***
Они пробыли на Тортуге несколько недель, время от времени удаляясь в море, в поисках зацепок. Поначалу никто ничего им не сказал, только пара моряков в баре сказали, что Роцци останавливался на этом острове около месяца назад и рассказывал, что ушел с «Рока». Команда еще никогда не жила так хорошо. Бонни оказалась отличной капитаншей: под ее руководством у команды всегда была еда, вода и несколько робких приключений. Они никого не убивали: сначала они выменяли все драгоценности испанцев, найденные на корабле на деньги, а потом лишь воровали. Хотя и воровством это было сложно назвать. Денег им хватало на те дни, что они провели на острове. Бонни даже сумела купить бумагу, в когда ей понадобились ракушки, то у Виски обнаружилась коллекция. Бонни была поражена сколько прекрасных экземпляров она насчитывала, так что она пожалела их. Команда весь день собирала новые на пляже, а после она сделала краску и дни на пролет писала море. Но первым делом она решила написать Элизу и Виски. Сначала они очень стеснялись, но после вошли во вкус. В некоторые дни Юджин учил ее драться на шпагах, а однажды Игла съела огромного попугая местного торговца и разразился страшный скандал, в какие-то дни они расспрашивали каждого прохожего и каждого матроса, вновь прибывшего на остров, но новостей все не было. «Рок» растворился в морском тумане, и словно редкая золотая рыбка изредка блестел чешуей. В один из солнечных дней на Тортуге, где каждый день пришвартовывался новый корабль и свершались новые и новые разбои, в первом же баре на углу, как всегда, были заняты все столы. Все-таки было утро, самое время, чтобы опохмелиться. Еще не успели начаться разборки, но недовольный скрежет золотых зубов уже шептал на ухо, что вот-вот начнется новая драка и чья-то коллекция пополнится новыми ушами или тарелочкой скальпа. Была и другая кровожадная компания, которая столпилась вокруг одного столика, за которым сидел тощий матрос в изорванной рубахе. Он жадно жевал сухой хлеб, на который он накопил, выпрашивая денег у прохожих, и глядел на окружавшие его лица. — Ну! Продолжай, черт тебя дери! — потребовал один из пиратов. Матрос прожевал кусок и немного хитро улыбнулся: «Вы правда хотите слышать эту историю?». — Да. Давай уже! — потребовал второй. Это был Шон. Он с самого раннего утра вошел в этот бар и выслушивал абсолютно каждую историю про нападение на корабль, а таких тут было не мало. Но все же большинство пиратов рассказывало, как они на кого-то нападали, в таких случаях Шон просто надеялся не услышать там имя Дэниеля Одли или название «Рок». Сам же он охотился за историями выживших после нападений и жадно черпал их ушами. Сам же выживший, восседавший за столом, вот уже полчаса подогревал интерес пиратов как бы невзначай бросая фразы о том, что он видел самого морского дьявола. Наконец мужчины раскололи его. — Мы плыли на Нассау на нашем корабле, он назывался «Ловелас», таких еще было поискать! Настоящее сокровище! Потому-то, я уверен, нас заметили. Мы же увидели чужой корабль слишком поздно: он несся к нам на крыльях ветра! Таких быстрых кораблей я в жизни не видел! Он был крохотным, но с большими парусами. Мы не могли оторваться, как ни старались! — А ты можешь сказать, где примерно это было? — вдруг перебил Шон. Он положил на стол карту и протянул карандаш моряку. — Не отвлекай его! — рявкнул один из пиратов. — Когда там уже морской черт?! — Мы пересеклись где-то тут, — матрос ткнул пальцем в карту. — Они начали стрелять в нас и пробили борт. Но мы тоже были не новичками! Капитан приказал нам заряжать пушки, и мы прострелили нос их корабля. Представляете, у них там был лев. Такая пошлятина! — на этих словах Шон приник к столу еще сильнее. — Они оказалась к нам слишком близко! Вскоре они взяла на абордаж на наше судно и началось сражение! Мы успешно отражали их атаки, я даже ранил одного, но он попытался в меня выстрелить, тогда я выбил пистолет из его рук, и мы перешли на рукопашный бой. Ох и навалял он мне! Кажется, даже зуб выбил! — с этими совами он распахнул свою рубашку и показал избитое тело, покрытое огромными желтовато-зелеными синяками. — Спасся-то ты как? — Я притворился мертвым. Я лежал на палубе, а он избивал меня, пока я не перестал двигаться. Кажется, он даже не проверил! Вот же олух! — он рассмеялся. — Но потом я открыл один глаз и следил, когда они уйдут. Как я понял, избивал меня Капитан. Он поднял свой пистолет и оглядел судно. Видимо любовался или оценивал стоимость! Я увидел, как один из наших хотел спрыгнуть сверху на капитана, думал, что он его сейчас прирежет, но не успел он прыгнуть, как капитан повернулся и выстрелил в него, даже не целясь! И попал прямиком в голову! Потом он перестрелял так всю команду. Он попадал с кормы по тем, что были аж на носу! Представляете? А когда они всех убили, он даже не приказал обыскать тела, а просто сказал сжечь корабль и ушел. Но хоть команда у него толковая! Они обыскали с половину тел, мне повезло, и тоже ушли. Ну тогда я и сбежал. Корабль они, все же, подожгли… — Ну что за пират тела не проверяет! — крикнул один. — Во-во! Но стреляет он и правда отлично! Глаз как у ястреба! — подтвердил рассказчик. — Как он выглядел? — вдруг спросил Шон. — Ну… высокий, мрачный как смерть. Блондин. В глаза как у акулы! Черные и пустые! — моряк стал поглощать второй кусок хлеба, не роняя ни крошки. — А название своего корабля они не говорили? Не упоминали? — Да откуда ж мне знать! На кой черт тебе? Чтобы знать, когда бежать? — рассмеялся тот. — Нет, просто любопытно, — Шон встал из-за стола и снова взглянул на карту. Ноги сами понесли его побыстрее к «Року Второму». Отчего-то он хотел как можно скорее рассказать о своей находке капитанше. Корабль вытянул свою испанскую талию в самом конце пристани. Он стремительно вбежал на палубу и тут же замер: его оглушил грохот шпаг. Бонни билась с Юджином. Стоило ей взмахнуть жалом, как он издавало стремительный звук хлыста, разрезающего плотный, горячий воздух. Она игриво подчиняла своей воле матроса, который еле-еле отвечал ей, даже не напрягаясь. Стало ясно: это была очередная тренировка. Вокруг них столпилась команда. Линкольн опустошал бутылку с ромом и глядел на удары шпаг с каким-то цинизмом и безразличием, Шон подошел к нему и спросил, какой счет. — Бонни взяла 2, а Юджин — 3. Как скоро кто-то из них выколет глаз другому? — Линкольн сделал новый глоток. Шон стал смотреть за боем вместе с остальной командой. Среди них стояла даже Элиза, наблюдавшая за Бонни с замиранием сердца. Порой она что-то выкрикивала, пытаясь поддержать капитаншу, но Бонни словно не слышала: вся ее сосредоточенность ушла в кончик шпаги. Они с Юджином только изредка издавали оборванные вскрики и охи. Как вдруг женщина сделала решительный выпад и прижала Юджина к мачте. — Ага! — дико и жадно крикнула она, но вдруг молодой человек ударил шпагой и выбил у нее из рук оружие. Оно вылетело за борт. Команда издала разочарованный выдох и пошла заниматься своими делами. — Юджин! — 4:2, Мисс Уинфред! — самодовольно произнес он. — Ныряй теперь за шпагой! — она подбежала к краю корабля и взглянула в воду. — Одну секунду, — отозвался он и снял с себя рубаху, после чего прямо с палубы нырнул в воду. Элиза подбежала к женщине, шурша юбкой и ободряюще похлопала по плечу. — Ты была близка к победе! — Но этого оказалось мало… Мне надо больше тренироваться, — она повернулась к Элизе и выдохнула. — Чтобы не разочаровать Дэна. — Нашел, Госпожа! — донеслось за бортом. — Молодец! Но хватит на сегодня! Давай потренируемся еще раз вечером? — Понял вас, Мисс, — отозвался Юджин, выбираясь из воды. Наконец Шон подошел к Бонни и показал ей карту с черным кружочком на пути к Нассау. — Здесь разбили корабль… По описанию похоже на Дэниеля и «Рок», — коротко объяснил он. Бонни обвела взглядом карту и сказала про себя: «Мы уже столько слухов проверили… ты уверен?» — она оторвала чувственные глаза от карты, и они с Шоном встретились взглядами. В ее глазах тихонько горел огонек надежды. Беглый, скромный огонек, который, кажется, украли у умирающей звезды. — Не совсем… С кораблем жестоко расправились. Но тот парень упомянул льва на носу корабля. Что, если это они? Она слабо кивнула и еще несколько секунд смотрела в карту, будто бы там находился однозначный ответ на ее вопрос. Руки немного вспотели и вскоре она приказала отправляться.***
Роцци наконец собрался с силами и постучался в каюту капитана. Он чувствовал себя ужасно, несмотря на то что Ик уже вырезал для него протез, чтобы заменить прежнюю руку. Но разве утешительный кусок бревна мог стать его прежней рукой? Да и носить он еще его не мог: рана еще не зажила до конца. Дверь нервно заскрипела, и он зашел. Капитан сидел лицом к окну и курил трубку. Его окутал бархатистый туман, за которым его расплывчатый силуэт смотрелся даже несколько успокаивающе, как одинокий парусник на рассвете в стеклянной глади моря. На столе что-то лежало, кажется какая-то веточка или палка, Роцци никак не мог рассмотреть, что это было. — Вы хотели меня видеть, — подчеркнуто равнодушно произнес Роцци и уперся взглядом в стену. Ему было невыносимо смотреть на капитана, от этого у него в поджилках все начинало трястись. — Доложи обстановку. Интендант вот уже как неделю занимал свое прежнее место, никем не пригретое и, можно сказать, родное. Но в душе у правой… Теперь будет уместнее сказать, левой руки Капитана царило такое странное чувство, какое накрывало, когда возвращаешься в старый, забытый дом, где вырос, а от него оставался только фундамент. Еще видны очертания комнат и на полу даже лежат знакомые, давно потерянные вещи, но все они покрыты толстым слоем пыли и грязи. Это призрачное чувство опустошения душило Роцци, положив свои невесомые руки ему на плечи, немного спускаясь ими по его груди и порой ковыряя влажную рану на конце правой руки, где комками запеклась кровь. Он коротко доложил обстановку. Но в конце его голос слегка дрогнул, он закашлялся. — Что еще? — Ничего. На этом все. Вдруг кресло скрипнуло. Капитан встал на ноги и повернулся к Интенданту. Свет из окна ударил ему в спину и окрасил черным его тяжелый силуэт. Роцци взглянул на него и тут же снова отвел взгляд. — Тогда иди. Роцци уже повернулся к двери, но вдруг нарушил тишину, просипев: «Я беспокоюсь за Вас, Капитан». Дэниель никак не отреагировал, он будто каменная статуя смотрел на него равнодушным взглядом. Роцци наконец посмотрел на него снова, но глаза упали куда-то в пол. Его не прерывали и поэтому он продолжил: — …И команда тоже. Мы уже несколько недель грабим и убиваем… Что будет дальше? — Выбросите за борт все сокровища. Я знаю, что команда воровала с кораблей, — отчеканил Дэн. — Они не станут этого делать. — Ну так заставь их, — Дэниель вдруг обошел стол и подошел к Интенданту. — Или ты не справляешься со своей задачей? Он встал почти в упор к нему. Роцци вдруг закашлялся от сильного дыма и уже попытался отстраниться, как вдруг капитан выдохнул жгучее белое облако ему в лицо. Роцци закрыл рот рукой, но все же из него вырвался оглушительной кашель. Вдруг он почувствовал, как бинт пропитывается кровью. — Роцци, знаешь, я тоже кое-что заметил, — Интендант немного затих, чтобы слышать ровный и вибрирующий голос Дэниеля. — Знаешь, тут и правда что-то изменилось… Слышишь? Они оба замолчали и прислушались к глухой тишине каюты. Только доски поскрипывали своими струнами и волны шипели под ногами. — Я ничего не слышу… — наконец сказал Роцци, прокашлявшись. — А ты заткнись и слушай! — вдруг выпалил капитан и поднял глаза к потолку. Послышался тихий скрежет, а за ним робкий писк. Неожиданно что-то побежало по полу и тут же раздался оглушительный выстрел. Дэниель выстрелил в пол и дым наполнил комнату еще гуще. Роцци отпрыгнул в сторону, в ужасе вскрикивая. Ему показалось, что Капитан хотел прострелить ему ногу, но промахнулся. От своего скачка Роцци не удержался на ногах и схватился за стену, которая продолжала мирно покачиваться в такт морю. Наконец туман несколько рассеялся и Дэниель нагнулся, он поднял что-то в пола и подошел ближе к Роцци, прижимая его к стене. Интендант взглянул в его руку и понял, что этот шерстяной комок был крысой. — Видел? — вдруг разрезал тишину Дэн. По его руке потекла кровь, прямо из пробитого и разорванного брюха крысы. — Прежде их тут не было. Как ты думаешь, откуда они здесь? Интендант знал ответ, лицо его скривилось, и он отвернулся от кровавого месива в руке капитана. Но тот продолжал ждать ответ. — Не знаешь? — Знаю, — напряженно выдохнул Роцци. — Раньше Игла… — Да! Раньше здесь была Игла! — чуть ли не крикнул Капитан, он нагнулся ближе к лицу Интенданта и сунул крысу ему в руку. Теплая жидкость потекла по его руке. — А теперь ее здесь нет! И я знаю, почему, мать твою! Ты, сукин сын, убил мою кошку! Он крика Роцци невольно дернулся, словно пушечный выстрел раздался прямо рядом с ним. Он смотрел куда-то в сторону, как вдруг Дэниель схватил его за подбородок и повернул к себе его лицо. — Я бы мог простить тебе убийство людей! В конце концов они не идиоты и выпросили у тебя гребаную шлюпку! Но свою кошку я тебе не прощу, ты понял меня?! — зарычал он. Его крик был настолько громким, что в ушах Роцци начало звенеть. Кровь текла по обеим его рукам. — Еще одна бл*дская ошибка! Еще хоть раз…! И я сделаю с тобой то же, что Игла сделала с Рыжей Бородой, ты меня понял?! Я вырву твои глаза! Кивни бл*ть! Роцци судорожно закивал, и Капитан толкнул его к выходу, Интендант упал на пол, но тут же поднялся и выбежал из комнаты. Стоило ему оказаться на палубе, как его обжег соленый ветер. Кажется, его прежняя рука заболела, он уже было прикоснулся к ней, как вдруг понял, что ее нет. Ничего нет. Потом защипало и глаза. Он взглянул на свою единственную руку и увидел, как она измазались в крови и как она капает на палубу. И вдруг из глаз его потекли слезы. Никогда еще он не испытывал такого всепоглощающего ужаса. Он быстро вытер глаза, пока никто не заметил его секундной слабости и избавился от тела крысы. Взгляд его невольно ушел за горизонт. Вдруг в его голове пролетела мысль: «Вот бы сейчас здесь оказалась Бонни».***
Команда размеренно разошлась по кораблю, каждый нашел себе занятие, а Бонни и Элиза сидели в каюте капитана. Дверь туда была открыта каждому, ведь Бонни фактически не признавала себя капитаншей и не считала нужным доказывать свое превосходство над остальной командой, поэтому она пускала к себе всех желающих. Но даже Элиза изредка приходила к ней, хотя ей Бонни была готова отдать даже собственную кровать. Они сидели на этой самой кровати и перешивали испанский камзол, который нашли на корабле. Бонни он показался очень даже милым, но он был сшит на мужскую фигуру, поэтому женщины начали над ним колдовать. Вот уже несколько недель они не оставляли это занятие. Кажется, они давно не сидели вместе вот так просто. Разве что в прежние времена, закрывшись где-то в библиотеке они тихо сплетничали о происходящем на Острове или еще раньше, когда обе были совсем девочками. В комнате царил легкий морской ветерок, игравший рыжими кудряшками Элизы, негромко мурчала Игла, лежа на диване, и негромкий обмен фразами: «Вот здесь надо ровнее…», «Сколько делать сборок?», «Лучше золотые пуговицы или жемчужные?». На это было приятно смотреть. И кое-кто пришел. Это был Виски. Он зашел к ним как бы случайно, по крайней мере он старался делать вид, что это было так, но его выдала фруктовая тарелка, которую он принес дамам. Или даме? — Ну как дела? — пробурчал он. — Чудно. Мы уже к завтра закончим, — поделилась Элиза и взглянула на пирата. Она была немного смущена, но держалась естественно. — Так мило, что ты принес нам фруктов. — Сегодня жарко, как перед штормом, — он поставил тарелку на тумбочку рядом с кроватью. — Как отлив перед цунами? — спросила Элиза. Она опустила глаза на камзол и откинула волосы в сторону, открывая белую шею, покрытую маленькими капельками пота. — Точно… — выдохнула Бонни и выпрямила спину, наконец она посмотрела на этих двоих и невольно улыбнулась. Все же все это время от ее глаз не уходило то, что происходило между этими двумя. Вдруг Виски слегка нагнулся к Элизе и что-то шепнул ей на ухо, она захихикала и неловко повернула к нему голову, после чего сразу же получила поцелуй в щеку. — Ну все, Роберт, иди-иди, — хихикала она. — Оставляю вас, леди, — отмахнулся он и быстро вышел из каюты. Элиза проводила его взглядом, а потом встретилась глазами с Бонни. Лица обеих медленно покраснели, а затем они рассмеялись очаровательно нелепым смехом. — Бонни, это неловко…! — Я тебе не Госпожа и не мать, — она опустила глаза на камзол и приложила руку к щеке. Она вся горела. — И все-таки… Раньше жизнь была правильнее. Но не такая… радостная. Обе занялись работой. Но теперь в комнату вошла и неловкость, должно быть через окно. — А можно личный вопрос, Элиза? — сквозь смущение спросила Бонни. Элиза чуть кивнула. — Вы ночуете вместе? — …Ну, да… пару раз, — Элиза притянула камзол к себе и стала усерднее шить. — И вы… Ну, в целом, как тебе? Просто я смотрю на вас и вы, вроде, счастливы. — Не то слово. Я никогда не была счастливее, Бонни. Никогда, — Элиза выпалила это будто бы одним словом, и воздух сразу кончился. Она волнительно задышала. — Я понимаю, почему вы спрашиваете… Но у нас все было не так, как у вас с Винсентом. Конечно, не с первого раза, но мы разобрались, как нам обоим будет лучше. — Не знала, что пираты об этом заботятся, — выдохнула Бонни. — Влюбленные пираты заботятся! — снова взволнованно выпалила Элиза и потянула камзол снова на себя. Вдруг штанина Бонни потянулась за тканью. — Элиза, я пришила штанину к камзолу… Пришлось посидеть над камзолом подольше. Спустя несколько часов корабль окутали бархатистые сумерки. Дамы вышли на палубу, было неестественно темно, в небе густели тучи. — Почему так темно? — Бонни поднялась к штурвалу. Шон управлял кораблем, а рядом стоял Роберт и смотрел в подзорную трубу. — Я же говорил! Двигается шторм! — вымолвил он и протянул трубу Бонни. Она взглянула в указанном направлении. Крылатая тучевая тень ползла по горизонту с устрашающей трагичностью. В нос тут же ударил холодный, режущий ветер. — Поворачиваем? — спросил Шон. Но капитанша не переставала смотреть. Она вдруг немного отвела трубу, потом убрала ее от глаз и снова посмотрела в нее. — Там корабль. — Где? — Виски чуть не выхватил у нее трубу и тоже взглянул. — Да, точно! — Похож на «Рок»? — спросил Бонни. Она пыталась рассмотреть эту точку на горизонте своими глазами, но успеха она не добилась. Вдруг она почувствовала, как начинает дрожать. Ее сердце сжалось невыносимо сильно. — С такого расстояния непонятно… — Шторм! — напомнил Шон. — Если это не он и мы поплывем туда, то точно потонем к чертям! — Но, а если это он! — вырвалось у Бонни. Она припала к краю борта. — Если это он, то Дэн наверняка не слепой! — отозвался Юджин, он как раз слез с марса и подбежал к собравшейся толпе. У Бонни внутри все запылало. Она снова выхватила трубу у Виски и стала смотреть на корабль. Плащ тревожного дождя затягивали небо над этой шлюпкой, укрывая ее зловещим подолом своего траурного платья. — Мы должны проверить! — простонала она сквозь губы. — Нет, мы не будем жертвовать всей командой ради гипотезы! — возразил Шкипер. Бонни резко повернулась к нему. — Мы все переживаем не меньше твоего, но если это действительно «Рок» и на нем действительно Дэн и оставшаяся команда, то они вот-вот двинутся как можно дальше! — Но они не плывут! Может им нужна какая-то помощь?! Может они умирают! — Не драматизируй! — Что вы раскричались? — из трюма поднялся Линкольн. Он уже шатался и улыбался пьяной улыбкой. — Поворачиваем, — настоял Шкипер. Он уже начал поворачивать штурвал, как вдруг Бонни схватилась за крайнюю рукоять и прокрутила колесо обратно. — А я говорю: плывем! — Мы не можем так рисковать! — согласился Виски, он подошел ближе к спорившим. Он водрузил свою тяжелую руку на плечо Бонни и она тут же отшатнулась, закрыв рот одной рукой. Она колебалась. Была ли она готова действительно пожертвовать своей командой ради одной единственной жизни? Надо помнить, что женщины не умеют плавать, что прежде она была в шторме только на пути из Англии, что она бы потеряла свой авторитет в команде, если бы сейчас приказала двигаться. И послушали бы они ее? — Леди, вы что-то разволновались. Давайте я вам налью рома! — предложил Линкольн, поднимаясь к штурвалу. Ее мнение резко изменилось. — Обойдусь. Поворачиваем, — отрезала она и сбежала вниз по лестнице. Ее вдруг затрясло от гнева, она оперлась о борт. — Поворачиваем! Чего стоим?! Толпа тут же разбежалась. Шон развернул колесо и корабль начал медленно разворачиваться. Бонни глядела в белую пену и не могла поверить! Проделать такой путь, чтобы развернуться в последний момент! А если именно сейчас! А если наконец-таки это был именно он?! *** Шепот волн гулко бил по скалам. Ветер выл где-то внутри лачуги и пробивался в щели окна. А он судорожно пытался согреться, спрятавшись под одеялом в родительской кровати. Она примыкала к печи, которая горела из последних сил и потому от нее веяло трепетным теплом и еще чем-то… точно, это был знакомый домашний аромат хлеба, рыбы и молока. Буря волновала чашку моря и словно бы пыталась снести лачужку, примыкавшую к огромному белому маяку, который утробно выл вдаль океана, оглушая при каждом вдохе. Там работал отец Дэна, благодаря нему корабли спасались каждый такой шторм. А его собственный сын никак не мог излечиться от тяжелого кашля. Они так и не поняли, чем именно он болел, ведь врачей в округе не было. В ту бурю Дэн мало что понимал, он только ждал, когда это прекратится и грелся последними искрами камина. Под боком у него спала Игла, ей было всего пара месяцев. Когда он кашлял, она сильно пугалась, поэтому она лежала в некотором отдалении от него и лишь слегка касалась его хвостом. Вдруг раздался грохот. Не то ударила молния, не то захлопнулась входная дверь. Сквозь ресницы он видел только свет камина на потолке. Мимо кто-то прошел, булькнула вода в кувшине. Это была мама. Она опустилась на край кровати и мягко, ласково произнесла: «Дэнни, ты хмуришься как отец». А потом ее прохладно-нежная рука огладила его лоб. Его брови расправились, и она положила ему на лоб мокрый платок. — Потом у тебя появятся морщины, а ты так и останешься страшно красивым, — судя по голосу, она улыбалась. Снова раздался грохот. Только здесь. Здесь, прямо в комнате! Он вскочил с кровати. В распахнутое окно бил ливень. Или это волны доставали своими лапами аж до окна капитанской каюты. С палубы доносились чьи-то крики. Дэниель вскочил, набрасывая камзол, и выбежал на палубу. Она уже вся была залита водой, колючий дождь обливал загорелые спины матросов, которые изо всех сил держали тросы. За штурвалом был Роцци, он из последних сил управлял кораблем, пытаясь вывезти их из шторма, держась за штурвал одной рукой и локтем второй руки. Капитан вбежал на мостик и выкрикнул: «Какого черта происходит?!». — А ты не видишь?! — огрызнулся Роцци, он вцепился в рукоять колеса и упорно вгляделся в темноту, сгущавшуюся вокруг них. — Мы в бл*ском шторме! Вдруг корабль пошатнулся, волна ударила в борт и чей-то голос улетел за палубу. Роцци рассмеялся и снова сжал в руке штурвал. — Что скажешь, Дэн?! А? Все так, как ты хотел! — он посмотрел на капитана, державшегося за борт обеими руками, через плечо. — Вот она! Смерть, которой ты так желал! Я ведь знаю для чего ты носишь патроны! Для себя! Раскрою тебе тайну, Дэнни! Ты всегда был таким! Гребанный ублюдок, который всегда недоволен своей херовой жизнью! Ты даже утопиться не смог! Когда ты сиганул с гребанного каньона, а мы тебя доставали! — Кончай заливать! Дай мне штурвал! — Дэн схватился за перила на мостике. Новая волна ударила по борту. На горизонте медленно тух последний огонек спасения. — О, и тогда ты снова спасешь себя от смерти?! Может хватит тебе бороться, Дэн?! Ты уже подустал! — Иди нахер, Роцци! — Что?! Я снова не так выполнил твое поручение, Дэнни?! Шерстяной капитан умрет красиво, потонув на собственном корабле! — прокричал Роцци и вдруг новая волна накрыла корабль. Оборванные крики донеслись с палубы. Одна из пушек улетела в море. Роцци на миг отпустил штурвал и чуть было не улетел за борти, но Дэн схватил его под руку и поставил на ноги, когда все утихло. Дэниель перехватил управление. — Я еще хочу пожить! — Тогда на кой черт тебе пистолет?! — крикнул Роцци откуда-то из-за спины. — Тебе есть ради чего жить?! Неужели ради англичанки?! Ты бросил ее! — Заткнись уже! — рявкнул Дэн, удерживая штурвал. Палуба утекала из-под его ног. — Или это она тебя бросила?! Я так и не понял! — Роцци наконец поднялся и схватился за перила мостика. Он посмотрел вперед: на палубе барахталась команда, держась за любую твердую поверхность. — Я еще могу все исправить! — крикнул Дэн и развернул рукояти штурвала. — Ты?! Ты всегда все портишь, ублюдок! И кто решил сделать тебя капитаном?! А, точно! Я бл*ть! — Роцци истерически рассмеялся. — Вот так, получается! Мы умрем вместе, Капитан! И я хочу, чтобы ты знал: я рад, что напоследок насмотрелся на настоящего Дэниеля Одли, грозу семи морей, Шерстяного мать твою Дэна! В этот же миг в правом ухе зашипела волна. Девятый вал возвысился над крошечной палубой «Рока». И перед глазами у Дэна была только одна картина, написанная Бонни, та, что висела в ее доме. И даже когда волна опрокинула их, ударяя пиратами, как тряпичными куклами по палубе, когда его сознание утекло куда-то далеко-далеко, он представлял себе ту посредственную, чувственную картину.***