Пляска на осколках сердец

Нет, то было не вино – то была страсть, жгучая радость, и бесконечная тоска, и смерть. © "Тристан и Изольда".

      В темноте за окнами машины проносились огни ночного города, будто звёзды. Голова немного кружилась от пережитых эмоций. Ведший автомобиль Каин то и дело бросал на меня взгляд, а я, поставив локоть на ручку дверцы и подперев голову рукой, мечтательно смотрела в окно. Вопреки всем ожиданиям и страхам этот вечер был по-настоящему прекрасен и оставил после себя приятное тягучее послевкусие, как от хорошего дорогого вина. Наверное, так как сегодня я никогда себя не чувствовала. Впервые в жизни во мне видели красивую привлекательную девушку. И вместо необходимости хвататься за оружие мне было достаточно просто быть собой… От осознания себя свободной, красивой, привлекательной и… желанной во мне как будто бы разгоралось новое пламя.       Город кончился и за окнами машины растянулась ночная мгла, разрезаемая лишь дальним светом фар. Вскоре Акацки свернул на дорогу, ведущую к особняку. Под колёсами зашелестел гравий. Припарковав машину у крыльца, Каин заглушил мотор, вынул ключи из замка зажигания, затем вышел из машины и, распахнув передо мной дверцу, галантно подал руку. В тот момент у меня даже не возникло мысли о том, чтобы выйти из машины самой. И это говорило о многом: ни с кем другим я бы не позволила себе «слабость» чувствовать себя просто женщиной. Под каблуками туфель скрипнули мелкие камушки, зашелестела ткань длинного подола платья. Сильная рука Каина показалась обжигающе горячей. Закрыв машину, Акацуки взял меня под руку, не давая оступиться в темноте. Шелест юбок, щелчок замка, лёгкий шорох отворяющейся двери, зажёгшийся свет. Оба пальто, чёрное и тёмно-синее, остались на вешалке. Пока Каин закрывал дверь, взявшись за поручень лестницы и подобрав подол, я стала подниматься наверх, но так и не поняла, то ли нога зацепилась за ступень, то ли меня подвела вскружённая голова. Нога встретила пустоту, и я едва не оступилась. Родные сильные руки Акацки подхватили меня за талию, не давая упасть. Миг – и я оказалась на руках у Каина, вновь утонув в аромате дурманящего полынного вина и жжённых листьев с послевкусием крови от таблеток.       – Ещё немного и я привыкну, – лукаво произнесла я, обвивая шею аристократа и зарываясь тонкими пальцами в рыжие растрёпанные волосы.       – По-твоему мне стоит этого опасаться? – я видела, как Акацуки иронично приподнял рыжую бровь, довольно улыбаясь. Лестница, коридор, дверь в ставшую моей спальню… Каин осторожно опустил меня на пол, но я замерла напротив него, по-прежнему держась за его крепкие плечи, завороженно глядя в кажущиеся бездонными янтарные глаза. Через плотную ткань корсета платья я почувствовала, как сильные руки аристократа чуть крепче сжали мою талию. Акацки улыбается всё той же довольной шальной улыбкой, глядя в мои глаза, на дне расширенных зрачков янтарных глаз читалось слишком явное желание. Я улыбаюсь в ответ и по-кошачьи льну к парню, страстно целуя. Его руки сильнее притягивают меня к себе, скользят по моей спине. Длинные сильные пальцы тянут за ленты корсета, ловко расшнуровывают их. И это очень кстати, потому что в этот момент мне не хватает воздуха от захлёстывающих меня ощущений.       Мои руки сами стягивают с плеч Каина пиджак, подрагивающие от напряжения пальцы судорожно расстёгивают пуговицы изумрудно-зелёной рубашки, касаются аристократически бледной, алебастровой кожи. Кажущиеся обжигающе горячими мужские пальцы оглаживают кожу на моей спине. Каждое касание – как электрический разряд, от которого тело само выгибается, отзываясь пробегающей по коже дрожью. Платье ползёт с моих оголённых плеч. Пальцы Акацки пробегают по рубцам многочисленных шрамов, и он отстраняется, чуть склонив голову набок, окидывая взглядом сетку неровных довольно широких светлых рубцов на моей коже. Нежно коснувшись его щеки, я снова развернула его лицо к себе, поймав взгляд его глаз, на дне которых разгораются алые искры.       – Не думай, – приглушённо шепчу я, чуть качая головой, гладя Каина по щеке. Он снова требовательно целует меня в губы, и я практически интуитивно чувствую, как Акацки хмурит брови. Как заведённая, я судорожно покрываю поцелуями его лицо и шею. Правая рука Каина с какой-то резкой звериной страстью и вместе с тем безграничной нежностью скользит по моей груди выше, оглаживая шею там, где расцветают алые маки, вытаскивают из волос заколку. Водопад золотистых прядей моментально заструился по мои плечам, а пальцы Акацки вплетаются в мои волосы, не оставляя возможности отстраниться мне хоть на миллиметр. Из моей груди вырывается стон.       Рубашка Каина летит в сторону, моё платье остаётся на полу. Сильные руки вновь подхватывают меня в воздух. Пара шагов – и Каин осторожно опускает меня на кровать, нависая сверху. От оставшейся одежды мы оба избавляемся уже на автомате. Страстные поцелуи, от которых на нашей коже остаются алые отметины, мои руки блуждают по его сильному крепкому торсу. Каин страстно впивается поцелуем в мою шею чуть ниже уха. По телу пробегает новый электрический разряд, я выгибаюсь навстречу, и из моей груди вновь вырывается громкий протяжный стон. Его рука нежно скользит по моей груди, талии, животу, ещё ниже… Я блаженно закрываю глаза. Всё происходящее – Космос. Мои крики и стоны, его глухое звериное рычание, сильные толчки и наши разгорячённые тела, льнущие друг к другу. Я полжизни играла с огнём, но сейчас просто сгорала, растворяясь в своих чувствах, этой дикой безудержной страсти и безграничной любви… в нём.