***
Шарль не стал пользоваться частным самолётом, просто купил билет в бизнес-класс на ближайший рейс. Как и обещал, по пути заехал, чтобы попрощаться с мамой и братьями, и опубликовал в сторис старую фотографию работы на симуляторе. Он собирался сделать Саммер сюрприз, поэтому старался скрыть своё реальное местонахождения. Перелёт оказался длительным и изматывающим, две пересадки почти заставили его ненавидеть идею лететь в Японию без привилегий пилота Феррари. Но Шарль был уверен, что Саммер стоила этого. Он скучал по ней, сам удивлялся тому как сильно. Даже устроил переполох в менеджменте команды, отвечающей за расположение в стране проведения Гран-при. Леклер раньше никогда не вдавался в подробности вроде названия отеля, а сейчас проявил нешуточный интерес ко всему. Просто он хотел быть уверенным в том, что Феррари остановятся в одном отеле с Мерседес. Спустя долгие часы путешествия Шарль, наконец, добрался до отеля в Сузуке и прошёл регистрацию. Направляясь в свой номер на шестом этаже, он молился, чтобы не встретить её в лифте по уже сложившейся традиции. Леклер мечтал сначала принять ванную и привести в порядок внешний вид, иначе риск, что она сбежала бы от него ещё в начале их отношений, был бы слишком велик. Но удача снова выбрала не его. Саммер вбежала в лифт прямо перед закрытием дверей. И когда поняла, что перед ней Шарль, несколько раз моргнула, чтобы убедиться, что он не является частью её воображения. — Привет? — осторожно сказала Уоллен, будто проверяя, он ли это. Леклер выглядел очень уставшим и помятым после долгой дороги, но она улыбнулась ему, когда произошло осознание реальности, и крепко обняла, несмотря на его замешательство. Момент, ради которого он прилетел на три дня раньше. — Я так соскучился по тебе, — прошептал он ей, положив подбородок на макушку. — Хотел сделать сюрприз. — У тебя получилось, — ответила Саммер, уткнувшись носом в его чёрную толстовку. Сигнал оповестил о прибытии на шестой этаж, Уоллен от шока даже забыла нажать нужную ей кнопку. Как только двери открылись, они, ни о чём не сговариваясь, в обнимку направились в его номер. Интерьер и прекрасный вид вечернего города не слишком привлекал их, куда интереснее они находили губы друг друга. Они целовались так страстно и жадно, будто пытались наверстать годы в разлуке, хотя с последней встречи прошло не так уж много. Только когда воздуха стало не хватать, Саммер отстранилась от него и осознала, как жарко в номере, несмотря на непогоду за окном. Он и она могли бы своим теплом согреть целый город. — Мне нужно в душ, иначе ты сбежишь от меня раньше, чем осознаешь силу своей любви ко мне! Саммер рассмеялась от подобного заявления, слегка покачав головой. — Я вернусь в свой номер. — Подождёшь меня? Они сказали это одновременно. — Мне нужно ещё поговорить с Льюисом по поводу завтрашней встречи. — К чёрту Льюиса! — заявил Леклер и вмиг вернул её в свои объятия. — Не уходи. Пожалуйста. Уоллен всё-таки ушла, но обещала вернуться через час. По её словам, этого времени достаточно для того, чтобы самый очаровательный парень в мире не успел снова соскучиться. На эту сделку ему пришлось согласиться, выбора не было.***
Закончив с ванными процедурами, Леклер сразу же взял телефон, чтобы позвонить ей. Первым делом он собирался вернуть птичку в их гнёздышко и заказать ужин в номер. Но вместо Саммер ответил мужской голос. — Льюис? — Шарль? — так же удивлённо переспросил Хэмилтон, вряд ли он ожидал, что Леклер будет звонить Уоллен. — Она сейчас не может ответить. — Что? Почему? — Перезвони ей позже, приятель. Услышав в трубке гудки, Леклер опешил и снова почувствовал укол ревности. Почему она выбрала Льюиса, а не его? Конечно, он понимал, что рабочие моменты важны и как никто другой знал, насколько важно, чтобы слаженный командный механизм работал без заминок, но… Но Шарль, как маленький капризный ребёнок, просто хотел, чтобы она осталась в этот вечер с ним. Ещё полчаса он провёл в своём номере в одиночестве, страдая от мысли о том, что девушка бросила его ради другого, и вообще жизнь к нему несправедлива. Но как только раздался стук, он в мгновение преодолел расстояние от дивана до входной двери. Вмиг став серьёзным, Леклер потянул на себя ручку и посмотрел на гостью своим самым неприветливым взглядом. — Перестань обижаться, — сказала Саммер и, приподнявшись на цыпочки, быстро чмокнула его в щёку. — У меня, правда, было неотложное дело. — Но почему Льюис ответил на звонок?! Он всё-таки не выдержал, а мог бы и промолчать. Ревность никогда ещё так не подводила его… А она улыбалась. Всё понимала и улыбалась, наслаждаясь моментом. — Потому что я оставила у него телефон. — Зачем? — Случайно, Шарль. Так бывает, знаешь? Я встретилась с ним, чтобы закончить обсуждение коллаборации с японским художником, и забыла у него телефон. Леклер выдохнул и почувствовал себя идиотом. — Прости, Саммер, я просто… — Ты просто жуткий ревнивец, — закончила она за него и весело посмотрела в глаза, пытаясь запомнить его таким. — Всё из-за тебя, — ответил он, ухмыльнувшись. Шарль вернул её в свои объятия и снова поцеловал, потому что этого требовал его разум. Ревность. Такое впервые происходило с ним, и раньше Шарль всегда удивлялся тому, как его бывшие сходили с ума из-за неизвестного ему чувства. А сейчас он в полной мере осознавал, что такое ревность, для которой даже не было веских причин. С Саммер всё не так, она была его Австралией. Она стала его в Австралии. Пусть он и не мог никому об этом рассказать. Оба не заметили, как переместились в плоскость огромной кровати. Сейчас он нависал над ней, спускаясь дорожкой из поцелуев от губ, до шеи, ключиц, распаляя желание всё сильнее. Он хотел её так же сильно, как и свой первый чемпионский титул с Феррари. Когда с губ Саммер сорвался тихий стон, Шарль поцеловал мочку уха и прошептал: — Скажи, если мне нужно остановиться. — Только попробуй остановиться, — ответила, улыбнувшись, и вернула ему поцелуй. Они медленно раздевали друг друга, прерываясь на ласки под ритмы учащённого сердцебиения, так звучала мелодия их касаний. А затем занялись любовью в первый раз нежно, изучая чувствительные точки, отдавая себя без остатка. Он плавными движениями впечатывал свои чувства, смешанные с ревностью, в девушку, сводившую его с ума. Её обнажённое тело в его объятиях смотрелось как произведение искусства. — Я сейчас, — тихо простонала она, а затем закрыла глаза и, вонзив ногти в его спину, утянула их обоих в приятный сковывающий спазм. Некоторое время они неподвижно лежали, всё ещё не разрывая объятий. Их разгорячённые потные тела требовали контрастный душ и следующий раунд в новой локации. Но сейчас пара просто переводила дыхание, наслаждаясь моментом близости. Шарль представил, что этот вечер один из тех, что им ещё предстоит прожить вместе на протяжении всей жизни. Он отчётливо мог видеть её рядом с собой на общем фотоснимке с семейного праздника. В моменте эта мысль, словно молния, пронзила голову, впечатав образы Саммер в его представление об идеальном долго и счастливо.***
Вода сплошным слоем покрывала асфальт, образовывая лужи, видимость была ужасной, но гонку не останавливали. Он выжимал двести шестьдесят на прямой и бесстрашно гнал вперёд, оставляя за собой густую пелену брызг. Настройки Феррари на сухой заезд, очевидно, оказались неудачными, впрочем, соперники разделяли их участь в этот уикенд. Погодные условия преподнесли неприятный сюрприз для всех, кто присоединился к Гран-при Японии в этом году. — Я ничего не вижу! Ничего! — Принято. Мы передадим стюардам, — ответил гоночный инженер по радио. — Чёрт возьми, почему не дают красный флаг?! Спустя минуту после этого сообщения гонку остановили, но причиной стала жуткая авария, о которой сообщили по радио после приказа направляться в боксы. — Кто вылетел, ты скажешь мне, наконец? Что с пилотом?! — требовательно произнёс Леклер, снижая скорость. — Ему поможет только чудо… — Боже мой! Боже мой! Что ты говоришь?! — Жюль… Шарль. Он разбился. Леклер внезапно проснулся, не выдержав стресса, мозг дал мгновенную команду открыть глаза. Сердце стучало так быстро, будто он только что пробежал марафон, и на то чтобы сориентироваться, ему понадобилось несколько секунд. Саммер, положив голову ему на грудь, спокойно досматривала свои сны в его объятиях. Эта девушка стала утешением Шарля, когда на смену кошмару пришло осознание спасительной реальности. Всё хорошо. Всё в порядке. Потянувшись к телефону на прикроватном столике, чтобы посмотреть который час, он почувствовал, как проснулась Саммер. Меньше всего ему хотелось потревожить её безмятежный сон. — Уже пора вставать? — спросила она, когда Шарль вновь крепко прижал её к себе. — Non, ma chère. Сейчас только четыре двадцать утра. — Тогда почему ты не спишь? — Решил пораньше проснуться на случай, если ты собиралась сбежать от меня. Саммер вмиг очнулась и приподнялась на локте, чтобы рассмотреть в полумраке выражение его лица. Шарля позабавила её реакция, он коротко рассмеялся, а затем лёг на бок, повернувшись к девушке. Леклер всё ещё не мог привыкнуть к тому, что его одиночеству пришёл конец. В этот раз всё случилось слишком быстро и неожиданно для них, будучи гонщиком на трассе, он также не сбавлял скорость и в личной жизни. Короткий пит-стоп — и снова зелёный свет. Но они всё ещё не определились с верной стратегией, планы были слишком расплывчаты. — Давай спать, ma chère. Только пообещай, что, когда я открою глаза, ты будешь рядом. — Обещаю, — шёпотом ответила Саммер, оставив короткий поцелуй на его губах, прежде чем снова удобно устроиться в объятиях Шарля. Оба проспали завтрак, но решили перекусить позже в городе. Кошмары больше не беспокоили Леклера, чему он был несказанно рад, и Уоллен сдержала своё обещание. Очертания реальности всё больше приобретали серьёзный оттенок влюблённости и головокружительной эйфории. Они сели в Феррари, предоставленный командой на этот уикенд, и отправились по известному лишь Шарлю маршруту. Пока он спорил с навигатором и разбирался в японских траффиках, Саммер разговаривала по телефону с Льюисом, координируя его по действующей кампании. — Саммер, что за француз рядом с тобой неприлично выражается? — спросил Хэмилтон, услышав ругань Леклера. Совладать с японской навигационной системой оказалось не так-то просто. — Эм… — Она задумалась на несколько секунд, нужно ли говорить о нём. — Я сейчас с Шарлем. — С Леклером? Я думал, Феррари, как и остальные команды, прилетят только через два дня. — У него просто были здесь кое-какие дела, — быстро ответила она, и, как назло, Шарль в этот момент закончил выяснение отношений с навигатором и устремил удивлённый взгляд на неё. — Дела? А ты причём? О, нет. Нет-нет. Даже не думай! — в трубке послышалось негодование Льюиса. — Льюис, я… — Даже не думай бросить меня и уйти в Феррари! Она выдохнула и усмехнулась, когда поняла, что именно встревожило Хэмилтона. — Вообще-то я работаю в Мерседес, чемп! Твой менеджер — Джекки. Это просто дружеское напоминание. Шарль рассмеялся, когда уловил суть разговора, и безусловно не остался неуслышанным на том конце телефонной связи. Когда Льюис и Саммер закончили разговор, условившись на том, что все остаются на своих рабочих местах, Леклер получил сообщение, высветившееся на экране. «Это моя Саммер. Найди себе свою!». — Нет, Льюис. Это моя Саммер, — произнёс Шарль, по-свойски положив ладонь на её ногу. Уоллен удивлённо приподняла бровь, но ничего не ответила. Дальше около десяти минут ехали молча, каждый размышлял о чём-то своём, что неизбежно касалось их двоих. Когда машина остановилась на парковке возле паддока, Саммер непонимающе посмотрела на Шарля. Сейчас там находились только сотрудники, задействованные в организации проведения Гран-при, вряд ли они ждали посетителей. Тем не менее Леклер заглушил двигатель и предложил Уоллен пойти с ним. Строгие японские секьюрити не позволили пройти дальше непрошеным гостям, без пропуска нельзя — говорили они. Только после нескольких звонков Шарль добился цели. — Зачем ты всё это затеял? Мы могли бы подождать ещё два дня до официального открытия паддока. — Есть причина, — коротко ответил он и, взяв её за руку, потянул в сторону трассы. Невозможно было не заметить, как Шарль погрузился в свои мысли и стал слегка отстранённым. Они молча прошли первый и второй повороты, и только тогда он заговорил. — Синоптики сообщали о приближающемся тайфуне. Машина безопасности выехала спустя два круга после старта гонки, и вскоре из-за обильных осадков показали красный флаг. Заезд продолжился спустя пятнадцать минут, словно погода для стюардов была просто шуткой. Трасса по-прежнему не выглядела безопасной… Саммер внимательно слушала, понимая, что история, рассказываемая Шарлем, имела для него особенное значение. Он весь превратился в натянутую струну, поэтому Уоллен в знак поддержки крепче сжала его ладонь. — Адриан Сутиль не справился с управлением, вылетел и, ударившись в отбойник, застрял в гравийной ловушке. Чтобы вытащить его оттуда, на трассу выпустили трактор. Леклер замолчал, но продолжал идти, шумно вдыхая в лёгкие воздух. Ему тяжело давался этот рассказ, но он пришёл сюда с Саммер и хотел поделиться с ней этой историей. — Вывесили жёлтый флаг, чтобы пилоты снизили скорость, — продолжил Шарль. — Но к злополучному повороту уже приближался Жюль. Он влетел в эвакуатор на огромной скорости и получил тяжелейшую травму головы. Последнее предложение Леклер почти шёпотом произнёс и остановился, будто дальше трасса закончилась. Не для него, но для Жюля. — Вот здесь прервалась его гонка за мечтой. Они стояли у девятого поворота, там, где произошла эта трагическая история почти десять лет назад. Саммер не знала этого, как и всей Формулы-1, она до начала этого сезона мало что слышала о мире автоспорта. Однако именно сейчас для Уоллен наступило осознание опасности, граничащей с адреналиновой зависимостью, которой болели все водители самых быстрых машин в мире. Она встревоженно посмотрела на Шарля, когда он вытащил из кармана брюк цепочку с подвеской в виде цифры семнадцать, и ступил на гравий. — Жюль — не только мой крёстный, но и друг, — объяснил Леклер, шаг за шагом приближаясь к отбойникам. — Когда мне было тринадцать, дедушка отказался поддерживать глупые увлечения внука. И тогда Жюль помог мне сделать большой шаг вперёд, я многим ему обязан. Шарль остановился приблизительно в месте роковой аварии и посмотрел в небо, когда глаза стала застилать пелена из слёз. Саммер нерешительно обняла его со спины, чтобы разделить с ним минуты скорби. Тишина, окутавшая их, наполнилась безмолвной печалью и прохладным ветром, который осушал влажные дорожки на отрешённых лицах. Прошло достаточно времени, пока они неподвижно стояли там, из оцепенения их вывел кто-то из работников трассы, проезжавший мимо. Леклер надел цепочку на шею, затем посмотрел на Саммер и коснулся руками её лица. Он не хотел, чтобы она расстраивалась из-за него, но так уж вышло, что у этой истории был печальный исход. — Спасибо, Саммер. В её глазах отразилось искреннее удивление. — Спасибо, что позволил узнать тебя немного больше. Теперь я точно знаю, что здесь, — она приложила руку к его груди, — бьётся раненое, но всё ещё живое и красивое сердце. Он крепко обнял девушку, вдохнул запах её волос и оставил нежный поцелуй на макушке. Переживать тяжёлые воспоминания вместе с ней оказалось намного легче, чем одному. Эгоистично с его стороны, но Шарль действительно думал, что этот момент сделал их чуточку ближе. Они покинули паддок и, вернувшись в машину, продолжили разговор о Жюле. Уоллен была отличной слушательницей, а Леклер — увлечённым рассказчиком, который боготворил главного героя его истории.***
Возвращаться в отель им не хотелось, поэтому, припарковав в центре Феррари, Леклер предложил прогуляться по окрестностям. Они надели солнцезащитные очки и натянули капюшоны, чтобы их никто не узнал, особенно это беспокоило Шарля, Саммер о своей публичности пока не переживала. Множество фанатов со всего мира прилетело в Сузуку на Гран-при, несмотря на то что гоночная неделя ещё даже не началась. Проходя мимо одной из витрин магазина, Уоллен внезапно остановилась, чем вызвала интерес у Шарля. Объяснять она не стала, просто с азартом в глазах потянула его за руку внутрь. Когда он понял, что именно привлекло внимание Саммер, то расплылся в улыбке. — Разве это не мило? — сказала Уоллен, рассматривая полку с выставленными фигурками Funko Pop, среди которых был и Шарль Леклер, и остальные пилоты Формулы-1. — Хочешь меня в свою коллекцию? — игриво спросил он, взглянув на неё из-под очков. В этот момент к тому же стенду подошёл мальчишка приблизительно десяти лет. Он просил у мамы купить ему самую лучшую в мире атрибутику с его любимыми кумирами автоспорта. Женщина улыбнулась стоящей рядом с ними паре и попросила сына быть чуточку сдержаннее, что совершенно не сработало. — Мам, посмотри, это же Шарль Леклер! — ребёнок указал лишь на фигурку, но Уоллен не могла не усмехнуться. — Кажется, она последняя здесь. Мам, ну купи, пожалуйста! Обещаю, я буду хорошо учиться! — Кевин, эту фигурку, кажется, уже выбрала мисс, — женщина потрепала волосы сына и мягко улыбнулась, глядя на Саммер. — Нет, забирайте. У меня уже есть один Шарль, — ответила Уоллен, передавая желанную фигурку мальчику. Леклер не смог сдержать короткой усмешки, услышав её слова, и отвернулся к стенду, на котором продавалась одежда. — Вы тоже болеете за Феррари? — радостно поинтересовался Кевин. — Нет, малыш, я в команде Мерседес! — гордо произнесла Саммер, а затем взяла фигурки Льюиса и Джорджа. — О, и, пожалуй, маленького Ландо я тоже себе куплю. — Феррари всё равно круче! — заявил юный тиффози, а затем потянул маму за руку в сторону кассы. — Ma chère, поставь на место этого маленького Ландо. И Льюиса, и Джорджа, — ревностно сказал Шарль. Она, конечно, не стала его слушать и уже спустя десять минут оба вышли с двумя небольшими пакетами покупок. Уоллен довольно улыбалась от того, что у неё теперь были эти забавные фигурки Funko Pop, а Леклер хитро ухмылялся, глядя на приобретённый в магазине мерч Феррари. Он ловко снял с неё очки и капюшон и надел на голову красную кепку с номером шестнадцать. — Не обманывай больше, — смеясь, добавил он, — ты одна из нас! Девушка Феррари! — Девушка пилота Феррари, но не… Шарль приложил указательный палец к её губам, чтобы она не продолжила бессмысленный, по его мнению, спор. Невозможно быть Феррари только наполовину, все это знают. — Мам, как ты думаешь, а я смогу встретиться с Леклером? Саммер и Шарль мгновенно обернулись и увидели мальчика Кевина, сейчас у него в одной руке было мороженое, а в другой фигурка с любимым пилотом. Он с мамой только что вышел из соседнего кафе. — Подождёшь меня? Я ненадолго, — сказал Шарль, снимая очки, а затем подошёл к Кевину. Саммер верила, что в тот момент во всей Японии не было человека счастливее, чем мальчик, встретивший своего кумира. Он, как джентльмен, старался не привлекать много внимания радостными возгласами и очень по-взрослому разговаривал с Шарлем Леклером около пяти минут. Затем шокированная мама сделала фото, и, пожелав удачи в гонке, Кевин попрощался с любимым пилотом. — Мне кажется, нам нужно что-нибудь съесть. Ты голодна? — поинтересовался Шарль, вернувшись к Саммер. — Предлагаю ещё одну битву с японским навигатором за поиск хорошего ресторана. Уоллен молча смотрела на него и улыбалась. — Что? Шарль не понимал причину её внезапной остановки. — То, что ты сделал для этого мальчика, — бесценно, Шарль. Возможно, это воспоминание будет одним из самых ярких в его жизни. — Я тоже был таким, как он, поэтому понимаю его чувства. Приобняв Уоллен, Леклер повёл её в сторону парковки, на которой они оставили машину. Он не пытался произвести впечатление на девушку, Шарль просто был собой, и ему нравилось это чувство. Саммер выбрала лучшие цвета, чтобы разукрасить их жизни, ему оставалось не испортить начатый рисунок на полотне.***
Неделя в Японии была слишком насыщенной для Шарля, Феррари запланировали невероятное количество мероприятий, и он не имел права отказаться. Кроме всего прочего, Скай Спортс совместно с ФИА устроили день памяти Жюлю Бьянки, и Леклер безоговорочно принял участие в этом событии. Времени на личную жизнь оставалось катастрофически мало, поэтому приходилось расставлять приоритеты в пользу обязательств, обусловленных контрактами. Саммер вместе с креативной командой играла в пинг-понг со средствами массовой информации, разыгрывая инфоповоды, касающиеся Мерседес, как бонусные баллы. Её профессиональные качества привлекли внимание Кристиана Хорнера, в паддоке пошли слухи о том, что её приглашал на встречу руководитель Ред Булл. Шарль хотел разузнать подробнее об этом, но не смог, потому что почти не видел её, а в редкие минуты встреч воровал поцелуи, как мальчишка, и убегал на очередное интервью, мероприятие или тренировку. Они даже спали каждый в своём номере по той причине, что Уоллен до глубокой ночи разбиралась с неотложными делами, а Леклер, едва касаясь подушки, отключался, чувствуя усталость. К субботе напряжение достигло предела, и после квалификации, в которой Шарль из-за собственной ошибки упустил поул, он решил, что этому дню не хватило драмы. Вместо того чтобы пригласить Саммер на ужин в один из тех моментов, когда у него и у неё внезапно образовалось свободное время в расписании, Леклер приревновал её к Ландо и изменил планы на этот вечер. Спустя несколько часов Шарль понял, что, возможно, он поспешил с выводами, когда увидел Норриса и Уоллен в уединённом месте за боксами, но в тот момент ревность застилала глаза. Для него было странным видеть свою девушку с другим и не иметь возможности сказать, чтобы Ландо вёл себя сдержаннее. Саммер не хотела афишировать их отношения, и вот к чему это привело. Леклер всё чаще стал замечать, как с ней флиртуют мужчины, а она с улыбкой отбивала их подачи, никогда не говоря прямо о том, что у неё есть парень. Он ничего не мог поделать с ревностью, с которой раньше никогда не сталкивался. Если не считать детские годы, когда ему казалось, что Артура родители любили больше. Шарль вырос, понял, что был не прав, и вместе с мамой и братьями посмеялся над собой. А сейчас он проходил новый уровень, в котором всё гораздо сложнее, чем в детстве, но не менее драматично. Бывших девушек он не ревновал к другим мужчинам, тогда что с ним случилось, когда в его жизни появилась Саммер? Шарль не мог разобраться в себе, и, казалось, никто не мог понять всё, что он переживал в данный момент. Поэтому он просто позвонил маме, всё ещё оставаясь в машине, припаркованной у отеля. — Привет, сынок, как ты? — раздался в трубке родной голос. — Всё хорошо, мама. А ты? — Буду лучше, когда ты скажешь правду. Я слышу по твоему голосу, что что-то не так. — Мам… Папа ревновал тебя когда-нибудь? — спросив это, Шарль почувствовал себя так неловко, что на миг даже подумал бросить трубку и сослаться позже на плохую связь. Паскаль же решила, что эту тему стоило обсудить глаза в глаза, поэтому переключила звонок на FaceTime. Её мягкие черты лица и добрая улыбка, означавшая, что она поняла гораздо больше, чем сын хотел сказать, заставили Шарля сдаться. По крайней мере, мама, в отличие от его брата Артура, не станет над ним подшучивать. — Когда ты нас познакомишь? — внезапно спросила Паскаль, проигнорировав вопрос. — С кем? — С девушкой, которую ты приревновал, сынок! Мама всегда легко его считывала. Он даже в детстве не мог от неё скрыть, когда прогуливал школу на картинге. — Сердце моё, ты должен знать, что ревновать нормально, но важно, чтобы это чувство не переросло в недоверие. Спроси себя, можешь ли ты доверять ей? — Думаю, да. Но я не могу доверять идиотам, которые флиртуют с ней! — Шарль, сынок, в отношениях есть только два человека. Ты и она. Важно лишь то, что между вами. Если нет чего-то большего, кроме секундного порыва страсти, то всё это не имеет особого значения. Отвернув голову к окну, он невидящим взглядом смотрел на улицу и размышлял над словами мамы, в то время как она терпеливо ждала ответ. — Прости, я задумался. Просто… Мне кажется, что с ней всё по-другому. Не могу объяснить это, но… Прости, мам, я несу чушь. Шарль неловко улыбнулся, когда понял, что говорит лишнее. Ему не хотелось загружать маму своими хаотичными мыслями о его чувствах к девушке. — Хорошо, родной. Просто скажи мне, когда я её увижу? — Паскаль радостно просияла. — Если ты считаешь, что для официального знакомства ещё рано, то я могу хотя бы издалека на неё посмотреть? Шарль усмехнулся энтузиазму мамы и покачал головой. — Я могу сделать вид, что меня заинтересовали её серьги, если она заметит мой изучающий взгляд! В конце концов мама заставила сына искренне рассмеяться и избавить его от напряжения, вызванного размышлениями о ревности. — Не знаю, мама. Если это будет уместно, то в Италии, возможно. — Запомни, Шарль! Всегда уместно знакомить маму с твоими девушками! — У меня всего одна! — Это радует! Правда-правда. Потому что твой младший брат немного пугает меня, но не о нём сейчас. Шарль, я хочу ответить на твой вопрос. Да, твой папа был жутким ревнивцем, он уходил в себя, грустил, обижался на весь мир, а потом говорил, что любит меня. Нашей любви всегда было достаточно для того, чтобы справиться с любыми невзгодами. — Спасибо, что поговорила со мной. Я люблю тебя, мама. — И я люблю тебя, сынок. Береги себя. После разговора Шарль действительно почувствовал себя лучше. Паскаль всегда находила для него нужные слова, и этот раз не стал исключением. Он не должен позволять ревности застилать глаза, это прерогатива безумно влюблённых людей. Леклер вернулся в отель, позвонил Саммер и, узнав, что она сегодня с Джорджем и Льюисом идёт на выставку японского художника, пожелал ей хорошего вечера. Это её обязанность — быть там, Уоллен сказала ему, что с удовольствием осталась бы в отеле, чтобы провести время с ним наедине. И Шарль безоговорочно верил её словам. И очень по ней скучал, засыпая с телефоном в руке.***
Он не выспался из-за того, что всю ночь его преследовал кошмар, в котором Саммер и Ландо официально объявили себя парой. Шарль проснулся в половине пятого утра и больше не смог уснуть. У него сегодня есть реальный шанс выиграть гонку, но вместо того чтобы полностью настроиться на результат, он позволил глупым мыслям завладеть своим разумом. Шарль принял душ, переоделся в форму Феррари и сел в кресло, принявшись отсчитывать минуты. Мир не торопился начинать воскресный день, и Саммер, вероятнее всего, беззаботно спала в своём номере этажом выше. Подумав о ней, он улыбнулся, открыл инстаграм и увидел новые сторис у девушки: — фото с Льюисом и Джорджем на выставке; — картина японского художника и его красивая Саммер на фоне яркого полотна; — вид из окна её номера… «Я скучаю по тебе, когда не могу заснуть». Опубликовано двадцать шесть минут назад. Это всё, что ему было нужно для того, чтобы закрыть за собой дверь и отправиться к ней. Он надеялся, что она уже уснула с того времени, как опубликовала сторис, и не откроет ему. Леклер обещал себе не быть настойчивым и постучать всего лишь раз, чтобы не разбудить, если всё-таки сон завладел её сознанием. Но вот она — уставшая, сонная, стояла перед ним и лениво улыбалась. Утренняя Саммер — его счастливая утренняя звезда. — Иди ко мне. Шарль притянул её в свои объятия и тихо прошептал: — Я скучал. Саммер всё же отстранилась, чтобы закрыть за ним дверь, и потянула Леклера в смятую постель, в которой ей так и не удалось уснуть этой ночью. Они лежали в обнимку, мечтая о том, чтобы провести в номере всю оставшуюся вечность. Возможно, в какой-нибудь Вселенной им удалось реализовать свой безумный план. — Значит, ты всё ещё не ложилась спать. Тебе не кажется, что Мерседес требуют от тебя слишком многого? — Это моя работа, Шарль. Я знаю, когда могу делегировать задачи команде, а когда должна лично присутствовать. После того как Льюис и Джордж уехали, мне и менеджеру спонсорской стороны пришлось до утра обсуждать детали дальнейшей кампании. Он погладил её спину и оставил нежный поцелуй на волосах, чувствуя себя совершенно спокойным и безмятежным. Рядом с ней все проблемы казались надуманными и неуместными. — Сумасшедшая неделя, правда? — сказал он больше себе, чем ей, но Саммер с ним согласилась. — А ты? Почему проснулся так рано? Нервничаешь? — Да. Он был честен, не готовый к завуалированным ответам. — Эй, ты стартуешь вторым. — Саммер потянулась немного вверх, чтобы взглянуть ему в глаза. — Всё получится, я верю в тебя. Есть ещё причины для бессонницы? — Ты. Леклер улыбнулся, заметив, как девушка нахмурила брови и на её красивом лице отразилось замешательство. Она так чертовски сильно нравилась ему, что хотелось рассказать об этом всему миру. — Объясни же! Не нужно мне улыбаться и хлопать своими красивыми длинными ресницами, делая вид, что это не ты только что назвал меня причиной твоего беспокойства! Шарль рассмеялся и, подмяв её под себя, оказался сверху. Маленькая потасовка в запутанных простынях в мгновение создала между ними сексуальное напряжение. — Позволь мне показать, как сильно ты волнуешь меня. Прошептав эти слова, он сильнее вжал тело Саммер в матрас, чтобы она почувствовала его эрекцию, а затем требовательно поцеловал. Шарль осторожно укусил её нижнюю губу, и это произвело на них ошеломляющий эффект — короткий стон, сорвавшийся из её рта, возбуждал самые пошлые фантазии. У них ещё как минимум два часа до того, как придётся покинуть уютную кровать. — Я хочу тебя, мальчик из Феррари. — Vous me voulez… et je vous veux. Он игриво поцеловал её в мочку уха, получив в ответ шумный вдох, затем спустился губами к ключице. — Мне нравится твой язык, — произнесла она на выдохе, чувствуя его руки на бёдрах. — То, как ты говоришь со мной на французском… Шарль провёл кончиком языка по шее. — Да, и этот тоже, — сказала Саммер, запрокинув голову и прикрыв от удовольствия глаза. — Je vous embrasse partout où vous le désirez. Следующее, что она почувствовала, это нежные касания пальцев на промежности, и невольно развела ноги шире. Он всё ещё был в одежде, пока она в собранном к груди шёлковом пеньюаре лежала перед ним, извиваясь от ласк. — Шарль, — прошептала Уоллен, цепляясь руками за края его футболки. Скорость, с которой он разделся, была рекордно мала, Леклер ни секунды не медлил, избавляя также и Саммер от белья и возвращаясь на исходную позицию. Шарль ненадолго остановился только перед тем, как полностью войти в её тело и замереть, слившись с ней воедино, чтобы привыкнуть к головокружительной тесноте. Её стоны — обволакивающая музыка для ушей; лучше любого плейлиста, созданного для секса. Они занимались любовью медленно и чувственно, растворялись друг в друге, заполняя пустоту дней, проведённых не вместе, нежностью этих бесконечно прекрасных минут. Сейчас ничего не имело значения, кроме сводящей с ума своей красотой Саммер. Он никому не отдаст её, в этот миг Леклер окончательно понял, что она — история, которая возвысит его до небес либо станет худшим кошмаром. С каждым движением дыхание становилось всё более прерывистым, а пульс — учащённым. Саммер закрыла глаза и вцепилась руками в простыню, когда Шарль приподнял её ноги, чтобы она обхватила его за талию, и ускорил темп. Осознавая приближающийся оргазм, Уоллен опустила руку вниз, её бедра двигались в такт, желание большего становилось невыносимым. — J'ai bientôt fini. — Шарль, о боже, я… Она неразборчиво прошептала что-то ещё, а затем неудержимая дрожь пронеслась по её телу, заставив его ненадолго замереть в ней. Короткая пауза для страстного поцелуя, чтобы Саммер звучала тише, когда он, сделав несколько резких движений, получил и свою долгожданную разрядку. Касаясь кончиками пальцев её губ, он с нежной улыбкой влюблённого мужчины смотрел на девушку, на лице которой застыло выражение абсолютной удовлетворённости. — У меня столько мыслей в голове, одна откровеннее другой, — сказал Шарль, любуясь обнажённой девушкой. — От того, что нам нужно немедленно в душ, непременно совместный, до глубоких размышлений о будущем. — Ты видишь нас в будущем? — заинтересовано спросила Саммер, переплетая их пальцы. Он кивнул, улыбнувшись своим мыслям, и она, к его счастью, не стала задавать уточняющих вопросов. Леклер не хотел показаться ей безнадёжным романтиком, даже если это правда.***
Гонка начнётся через пять минут, поэтому Шарль, настраиваясь на заезд, нервно постукивал пальцами по рулю. Камера крупным планом снимала его, и он точно знал, что Саммер в боксах Мерседес мысленно желала ему удачи. Ему не хотелось покидать отель, как и ей, потому что после финиша они сразу отправятся в аэропорт и улетят в разных направлениях. Он снова будет скучать, хотя предстоящая неделя в Феррари станет ещё большим безумием, чем Гран-при Японии. Шарль приказал себе собраться и думать только о трассе, о Жюле, о подиуме. Цели довольно ясны, и погода в этот уикенд на удивление радовала всех. Нет причин для того, чтобы проиграть. Все проехали прогревочный круг и выстроились на стартовой решётке. Адреналин на старте зашкаливал, но пилот Феррари максимально концентрировался на продуманных заранее движениях. Леклер мог бы повторить всё даже с закрытыми глазами. Газ в пол. Шарль сорвался в погоню за Джорджем, стартовавшим с поула, но Макс, преследующий его, агрессивно навязывал борьбу. Уже на первом повороте Ферстаппен довёл до контакта с Леклером, чем вызвал недоумение всех тиффози. — Шарль, переднее антикрыло повреждено. Направляйся в боксы. — Да что за невезение! Он чувствовал злость, но она подпитывала стремление как можно скорее вернуться в борьбу и провести одну из своих лучших гонок. К его удаче, на трассу выехала машина безопасности. Карлос, пусть и невольно, но отомстил за напарника, когда сражался с Максом за позицию. К сожалению, сход Сайнса неутешителен для Феррари, поэтому Леклеру нужно было рвать под колёсами асфальт, чтобы набрать хорошие очки. Всё казалось не так уж плохо, болид с номером шестнадцать вернулся седьмым, и его первая цель — идущий впереди Ред Булл Переса. В этом сезоне Феррари построили гораздо более конкурентоспособную машину, их главными соперниками оказались Мерседес, вернувшие себе форму. Эпоха доминирования Ферстаппена подошла к концу, и главной интригой многие фанаты называли борьбу Льюиса за восьмой титул и попытку Шарля вписать своё имя в историю чемпионов Формулы-1. К радости многих болельщиков, и Рассел на Мерседес, и Сайнс на Феррари тоже могли бороться за очки, приказов от капитанского мостика по определению первого и второго номера в команде не поступало. Совпадение или нет, но дела у Джорджа и Карлоса шли не так хорошо, как у их напарников. Шарль спустя пять кругов совершил двойной обгон Переса и Алонсо и устремился за Пьером Гасли. Француз на старте выиграл две позиции, но к десятому кругу он сообщил по радио, что его шинам пришёл конец из-за борьбы с Пиастри. Гасли не стал удерживать за собой Леклера, понимая неизбежность потери позиции, а вместо этого поехал на питлейн. — У тебя хороший темп, ты догонишь Макларен Пиастри через три круга. — Понял, — ответил Шарль. — На какой позиции Хэмилтон? — Хэмилтон идёт десятым. Твоя главная цель — Норрис, он в пяти секундах. Отставание от лидера — восемь секунд. Ландо — принципиальная цель для Шарля. Он и Рассела, летящего первым, попробует обойти, но отобрать у Норриса вторую позицию всё равно, что закрыть гештальт из надуманной ревности. — Бокс. Бокс. — Нет! Не сейчас! С шинами всё хорошо! Леклер проигнорировал сообщение инженера, за что позже на брифинге будет вынужден выслушать лекцию, но он доверял своей интуиции. — Норрис заехал в боксы, Шарль. — Пожалуйста, не разговаривай со мной, когда я пытаюсь совершить обгон! Я понял, Норрис в боксах. Рассмотрите вариант перехода на план Б. Спасибо! Эмоциональное сообщение Леклера пустили в эфир, и сейчас все болельщики сомневались в правильности его решения. В Макларен чётко сработали, позвав пилота в боксы для смены резины, и если Феррари хотели побороться за второе место, то им следовало сделать то же самое. Стратеги Скудерии в этом сезоне показывали себя с лучшей стороны, а решение Шарля вызывало множество сомнений. В красивой борьбе с Оскаром Леклер всё-таки совершил обгон в девятом повороте, перекрестив болид Макларен. Трибуны ликовали, тиффози размахивали флагами, скандируя фамилию монегаска. Однако идущий на свежем харде Норрис был серьёзной угрозой для Феррари. — Шарль, в шинах ничего не осталось. Направляйся в бокс! — услышал Леклер по радио. — Понял. Он собирался в конце круга заехать на питлейн, потому что управление болидом на изношенном комплекте резины стало проблематичным. Это означало бы отдать позицию Ландо и Оскару в том числе. Но удача снова была на его стороне сегодня, ему везло как никогда ранее. Жёлтый флаг. Виртуальный сейфти кар заставил замедлиться болиды и позволить Шарлю совершить пит-стоп без потери времени. За ним заехали и другие пилоты, не поменявшие изношенные комплекты. Вот и всё. Норрис потерял позицию и время, а Леклер его выиграл. Оставалось гнать до конца и не совершать ошибок. — Да, Шарль! Ты молодец! — ликовали Феррари, поздравляя своего пилота с финишем на втором месте. Рассел стал победителем гонки, а третьим приехал Пиастри. Позже на интервью Леклер скажет, что он посвятил свой трофей Жюлю. И ни за что не признается, что ревность была главным топливом в этой принципиальной гонке.***
charles_leclerc опубликовал новую сторис: «Это победа! Счастлив! Прекрасный уикенд! Forza Ferrari!». summerwallen ответила на сторис: Жюль гордился бы тобой. charles_leclerc: А ты? summerwallen: И я. Но никому не говори, особенно Льюису. Он очень зол. charles_leclerc: Да, у него есть причина — Логан 😏 Я видел на повторе. charles_leclerc: А будет какой-то поцелуй для победителя? summerwallen: Я уже поздравила Джорджа… charles_leclerc: … charles_leclerc: Тогда езжай без меня в аэропорт. summerwallen: Ты ревнуешь? 🤨 charles_leclerc: Ревность? Что такое ревность?.. summerwallen: Дождись свой поцелуй в отеле, потому что мы вряд ли увидимся до следующего Гран-при 🙁 charles_leclerc: Могу ли я похитить тебя?