***
Ощущение жизни в ней немного притупилось. По пути они с Виски ни о чем не говорили. От легкой качки к ее горлу подступила тошнота. А может дело было в маленькой капельке крови, которую она заметила на дне шлюпки. Наконец они вышли на пристань. К ним побежала Элиза. — Госпожа! Все хорошо? — Да… я хочу домой, — Бонни ответила непривычно сухо, отрезая, после чего сама двинулась в сторону дома. Элиза бросила взволнованный взгляд на Виски и повела женщину к дому. Некое опустошения наполнило её, как тьма одинокую спальню. Она ничего не хотела есть, ничего не говорила. Придя домой, она попросила Элизу оставить ее и закрылась в своей комнате. А после даже не поняла, спала ли она вообще. Долго не вставая из постели, она лежала поверх одеяла и смотрела в потолок. Она хотела взять за книгу. Книги всегда помогали ей собрать мысли, но какой теперь был в этом смысл? Какой смысл читать о смерти, если смерть здесь, планирует на волнах и смотрит в ее окно. Тепло наполнило комнату. Акация боязливо зашелестела снаружи и морской воздух защекотал шторы. Она ходила по комнате в одной ночной рубашке. Трепетная тишина лилась по дому. Будто тогда пираты убили всех. Всех. Никого не осталось. Она была на острове совсем одна. Вдруг мертвая пелена тишины дрогнула. Она села в кресло рядом с открытым окном балкона и прислушалась к шепоту под балконом: — Роберт… что ты тут делаешь? — это был голос Элизы. Её юбка издавала шелест, словно крылья ангела, когда он покидает землю. Ей отвечал мужской голос. Кажется, это был Виски. — Мы хотели уплывать сегодня, но, видимо, ещё задержимся. Я хотел увидеть тебя… не знаю, когда мы увидимся снова. — О, Роберт, ты не обязан… — Но я хочу этого. Их голоса робко и трепетно шептались под её окнами. Они были как крошечные тропические птички, негромко напевающие о своей любви. Когда Бонни подумала об этом, ей стало неловко. Она встала из кресла и вдруг подумала: «Они задержались. Почему?». Одли не был с ней, команда не спала в её доме, так что же их задерживает? И насколько долго? Они уплывут и Бонни ничего не успеет сказать Дэну? Вдруг по её телу пронёсся импульс страшной силы. Она стала одеваться. Было немного тяжело без Служанки, поэтому она надела походное платье с плотными, но простыми узлами под грудью. Волосы небрежно рассыпались по её спине, нижняя рубашка торчала на спине, но её это не волновало: она бежала за капитаном пиратов. Женщина сбежала вниз, а оттуда решительно направилась к кораблю, с которого не так давно бежала. Стоило ей пройти мимо акации, как влюбленные её заметили. — Мисс Уинфред! — Виски вскочил и побежал за ней, но вскоре стал задыхаться. — Госпожа! Куда же вы?! — Элиза побежала следом. Юбка зашуршала громче. Оба нагнали её у спуска в деревню. Виски стал судорожно переводить дыхание, Элиза — поправлять её платье. — Элиза, прекрати это. Я иду на корабль. — Вам туда нельзя! — еле как выдавил сквозь вздохи пират. — Это еще почему? — Там…! Там… Команда! Без капитана Вам там не будут рады, — выдохнул Роберт и наконец выпрямился. — Но под твоей защитой я буду в безопасности, — женщина посмотрела прямо на него. Стало ясно, отказ она не примет. Она не слушала замечаний и упрёков. Вместе с пиратом и служанкой они пересекли деревню и вышли на набережную, где только рыбак мрачно глядел на пиратов, а остальные жители — упорно игнорировали их и избегали. — О, а вот и наш Боцман! — крикнул Юджин. Он сидел на бочке на краю пристани. Роцци стоял во главе толпы, выпрямив спину, блестя на утреннем солнце своей шпагой. Он повернулся к пришедшей компании и скрестил руки на груди. — Как мы должны чинить корабль без боцмана? Виски, одного тебя ждём, — колко отметил Роцци и обвел женщин придирчивым взглядом. — Капитан уже пришёл? — растерялся Роберт. — Нет. Мы плывём без него. Бонни ахнула и вдруг выпалила: — Как вы смеете?! — Смеем. Он рискнул нашими жизнями ради достижения своих мелких капризов, а теперь задерживает всю команду, — Роц сказал это с такой интонацией, будто во всем этом была виновата Бонни, испытующе и едко. Она оглядела команду. Все семь пиратов смотрели на нее напряженно и несколько отстраненно, в особенности Немец и Ик, они стояли прямо за Роцци, как его верная свита. Один только Шкипер стоял чуть в стороне. Он делал вид, что ему все равно, но его взгляд то и дело поднимался на Бонифацию, отрываясь от карты. — И все-таки это предательство! Если он не справляется со своими задачами, то вы должны обсудить это как экипаж, а не бросать его, когда он, возможно, нуждается в помощи! — Женщина раздает нам советы! — пронеслось по толпе. Следом разнесся смех. Она стала медленно закипать! Как это было возможно?! Вдруг Бонни поймала на себе осуждающие и тяжелые взгляды матросов. Она вспомнила первый совет Дэна: «Никогда не говори с пиратом так, будто он понимает смысл твоих вычурных слов, но не поучай» — и ее укололо где-то в основании шеи. — Значит, я пойду искать вашего капитана сама! Если уж с этим не может справиться целая толпа дикарей с Тортуги! — и повернулась на каблуках, после чего взглянула на Виски. — Вы-то со мной? Виски на миг смешался, взглянул на свою команду, а после боязливо кивнул. Не успела команда оправиться, как Шкипер сложил карту и выкрикнул: — Я тоже с вами. Женщина поблагодарила его и спросила, хочет ли еще кто-то показать свою верность капитану? Но никто больше не отозвался. Тем не менее лицо Роцци несколько скривилось, он закатил глаза и поднялся на корабль. Один. Только спустя несколько секунд остальная команда поднялась следом. — Предлагаю начать с южного берега. Там прежде стоял наш корабль, — предложил Шкипер. Они направились туда, взяв у местных лошадей. Они обскакали весь берег, крича имя капитана. Время от времени они делали перерывы и останавливались в поисках следов. В пути Бонни узнала от Шкипера о том, что они все-таки хотели сделать на корабле испанцев: Дэн хотел взять в плен весь экипаж и в обмен на их жизни, заставить отказаться от колонизации острова, но команда облажалась и поднялся шум. Если бы не ошибка Немца, возможно, не пришлось бы всех убивать, а на этом прежде всего и настаивал Дэниель. Капитан был страшно зол из-за того, что план сорвался и устроил всем взбучку, в особенности Немцу. По словам Виски и Шкипера, они никогда не видели его более разъяренным. Капитан заперся в каюте, но Роцци сказал, что должен разобраться с этим. Потом они долго кричали друг на друга, да так, что было слышно на весь корабль. Только через пару часов все молча стали убирать тела и обчищать судно. И когда все полученные припасы были погружены на «Рок», они собрались уехать. Но вдруг капитан все отменил и сошел на берег. — Мы были убеждены, что он снова прячется у Вас, — вдруг сказал Шкипер. — У меня? — Да. Он делал так все время, что мы были на острове: чуть что что-то не так — он сбегает к Вам, — добавил Виски. А он проводил почти все дни у нее. И по нему не было видно, что что-то случилось. Он просто слушал ее рассказы и не перебивал, вникал во все проблемы и был рядом. И несмотря на те дни, что они провели рядом, она и предположить не могла, в чем была причина его побега в этот раз. Почему он не пришел к ней сегодня? — Почему вы пошли искать его? Вы же были готовы уплыть, — наконец спросила Бонни у Шкипера. — Без меня эти олухи не уплывут… Да и я понимаю нашего капитана, — Шкипер сказал это с немалой долей верности и уважения. Кажется, он даже слегка улыбнулся Бонни. — А вы? — она взглянула на Виски. — Я… тоже понимаю капитана, — вместо ответа мужчина покосился на Элизу, которая ехала чуть позади. Она отвернулась и покраснела. Они обскакали весь остров. А его нигде не было. Вместо него они нашли Иглу. Она сидела на берегу и вылизывала свои лапы, а как увидела знакомых людей, бросилась под ноги, мяукая. Это было последнее, что осталось от капитана. Вечером они вернулись к тому, с чего все начали: к пустому белому дому. — Видимо, нам все же придется уплыть без него… — вздохнул Шкипер и взял Иглу на руки. — Прождем дольше — испанцев могут начать искать. К тому моменту нам лучше пропасть отсюда. АЙ! Он уронил кошку на землю, та зашипела на него. — Чертовка! — Спасибо Вам за попытку, Мисс Уинфред, — тихо вымолвил Виски и кивнул ей. — Может лучше сначала накормим Иглу? — предложила Элиза. — А потом пойдете… на корабль. — Да, пожалуй… а мне надо собраться с мыслями, — Бонни повернулась к дому и вдруг увидела робкий свет свечи в своем кабинете. Кто мог быть там? Вдруг она приподняла юбку и побежала в дом. Это был он! Она вдруг явственно ощутила, что это точно он, как чувствуешь запах еды, подходя к дому и точно знаешь, что этот ужин приготовила мама! Она прибежала в свою комнату и дернула ручку кабинета. — Дэниель! — она дернула ее снова и прижалась к двери плечом. — Дэн, ты там?! Вдруг замок щелкнул. Она забежала в комнату. Он сел в кресло, глядя на пламя свечи, даже не взглянув на нее, будто бы над ним нависал купол бесконечного безразличия, глушивший все доходившие до него звуки. Она слабо перевела дыхание, закрыла дверь и подошла ближе. — Мы искали тебя весь день! — вырвалось из самой ее груди. Он поднял ресницы на нее, всего на миг, а потом снова опустил на свечу. Напряжённая скованность его рук, замедленность взгляда и даже тяжёлое дыхание — все выдавало в нем сильный страх и волнение. Дэниель не хотел этого показывать, поэтому постарался собраться, сдвинул брови и тяжело выдохнул, но стоило ему попытаться вымолвить хотя бы пару слов, как его рука невольно упала на губы. Он снова вздохнул. Увидев его слабость, Бонни еле слышно опустилась в соседнее кресло и прошептала: «Что случилось?». В кабинете пахло бумагой и чернилами. На столе стояли цветы, но даже их благоухающее дыхание не могло перебить запах немного влажного папируса. — Игла… Видимо, во время атаки потерялась. Я просто… не могу. Искал её все утро, но не нашёл. Женщина уже хотела перебить его радостной новостью, но как только её пересохшие от волнения губы раскрылись и вдохнул воздух, Дэниель её оборвал: — Бонни, я солгал Вам тогда… Когда рассказывал, как появилось мое прозвище. Она податлива замолчала, боясь спугнуть его и распахнула глаза. Всем телом она старалась показать, что готова слушать его, вникать в его проблемы. Дэн наконец поднял на нее глаза, потерянные и будто бы немного потухшие в пламени свечи. Он рассказал ей все так, как оно было. К середине ему стало страшно стыдно, он даже хотел прерваться на этом, но увидев её чуткую решимость слушать, решил, что она должна знать правду о нем. Бонифация не стала его прерывать. Она проследила за его взглядом и тоже стала наблюдать за танцем свечи, вслушиваясь в то, как скрипит его голос. —…В те дни, что мы были здесь, я должен был убить Вас. До нее даже не сразу дошел смысл его слов. Она вдруг посмотрела на него, и они встретились взглядами. — Убить тебя и разграбить всю деревню. Этого хотела команда… — И Вы…? — Нет, я не буду делать этого, — успокоил он и снова отвернулся к свече. — Я ужасный капитан. И еще более ужасный человек. Поэтому у меня не было друзей раньше… и теперь уже не будет, — кажется, где-то под его руками прошмыгнула скорбь. — Но… как же я? — Вы хотите продолжить это несмотря на то, что я держал нож наготове все те дни, что мы были вместе? — резонно спросил он. Они замолчали. Бонни смотрела на его профиль, на мятую после вчерашнего дня рубашку, на кровь, впитавшуюся в манжеты, на растрепанные волосы капитана, и ее сердце сжималось. — Но Вы ведь приходили не только поэтому? — с надеждой и страхом спросила она. Дэн замотал головой. Верно. Бонни была права в своей догадке. — В таком случае мы друзья… и, если Вам интересно, то я искала не одна. Мне помогал Роберт и Шон. — Это…? — Ваш Боцман и Шкипер. Дэн хмыкнул и откинулся на спинку кресла в глубокой задумчивости. — И мы нашли Иглу. — Где она? — Дэн сразу оживился. — Я так переживал за нее…! Он прервался на полуслове. — Элиза кормит ее на кухне… Бонни тихо встала и протянула ему руку, скрытую под кожаной перчаткой, посмотрела доверительно-добро, с нежностью восковой свечи. Он слабо кивнул и взял ее руку в свою, немного сжав пальцами.***
Когда они подошли к пристани, на корабле началась шумиха. Команда, вся ошарашенная и разъяренная носилась по кораблю, а Роцци громко кричал: «Вот значит как?! И после этого мы считаем себя командой?!». Кто-то буянил и кричал что-то в ответ, Роцци огрызался, его голос был самым выделяющимся во всей этой толпе. — Капитан! — крикнул Юджин. Он сбежал на пристань и замер, глядя на Дэниеля Одли, а тот старался держаться серьезно. Он поднял подбородок и кинул: — Поприветствуйте своего капитана! — после чего стал подниматься на судно. Шкипер и Виски шли следом за ним, они практически поднялись, когда Дэн обернулся на Бонни и Элизу. Они стояли у доски и несколько растерянно переглядывались. — Капитан, мы думали, что Вы не вернетесь! — перебил неловкое молчание Боуи. — Роцци решил устроить бунт! — жалобы посыпались одна за другой. Одли перевел взгляд на команду, потом на Роцци, который стоял у мачты как пристыженный дикий зверь. Его волосы были растрепаны, глаза горели дьявольским пламенем. Но вместо того, чтобы устраивать разбирательство Дэниель усмехнулся и легко произнес: — В этом мы все мастера. Но в бунте больше нет необходимости, Господа, потому что завтра мы плывем на Тортугу. Вы со мной согласны или есть противники? — Никак нет, Сэр! — отозвалась команда. — С этих пор я хочу, чтобы каждый из вас высказывал свое недовольство чем-либо сразу же. В тот же день. Чтобы нам не приходилось никому выцарапывать глаза. А теперь… Где у нас ром? Приказываю отдыхать до завтрашнего утра! Команда издала звуки одобрения, кто-то засвистел, закричал, а Тюлень побежал за ромом и стаканами. Один Роцци остался безучастен и молча ушел вглубь корабля. Вскоре ром разлился по стаканам. Одли обернулся, глянув на пристань. Бонни слегка аплодировала, глядя на него, а после слегка кивнула. — Пойдем, Элиза. До встречи, Господа! — с этими словами она уже было развернулась, чтобы уйти, как вдруг Дэниель спрыгнул на пристань и окликнул ее. Бонни затормозила и посмотрела на него. Он был весь взволнован, кажется, было видно, как колотится его сердце где-то под распахнутой рубашкой. Он догнал ее и облизал губы, он хотел что-то сказать, но вдруг зацепился взглядом за Элизу. Она стояла позади Госпожи и ждала. — Элиза, оставь нас, пожалуйста, — попросила Бонни, заметив взгляд. Служанка трепетно кивнула и заторопилась к берегу, еще чуть-чуть и она бы побежала. — Что Вы хотели сказать, Мистер Одли? Бонни делала это всегда, когда они были не одни: обращалась на «вы». Он осекся и возразил: — «Мистер» звучит прекрасно… но лучше без него. Давай на «ты». Тогда растерялась Бонни. Она слегка смутилась и рассеянно кивнула. — Как настоящие пираты, — Одли улыбнулся ей. Она ответила тем же, а потом негромко вымолвила, пробуя на вкус: — Что ты хотел сказать мне, Дэн? Его собственное имя прозвучало как выстрел. Оно неожиданно отрезвило его и разбудило. — Мы приплыли сюда не просто так… Изначально я хотел… — он запустил руку под камзол и ощупал внутренний карман, — подарить тебе кое-что. Ее взгляд стал любопытным. Как у кошки. Она слегка нагнулась вперед и затаила дыхание. Вот-вот она должна была узнать страшный секрет. Сам пират дарил ей неведомое сокровище. — …В общем, держи, — он не нашел других слов и выкинул их ей в лицо, вытянув вперед руку со странным свертком. Это был кусок парусины, в котором лежало нечто увесистое и звенящее. Она трепетно приняла сверток. — Я разверну? — он резко закивал, по его телу полилась дрожь. Бонни опустила глаза в ладони и развернула ткань. Внутри ласково блестел голубым глазом океана бриллиант насыщенно-синего цвета. Такого цвета была вода на рассвете. Так блестели лунные лучи, прикасаясь к глади воды. Благородный свет пронзил его и вылился серебряным искорками. — О… оно прекрасно. Она боялась прикоснуться к нему рукой и как ребенок рассматривала его, развернув на кусочке ткани. — Дэн, откуда оно у тебя? — Своровал… не знаю, как ты отнесешься к… — Прекрасно отнесусь. Это настоящее пиратское сокровище, — она подняла на него глаза и игриво улыбнулась. Она почувствовала себя маленькой девочкой, которая получает первое в жизни украшение в подарок на именины. — Надень его на меня. Он осторожно взял в руки цепочку и вдруг увидел ее белоснежный затылок, на котором слегка вились, словно морские волны, черные волосы, а белый телесный пух был тревожно-романтичной пеной. Она взвивалась у нее на плечах и разливалась по позвоночнику. Застегнуть эту нежную застежку оказалось по-настоящему сложно, но вскоре он справился. Бонни тут же развернулась и вспыхнула своими голубыми глазами. Они вдруг загорелись так, будто она выпила, будто пузырьки шампанского блестели в широкой оправе ее черных ресниц. — Мне идет? — Не то слово… Она засмеялась как девочка и прикрыла рот рукой. Щеки у нее вспыхнули, а губы… губы загорелись как лепестки душистых, юных роз. — Тебе идут такие… дурацкие вещи, — еле как вымолвил он, дергая нити из куска парусины. Он мял его в руках и сжимал. Вдруг руки вспотели — он очень старался, когда зацеплял ожерелье. Она рассмеялась и только тогда он понял, что сказал. — Тебе тоже идут «дурацкие» вещи, — она взглянула на его камзол, надетый для испанцев и вдруг ее руки очутились у него на груди. Она поправила нагрудный карман и подплечники., но тут же отстранила руки и тихо произнесла: — Жаль, что вы уплываете.***