Психиатрическая лечебница

      – Вы плохо выглядите, – без обиняков сообщил доктор Гэто, когда Сатору прошёл в его кабинет и вытянул свои километровые ноги, усевшись на диванчике. Выглядел тот и правда паршиво: из-за плохого сна на лице снова залегли синяки под глазами, хотя парень надеялся, что этого не будет заметно за его круглыми очками. От кого угодно он, быть может, и сумел бы это скрыть, но не от внимательного взора своего врача. – Судя по всему, вы плохо спали, – продолжил Сугуру, и в его голосе появились строгие нотки. – Снова снились кошмары?       – Угу, – пробубнил ему в ответ Годзё, подставляя руку под щёку. Он был сонным, и то, что он принял душ после обхода врача и позавтракал, не сильно способствовало улучшению его состояния. Голова немного кружилась, хотелось одного – простого человеческого поспать, но вместо этого он будет общаться с доктором Гэто. Вот уж гадость.       – Мне заменить снотворное? – поинтересовался врач, внимательно изучая лицо парнишки.       – Да нет, – опять весьма односложно ответил белобрысый. Он не был готов признаться в том, что не стал выпивать лекарство накануне. Глупо поступил, лучше бы выпил.       – Хорошо, – решил не наседать доктор и напустил на себя рабочий настрой. – Слышали ли вы когда-нибудь про эриксоновский гипноз?       – Нет, – опять односложно, но зато честно ответил Сатору. – Это что?       – Это один из видов гипноза, который был разработан медиком Милтоном Эриксоном, – спокойно начал рассказывать Гэто. – Если вы когда-нибудь входили в состояние транса, то можете представить, что это такое. Если нет, то попробую объяснить. Все мы периодически подобное состояние испытываем, когда вливаемся в поток нашего сознания, как правило, это происходит перед сном, когда мы думаем о чем-нибудь или фантазируем. Состояние прострации тоже похоже на транс. Представляете примерно, о чём я говорю?       – Ну, типа, – осторожно отвечает Годзё. – Разве не цыгане промышляют гипнозом?       Сугуру позволяет себе усмехнуться. Не раз и не два он слышал эту фразу от своих пациентов. Что поделать, если слово гипноз вызывает подобного рода ассоциации?       – Вовсе нет. Я не собираюсь вводить вас в состояние гипноза, а потом заставлять переписывать на себя вашу квартиру и имущество. Да это и невозможно, по правде говоря. Массовая культура и человеческая узколобость порождают ошибочные суждения, в том числе о цыганах. Это все байки, которые навязал вам кинематограф. Смысл эриксоновского гипноза во влиянии на наше бессознательное, но это вовсе не означает, что вы стремительно измените свои убеждения и будете делать то, что я скажу. В сущности, мы просто уроним зерно новой идеи в ваше бессознательное, и если все сделаем правильно, оно там приживется и превратится при правильной подпитке в здоровое отношение к действительности.       – Не понял, – признался Годзё.       – Приведу пример, чтобы вам стало яснее, – милостиво сказал Гэто. – Один мой пациент, который потерял руку после несчастного случая, мучился фантомными болями в отсутствующей конечности. Он говорил, что, по его ощущениям, руку словно зажали в тисках. Мы перешли в состояние транса – я говорю мы, потому что, как правило, сам я тоже вхожу в транс вместе с пациентом, просто я этим состоянием умею управлять, – и при помощи условных метафор о разжатии тисков мне удалось освободить пациента от болей в конечности.       – То есть, вы хотите сказать, что избавите меня от моей несуществующей боли? – несколько агрессивно спросил Сатору.       – Знал, что вы поймете меня превратно, – тяжело вздохнул Гэто и принялся разъяснять. – Ваша боль вполне реальна, Сатору. Я уже говорил вам и не раз, что я на вашей стороне, и моя цель – вылечить вас и избавить от этой боли. Доказательством того, что боль ваша реальна, является ваше собственное состояние, в котором вы сейчас находитесь. Тяжёлый депрессивный эпизод, приведший к попытке самоубийства, нервное расстройство, бессонница и кошмары, приступы слёз – всё это симптомы вашей запущенной болезни. Таблетки, которые я вам выписал, облегчают симптоматику и помогают найти внутренние ресурсы на то, чтобы с болезнью сражаться. Но работать нужно с вашими убеждениями, взглядами на жизнь и ценностями, ведь отчасти из-за них вы оказались в такой ситуации. У вас сейчас нет никаких сил, поэтому вы так агрессивно воспринимаете мои слова. Эриксоновский гипноз – дополнительный метод лечения, и он требуется для работы с вашим сознанием.       Годзё ничего не сказал, а только скрестил руки на груди с самым скептическим выражением лица. Сугуру вздохнул. Ну что за ребёнок? Почему его приходится уговаривать сделать буквально каждый шаг?       – Хорошо, а если я скажу, что вы абсолютно расслабитесь, и все, что вам потребуется, это сидеть с закрытыми глазами и слушать меня? Вам даже разговаривать со мной не придётся, – он решил надавить на больное место – недосып. Наверняка Сатору мечтает принять горизонтальное положение. И он угодил не в бровь, а в глаз.       – Да ладно, ладно, – примирительно сказал ему белобрысый парень. – Не то чтобы я был так уж сильно против, просто я действительно не выспался.       – Вот и замечательно, – улыбнулся Сугуру Гэто. – Тогда устраивайтесь, пожалуйста, поудобнее, в идеале, нужно принять такую позу, в которой вы сможете провести полчаса или сорок минут. Можете сесть или лечь, главное, чтобы вам было комфортно.        – А если я усну? – с опаской уточнил пациент.       – Ничего страшного не случится, – заверил его врач. – Вы можете по неопытности перепутать состояние сна и транса, это нормально. – Он пронаблюдал за тем, как Годзё развалился на диване и принял полусидячее положение, а после показал врачу большой палец, мол, класс, я готов. – Теперь давайте определимся с целью, с которой вы собираетесь погрузиться в транс. В случае моего прошлого пациента это желание, чтобы перестала болеть рука. При этом сама формулировка должна быть позитивной, в настоящем или будущем времени, ну например: «я буду здоровым». Подумайте, что бы вы хотели? Можете воспользоваться этой формулировкой, если хотите.       – А можно «я буду хорошо спать»? – с сомнением спрашивает Сатору. Гэто положительно кивает. Его даже больше устраивает, что пациент выдумал что-то свое, значит, пусть и слабо, но заинтересован.        – Тогда желательно, чтобы вы закрыли глаза и сказали вслух: «я вхожу в транс, чтобы хорошо спать».       Годзё сначала думает, что тот над ним шутит, но доктор абсолютно серьезен, и тогда он все-таки закрывает глаза и повторяет за ним:       – Я вхожу в транс, чтобы хорошо спать.       – Замечательно, Сатору, – хвалит врач. – А теперь расслабьтесь, займите самую удобную для вас позицию. Дышите со мной вместе медленно: вдох и выдох. Вдох. Выдох. – Пока он это говорит, голос Сугуру постепенно замедляется. Парень дышит вместе с ним, он видит это по вздымающейся груди. – Давайте сконцентрируемся на вашем теле. Когда я говорю «вдох», ваша грудь вздымается, когда я говорю «выдох», опускается. Вдох, – врач шумно дышит носом, демонстрируя, как надо дышать, – и выдох. Воздух наполняет легкие – вдох, а затем он покидает их – выдох. Вдох – выдох.        Сатору послушно дышит в том темпе, в котором ему велит врач. Глаза закрыты, и он чувствует приятную сонную тяжесть, а дыхание замедляется, и тело расслабляется. Мысленно он радуется, что прилег, потому что так действительно и заснуть недолго.       – А теперь давайте расслабим ваше тело. Наверное, вы чувствуете, как макушка соприкасается со спинкой дивана. Расслабьте голову. Мышцы лица тоже расслабляются по мере того, как вы дышите. – Сугуру Гэто замедляет свою речь постепенно, начинает говорить с долгими паузами между предложениями. – Медленный вдох – и выдох. Уголки губ опускаются, брови перестают хмуриться. Наверное, вы чувствуете, что голая кожа на шее соприкасается с кожаным диваном, и его поверхность немного холодит. Плечи расслабляются. Вдох – и выдох. Под подушечками пальцев вы чувствуете мягкую ткань ваших штанов, руки тоже не напряжены. Спина соприкасается с диваном. Вдох – выдох. Бедра и колени ощущают соприкосновение с тканью, а ступни упираются в пол… Доктор ненадолго замолкает, и Годзё свешивает шею, потому что окончательно расслабился и почти дремлет. Гэто продолжает что-то говорить, но он не концентрируется на его словах. Время течет медленно.       – …Теперь вы можете открыть глаза и вернуться из состояния транса, – слышит Сатору и действительно открывает глаза, пытаясь проморгаться. Он еще ниже сполз на диване, и теперь садится ровно, прочищая горло. Врач напротив поправляет лацканы халата и воротник своей рубашки, разминает шею. – Сколько, на Ваш взгляд, прошло времени? – интересуется Гэто.       – А? Минут десять? – неуверенно уточняет Годзё.       – Посмотрите на часы, – предлагает врач. Сатору сверяется со стрелками часов: оказывается, что прошло сорок минут, и время сеанса почти подошло к концу. – Вы молодец, – снова хвалит его Сугуру с мягкой улыбкой. – Значит, вам действительно удалось войти в состояние транса, ещё и с первой попытки. Как ощущения?        – Ну, такое чувство, словно я поспал, даже усталость ушла, – Годзё осторожно прощупывает свои собственные ощущения в теле. Глаза расклеились после сна, и голова практически не болит.        – Рад это слышать, – продолжает улыбаться доктор. – В таком случае, на сегодня мы с вами закончим. Вы, наверное, от меня уже устали, поэтому предлагать вам работать с бумагами я не стану. Более того, я вас обрадую: завтра и послезавтра выходные, а это значит, что меня в клинике не будет, и я не буду мозолить вам глаза. Надеюсь, вы сможете немного отдохнуть от лечения.       Не то чтобы эта новость обрадовала Сатору. Он несколько завис. Если общения с врачом не предвидится в ближайшие два дня… То что же ему делать тогда? Основной его досуг был связан с терапией, а оставаться наедине со своими мыслями ему не очень хотелось. Придется, наверное, опять читать книжки…       – Вы кажетесь удивленным. – Заметил ему Сугуру. – Наверное, думали, что я безвылазно сижу здесь?       – Да… То есть, нет, – спохватился парень, после чего все-таки добавил. – Просто задумался. Может быть, мне можно на выходные вернуться домой?       – Нет, нельзя, – оборвал его врач довольно-таки строго, а потом более мягко объяснил. – Будет не очень хорошо, если вы снова окажетесь в стрессовой среде, коим сейчас является для вас дом. Гораздо лучше будет, если вы на выходных попробуете активности, которые предлагает наша клиника. – Сугуру достал расписание из своего стола и протянул белобрысому. – Из того, что здесь представлено… я бы рекомендовал вам попробовать все, но если не хочется, то попробуйте хотя бы прогулки для начала или танцевально-двигательную терапию. Кажется, вам недостаёт активности, разве не так?       – Спасибо, – Сатору принял лист бумаги и пробежался глазами по списку активностей. Йога, скандинавская ходьба, прогулки, медитации, медитативные раскрашивания, терапевтические группы, библио- и музыко-терапия, что бы это ни значило, танцевально-двигательная терапия… Очень интересно, ничего не понятно.       – Сатору, – позвал его доктор, – я очень вас прошу, ведите себя на выходных хорошо и исправно пейте лекарства. Обещаю, что вам станет лучше. Мы с вами договорились? – он посмотрел парню прямо в глаза. Ему показалось, что на дне его светло-голубых очей промелькнуло что-то такое… Сугуру не сумел уловить, что именно. Годзё выдержал этот взгляд и кивнул.       – Договорились.       Из диктофонной записи лечащего врача:       19 ноября 2020 года       …Дела у Сатору после признания вроде бы не так плохо. Меня немного беспокоит, что пациент снова мучился кошмарами, хотя должен принимать снотворное, но я так и не разобрался, чья это вина: самого Сатору или мои медсестры не уследили. Скорее всего, обоюдная, а таблетки как раз-таки не при чём. Посмотрим в перспективе, как будут дела после выходных.       Я ожидаю, что к понедельнику Годзё Сатору станет чувствовать себя значительно лучше. Три дня приёма антидепрессантов, пусть и в минимальной дозе, должны принести свои плоды. Осталось только надеяться, что не будет никаких побочных эффектов, но дурное дело нехитрое, в случае необходимости подберем другой препарат. В понедельник надо поднять дозу до 50 миллиграмм, а к концу следующей недели поднять до максимальных 100 миллиграмм. Сделал соответствующую пометку в карте больного.       …Сегодня попробовали эриксоновский гипноз. Целью нашей стал сон Сатору. Думаю, что постепенно мы придём к улучшению. Беспокоят меня предстоящие выходные, пациент окажется вне моей зоны контроля – надо будет попросить Нанако и Мимико, чтобы при любых странностях Годзё звонили мне. Я не должен переживать по этому поводу вне работы, но жалко будет, если целая неделя моих трудов полетит коту под хвост из-за двух выходных дней. Ох, Сатору, не подведи сам себя.       После сеанса Годзё Сатору направился в библиотеку, схватил с полки новую книгу, после чего отправился в больничный сад, где просидел до самого обеда с рассказами и повестями Говарда Лавкрафта, среди которых "Зов Ктулху", "Шепчущий во тьме", "Хребты безумия", "Ужас Данвича" и много других. Их объединяли примерно одни и те же темы, которые были основополагающими в творчестве писателя, – невысказанный ужас; существа и сущности, которым нет названия; запретные тексты, которые люди не могут прочесть; космические тайны, так или иначе связанные с внеземной геометрией и проч. Это было жутко, но не до той степени, чтобы Сатору мог сидеть и бояться. С закручиванием пружины у Лавкрафта дела обстоят хорошо: предвкушение развязки, интрига, и ему даже нравилось занудное повествование, как будто профессор пишет книгу, а не статью. Однако в конце каждой повести его почему-то ожидало скучное разочарование.       Наверное, это связано с некоторой праздностью ума современного человека. Чтобы испугаться, нужно это увидеть или почувствовать, нужна какая-то осязаемая опасность. А что такое "непостижимое"? А также невысказанное, непередаваемое и неописуемое? В начале прошлого века многое было впереди, научные достижения только предстояло открыть и осознать весь ужас. Творчество Лавкрафта, бесспорно, выдающееся, просто на его вкус не страшное. А может быть, это просто время такое. Скажи ему сейчас, что восстали древние боги против человечества, он равнодушно пожимает плечами и пойдет делать дела.        – Что читаете? – над ним неожиданно раздался голос, и Сатору даже подпрыгнул от неожиданности – читал на волнительном моменте, так что увлёкся и не заметил приближения человека. Это, конечно, был Сугуру – даже без врачебного халата, зато в пиджаке и с портфелем. Видимо, уже направлялся домой, даром что пятница. – Простите, что подкрался незаметно, – поспешил извиниться врач.       – Да ничего, это я увлекся. Лавкрафта вот читаю, всякий невыразимый ужас, – ответил он, демонстрируя обложку доктору.       – Мм, вот как, – мягко ответил Сугуру. Он смотрел в лицо своему пациенту заинтересованным взглядом. – Нравится такое?       – Если честно, не очень, но здесь и почитать особенно нечего. Взял, что было.       – Хотите, я подберу для вас что-нибудь из своей домашней библиотеки? – вопросительно склонил голову брюнет. Сатору удивленно поморгал, а потом расплылся в дружелюбной улыбке.       – Хочу.       – Могу подобрать на свой вкус? – уточнил Гэто. Парень кивнул. – Ну вот и отлично, посмотрим, понравится ли вам то, что нравится читать мне, – его голос прозвучал несколько игриво, а сам он улыбнулся как-то особенно по-лисьи. Сатору даже сообразить ничего не успел, а его доктор уже махнул рукой и быстрым шагом устремился в сторону проходной. “Он подружиться, что ли, пытается?” – Годзё смотрел в спину черноволосого врача, пока он не скрылся из виду. С другой стороны, может, хоть книжку ему интересную принесет, а что ж…              На следующий день была суббота, и поскольку лечащих врачей в клинике не было, а был только дежурный, то царила довольно расслабленная атмосфера. Сатору как-то сразу это почувствовал. Конечно, лекарства никто не отменял, и как накануне вечером, так и сегодня утром он выпил таблетки под пристальным взором медсестры Нанако. Спал он неплохо, а проснулся, на удивление, не в таком поганом расположении духа, в каком просыпался обычно.       Годзё долго не мог решить, хочет он пойти на коллективную прогулку, все топтался на первом этаже, выбирая, и в конечном итоге его просто заметила медсестра и провела к прогулочной группе, решив, что он заблудился, и все решилось само собой. Всю дорогу парень кутался в худи с капюшоном, стараясь не привлекать ничье внимание, дабы избежать общения с другими пациентами. Ему повезло, с одной стороны, и никто не навязывался, а с другой, после прогулки Нанако, которая, кажется, догадалась, что Сатору нужен пинок, после обеда также сцапала его и привела в группу медитативных раскрасок. Там было все довольно просто: фломастеры, карандаши, дзэн-дудлы и довольно-таки расслабляющий плейлист, который ненавязчиво шелестел морскими волнами в сочетании с классической музыкой.       К вечеру от подобной активности и пребывания с другими пациентами, которых он активно избегал всю неделю, Годзё очень даже притомился. Он почти ни с кем не общался, но люди были рядом, общались друг с другом, и он чувствовал социальную вовлеченность. С непривычки это утомило очень сильно, так что он не сомневался, что будет хорошо спать и без вечернего лекарства. Нанако, впрочем, проследила, чтобы он выпил таблетку.       Воскресным утром подъём был несколько позже обычного, как и завтрак, так что Сатору с удовольствием нежился в постели. Теперь смену взяла Мимико, и она не так активно хватала парня за шкирку, но он и сам пришел на прогулку, решив, что других дел у него все равно нет, а рассказы Лавкрафта рано или поздно – лучше, конечно, поздно – закончатся. Во второй половине дня решил присоединиться к медитативной группе, но оказалось, что он и другие пациенты просто укладываются на койки в большом зале, а Мимико включает аудио с медитацией, где диктор говорит, что делать. Ему это напомнило эриксоновский гипноз, но с Сугуру это было… убедительнее, что ли. Так или иначе, выходные пролетели довольно быстро, хотя поначалу они тянулись, как резина, и Годзё ждал понедельника, чтобы случился хоть какой-то движ: читай, терапия с доктором Сугуру.