спокойно, но крик застрял где-то в глубине груди. Кажется, в тот момент мне было по-настоящему страшно, но не за себя. В душе – отвратительное ощущение Deja’ vu, и аметистовые глаза Зеро напротив, в которых плещется злость вперемешку с болью и страхом от осознания схожести сцены. Я упрямо вздёрнула подбородок, почти как тогда… Повисшая в комнате тишина давила тяжестью ожидания. – Ты не хуже других знаешь, Зеро, – я неотрывно смотрела в глаза охотника, – я могу быть хорошей до тех пор, пока то, что мне дорого, никто не трогает. Опусти пистолет, – я шагнула вперёд, накрыв ладонью сжимающую рукоять Розы руку парня. – Если хочешь кого-то винить, то вини меня. За то, что подставила тогда, за сказанное в тот раз, за то, что уехала, и что теперь сделала такой выбор, – пальцы охотника под моей рукой дрогнули, сильнее вцепившись в рукоятку пистолета. – Ты имеешь на это право, Зеро, – казалось, мой голос стал ещё тише – но лучше убить, чем нажить себе врага в моём лице.       Кирию медленно перевёл взгляд на поднявшегося из кресла за моей спиной Акацки. Тяжело выдохнув, охотник наклонил голову, проведя рукой по пепельным волосам и медленно опустил руку, нервно сжимающую Розу.       – Прости меня, – тихо произнесла я, глядя на Зеро. Он не ответил, лишь бросил в сторону Каина ещё один злой взгляд и быстро вышел, со всей силы хлопнув дверью. – Простите, Кросс-сан, – бесцветно произнесла я, глядя на хлопнувшую передо мной дверь. Облегчение не пришло, на сердце было как-то по-особенному погано. Лёгкие шаги позади меня, размеренное дыхание совсем рядом.       – Оставлю вас, пожалуй, – старающийся быть тактичным как никогда Кайен поднялся из-за стола и вышел вслед за Кирию. Я медленно развернулась к Акацки. Подняв голову, смотрю в его сосредоточенное лицо. Взгляд янтарных глаз был строгим.       – Никогда больше так не делай, – голос вампира звучит спокойно, но лучше бы Каин сейчас кричал. К горлу подступили слёзы. Зеро… Наверное, никто из нас не был виноват в том, что всё сложилось именно так. Но в глубине души я ненавидела сама себя за то, что вынуждена причинять ему боль. В чём-то слишком похожие, мы с ним не были противоположностями, и потому всякий раз отталкивали друг друга.       – Не стоило этого говорить, Каин, – мой голос звучит потеряно и глухо. – Не тебе об этом судить, – я слегка качаю головой, глядя в янтарные глаза аристократа.       – Хочешь сказать, что нужно простить ему то, как он поступил с тобой тогда? – в голосе Каина звучит досада. Я знаю, что ты делал это ради меня. Поверь, знаю.       – Пусть он сам решает это, – я впилась жёстким взглядом в лицо Акацки. – Если уж я не смею осуждать его, то и тебе не стоит этого делать.