Из темноты

      Астарион прикрыл глаза и опустился ниже, так, чтобы вода, щедро сдобренная ароматной пеной доставала подбородка. Он всегда любил нежить и баловать свое тело, в его покоях все шкафчики ломились от притираний, духов, пилочек и щеток, мягких полотенец и всего того, что помогало держать себя в безупречной форме. Благо, Касадор приветствовал такие стремления и совсем не скупился на исполнение маленьких прихотей своих любимцев, особенно если эти прихоти помогали ему достигать нужных целей. Точнее сказать, только для этого «капризы» и удовлетворялись. Ну может еще и оттого, что лорд просто любил окружать себя красивыми вещами. И иногда, по настроению — ломать их.       Можно было понять и раньше. На несколько десятков лет, к примеру. Касадору нравятся вещи, которые легко и быстро чинятся после поломки. Такие, как Астарион. Вещь не должна помнить, что была сломана, искалечена, втоптана в грязь. Не должна нести отпечаток даже легких воспоминаний и теней кошмара в роскошь дворцовых покоев. Если Повелитель желает, она будет снова радовать взор и услаждать плоть.       И Астарион научился забывать. Должно быть, Касадор, как всегда, прав. Именно это спасает от страшной участи быть позабытым навсегда, позволяет так долго быть среди немногих избранных.       — Мечтаешь? — насмешливый голос Илланы потревожил его мысли.       Астарион лениво повернул голову, взгляд натолкнулся на стройные бедра, вызывающе обтянутые алой тканью платья из плотного шелка. У Илланы была яркая внешность, почти непристойно яркая. И она это всячески подчеркивала.       — Полагаю, спрашивать в очередной раз почему ты всегда входишь без стука бессмысленно, — пробормотал Астарион, поднимаясь.       — Зашла предупредить тебя, что Касадор возвращается сегодня. — Иллана подала ему полотенце и ослепительно улыбнулась.       — О, благодарю, — Астарион острожно промакивал волосы. — Полагаю, твоя исключительная любезность имеет под собой основания. Признаться, это не может не настораживать.       — Просто не хочу, чтобы хоть что-то испортило ему настроение. Пока ты отдыхал на Псарне, Касадор был слишком… не похож на себя.       — Как это? Ни разу ни с кого публично не содрал кожу? За целых три недели?       Иллана раздраженно поморщилась, потом тесно прижалась к Астариону и почти коснулась губами уха.       — Он что-то затевает, мой дорогой братец. Что-то явно грандиозное. И я подумала, что в этом случае будет уместным на время перестать скалить клыки друг на друга. Что скажешь?       — Весьма разумное решение, — Астарион задумчиво кивнул. — Я даже не стану допытываться откуда вдруг такая осведомленность. Поверю тебе на слово.       Иллана ласково погладила его по плечу.       — Конечно, ведь доверие — это главное для счастливой семьи. Вот хоть у Повелителя спроси…       На губах Илланы цвела роскошная улыбка, а в глазах стыли острые пики льда столетий, проведенных в замке. Как же похожи друг на друга отродья Касадора Зарра. В принципе, им не нужно даже отражаться в зеркалах. Себя можно увидеть и так.       Астарион отвернулся и, уже не обращая на нее внимания, принялся одеваться. Когда он вновь повернулся, Илланы уже не было и только чуть навязчивый запах корицы и мандарина напоминал о ее визите. А вот о самом визите стоило подумать. Информация, выданная добровольно, не имеет никакой ценности. Это просто донесенные до тебя слова. Другое дело мотив, который стоит за словами. Это и есть информация.       — Повернись на спину, Астарион, — приказал Касадор, одним резким движением выходя из него.       Недоволен? Или просто желает поменять позицию? Хочет вскрыть ему нутро лежащим тут же на прикроватном столике любимым кинжалом и выпустить кишки? Удивительно сколько мыслей успевает промелькнуть в голове, пока исполняешь короткое повеление лорда.       Касадор провел кончиками пальцев по груди и животу Астариона, защипнул и слегка оттянул соски. Это не было выражением его плотского желания, это был осмотр своей собственности.       — Прекрасно, — сказал Касадор. — Все зажило очень быстро. И это весьма кстати.       — Спасибо, Повелитель, что позволил мне восстановиться так быстро, — привычно проговорил Астарион и тут же, осознав свою ошибку, бросил игривый взгляд из-под ресниц. Нельзя, нельзя даже намека на то, что ты равнодушно говоришь заученные слова. — Неужели Повелитель желает снова использовать этот чистый холст?       Астарион провел рукой по коже, повторяя путь до этого очерченный пальцами лорда. Наказание за дерзость предпочтительнее, чем кара за безразличие. Но Касадор только легонько шлепнул его по губам.       — Я вижу ты восстановил не только тело, мой жизнелюбивый мальчик. Я рад этому. Потому как мне скоро потребуется именно это жизнелюбие и даже дерзость. Особеннно, дерзость.       — Все, что пожелаешь, Повелитель, — легкая улыбка, полураскрытые влажные губы, еще один возмутительно откровенный, жадный взгляд. Кончик языка неуловимо быстро касается верхней губы и тут же исчезает. Ладонь дразняще скользит по груди лорда, едва-едва касаясь кожи.       — Да, именно так, — оценил Касадор его старания.       Лорд сегодня изволит быть снисходительным. И лучше не думать о том, что в любой миг эта снисходительность может обернуться острым лезвием запредельной жестокости. Игра всегда должна идти по правилам Повелителя. Как озвученным, так и замеченным в выражении лица, случайном слове или жесте. Главное правильно истолковать.       Сильные длинные пальцы ощутимо сдавили его горло, болезненно нажали под челюстью, тяжелое тело навалилось сверху. Астарион послушно расставил согнутые ноги, готовясь снова принять хозяина.       Хорошо, что вампирам не нужен воздух.       Это вам не малютка Себастьян. Человек, на которого Астарион должен был «произвести неизгладимое впечатление» — таков был приказ Касадора — выглядел так, словно таких вот астарионов на обед ел три раза в неделю. Наблюдая за ним уже несколько вечеров, Астарион почти сразу отказался от идеи использовать свой обычный арсенал и привычный образ капризного ветреника, распутного и очаровательного в своем самолюбовании.       Тот Астарион повздыхал задумчиво, глядя, как ловкие нервные руки господина Иргара тасуют карты и потом те же самые руки небрежно сметают выигрыш со стола, да и пошел восвояси переписывать план завоевания.       Этот особенный заказ Касадора был очень непрост. Повелитель не так уж и редко приказывал добыть ему конкретную личность, более того, частенько использовал таланты своих отродий не только для обеспечения себя пищей, но и для решения иных вопросов. Точнее — любых. От налаживания полезных связей, до физического устранения неугодных ему. Действительно, кто лучше справится, чем вампирское отродье и с соблазнением влиятельного придворного и с тайным убийством того, кто неосторожно встал на пути сиятельного лорда? Интриги — тоже игра, а поиграть Касадор любил.       Но этот заказ был действительно странным. Потому что целью было именно «произвести впечатление, уложить в постель и оставить очень довольным». И все. Но произвести впечатление на этого человека, демонстративная надменность которого смотрелась даже весомее, чем у самого Касадора… Надменность, явно имеющая под собой основания. Господин Иргар буквально был пропитан тревожным и острым ароматом власти и силы. Строго одетый, застегнутый на все пуговицы, сдержанный в словах и движениях, он преображался только за игровым столом. Расслаблялся, начинал язвительно шутить и почти всегда выигрывал. И собрать сколько-нибудь значимые слухи о нем Астариону не удалось.       А, стало быть, и ловить его следовало именно за игрой в карты. И очаровательный томный образ следовало убрать в дальний шкаф. Господин Иргар должен увидеть перед собой прежде всего достойного противника, интересного партнера за столом, тонкого собеседника.       И он, бесспорно, увидел. Выиграл несколько партий, спокойно оглядел встающего из-за стола Астариона, который с улыбкой благодарил его за прекрасно проведенный вечер и сказал:       — Может быть хочешь продолжить?       Астарион приподнял бровь.       — Игру? О, боюсь, противник сегодня мне попался не по зубам.       — Игру, — кивнул Иргар. — Но не в карты. Мне отчего-то кажется, что ты не против поиграть. Пойдем ко мне.       Он встал и направился к лестнице, не дожидаясь ответа и даже не оглядываясь. Астарион дождался пока он исчезнет из виду, потом легко взбежал по ступеням. Иргар стоял лицом к двери и вертел в руках ключ, словно размышляя стоит ли входить. Ну или дожидаясь кого-то, что вернее.       Когда необходимо Астарион мог передвигаться совершенно бесшумно. Он уже был за спиной Иргара, когда тот только начал поворачивать голову.       — Ты слишком много себе позволяешь, игрок, — прошептал ему в ухо Астарион. — Не пришлось бы раньше времени оплачивать проигрыш.       И понял, что угадал. Опять угадал. Дыхание Иргара стало чаще, он уперся лбом в дверь и замер, пока рука Астариона грубо лапала его ягодицу через ткань дорогих бриджей.       — Открывай! — резко поторопил его эльф.       Руки закинуты за изголовье и стянуты ремнем, глаза завязаны его же собственным шейным платком. Астарион лениво наблюдал за тем, как от действия его умелых рук Иргар выгибается всем телом, вскидывает бедра и тихо стонет.       Сколько он видел таких — скучные бумаги, власть и влияние. А в потаенных уголках сознания желание почувствовать чужую власть над собой. Расслабиться, стряхнуть груз ответственности, позволить хоть кому-то что-то решать. Не всем же так везет — иметь постоянного хозяина. Астарион невесело усмехнулся своим мыслям. Намек Касадора на дерзость был тут как нельзя кстати. И пусть не сразу, но Астарион сумел его верно истолковать.       — Пожалуйста, — простонал Иргар. — Сделай…       — Разве я разрешал тебе говорить? — вкрадчиво спросил Астарион проводя кончиками ногтей по мошонке. Ущипнул нежную кожу, с силой сжал обнажившуюся головку.       — Прости, я виноват, — скулил Иргар и извивался еще больше.       — Наверное, тебя стоит наказать за это?       — Даа… Больно, меня нужно наказать больно.       Несмотря на ситуацию, Астарион с трудом удержался от того, чтобы не расхохотаться в голос. Да что ты знаешь о боли, избалованный хлыщ?       — А не пожалеешь? — угрожающе прошипел Астарион, наклоняясь над ним и прикусывая ему мочку уха. Не до крови, упаси Боги, нет.       Хотя в голове, как всегда, тут же ожили сладостные картинки. Чуть ниже, одно нажатие клыка, и кровь хлынет по шее, заливая шелковые простыни. Хлынет неровными толчками. Припасть к ране, вобрать губами невообразимо прекрасный вкус и тепло. Наполниться им. Опустошить сосуд досуха и уйти легкой ночной тенью, оставив обескровленное тело.       Интересно, этот заказ был придуман Касадором в качестве дополнительного наказания?..       — Переворачивайся, — приказал Астарион, освобождая руки своей «жертвы». — Живее! Зад выше, ноги расставить.       Они лежали на смятой постели, переплетаясь ногами и руками. Этих моментов Астарион предпочел бы избегать, но что он тут решает? Расслабленное после ночных развлечений лицо господина Иргара уже начало меняться на прежнее — холодное и бесстрастное, но голос пока был глухим и чуть охрипшим — пришлось ему немного понадрывать горло в кляп.       — Ты был великолепен, — сказал Иргар, поглаживая плечо эльфа. Уже чуть снисходительно. — Редко кто так тонко чувствует желания любовника.       «Меня учили этому почти двести лет. И вряд ли даже ты, со своими извращенными желаниями, хотел бы услышать как именно» — снова рассмеялся про себя Астарион и вместо ответа подарил Иргару легкий поцелуй.       Ночь была на исходе и Астарион начал одеваться, пробормотав что-то про срочные дела наутро.       Иргар сидел в кровати, цепким взглядом наблюдал за ним, и легкий ветерок тревоги пробежал по шее эльфа.       — Мы еще увидимся? — равнодушно спросил Иргар.       — Если хочешь, — так же равнодушно отозвался Астарион. — Я не против. Может загляну как-нибудь сюда… поиграть в карты.       — Подойди, — вдруг сказал Иргар. Нет, приказал.       Астарион повел плечами и подчинился. Почему бы и нет? Прощальный поцелуй, короткое обещание. Что там еще?       Господин Иргар, глядя снизу вверх в лицо Астариона взял его за руку и немного помолчал, словно решал что-то для себя. Потом вздохнул и сухим тоном заявил:       — Передай лорду Касадору, что мой доверитель готов обсудить с ним завершающий этап сделки. О времени будет извещено заранее.       Сохраняя невозмутимое лицо, эльф чуть поклонился. Легкая улыбка коснулась губ Иргара. Он сжал пальцы Астариона сильнее.       — И подумай над тем, что я скажу тебе лично. Вас восемь — приближенных отродий. А должно быть семь. Ступай!       Он вышел из комнаты держа спину прямой. Также, сохраняя абсолютно легкомысленный вид, покинул заведение. И только в парке Верхнего города позволил себе присесть на скамью и зарыться руками в растрепанные бурной ночью белокурые волосы. О чем пытался сказать этот странный клиент? Ему, Астариону? И если с Касадором все понятно — очередные дела, вникать в которые не имеет никакого смысла, то что ждать ему?       Лорд определенно что-то затевает. Надо крепко, очень крепко подумать. И постараться понять странное и очень тревожащее предупреждение не менее странного господина Иргора.