***
Добираться пришлось на метро. Ацуши в целом не любил «Трубу», но эту поездку он запомнил особенно надолго. Рампо рос в семье чистокровных (и, по слухам, излишне опекающих) волшебников. Подобные ему часто терялись в типично маггловских местах, но стажёр был уверен, что Эдогава искоренил в себе подобное благодаря специфике работы. Это было обычным сценарием в аврорате: не все живут в местах без лишних глаз вроде Косой аллеи или провинции, не до всего можно было добраться с помощью камина или метлы, не из любого места можно безопасно и незаметно трансгрессировать. В итоге любые авроры от маглорождённых до наследников Священных двадцати восьми могли поймать такси или спуститься в метро без особых проблем. Но не Рампо. Удивительно спокойный Дазай походил не на няньку, коей угрожал быть для Ацуши, а на поводыря. Он всё оплатил за коллегу, так как у того не оказалось при себе обычных денег, напоминал на какой станции они выходят, а в особенно плотной толпе для верности хватал Эдогаву сзади за воротник. Ладно бы последний изучал дело так увлечённо, что не видел дороги, но он занимался буквально всем, кроме этого. Рампо читал афиши и рекламы, глазел на попутчиков, сказал одному мужчине, что его жена подслеповата, ибо даже случайному прохожему очевидна измена. Осаму резко вывел их из того вагона, чтоб не начался конфликт, и им пришлось подождать следующий поезд в том же направлении. — Вы всё ещё не жалеете, что согласились? — не выдержал и спросил Накаджима после нелепой пересадки. — Ни капли, — Дазая было плохо слышно в окружающем шуме, но звучал он правдоподобно. — Я не переношу оставаться наедине с Чуей и Куникидой вместе. Это всегда плохо кончается. К тому же, если мы после осмотра места происшествия сделаем небольшой крюк за мороженым, скажем… на противоположный край города, то они сделают всю бумажную работу без моего участия. —… за мороженым? — переспрашивает стажёр, хотя может в первую очередь стоило удивиться другому. — Рампо всегда отмечает удачные дела. Ответ Ацуши потонул в звуке поезда. Когда слышимость вернулась, наставник продолжил, словно не видел чужих попыток открывать рот: — А ведь сегодня мне как раз особенно нужно беречь силы. Так что всё складывается прямо-таки отлично. Прежде, чем стажёр снова выказал любопытство, в разговор вклинился Рампо, который в отличие от них успел занять сидячее место: — Ты всё-таки веришь, что перепьёшь Йосано вечером? — Я знаю, что пререпью Йосано вечером, — поправил его Дазай, поднимая указательный палец в воздух. Снова пелена шума. Но чтоб почувствовать скепсис Эдогавы было достаточно глаз. Слишком уж говорящий у него был язык тела и взгляд. Остаток дороги прошёл спокойно. Почти на автоматизме. Осаму удивительно легко ориентировался и в надземном Лондоне, а ориентироваться по нему вообще не составляло проблем. Все трое быстро нашли адрес и нужную квартиру. Никаких жёлтых лент, у аврориата методы сильно более скрытные, чем у полиции. Дазай секунду медлил, глядя на царапины вокруг щеколды, прежде чем постучаться. Не было понятно, заметил ли их Рампо, но так или иначе, даже скупых комментариев не дал ни один. Дверь открыл, судя по всему, отец убитой. Среднего роста и чутка полноватый мужчина несколько за сорок с впалыми и заплаканными глазами-бусинками сумбурно извинялся за собаку, которую он не успел закрыть в комнате. Некрупное создание, походившее на джек-рассела, на гостей реагировало хорошо и даже удивительно спокойно для своей предполагаемой породы. Мужчина легко подхватил питомца и пошёл, скорее всего, к своей спальне, предварительно указав дверь в комнату, где всё произошло. Внутри тоже всё казалось обычным для магического жилья. Интерьер магглу бы показался устаревшим, но среди волшебников мода замедляла ход. Стены коридора были обвешаны рядом колдографий в ажурных рамках. На полке взгляд невольно цеплялся за учебник, сейчас он был лишь горьким напоминанием о юности девушки. В комнате об этом же уже кричало всё. Спальня была тщательно украшена самодельным или дешёвым декором. На одной из стен была натянута верёвка, на которой с помощью прищепок и булавок были развешаны снимки. Часть волшебные, с движущимся изображением, часть самые обычные из полароидов или фотобудок. Над кроватью знаменем висели факультетские галстук и шарф. Одинокий крючок тут смотрелся странно и нелогично, так что его явно приделали только для атрибутики дома. Кажется, девушка действительно была горда статусом студентки Хаффлпаффа. Если кровать была справа от входной двери, то напротив находились окно и письменный стол. Столешница с подоконником сливались в одну плоскость, книги, альбомы и неприличное число карандашей занимали практически всю их поверхность. С одной стороны от рабочего места находился шкаф. Так как часть книг была где угодно, но не в нём, на полках свободно располагались памятные вещи: плюшевые игрушки, свечи, засушенный букет. Слева же был угол отведённый под рисунки и плакаты групп, популярных сейчас на магическом радио. Среди прочих сюжетов зарисовок особенно часто мелькал длинноволосый блондин с римским носом. Вся спальня была пропитана почти щемящей сердце подростковостью. И тем ужаснее выглядело тело по центру комнаты. Миниатюрная брюнетка с загорелой кожей едва ли делила что-то с встретившим их мужчиной, кроме цвета волос. Её нежное платье с чересчур уж затянутым поясом лишь добавляло сюрреализма, струящиеся складки юбки замерли на полу пятном причудливой формы, вторя небольшой лужице запёкшейся крови рядом. Недалеко расположились несколько следов от ботинок уже бурого, а не алого цвета. Чуть поодаль лежал нож, который был выпачкан чуть ли не полностью. Создавалось впечатление, что в кровь его попросту макали. Но даже предполагаемое орудие убийства не могло перетянуть на себя внимание, когда взгляд замечал зияющую рану на шее. Она выглядела аномалией, чёрной дырой в кукольном домике. По субъективным ощущениям Ацуши, через неё исчезал воздух. Жутко хотелось кинуться к окну и открыть его, но стажёр смирно ждал команд от старших, чтоб не показаться непрофессиональным. Их во время подготовки, конечно, водили в морг, но это было не то же самое. Там ты ждёшь встречи со смертью, а в домах нужно спать, читать, смеяться, есть, говорить с родителями — жить. И всё это девушка делала буквально несколько дней назад, а сейчас… Сейчас при одном только взгляде на круглое щекастое лицо с курносым носом становилось до жути не по себе. При жизни она, вероятно, была миловидной, но теперь любая деталь отталкивала, словно мозг неосознанно фиксировал все признаки того, что это уже не человек, и вместо простого принятия факта порождал тревогу. Дазай и Рампо по понятным причинам не впечатлились. За собственными мыслями Накаджима не заметил, когда один из них успел достать и надеть очки, но круг по комнате Эдогава выписал уже в них. Он петлял по помещению молча, обходя потенциально важные детали. Осаму направился к единственной ничем не завешенной стене, однако несколько помедлил у одного из следов. За данной паузой его и застал вернувшийся хозяин дома. — Извините, но что вы делаете? — тихо и гулко поинтересовался мужчина. — Сравниваю размер обуви со своим. Профессиональное любопытство, не обращайте внимания, — быстро пояснил Осаму. Вне родного кабинета у него бывал удивительно учтивый тон. — Ваше дело ведёт детектив Рампо, так что можете в целом игнорировать меня и стажёра. Лучше расскажите, как всё было. Аврор дошёл до стенки и облокотился на неё. Эдогава перестал петлять и замер сам, однако его взгляд всё также бегал по помещению из угла в угол, от улики к другой. Никто из присутствующих людей его в данный момент не интересовал. Казалось, что в них он сейчас видит максимум преграду, загораживающую собой нечто действительно важное. Этим фактом Ацуши объяснил себе то, что когда отец погибшей всё-таки собрался с силами, то обращался неизменно снова к Дазаю: — Что там рассказывать?.. — каждое слово было пропитанно какой-то невыразимой горечью. — Моя девочка связалась не с тем… Окно захотелось открыть лишь сильнее. Надломленный бас чуть ли не хлюпал от подступающих слёз. Такого в морге среди холодных больничных стен точно не было, хоть пугало это сильно больше всего, что можно увидеть на мёртвом теле. Дазай принял правила игры и начал слушать, проникновенно заглядывая собеседнику в глаза и кивая время от времени. Лишь бы продолжали говорить. — Мало того, что магом не был, так ещё и… — пауза. То ли для приведения в норму дыхания, то ли для подбора слов. -… Ещё и отказа не принял. Поссорились они недавно, в общем. Думаю, он пробрался ночью в дом… И… Повисшая тишина раздражала нервы так, словно была иглой, царапающей барабанную перепонку. Ацуши мог только судорожно переводить взгляд от одного старшего коллеги к другому и дивиться их выдержке. И если его наставник ещё пытался изображать сочувствие, то Эдогава был всецело поглощён собственными мыслями ещё где-то мгновение, пока не выдал свой вердикт, указывая на убитого горем мужчину перед собой: — Выбей у него палочку, стажёр. Молчание хотя бы было понятным, но этот приказ откровенно ставил в ступор. Накаджима выполнил его скорее телом, чем разумом. Просто не успел остановиться и озвучить вопрос прежде, чем сработает мышечная память и поднимется рука. Дазай, словно только этого и ждавший, тут же подобрал выпавшее из рук хозяина заклинанием и неуместно радостно кивнул Накаджиме, хваля быстроту реакции. — Это не было убийством, — нейтрально окрашенным голос Рампо звучал непривычно. — В этот дом не проник бы незамеченным ни один маггл. Она наложила на себя руки, так как вы принуждали её прекратить общение с молодым человеком. Всё вокруг — лишь плохая попытка подставить мальчонку. Хозяин дома выглядел так, словно ему вот-вот понадобится лекарь. Однако прежде, чем тот решился хоть что-то сделать, авроры поочерёдно покинули занятые места. Мужчина смог лишь начать пятиться, пока не упёрся в стену. Если быть честным, Ацуши сейчас ощущал себя немногим менее загнанным и застигнутым врасплох, чем он. — Так, я уверен, что понял всё, кроме одного момента, — вдруг обратился к старшему коллеге Дазай. — Подскажи, как дойду, но не рассказывай сразу. Рампо кивнул и запрыгнул на письменный стол, поджимая по себя ноги. Дазай отошёл от стенки и сделал ещё шаг, но ни к кому пока не подходил. — Начнём, что логично, с начала, — объявил он. — С двери. Мне доводилось работать самодельной отмычкой. При входе было то, как взлом себе представляет человек никогда его не видевший. Какие-то царапины, замок чуть ли не в кашу, удивительно, что дверь напротив не заглохла… Теперь его шаги уже имели направление — к предположительному орудию убийства… Или странной вещи в комнате самоубийцы. Ацуши уже начинал сомневаться. Нож перешагнули, подняли вверх заклинанием и повернули к нему рукояткой. Стажёру было жутковато от того, насколько непринужденно, однако даже с каким-то своим изяществом действовал сейчас наставник. Шокированное сознание еле соглашалось фиксировать факты. — Обычные люди чаще всего держат нож руками и под пальцами рукоять почти не пачкается, но в нашем случае это не так. А ещё пятен на полу маловато, — Дазай развернулся и размашистым движением руки очертил область на ковре. — У меня из носа кровь пару раз шла обильнее. Из этого можно сделать вывод, что раны нанесли посмертно, когда сердце ничего уже не качало. А орудие скорее всего украли у паренька с кухни и держали через Вингардиум Левиоса, чтоб там остались только его отпечатки. Как и сделал бы обыватель, который лишь условно понимает, что такое дактилоскопия. — До этого момента неплохо, — похвалил Эдогава, с азартом следя за происходящим. — А что по реальной причине смерти скажешь? Ацуши лучше не становилось. Да, опыт, да, наивно полагать, что авроры не видали чего похуже, но эти двое сейчас были слишком спокойные. До отторжения. К отцу девочки невольно возникало больше сочувствия просто потому, что у него хотя бы было чему сочувствовать. — Наглоталась чего-то, — Дазай, не двигаясь, глянул на тело. — Ремень врезается в бока из-за того, что желудок вздут. Для того, чтоб это произошло по естественным причинам, нужно больше времени, значит она выпила что-то постороннее. Кстати, — он перевёл взгляд на мужчину, готового вжаться в стену. — Вы сказали, что убийство произошло ночью. Часто ваша дочь спала в платье и с макияжем? Как они вообще обратили внимание на такие мелочи, когда в комнате был труп, в голове не укладывалось. Как и попытки Осаму сейчас чуть ли не издеваться над чужой легендой. Накаджима старался просто нанизывать на нить повествования новые факты, не углубляясь в эмоциональную оценку хоть чего-то, иначе полная картина в голове могла так и не сложится. — Далее, — вновь звучал где-то на краю восприятия голос Дазая. — Размер подошвы я сверяю не только из любознательности, а ещё чтоб понимать рост подозреваемого. В нашем случае он чуть ниже меня. Если нужно ставить, то я б сказал около метра и семидесяти. Плюс-минус сантиметров пять. Однако шаг у него, судя по следам, как полтора моих, что звучит бредово. Ботинок тоже выкрали из квартиры и наставили отпечатков по наитию, лишь бы была лишняя деталь для правдоподобности. Хозяин квартиры был готов начать на стену лезть, раз уж провалиться сквозь неё не выходило. — Пока не понимаю, с чем у тебя проблемы, — прервал чужую речь Рампо, усаживаясь по удобнее. — Если неприязнь к людям без способностей можно понять по тому, что он везде упоминает эту деталь у кавалера дочери, и тому, что он старательно говорил со мной, а не с тобой, известным детективом без магии, то откуда взялось то, что маггл не зашёл бы в дом, я не понимаю, — честно признался Осаму. В глазах у Рампо заплясали искры веселья. Он слегка качнулся на месте и расплылся в улыбке, словно вместо действительно сложного вопроса его попросили объяснить, почему небо голубое. — Вспомни, кто нас встретил, О́са, — временами Эдогаве было лень выговаривать больше двух слогов чужого имени. Дазай впервые за сегодня показался хоть немного растерянным. Он поднял глаза к потолку, успел задумчиво поднести руку подбородку, но как только он это сделал, то тут же потерял необходимость в помогающем сосредоточиться жесте. Аврор просиял озарением и, казалось, лишь чудом не расхохотался. — Ну и внимательный ты чёрт, Рампо, — на этой фразе ухмылка старшего из детективов стала шире. — На входе мы видели не джек-рассела, а шишугу. Она подняла бы вой, почуяв дома маггла. На дисциплинах, касающихся волшебной зоологии, иногда вспоминали шишуг. По описанию это были небольшие магические существа, похожие на собаку с двумя хвостами, один из которых надлежало купировать при домашнем содержании. Главным отличием от обычного пса были врождённые любовь к ведьмам и волшебникам и ненависть к магглам. В живую шишуг Ацуши никогда не видел. Точнее, не видел до этого утра. Всё действительно встало на свои места, однако разгадка от этого привлекательнее не стала. — Он всё равно это заслужил… — вдруг прохрипел мужчина у стенки. — Это он довёл мою малютку! Вскружил голову безнадёжными чувствами. Я лишь пытался не дать допустить ей ошибку… Так сделал бы любой нормальный отец. Голос хозяина квартиры всё ещё словно стискивало что-то. Как будто голосовые связки были взяты в тиски. Но теперь он звучал намного жёстче. Как-то металлически. Стажёр напрягся взведённой пружиной, хоть и понимал, что в обезоруженном маге угрозы мало. — Вы довели до самоубийства родную дочь, попытались изобразить из произошедшего убийство, оклеветали невиновного и доложили Министерству ложную информацию, — невозмутимо процедил Рампо. Даже тот факт, что он сидел на столе между блокнотом и набором пастельных карандашей, не убавлял серьёзности ни тону, ни взгляду детектива. Все следы почти спортивного интереса от недавнего диалога с Дазаем улетучились быстрее, чем возникли. — Невиновного?! — пророкотал мужчина. — А если б всё зашло дальше? Если б эта дурёха за него замуж выскочила. Это не понять такому… такому… — Такому, как я? — договорил Эдогава. Видеть его разозлённым было непривычно. И странно. Это не походило на гнев в привычном понимании, как-то слишком расчётливо и отрешённо. Да и сущность сквиба Рампо если и задевала, то по глубокой юности, но он не хотел позволять кому-то смотреть на себя свысока. — Вы не удержали в семье жену и не могли потянуть жизнь среди магов в одиночку, — перечислял детектив, не сводя глаз с человека напротив. — Несмотря на ненависть к магглам вы поселились в их районе из экономии и как утешение завели собаку, разделявшую ваши взгляды. Вы не смогли наладить контакт с дочерью или хотя бы внушить ей правильность своей позиции за столько лет… Все замерли, позволяя напряжению расти, на прямой между коллегой и отцом погибшей не решался стоять даже Дазай. Ацуши крепче сжал палочку. — Способность колдовать и умение думать явно наследуются по отдельности, — зелёные глаза Рампо блестели несвойственно холодно, когда он подвёл небольшой итог. — И в этой комнате сейчас два тому доказательства. — Выродок! — успевает крикнуть мужчина прежде, чем стажёр его лишает способности двигаться через заклинание за рывок на провокацию. Похлопывание по плечу и похвала наставника не воспринималися в полной мере. Накаджима словно чувствовал их сквозь туман в сознании. Тяжело дышать. Он наконец-то выдавил из себя просьбу открыть окно. Кто именно её выполнил, он не заметил. После порции осеннего воздуха Ацуши попытался собраться. Он поднимает глаза на Рампо и робко спросил единственное, что лезет в голову: — Вы в порядке? В ответ посмотрели с честнейшим непониманием. — А со мной что-то случилось? Стажёр мялся, не зная, как корректно сформулировать мысль. В итоге Эдогава сам всё понял из пары его протяжных и почти писклявых «Ну-у-у…». Параллельно детектив жестами подозвал Дазая ближе. — Мне уже двадцать семь лет, Ацуши, — непринуждённо говорит Рампо, снимая очки и глядя на него уже без стёкол. — И огромную часть этого времени людям было интересно, как у порядочной семьи двух потомственных магов мог родится сквиб. Я столько разных версий слышал… Он поднял очки на свет и поморщился. Что удивительно, сделал он это явно из-за раздражения при виде отпечатков на линзах, но не из-за темы разговора. — Кто-то говорил, что отсутствие у меня магии — это сглаз. Другие верили, что мои родители на самом деле не могли иметь детей и усыновили маггловского ребёнка, чтоб это скрыть. Ходило даже предположение, что я являлся последствием измены… — он опустил руку, державшею дужку, и начал протирать очки о жилетку. — Мой отец был образцом старой интеллигенции и пацифистом каких мало, но когда услышал последнее, так ещё и сказанное при мне и маме, наотмашь врезал автору версии. Эдогава даже позволил себе хихикнуть от воспоминания, Ацуши же ничего забавного не находил, лишь слушал не в силах пошевелиться во время чужой речи. Когда следов от пальцев не осталось, очки отправились в футляр, а он сам в карман. — Мнение есть у всех, именно поэтому оно само по себе ничего не стоит, — продолжал детектив всё также легко и непосредственно, словно обсуждал с ним погоду. — Мы задаём ему ценность сами, и я не стану давать вес мнению о себе идиота, который даже не может нормальную фальсификацию устроить. Нужных слов не находилось. Кажется, что их и не было для настолько специфической ситуации. Спасало только то, что Рампо, зная его, принял бы любые. — Простите, — неуверенно протянул Накаджима. — Не стоит, — в почти забытом дипломате начали рыться. — Ты спросил только потому, что у тебя добрая душа. Ну, и наивность на грани разумного, но это проходит со временем. Лучше пошли патронуса на работу. А ты… — он повернулся к Осаму и пропихнул ему пару бланков. —… отрабатывай шишугу. Формой патронуса у Ацуши был тигр. Признаться, он находил это ироничным, так как хищником ощущал себя в последнюю очередь, особенно после начала практики. А ещё он считал настолько крупное животное слишком заметным, хоть и понимал, что обычные люди подобное не могут видеть. Одним словом — он предпочитал бестелесный вариант заклинания. Отчеканив ряд заученных фраз об обстановке, конечных выводах детектива, итоговом числе преступников и даже о необходимости поймать домашнюю шишугу, стажёр отпустил светящийся шар, который легко нырнул сквозь пол. За то время, что он возился с поручением и немного приходил в себя, мало что изменилось. По ощущениям, Дазай даже не начал писать. — …но ты же всё равно потом наговариваешь рапорт перу по памяти, — канючил Осаму с интонацией, едва ли достойной взрослого аврора. — Куникиде это объясни, — не поддавался Рампо, доставая из кармана упаковку кислого мармелада. — Он попросил хотя бы иногда делать записи непосредственно на месте. На самом деле отчёты по делам Эдагавы были более чем избыточны в деталях. Благодаря удивительной памяти он мог рассказать и на каких пальцах были кольца у свидетеля, и сколько времени показывали вставшие в комнате часы, и как звали упомянутую в разговоре кошку двоюродной бабушки убитого. Дазай часто шутил, что по описаниям Рампо, преступление сможет раскрыть слепой, клинический идиот и слепой клинический идиот. Поэтому подобный шаг был скорее попыткой дисциплинировать коллегу. — Кстати, О́са, а где ты там с отмычкой успел познакомиться? — от внимания Рампо как обычно ничего не ускользало. Дазай явно был недоволен тем, что его заставили делать записи, но смирился. От упоминания своего высказывания он лишь легко ухмыльнулся: — Вспомни, из-за кого я научился всему хорошему, и догадайся. — В твоей биографии хоть что-то не упирается в Мори или Накахару? Аврор сделал вид, что что-то старательно вспоминает, поднеся ручку к губам, после многозначительно протянул: — Зачатие. Хотя отец мой неизвестен, так что у профессора Мори ещё есть шансы. — Это многое бы объяснило, — усмехнулся Рампо, закидывая в рот мармеладку. — Да, но мне приятнее думать, что у моей покойной матери был вкус. Эдогава засмеялся чуть громче и злораднее. Тут оба словно вспомнили о существовании много менее осведомлённого Ацуши. Юноша старался не слишком выдавать, что он подслушивал в целом не особо секретный диалог, но по понятным причинам это было очевидной неправдой. Осаму спокойно на него посмотрел, после начал неспешно говорить, пока писал рапорт. — У меня были очень интересные отношения с профессором зельеварения. Не могу сказать, что я его полноценно ненавижу, но искренне верю, что если бы вместо работы учителем его бы отправили испытывать новые заклинания на подопытных мышах, в мире бы было меньше человек с детскими травмами… а мышей с ними больше. Рампо начал болтать ногами, не слезая со стола. И даже молча протянул Ацуши пакет со сладким. Стажёр невольно подумал о том, насколько же бледным и нервным он выглядит, раз с ним решили поделиться, и, качнув головой, отказался. — Огай Мори мог притащить мне книги из запретной секции библиотеки, если считал, что я найду там что-то полезное для себя, — продолжал Дазай. — А мог подкинуть Чуе лишний повод меня ненавидеть, если решал, что мы уж слишком дружно живём в последнее время. Но самым ужасным было то, что он зачаровал свой шкаф с ингредиентами для зелий так, что он выбивал мою палочку при попытке использовать Алохомора. Распространять заклинание на все он не стал, чтоб самому открыть дверцу, если ключи удивительным образом исчезнут после урока с моим классом… Ацуши становилось всё спокойнее, он подошёл ближе и стал тщательнее вслушиваться в голос наставника и скрип пера. Дуэт выходил умиротворяющий. — Сначала я попробовал открыть дверь одолженной у Чуи палочкой, но она слушалась меня примерно на том же уровне, что и хозяин. В итоге мне чуть глаз не вышибло. Пришлось с повязкой ходить. Однако я был упрямым, поэтому к старшим курсам научился открывать замки без вспомогательных средств, а до тех пор добирался до запасов профессора простой отмычкой или случайно найденным ключом. Несколько предложений, которые угрожали обернуться парой листов подробного описания после, были написаны. После всех приготовлений к приходу следующего звена авроров, Рампо вспомнил про обещанное мороженное.***
Чтоб услышать и узнать голоса Куникиды и Чуи, Ацуши уже не требовалось даже открывать дверь. — Можно его уволить за пребывание на работе в таком виде? — спрашивал Накахара. Почему-то в голове сразу появилось предположение, о ком речь. Стажёр решил войти в логическую паузу, чтоб никого не прерывать. — Нет, у нас упадёт раскрываемость. После ответа Куникиды сомнений не осталось. — Тогда можно меня уволить? — У нас упадёт раскрываемость, и я один не вынесу Дазая. Как и ожидалось, ничего нового. — Давай вместе уволимся. — Без нас работа встанет. — Это будет уже не наша ответственность. — Проблемы решают не так, Чуя. Всё. Можно. Зайдя в кабинет, Накаджима поздоровался и огляделся. Хоть он не опоздал, все авроры уже были на месте. Особенно выделялись разве что раздражённый уж слишком рано Чуя и Осаму, распластанный всем корпусом на собственном письменном столе. — Ацуши, — наставник то ли не желал, то ли не мог поднять на него взгляд. — А у меня для тебя сюрприз! На сегодня ты ученик Куникиды. Упомянутый раздражённо потёр переносицу, чуть приподнимая очки. Взгляд Чуи можно было использовать как легальный аналог непростительных заклинаний. Рампо не смущало ничего из происходящего, он в целом был подозрительно весел для раннего утра, и один лишь Накаджима абсолютно ничего не понимал. Стажёр всё-таки приблизился к столу наставника, который больше напоминал раздавленное машинной животное на обочине, чем человека. Рядом с ним избыточно пахло одеколоном и мятной жевательной резинкой. — А что… — возможности закончить вопрос не дали. — У него траур, — даже поэтично сказал Эдогава. — Похмелье у него, — намного более правдоподобно заключил Накахара. — Меня перепила девчонка… — провыли с поверхности стола. — Это действительно больше траур по моей чести. — Тебя перепила женщина, — поправил Рампо. — И стыдно не это, а другое. Только тут Ацуши вспомнил разговор о намерении посоревноваться с доктором Йосано из больницы святого Мунго. Кажется, пазл сложился. Хотя оставался ещё вопрос о чрезмерно паршивом настроении Чуи, но подобное открывалось быстро. — То, что этот придурок согласился на такое посредь недели, ещё и меня вызвонил ловить их в три ночи? — один из Гримов аврората презрительно осмотрел напарника, добавив пару слов. — Точнее ловил я Йосано, его просто с позором отбуксировал домой. Дазай болезненно ёрзал в такт голосам коллег. К нему явно ещё не вернулось нормальное восприятие звука. Смотреть на всё это было даже по-своему жалко несмотря на очевидную вину страдальца. — Это тоже, — Рампо не осуждал Осаму, как Чуя, но и не мог не веселиться. — Однако я про то, что он поспорил с ней на деньги, что выпьет больше. В кресло на противоположной стороне кабинета откинулись под отборные ругательства, составленные в замысловатые речевые обороты. Дазай явно собрал все силы, чтоб не заскулить от ставшей громче речи. Спустя время Ацуши начал чувствовать запах алкоголя сквозь все попытки его скрыть. — Я предупреждал. Настоящая зависимость Йос — это шопоголизм, а не выпивка, она всегда знает куда потратить деньги, поэтому спорит только для того, чтоб их заработать, — почти ласково тараторил старший из авроров, любуясь на происходящее. — Никто не спорит с мыслью, что проиграет, — оправдывался Осаму, подняв с плоскости стола хотя бы указательный палец. — К тому же я думал, что раз она обычно так налегает на вино, то высокий градус её быстро сморит. — Это другое. Поймёшь, когда узнаешь Йос, как я, — беззлобно ухмыльнулся Рампо. Его реплика почти потонула в голосе постепенно закипающего Накахары. Рыжие волосы смотрелись как-то всклокочено, а голубые глаза обжигали не хуже льда к голой коже. Ацуши поёжился, отступая к Куникиде. На сегодня он ведь под его опекой, так? — Я говорил тебе, что Акико просто ЛЮБИТ вино. Уверен, если надо будет, она и медицинский спирт перенесёт. Неожиданно Эдогава поворачивается к самому активному источнику шума, на время забыв Дазая: — Кстати, спасибо, что вернул её, мистер-модная-шляпка. На остальной кабинет Чуя не умел злиться также, как на напарника, но именно Рампо всегда вызывал у него неоднозначные реакции из-за похожих замашек. Благо вторую сторону это больше веселило, чем пугало или раздражало. Особенно с тех времён, как они оба стали близко дружны с Акико. Госпожа лекарь и Рампо жили рядом, буквально через стенку. Куникида рассказывал, что такой выбор посоветовал когда-то давно их будущий начальник Фукудзава, который имел какое-то своё, не профессиональное, влияние на обоих. По всеобщему убеждению, именно это соседство было причинной того, что детектив дожил до своих лет, ничего в процессе не спалив и не перейдя на питание одним сахаром. — Почему до моей манеры одеваться докапывается человек, которому до сих пор завязывает галстуки Йосано? — уже тише и цензурно огрызнулся Чуя. — Ты действительно веришь, что Йос, завязывающая мне галстук, звучит, как что-то плохое? — всё также непосредственно отозвался Рампо. Со стола в углу хихикнули, пока Накахара хмурил брови. Куникида встал между напарниками с бумагами, раздумывая, в кондиции ли один из них, чтоб всё подписать. — Если тебе интересно моё мнение, — с усилием, но произнёс Осаму, — …он тебя уделал, Чуя. — Если тебе интересно моё мнение, — несмотря на всё Накахара забрал документы и заверил их за обоих после короткого ознакомления, —…страдать молча для тебя безопаснее, Дазай. Получив необходимое, Куникида вернулся на своё место, уложил листы в папку и направился к выходу, скомандовав Ацуши идти следом. Провожали их возмущения просьбе одолжить немного до зарплаты. Кажется, кончилось всё тем, что Рампо пообещал Осаму занять немного у Йосано, ведь дедукция ему почему-то подсказывала, что пока Акико не проспалась как следует, у неё обязательно будут деньги.