***
Что он творил? Сам не отдавал себе отчёта. Оставшийся вечер он сидел в своей комнате и смотрел на синий камень в свете свечи. Он красиво блестел и переливался в свете, который проникал через него таинственным светом, словно неведомый огонек на самом дне морской пучины. — Это «Сердце Кариб» — однозначно сказал Александр Золотой зуб. — Сердце Кариб? Как ты понял-то? — пробубнел Дэн. — Такой камень носила сама Королева мать её Мария. Ты покопался в её грязном белье? — Зуб рассмеялся. Это был однорукий ювелир, живший на «Лазурном берегу». Вид у него был вороватый, но из-за харизмы благородный и даже чуточку интеллигентный. Если бы только не его золотая улыбка. — Нашёл на корабле. И сколько за него? — О, какой-нибудь испанский король тебе за него дарует честную жизнь! А его жена ноги раздвинет. Зуб снова рассмеялся, оголяя свою золотую пасть. Если он внезапно умрёт, то найдут его без зубов. — Ладно, понял, — Дэн выхватил из рук ювелир ожерелье и сунул в камзол. — Я бы мог продать его своими путями. — Нет, я сам. — Сам? — ювелир хитро улыбнулся и махнул рукой: «Ну давай» — Дэн ушёл обратно на корабль. Они продали все, что нашли на том торговом корабле с ужасной наценкой, но зато получили свои деньги — спорить с ними никто не хотел. Дэниель поднялся на палубу и тут же пересёкся с Роцци и Шкипером, они стояли у мачты, опустив глаза в карту. — Шкипер, за сколько мы доберёмся до Сонного? — спросил Дэниель. Оба подняли на капитана несколько озадаченные лица. Хотя, в сравнении с лицом Шкипера, у Роцци было яростное, гневливое лицо, как у самого смотрителя преисподней. — Зачем нам туда? — поднял бровь Интендант. По интонации было ясно, что он отлично все понимает, но хочет, чтобы Капитан сам ему сказал. — Лучше нам отправиться на Нассау и починить корабль, а не просиживать штаны, попивая кофе. Путь занял бы четыре дня. Оказаться на Сонном ему требовалось уже сейчас. — Починим после, — отрезал капитан. — Мы поплывем туда сегодня! — настойчиво сказал капитан и ударил по карте, глядя в глаза Интенданта. Роц выпрямился спину и посмотрел на Дэна сверху вниз. — Хотите рассказать даме очередную историю? Может в этот раз Вы честно скажете ей, что мы взяли на абордаж рыбную лодку? — плавно и спокойно произнёс Роц. — Отвали, Роцци, — отмахнулся Дэн. — Нет, мне интересно, что такого она для вас делает, что мы летим к ней через все Карибское море? — интонация была такая противная и тягучая, откровенно говорящая о мыслях интенданта. В этот же миг руки капитана оказались на его шее, а в пальцах заблестел кинжал. Лезвие холодно поцеловало жилистую кожу. — Ещё хоть слово и ты вспомнишь, что стало с Рыжей бородой! — проревел Дэн. — На самом деле мы можем поплыть на Тортугу. Путь как раз лежит через Сонный, — вмешался Шкипер. Он сказал это просто, легко, как будто на кону лежала не жизнь Интенданта, а простой спор на фофан. Оба взглянули на карту. — Мы пересечемся с Испанским судном, — было возразил Роцци, глядя на пометку на карте. Даже с ножом у шеи он сохранял самообладание и равнодушную ненависть к капитану. Дэн сыронизировал: — Помнится мне, Роцци, — Капитан отпустил его и убрал кинжал, — ты хотел проявить себя в настоящем бою. — Да и разве они проплывут там сегодня? — Сегодня третье число. Они должны оказаться там второго. Нам ничего не угрожает, — подтвердил Шкипер. Капитан решительно кивнул и удовлетворенно улыбнулся. Ярость упала с его лица. — Решено! Плывем! Одли ринулся к штурвалу, чтобы скомандовать. Шкипер уже хотел пойти следом, как вдруг Роц его окликнул: «Что ты задумал?» — Я знаю не только морские пути, но и путь к сердцу нашего Капитана, — Шкипер улыбнулся через плечо и пошёл наверх, чувствуя, как яростные ястребиные глаза врезаются ему в спину.***
Путь к Сонному острову оживил капитана. Он метался по судно и бдительно наблюдал за работой матросов. И каково же было его удивление, когда закатное солнце озарило Испанский корабль, пришвартовавшийся у острова. Он в ступоре замер на носу корабля и глядел перед собой в подзорную трубу. Шкипер рядом судорожно крутил карту, а Роц самодовольная стоял за их спинами. Вдруг он прошёл за спиной капитана и злорадно промурлыкал: — Что скажете капитан? Дадите мне проявить себя в бою? Дэн все ещё отходил и смысл слов Интенданта не сразу достиг его разума. — Шкипер, ты сказал, что они проплывут здесь на день раньше, — единственное, что смог выдать мужчина. — Этому есть одно объяснение: они находятся здесь уже сутки, капитан. Эта мысль с новой силой пронзила его голову. Целый день на острове Бонни! — Что испанцам делать в этой глуши? Может быть, они покупают у них кокосы? — сыронизировал Роцци с новой силой. Но капитан проигнорировал его: — Спустить шлюпку, я поплыву на берег. Виски, как самый крупный и крепкий, вызвался его сопровождать. Наконец шлюпка пришвартовалась на пристани. Вдали пиратский корабль казался мальком рядом с гигантским испанским китом. Капитан сошёл на берег и уже даже не помнил, как добрался до осанистого дома Бонифации. Белый, как всегда обвитый лианами деревьев и осыпанный цветами акации. Он вбежал внутрь и тут же столкнулся с Юммом. — А! Сэр! Давно Вы приплыли?! — визгнул лакей. — Только что. Где Бонифация?! — крикнул капитан и взял мальчишку за плечи. — В гостиной! — Капитан ринулся туда. — Стойте! Вам нельзя…! Туда… приказ Госпожи! — Как?! — он резко повернулся и снова врезался в мальчишку. — Она там с Капитаном Ривера, — он заметил, как Дэниель ошеломленно замер, глядя на него. — Испанцы остановились у нас… уже день как здесь. Подождите в библиотеке. Капитан, судорожно сжимая за плечи Юмма, растерялся и несколько секунд моргал глазами, как тупоносая рыба, после чего кинул среди коридора и побежал в библиотеку. Его руки тряслись и дрожали, на лбу выступил пот. Что ему ей сказать? Что... Что с ней теперь? Она в порядке? Дэн судорожно носился по библиотеке, окружённый незнакомыми книгами и словами, выписанными у них на корешках. Он протёр лоб и почувствовал, как внутри камзола падает увесистый камень ожерелья. Дэн прижал его ладонью к груди и почувствовал, как острый край прижался к сердцу. Прямо сквозь одежду он ощутил биение своего сердца. Странно, он ведь специально носил в кармане камзола у сердца небольшую пластину, не раз спасавшую его, но даже через нее он ощущал... словно под одеждой билась крошечная птица. — ...И я был бы рад, если бы мы продолжили наше сотрудничество, Сэньора Уинфред, — пробубнел низкий голос за стенкой. Дэн, оглушенный биением крови, даже не сразу расслышал, что он сказал, но припал к двери библиотеки, подслушивая. — Я хотела бы подумать над Вашим предложением еще. Все же это такой важный шаг... — тихо зазвенел голос следом за мужским. — Когда Вы приплывете в следующий раз? Голоса пошли дальше. Теперь они слышались из-за окна. Он прильнул к нему и сквозь тонкие шторы рассмотрел, как на крыльцо вышел мужчина в костюме испанского флота. — Мы останемся здесь на пару дней. И я хочу слышать Ваш ответ завтра. На ужине. — На ужине? — женский голос слегка дрогнул. — Да, я приглашаю Вас на мой корабль. Команда будет рада принять Вас и выслушать ваше конечное решение, — капитан развернулся к ней и вдруг взял за руку. Ее чуточку загоревшая рука выползла из-под легкого платья. И он прикоснулся губами к ее запястью. — Вы принимаете мое приглашение? Она ответила через секундное молчание: — ...Пошлите ко мне завтра утром. И я дам ответ. — В случае согласия я бы хотел, чтобы Вы надели те серьги, что я подарил, Сеньора, — он улыбнулся ей, но голос Бонни оставался стальным. — Разумеется. А теперь идите на корабль, Господин. — До встречи, Сэньора Уинфред. С этими словами он спустился с крыльца и пошел к берегу. Бонифация еще несколько секунд стояла неподвижно, а потом резко выдохнула и зашла обратно в дом. Дэн, следуя за ней, снова подбежал к двери. — Ну? Что Вам сказал этот мерзкий человек, Госпожа? — послышался любопытный шепот в коридоре. — Элиза, я дарю тебе серьги, что мне подарил этот мерзкий человек... От краски было бы больше толку, честное слово... — Но служанке ведь не принято...! А вдруг он увидит? — Скажешь ему тогда: “Моя щедрая Госпожа одарила меня этими серьгами. Это было ее желание”, — голос Бонни поник. Она вдруг снова выдохнула и добавила шепотом. — Отвратительный... мерзкий, ужасающе гнусный, тошнотворный! За что мне это?! — Госпожа, Мистер Одли приплыл, — наконец произнес Юмм, когда она замолчала. На миг в коридоре повисла тишина. — Но там ведь испанцы! — крикнула женщина. — Где он?! — В библиотеке, Госпожа. Топот каблуков и шуршание юбки. Еще миг и она вбежала в комнату. Вдруг лицо ее загорелось, она выдохнула с облегчением, будто задерживала дыхание все те долгие 5 минут разговора с Риверой. — О, Мистер Одли! — она врезалась в него на самом пороге. Его обдало душистым запахом жасмина. А он поправил свой камзол и сдержанно кивнул: — Что у вас происходит? — Испанцы. Их капитан хочет сделать здесь колонию... Они случайно наткнулись на наш остров. Зачем Вы приплыли? Они же нападут на Вас, как только увидят! Только не говорите, что пришвартовались в порту! — она вздрогнула, будто сильно хотела оказаться в его руках и сама чуть было его не схватила, но сдержала руки на месте. — Мы их увидели. Я приказал отплыть к Южному берегу, а сам отправился сюда. — Надеюсь, они Вас не видели! Вдруг в комнате снова повисла тишина. Одли хотел что-то сказать, но забыл. Повезло, что Бонни взяла все в свои руки. — Вам требуются припасы? — На самом деле у нас полный трюм. — И команда ни в чем не нуждается? — Нет. Снова пауза. Женщина немного пришла в себя. Ее талию стягивал целый корсет. Только сейчас Дэн обратил внимание, что она не носила украшений, кроме скромного камня на груди. В голове невольно пронеслось, что её мир был наполнен орхидеями, лёгким, ненавязчивым снобизмом и оркестрами, но никак не дешевыми украшениями, сворованными оттуда, не знаю откуда… Если уж она отказала даже капитану испанского корабля, который мог позволить себе и не такое. Она предложила выпить чая на заднем дворе дома. Там была маленькая веранда под навесом и молодая акация. Бонни сидела справа, а он — слева. Элиза принесла чай. Она краем глаза поглядывала на капитана, но не с опаской, а стыдом, будто скрывала страшную тайну. И лицо у нее отчего-то было красное. О чем же она молчала? Дэн не успел порассуждать над этим — ему было интереснее слушать Бонни. Она коротко пересказала их разговор. — Я не знаю, что делать... Скажите мне, как пират, это ведь ловушка? — Да. Откажете утром — он привезет сюда еще испанцев. Откажете на корабле — будете в лагере врага, — Дэн взглянул на нее. Она сидела с прямой спиной, изящно держа тремя пальцами крохотную чашечку. Пила тихо, как птичка, не хлюпала и не вздыхала после каждого глотка. Она вдруг тоже на него посмотрела. Он нашел себя сгорбившимся в кресле, ссутулившимся и раскинувшем колени. Тогда Одли собрался, а она наоборот — легла спиной назад. — Соглашусь — стану его рабой... Он считает, что если я женщина, то ничего не понимаю и драгоценные камни затмят мне разум... — она прикрыла глаза. Вдруг стало видно небольшие мешки под глазами, морщинки в уголках губ, чуть впалые щеки. — Что же делать...? Она трепетно выдохнула, чуть не плача закрыла глаза рукой. Он взглянул на нее. Дэн хотел как-то ее поддержать, но головой был не здесь — все думал, как воспринимать ее слова об украшениях. — Как бы поступили Вы? — женщина чуть приоткрыла глаза и посмотрела на него сквозь оправу ресниц. — Что? — Что бы Вы сделали, если бы понимали, что попадете в ловушку? Дэн наконец понял, о чем речь и поставил чашку на стол. — …Если бы мне в любом случае грозила смерть… Я бы втерся в доверие врагу и напал в самый неожиданный момент. — И как же нам это сделать? — Бонни приподнялась и посмотрела на него решительно. — Знаете... иногда, чтобы найти слабое место врага, надо встать поближе. Он хочет видеть Вас на своем судне? Пускай! Но это опасно. Вдруг капитан понял, что страшно переживает за нее. Чтобы Бонни одна пошла на испанское судно? К этому слизняку? — Мне нужна защита. Вы пойдете со мной? — вымолвила она, прочитав в его глаза волнение. — Вы не так поняли мои слова об опасности! — возразил он. — Вы представляете, в какой ярости он будет, если приведете пирата? — А... мы не скажем, кто вы. Вы будете...***
— Мистер Одли, мой секретарь, о нем я Вам писала — представила его Бонифация. Ривера оглядел его с пренебрежением и снисходительностью. Он был и правда смешон: рубашка натирала его шею так, что она вся покраснела! Было страшно жарко! Что уж говорить о волосах: Бонни позаботилась о том, чтобы их собрали как можно приличнее, но не чересчур. Хотя по мнению Дэна, вся эта операция была чересчур. — Секретарь? Вот как... Рад знакомству, Сеньор Одли. Где же Вы были вчера? — Ривера протянул ему руку и пожал. Этот испанец вблизи был совершенно невыносим: слишком уж он был слащав. Гладко выбритый, в белоснежной рубашке, синей форме, глаза детские и щеки еще не сошли. А волосы сзади убраны в глупый хвостик. А руки! Нежные как у младенца! Даже у Бонни они не были такими мягкими, хотя та практически не работала. Руки Дэна же, хотя и были отстираны с душой, все равно были покрыты шрамами, что уж говорить о дьявольском загаре и гигантских плечах. Они не вмещались в новый камзол. Дэниель улыбнулся с притворством и спрятал руку обратно под манжеты, после чего произнес как можно убедительнее: — Остров достаточно большой, чтобы разрываться от работы. Наше восточное поселение нуждается в помощи не меньше западного. Ну Вы, разумеется, уже знаете все о нашем острове! Он его подловил! На миг на лице испанца появилась растерянность, но он умело парировал: — У нас будет куча времени, чтобы ознакомиться с каждым уголком острова. Что ж, Господа, проходите. Они поднялись на судно. Все на нем пахло опасностью для заблудшего пирата. Он двигался за Бонни и оглядывал мачты, узлы, команду. Вылизанные и красивые. Что за показуха! Еще утром, когда они с Роцци изучали судно через подзорную трубу, он обратили на это внимание, но вблизи все было еще более тошнотворно. Их проводили в каюту капитана. Среди комнаты поставили стол, накрытый пышным ужином. На полу дорогой ковер, люстра и прочие безделушки. — Мой Кок приготовил для Вас самый утонченный ужин. Вы наверняка такого не пробовали, Сеньора. — Вы меня интригуете, Капитан, — голос у Бонни был удивительно легкий, хотя напряжение бровей выдавало волнение. Дэн даже поверить не мог, что это сказала она. Она умела так говорить? И каких же усилий ей это стоило? — И правда, давно я не видела такого пышного стола. Все трое опустились за стол. Первое мгновение Дэн смешался. Бонни провела ему быструю экскурсию по всем ложкам и вилкам, но на столе лежало гораздо больше инструментов. Бонни взглянула на него краем глаза и тут же воскликнула: — У вас невероятное судно. Сомневаюсь, что когда-либо была на таких кораблях. — Да, это “Тереза”, гордость нашего флота... Вы, возможно, не совсем понимаете, — капитан посмотрел на Бонни, а потом на Дэна. — Если это гордость, то я разочарован, — вдруг произнес Одли. Испанец и англичанка впились в него глазами. Бонни с растерянностью, а Ривера — с вызовом. — Что Вы имеете в виду? — Слишком сложное управление, много лишних узлов, а следовательно — много людей на корабле. Сколько человек в команде? — 56. И у каждого своя задача. Мы справляемся. — Да. А еще у каждого матроса свои пожитки, все путаются под ногами... Корабль крупный, но, готов спорить, медленный, — беспечно бросил Дэниель и надменно махнул рукой. — В таком случае Вы проиграете. — Да? Тогда предлагаю пари. Я утверждаю, что корабль не успеет оплыть остров по часовой стрелке к концу нашего ужина, то есть пока мы не съедим все, — мужчина окинул пренебрежительным взглядом тарелки. Бонни взглянула на испанского капитана с опаской и тот сразу же бросил: “Я принимаю вызов!” — и скомандовал отплывать. А после наполнил их бокалы и вымолвил: — Приступим к еде, Господа. Теперь речь шла не о сделке, а о споре. Дэн ел медленно, не торопясь, подстегивая Риверу. Но дело тут было не только в том, что он хотел показать, что простой “секретарь” ни во что не берет капитана испанского корабля, но и в том, что он не рисковал использовать те вилки, которые не использовала Бонни. — Вы не надели мои серьги, Сеньора Уинфред, и нарушили нашу договоренность. — Да, капитан. Дело в том, что они ужасно тяжелые. Боюсь, я не была к такому готова, — она подняла на него прямой, светлый взгляд и наивно произнесла: «Вы меня простите?» — Разумеется. Это такая мелочь, в сравнении с тем, какую сделку мы собираемся заключить... Так, Вы англичанка? Как вы оказались на острове? — Англичанка? С чего Вы взяли? — ее голос слегка надломился, выдавая ее растерянность. — Акцент. Да и убранство вашего дома, все по-английски, — капитан лукаво улыбнулся и отпил еще вина. — На самом деле… Эта земля давно принадлежит нашей семье. Мои предки были одними из первых переселенцев — И Вы живете здесь одна? — ненавязчиво перебил ее испанец. Он даже перестал смотреть на Дэна и сосредоточил свой вязкий взгляд на женщине. — Нет, у меня полный дом прислуги, деревня, к нам часто заезжают гости. Интонация Бонни стала более напряженной и тяжелой. Она стала делать паузу между ответами все больше и больше. — Например? Пираты? Тортуга совсем рядом, наверняка эти дикари заплывают к Вам, — испанец испытующе взглянул на Бонифацию, а та несколько задумалась и ответила спустя несколько секунд: — Если заплывают, то я об этом не знаю. А ты, Дэн, знаешь что-то об этом? — она наигранно-строго взглянула на Дэна, тот даже на мгновение растерялся: не то от "ты", не то от самого вопроса. — Нет-нет. Будь здесь пираты — они бы уже давно все разграбили и места живого не оставили! — сымпровизировал он. — Думаю, что они предпочитают сразу двигаться в Тортугу, без задержек. Диалог шатался, как шлюпка в шторм: Ривера весь ужин старался наладить с Бонни отношения, а она то неумело флиртовала, то отвергала его, то попусту игнорировала или нервно хохотала, сжимая в руках серебро. А Дэн все смотрел на часы. Его тарелка была практически пуста, как и бутылки с вином. Он пил его как воду и совершенно не пьянел. — Сеньор Одли, что Вы смотрите на время? — Рассчитываю, во сколько я могу приступить к еде, чтобы Вы проиграли спор, Сеньор... — он выдохнул и после снисходительно добавил, — Хотя тут как ни старайся, все равно мы успеем еще сыграть несколько партий в шахматы прежде, чем достигнем пристань. — Все секретари такие острые на язык? — парировал испанец. — Нет, я один такой. На этом острове — точно. — Выпьем за это! — усмехнулся Ривера. — О, Вы снова опустошили бокал... — Да. Прошу, утолите мою жажду, — Дэниель оперся о стол локтями и выставил вперед бокал, глядя на капитана с вызовом и просьбой. — Если уж Вы так меня просите! — Ривера встал из-за стола. — У меня кое-что припасено для таких искушенных как Вы, Мистер Одли! С этими словами он покинул каюту, подзывая ближайшего матроса. Бонифация тут же повернулась на капитана с дикими глазами и зашипела: — Что Вы задумали? — Продолжайте делать то, что делаете, — Дэн чуточку улыбнулся ей и снова взглянул на часы. — У Вас чудесно получается. За окном каюты стемнело. Море бултыхалось где-то внизу, закипая не то от волнения, не то от гнева. Не было видно ничего, кроме тревожных силуэтов пальм. — Знаете, Сэньор Одли, мне все больше кажется, что вы либо забыли про спор, либо просто не умете пользоваться ножом и вилкой, — Ривера рассмеялся, глядя на мужчину через стол. Он вернулся с чудесным испанским бренди и наполнил бокал Дэниеля. — Да, ваше замечание... Дэн вдруг потерял слово, которое хотел сказать. Он хлопнул ртом и понял, что не может его воспроизвести. — Что с моим замечанием? — Оно неуместно, — подсказала Бонни шепотом. — Да, неуместимо... — Неуместно, — снова поправила она. — Да, я так и сказал, — Дэн кашлянул и выпил еще. Неужели у него заплетался язык? Отчего-то в горле встал ком. Наверно, это алкоголь… Так как Бонифация не отвечала испанцу взаимностью, он перестал предпринимать попытки поразить ее и переключил все свое внимание, отравленное обидой, на Дэниеля и начинал все больше подстегивать его своими словами. — О, не стоит играть ради меня этот спектакль. Я же отлично понимаю, что жители островов вряд ли культурные собеседники. Оно и понятно! Вам ни к чему этикет. Так что не унижайтесь, — немного захмелев произнес Ривера. — Унижайтесь? Кто здесь унижается? Я? — пират ощутил, как внутри, прямо по стенкам груди, заскрипели кошачьи когти. Вдруг на судне послышался негромкий грохот, а голоса матросов растворились в морской пучине. — Что там еще..? — О, Сеньор Ривера! Кстати, не могли бы Вы...! — Дэн не успел договорить, как снаружи донесся крик и тут же резко оборвался, словно горло, источавшее звук, рассекло на две части. Капитан встал и пошел к выходу, Дэн подскочил и перегородил ему дорогу. — ¡¿Lo que está sucediendo?!* — крикнул испанец. — Стойте на месте! — миг и в руках пирата показался пистолет. Он направил его на испанца и стиснул зубы. — О, Сэньор Одли, что бы Вы ни задумывали, у Вас это не выйдет! — одним движением Ривера достал свой пистолет и приставил его к голове Дэна. Бонни растерянно вскочила из-за стола. Ее глаза округлились. Ривера беспечно взглянул на нее через плечо и едко спросил: — Сеньора Уинфред, Вы тоже замешаны в этом гнусном обмане? — Она здесь ни при чем! Смотри мне в глаза, когда я приставляю пистолет к твоей чертовой голове! — вдруг выпалил Дэниель яростным басом. Ривера медленно повернулся к нему и улыбнулся: “Я понял-понял”. Шум на палубе становился все громче. — Все, прекращайте это, — скучающе вымолвил испанец. Тут же донесся пушечный выстрел. Судно содрогнулось, бокалы испуганно завизжали. Бонифация закричала и в тот миг Ривера сделал шаг вперед, выбивая пистолет из рук Дэна, но из-за выпитого вина это движение вышло совершенно неловким, пират, закаленный в море, ответил на этот выпад выученным рефлексом: пуля пролетела насквозь, и испанец рухнул на пол, чуть не сбив с ног Дэна. В этот раз Бонни не закричала. Она закрыла рот руками и отшатнулась, но врезалась в стол и тот покатился по комнате, следуя за качкой судна. Она отошла еще на шаг и чуть было не упала прямо на стол, но удержалась на дрожащих ногах.***