***
Им нужно было пройти небольшой отрезок втроём. Буквально до каминов на верхнем этаже Министерства, а дальше Дазай исчезнет благодаря летучему пороху. И даже это крохотное расстояние нельзя было преодолеть молча. Куникида и так был не в лучшем расположении духа, когда им передали папку с имеющимися данными. Любой будет себя чувствовать не важно, когда его просят проверить, не вернулся ли террорист, познакомивший тебя и других тогда ещё стажёров с настоящей кровью. Но не Осаму. Он просто обязан вести себя не как человек. Балагурить, шутить с разной степенью двусмысленности, демонстрировать напускную галантность. Апогей произошёл в лифте. Ожидаемо, на самом-то деле. Замкнутое пространство, минимум свидетелей, один всё более взвинченный Куникида, если быть точнее. Атриум и Отдел магического правопорядка, к которому принадлежал аврорат, разделяли пять этажей. Терпение у Доппо иссякло уже между Отделом международного магического сотрудничества и Отделом магического транспорта, то есть до свободы оставалось ещё два, если считать последний. Нетрудно догадаться, что из кабины лифта Дазая уже выпихнули, даром что не выпнули. Осаму не очень по-джентельменски налетел на Нобуко, так что сложно сказать, прочувствовал ли он ту досаду, что должен был. Дабы подобное не повторилось, Куникида предложил девушке взять его за локоть, чем загородил её хотя бы с одной стороны. Атриум был невероятным строением, но только не когда ты работаешь в Министерстве. Его величественный вид, как и всё в этой жизни, имел свойство приедаться. Огромнейший зал с двумя рядами каминов по всей длине и с помпезным фонтаном посередине как-то терял в блеске, когда видишь его чуть ли не каждое утро. В этом плане Куникида был даже рад столь близкому нахождению Сасаки. Через блеск её неискушённых глаз аврор словно сам видел все колонны и свод потолка, пусть не в первые, но ещё восторженно. Стало немного спокойнее, чем утром. После все трое направился к той стене, где камины вели из здания, однако Дазаю пришлось воспользоваться тем, что был от Куникиды и Нобуко на некотором расстоянии, чтобы не ждать очереди. Стало сильно спокойнее, чем утром. Взгляд ещё некоторое время фиксировал его макушку, а потом это не позволял угол зрения. Лишь хаотично повторяющиеся зелёные всполохи намекали, что Осаму уже исчез или сейчас исчезнет в таком же. Во время холодов перемещение с помощью летучего пороха становилось немного менее удобным: из-за верхней одежды в волшебном огне было непомерно жарко, а ещё увеличивался шанс что-то испачкать в копоти, однако уж аврор подобное перетерпеть мог. Тем более, если рядовая учительница тоже не жаловалась. Возникнув в каком-то из многочисленных магазинчиков Косого переулка, оба быстро покинули тесную лавочку. Старинная мощённая камнем улица звала затеряться где-то меж скидок и выгодных предложений, нужных и не очень товаров, секундных сделок и своей вековой истории. Тут было приятно находиться даже без цели что-то купить. Да, велика была вероятность всё равно уйти хоть с чем-то новым, но суета вокруг была умиротворяющей, а не тревожной. Огорчало одно — они с Нобуко совсем не гуляли. Не имели на это времени. Быстрый шаг лишал некоторой магии места. Не давал разглядеть вывески, заглянуть в окна и заметить за стеклом странное шевеление, принюхаться к ароматам из магазина магических сладостей. В спешке переулок несколько серел и становился чуть более похожим на тривиальные улицы маггловского Лондона. А для чистокровного волшебника это значило лишь безликость. Куникида довольно уверенно вёл девушку, которая, впрочем и так явно знала дорогу. По пути звучали стандартные вопросы вида «Не замечали ли вы перемены в поведении кого-то из окружения?» или «Есть ли у вас явные недоброжелатели, мисс?». На них иногда звучали не совсем стандартные ответы вроде «Даже если и были, зачем им просто поить меня сонным зельем и пачкать стены?». Нобуко явно была неглупой и не такой простой, как могла показаться. Это подкупало и почти очаровывало, а вот выводы, которые складывались из беседы… Лишь бы Дазай оказался прав с подражателем. Сейчас можно было признаться самому себе: Куникида развёл легендарный дуэт не только потому, что считал это лучшим решением, но и потому, что просто хотел взяться за дело сам. Да, внутренние идеалы не позволили бы ему пойти исключительно на поводу у желания свести счёты, но когда оно — это лишь дополнение, как будто можно было быть честным. Словно находилась лазейка для не лучших чувств примерного в остальном человека. И всё это послабление где-то внутри грудной клетки просто выло. Оно звучало как скупое зачитывание списка погибших, как надрывное «Ты мне не отец!» от Рокузо, как последний оглушающий до боли взрыв. Лазурному королю следовало оставаться мёртвым хотя бы для его собственного блага. Что-то настолько мрачное и неуютное, но пугающе искреннее почти хотело его возвращения и заслуженного правосудия, если не банальной мести. Простучав по нужным кирпичам костяшкой пальца, Куникида под не самые весёлые мысли уже прикидывал, откуда в Нобуко могли запустить заклинанием. Стена встрепенулась, как живая. Её поверхность словно шла кругами на воде, пока в центре не возникла арка. Дальше был лишь короткий закуток и внутренний дворик «Дырявого котла». Довольно отвесные голые стены, пара кустов и одинокая мусорка. В непосредственной близости не спрячешься. Однако если пустить заклинание с крыши… Аврор принялся старательнее оглядываться по сторонам. После пары лет работы взгляд начинал цепляться за удобные позиции, что часто было полезно. Он уже видел минимум три места, которые хотел проверить. Однако этим планам не суждено было сбыться. — Авада Кедавра! Женский голос звучал до странного низко, гортанно, чуждо. Холодность тона поражала. Слова произносили с полным пониманием ситуации, умышленно, с целью убить. И не просто с целью, с желанием. Очевидным, сокровенным. Мгновеньем упивались, в нём чувствовалось мрачное торжество приведённого в исполнение плана. Однако всё это прекратилось, стоило придти осознанию, что заклинание не понесло за собой никакого эффекта. Куникида остался стоять на месте, его сердце и не думало останавливаться, и лишь пронизанный горечью вздох сорвался с губ. — Не могу не похвалить ваш вкус, мисс, — из-за угла возник Дазай, держа в руках сразу две палочки. Одна из них была с изящной витой ручкой и из светлой древесины. — Я тоже не люблю слишком длинные. Палочка должна легко прятаться в рукав, а не царапать лицо противника. Нобуко встала, словно вкопанная, из всего тела способность к движению сохранили лишь глаза. Их то опускали вниз, то поднимали к аврору, точнее к его рукам. Две абсолютно одинаковые палочки. Она не понимала. — Вы держите копию… — Куникида на более подробные пояснения не был способен. Отчего-то ему было тошно, несмотря на разрешение ситуации. То ли от собственной наивности, то ли просто от факта, что с его работой нельзя верить даже миловидным учительницам. Будь проклято это дело. Всё подсказывало, что он должен быть рад. Расследование могло обернуться пусть и не катастрофой, но досадными потерями для аврората, в ряду которых Куникида был бы первым, однако вот оно сворачивается, толком не начавшись. А может внезапная острая хандра — это просто последствия дурных воспоминаний из курсантства и не более того? Лучше бы так и было. Зато Дазай в противовес ему потерян не был. Он показался из-за стены «Дырявого котла» уже полностью и подхватил речь напарника: — У меня возникли некоторые подозрения после нашей беседы. Поэтому попросил Куникиду сделать из листа его блокнота обманку, а потом подыграть. Я подменил их, когда мы столкнулись на выходе из лифта. Трансфигурация позволяла создать нечто, похожее на магический предмет, но не повторить его свойства. Обычно эта закономерность лишь огорчала молодых волшебников с их коварными планами, но сейчас ограничение спасло Куникиде жизнь. Хотя, нет. Правильнее сказать, что это сделала всё-таки наблюдательность напарника. Пусть это было признавать не приятнее очередной его правоты. Если быть совсем уж честным, толчок именно отыгрывать практически не пришлось, Дазая и сейчас хотелось схватить за плечи или шкирку и встряхнуть, чтоб унял злорадство и начал вести себя подобающем аврору образом. Останавливало Куникиду лишь чувство того, что сейчас он Осаму должен за идею трюка с подменной. Дабы занять руки и по возможности меньше думать, он принялся протирать очки. Нобуко переменилась в лице. Словно принцесса оказалась драконом и теперь стремилась принять истинный облик. Бежать было некуда. Арка в Косой переулок успела закрыться, проскочить вперёд мимо двух авроров она вряд ли бы смогла, а любой способ магического перемещения был невозможен без палочки. Бессильная злоба чуть ли не душила женщину. — Но… Как… — видимо, удушье было сильно настолько, что произносить слова длиннее одного слога не выходило. — Всё очень просто, — если слушать Дазая, у него иначе и не бывало. — Для начала, списка пострадавших при терактах не было в газетах или где бы то ни было ещё. Убитых — да, но не раненых. Вас банально было бы довольно сложно найти человеку не из аврората, больницы святого Мунго… или числа жертв. И вот Осаму уже мерил шагами ширину переулка, покачивая трофейной палочкой. Та двигалась в его пальцах, словно маятник часов. Нобуко с глупой и бессмысленной обиды вышвырнула поддельную подальше. Доппо отошёл с прямой между ними и опёрся спиной на стену. Раз уж Осаму сегодня герой дня, пусть манерничает, хоть это и откровенно раздражает. — Подозрительным было и то, что дело как будто составляли под наш кабинет. Ничего неизвестно, лишь несколько ярких деталей. А ещё абсолютно ничего от почерка самого Лазурного короля. Простите за то, что говорю очевидные вещи, но подражатели обычно подражают преступнику. Вы же хотели просто нас выманить. Готов спорить, что на месте, где вас нашли, уже готова засада. Дазай заглянул в глаза Нобуко, которые казались мрачнее лондонского неба. В них бушевала буря. Ураган, что жаждал вырваться и разорвать причину слепого бешенства, но не мог. Осаму оставался стоять нетронутый и лишь черпал нездоровый азарт из её злобы. Куникида происходящее уже частично пережил и несколько отрешённо наблюдал у стенки. — Месть за любимого не задалась, — улыбка Дазая до жуткого не отличалась от обычного, — да, мисс? Тут девушка внезапно присмирела и чуть ли не побледнела. Осаму же, удостоверившись, что вновь ударил в цель, просиял. Искренне и в общем-то совсем не пугающе, если не знать контекста. Так Нобуко не выглядела злодейкой. Признаться, она на неё слабо походила и в гневе. И даже когда думала, что направляла на Куникиду непростительное заклинание. Зло вообще редко выглядит так, как его принято представлять. Нам нравится думать, что убийцы это не совсем люди. Что они всегда ходят с руками в крови, сверкают в ночи улыбкой из неестественно острых зубов и прирастают к чёрным балахонам. Подобное успокаивает, потому что мы такими никогда не станем, а значит легче поверить в свою личную непогрешимость. Однако работа с преступниками сильно отрезвляет. В мире много страшных существ. Акромантулы, драконы, сфинксы, баньши и бесчисленное множество других. Но порой приходится признать, что по числу жертв любое из этих чудищ может обойти хрупкая девушка, увязавшаяся за индивидом с бредовыми идеями о жертве десятком-другим ради изменения жизни тысяч. — У вас обручальное и помолвочное на правой руке, — Дазай еле заметно кивнул на украшения. — Это точно они, так как другие кольца вместе не носят. Мы среди католиков и англикан, поэтому такой способ носки выдаёт, что вы считаете себя вдовой. Однако в ваших документах нет упоминаний о браке. Женишок или был не лучшей законной партией, или рано умер, или всё сразу. А о том, что последний теракт Лазурного короля не должен был быть последним, я говорил уже давно. Весь шок обернулся новой волной гнева и бессилия, теперь от него у Нобуко поблёскивали готовые заслезиться глаза. Фурия из неё уже не выходила. А вот Осаму увлёкся и всё больше походил на карикатуру. — Дьявол! — прорвался сквозь стиснутые челюсти надломленный женский голос. — На людях предпочитаю по фамилии. Пожалуй, пора кончать эту трагикомичную минуту славы. Не факт, что вообще стоило позволять ей начаться, но что сделано, то сделано. — Дазай, прекрати, — вмешался Куникида, решив, что нужно переходить напрямую к делу. — Мисс Сасаки, если вы сейчас скажете, что нас ждёт на месте вашего обнаружения, суд может счесть это за содействие и принять за смягчающее. Действие наконец-то свернуло к сценарию, предписанному протоколом. Осаму удивительно быстро унялся и принял более спокойный и профессиональный вид, даже убрал обе палочки и принялся поправлять манжеты. Нобуко молчала. Долго. Упорно. Непоколебимо. Она смотрела на авроров так, словно в случайных смертях множества человек были виновны именно они. Не то, чтоб Доппо ожидал другой реакции или считал, что они с Дазаем не справятся с зачисткой территории без подсказок, но отчего-то выпускать в её сторону Петрификус Тоталус было одним из самых противных действий за сегодня.***
— Знаешь, мантии-невидимки слишком переоценивают, — заявил Дазай, начиная строчить описание обстановки на месте происшествия. В его слова трудно было не поверить, когда перед ногами стройным рядом лежали без сознания четыре мага, а рядом с каждым сложили по упомянутому артефакту. У мантий и правда был существенный минус — чтобы выпустить заклинание, нужно было высунуть из-под неё хотя бы руку. Зная это и ещё пару уловок, опытный аврор мог справиться с лишь условно невидимым противником. Они это прекрасно доказали. После Куникида заставил коллегу приступить к написанию заготовок к отчёту сразу, раз уж они оба не ранены. Вообще-то должностная инструкция предписывала так поступать всегда, когда позволяли обстоятельства, но Осаму часто уповал на свою хорошую память. Если Чуя устал с таким бороться, то Куникида ещё держался. Некоторая задумчивость никак не покидала одного из авроров. Ему всё ещё было трудно не прокручивать в голове ситуацию с Нобуко. Было в ней что-то отвращающее, но личное, не отпускающее просто так. Ощущения впивались в память занозой и каждая попытка их вытащить, отвлечься, не думать, напротив загоняла всё глубже. Она ведь столько лет контактировала с детьми. При том, что наверняка родственник хотя бы одного из учеников пострадал из-за подрывов. Это просто неправильно. В который раз Доппо уже проклял это дело? — Куникида, — поняв, что напарник просто так не разговорится, Дазай перешёл к более очевидным мерам. — Можно тебя спросить? Вокруг не было ни души, если не считать откуда-то возникшую бродячую кошку. Ну, и четвёрку на полу, но их сознание уже воспринимало больше деталью рельефа. Заброшенное здание напоминало обглоданный скелет без плоти. Голое, пустое, живое лишь когда-то, но не сейчас. Даже граффити ощущались скорее издёвкой, чем следом пребывания людей, которые бросили полуготовый каркас вместо того, чтоб однажды в нём жить. И вот посреди этой грязной серости лишь они двое. — Спрашивай, — может оно и к лучшему. За диалогом не будет этого давящего чувства сиротливости, которым пропитано всё вокруг. — Почему ты работаешь со мной? — вопрос настолько простой, что почти глупый. В него даже верят не сразу, но Дазай продолжил, а значит Куникиде не послышалось. — Я понимаю, из-за чего со мною остаётся Чуя. Знаю, для чего с вами обоими сам, но твои мотивы несколько ускользают. В карие глаза некоторое время внимательно смотрели, но ничего не уведели. Как обычно. Придётся просто поверить, что он серьёзен хотя бы сейчас. — Я с Хаффлпаффа, — сползшие при чтении уже написанного очки возвратили на место. — Видеть хорошее в людях — наше проклятие. Из-за него и остаюсь с тобой напарниками. — Интересно… — протянул Дазай, словно оценивая сказанное. — Даже после того, что я творил в детстве? И попыток суицида? И шуток, пока обрекал девушку на то, от чего сам бегаю столько месяцев? Интересно, и что же он хотел услышать в ответ? Нобуко и правда скорее всего отправится в Азкабан после того, как докажут её причастность к деятельности Лазурного короля. Там дементоры для неё станут обыденностью. Дазай довольно тонко уловил ироничную, но абсолютно несмешную параллель. Куникида одновременно с ответом начал новый абзац. — Дети бывают жестоки. Не поверишь, но я даже знаю парочку, что были в той же драке, что и ты. И ещё кое-кого, кто просто вас растаскивал. Все выросли во что-то приличное. Наверное, несколько пренебрежительно звать должность аврора «чем-то приличным». Всё-таки ему, Чуе и Акутагаве пришлось чуть ли не костьми лечь для почти идеальных результатов Ж.А.Б.А.. А это он ещё не считает три года подготовки в Министерстве. Но там пострадать пришлось даже треклятому вундеркинду. — Как-то не согласуется с твоими высокими моральными устоями, — с сомнениями заметил собеседник. — Я идеалист, а не идиот, Дазай. Хоть ты и считаешь, что это близкие понятия. — Куникида всё-таки вернул на него несколько усталый взгляд. — Мир неидеален и если совсем на это не делать поправок, то сойдёшь с ума быстрее, чем сделаешь его лучше. Иногда поправка — это признать, что твой напарник ублюдок. Осаму хихикнул. Если подумать, то они как будто и не так уж сильно изменились со времён старших курсов. По крайней мере, смеялся Дазай также. И некоторые навязчивые мысли тоже тащил с тех самых лет. — Мы с Накахарой никогда не считали тебя чем-то страшным. Он даже просил меня приглядывать за тобой перед отъездом. Поэтому для нас ты скорее идиот с манией величия, — зачем-то признаётся Куникида. — …Идиот с манией величия… Повторение было нужно, чтоб лучше прочувствовать формулировку. Попробовать её на языке. Но Доппо уж очень хотелось продолжить ряд. — А ещё лицемер, лентяй, патологический лжец и… — Я понял, — прервал его Осаму достаточно грубо, чтоб вызвать у напарника усмешку. — Понял. Было что-то в редких мгновениях, когда Дазай хмурил брови и не выглядел по обыкновению блаженным. Это зрелище несколько выровняло послевкусие после остального дня. Из чувства извращённой благодарности список чужих качеств ещё чуть расширили. — Но в то же время ты профессионален. Да, с тобой невозможно выполнять рядовые мелкие поручения, но в экстраординарных случаях ты незаменим, Дазай. У тебя образ мысли, как у маггловского следователя, так не думает даже Рампо. Окончательно прекратив изображать интерес к бланку, Осаму преувеличенно ласково впитывал похвалу. Обычно он играл всё-таки натуральнее, но оттого было лишь потешнее. — А ещё, — несколько тише добавил Куникида. — С тобой просто нескучно. Чаще не до смеха, чем смешно, но никогда не скучно. От всей выслушанной лести в ком-то проснулась совесть. Дазай вернулся на лист назад и начал заполнять до того пропущенные места. Кошка пропала также внезапно, как появилась. Вокруг было всё ещё пыльно и неуютно, но уже не так тоскливо. Однако какая-то горечь внутри оставалась. Понимание того, что отправишь кого-то в Азкабан — это не то, к чему можно привыкать. Не то, к чему нужно привыкать, по-мнению Куникиды. Доппо подошёл к мантиям-невидимкам, чтоб составить более достоверное описание, и снова заговорил, но уже больше для себя: — Знаешь, почему я ещё считаю твои замашки «я — зло и тьма» глупостью? — Почему? — довольно живо звучал голос за спиной. — Наша должность буквально значит «рассвет». Стандартные мантии, шерсть демимаски. Где только столько нашли? Нужно будет ещё проверить всю шайку на причастность к чёрному рынку. Две из четырёх порвались в бою. Надо зафиксировать. — Утренняя заря — это самый холодный и трудный час в сутках, но всё-таки уже свет. Эта мысль меня успокаивает, когда на работе приходится делать что-то мне неприятное. — Красиво, — отвечает Дазай и в его голосе, что удивительно, не слышно иронии. Где-то минута проходит тихо. Скрипят перья ручек, посвистывает ветер. Вдруг молчание снова нарушает Осаму: — Помнишь, когда тебя назначали старостой школы, я говорил, что это лишь потому, что если бы выбрали одного из нас с Чуей, второй его бы задушил ночью? — К сожалению. — Я был неправ. Как организатор ты лучше нас двоих. Куникида развернулся, чтоб удостовериться, что это недоразумение правда всё это говорит. — Мог бы просто сказать «спасибо». — Мог бы, — легко и коротко согласился Дазай.***
Чуя и Куникида поочередно зашли в кабинет. Внутри их ждал привычный интерьер, скучающий Дазай, несколько растерянный Ацуши и Рампо, сидящий на потолке. Другая плоскость Эдогаву никак не смущала. Она, казалось, волновала лишь вошедших и немного беспокойного стажёра. Сам детектив лишь с задумчивым видом оглядывал шахматную доску, которая тоже почему-то игнорировала силу притяжения. — При всём уважении… — начал Куникида ещё не совсем уверенный, что именно хочет спросить. — …у нас, блять, новая люстра? — словарный запас Накахары оказывался избыточным практически всегда. — Спасибо, Чуя. Он часто озвучивал мысли присутствующих, но догадывался благодарить за подобное только Доппо. Новоявленная люстра даже головы не повернула, пока не была отдана команда шахматам. С тихим скрипом и ворчанием про кружащуюся голову резная фигурка рыцаря на коне двинулась по доске. После Рампо поднял (или отпустил?) взгляд на коллег: — Я немного увлёкся «Летучими шипучками». — От них же поднимаешься на пару сантиметров, — Куникида несколько недоумённо поправил очки, словно от этого действия картина могла стать более привычной. — Если есть по одной — да, — многозначительно закивал Эдогава. Первое впечатление уже улеглось, что позволило дойти до столов. Чуя принялся стучать стопкой бумаг, удивительно попадая в такт дроби, отбиваемой пальцами Дазая. Доппо как очевидно более дотошный решил продолжить расспрос, пока наводил у себя порядок. — А шахматы? — Я решил проявить уважение к старшим и поднял их, — пояснил Осаму с закрытыми глазами, видимо, так было проще воссоздавать в голове партию. — Эй! — возмутились где-то под потолком. — Вообще-то я получше тебя сохранился. — Не то, чтоб выглядеть моложе мумии было сложно, — вздохнул Доппо, усаживаясь на своё место. Последнюю фразу проигнорировали. Всё-таки пререкался с окружающими Дазай ежедневно, а играл относительно редко. Догадаться, что для него сейчас являлось более важным, было нетрудно. Уложив подбородок на кончики указательных пальцев, аврор ещё секунды три абсолютно не двигался. Казалось, даже не дышал. Словно готовился стрелять, а не ходить. — Королева на h5. Тихо и с каким-то сопротивлением фигура двинулась к нужной клетке. Рампо принялся разглядывать новую расстановку сил ещё до окончания её движения. После остановки в комнате раздался тоненький брюзжащий голосок. — Почему у нас не уточнили, комфортно ли будет играть вверх ногами? — запричитала королева, только замерев. — Ваше Величество, — обманчиво слащаво обратился Дазай. — Мы в Великобритании, тут августейшим персонам не принято иметь своего мнения. Шахматы затихли, смолкли даже невнятные шепотки между солдатами-пешками. Рампо развеселился, пусть это и стоило ему увеличения времени на обдумывание хода. Все остальные отнеслись к юмору коллеги менее однозначно. — Дазай, — подал голос из своего угла Чуя. — Ты ведь понимаешь, что оскорбил сейчас ебучую настольную игру? — Технически, ты тоже только что это сделал, — не растерялись в ответ. Накахара открыл рот, понял в полной мере бессмысленность этого действия и закрыл его. О Осаму можно было думать многое, но аргументация у него никогда не хромала. А Дазай в свою очередь продолжал: — К тому же, из-за её верещания под руку у нас сейчас «2:1». — Да-а, — хмыкнул Эдогава. — Исключительно поэтому. Они обменялись ещё парой ходов. За ними уже никто особо не следил. Чуя под скомканное «Даже ты мне не испортишь вечер пятницы» расстегнул жилетку и оставил её на спинке кресла. После он направился к своей куртке и сменным ботинкам, по пути ослабляя узел галстука. — Чу-у-уя, — черед ходить был Рампо, так что Дазай мог себе позволить чуть отвлечься. — Имей совесть, а если Гин зайдёт? — Во-первых, я снял жилет, а не рубашку, — возразил Накахара. — А во-вторых, я её отпустил минут десять назад. Скорее всего у брата в кабинете сидит. Умение Чуи удивительно быстро влезать в ботинки со всей их шнуровкой восхищало. После того, как рабочие туфли остались у стенки, аврор запустил руку в карман верхней одежды. Из них достали кожаный чокер с миниатюрной пряжкой. Более широкий и, по мнению Дазая, менее приличный, чем тканевый, который сейчас был на нём. — Кстати, а почему так рано собираешься? — уже чуть более серьёзно спросил Осаму. — До конца рабочего дня почти полтора часа. — Я отпустил, — встрял в разговор Куникида. Чуя взглянул на него коротко, но с благодарностью: конкретно сейчас отвечать ему помешали бы перчатки, сжимаемые за пальцы зубами. Совсем уж мелкие задачи вроде возни с замочками украшений даже Накахара предпочитал делать голыми руками. Дазай не без интереса покосился на собеседника. Куникида редко кого баловал хоть каким-то отхождением от графика. Прозрачные линзы, что логично, не скрывали чужого удивления от Доппо. — С тех пор, как Чуе помогает Гин, его документация чуть ли не в большем порядке, чем у меня, им обоим просто нечего делать ещё час, — звучали суховатые, но достаточные пояснения. — Я тоже допишу сейчас ещё пару предложений и начну одеваться. Нужно проветрится. Удивление, казалось, на миг обрело физическую форму и заполнило собой всё свободное пространство комнаты. Первопричина того лишь старательнее склонилась над ручкой и бумагой. Ещё пара минут… Куникиде правда нужно было чуть развеяться этим днём, что он ощущал лишь острее. Быстрее всех предсказуемо опомнился Дазай. Однако даже он не нашёл, что сказать кропящему над буквами Куникиде, а потому прервал тишину альтернативным способом. — Наш любитель шляп вернулся к чёрному? — Знаю, что считаешь, будто я слушаю лишь общеизвестный рок для вида, — с явным возмущением отозвался Чуя, стоя уже в чёрной косухе. — Однако это уже слишком. — Ну, я бы предложил тебе стать моей маленькой королевой рок-н-ролла, но, боюсь, ты откажешься, даже если попаду во все ноты. Создавалось впечатление, что Дазай забыл о партии за новым планом. Впрочем, на время о ней забыл и Рампо, пока наблюдая за происходящим. Чуя же вернулся за чем-то к столу и в пол голоса бросил напарнику: — В твоих потугах шутить нет ничего весёлого. Осаму с чего-то негромко прыснул, не прекращая смотреть на напарника, который не совсем удачно старался не улыбаться. После этого голос подал притихший ученик: — Вы же понимаете, что даже я угадал лишь первую песню? — Мы чистокровных тоже не всегда понимаем, — отмахнулся Чуя, заканчивая возиться в ящиках. — Не говорить же теперь только о погоде. Куникиду и их упоминания маггловской музыки, и внезапная философия с Ацуши беспокоили мало. Он закончил. Наконец-то. Последнюю точку от радости скорой свободе поставили жирнее, чем нужно, но это мелочи. Аврор дошёл до вешалки буквально в три шага и с каким-то упоением надел пальто. Руки сами скользили внутрь рукавов. Боковое зрение вне очков фиксировало готового к выходу Чую полуразмытым пятном. И вот, когда оставалось лишь сделать шаг в сторону двери, плечи потяжелели. И далеко не от верхней одежды. Дазай удивительно чётко подгадал момент, когда его напарники поравнялись и повис на плечах обоих сразу. Без избыточного чувства такта он весело оглядывал каждого по очереди, протиснувшись посередине. — Куда пойдём, парни? — спросил Осаму с таким видом, словно они уже обо всём договорились. — Для начала — за кофе, а там придумаем? Кажется, он поспешил с выводами, когда решил, что в должной мере задобрил хотя бы одного из них. Куникида и Чуя пока молча сбросили его ладони с плеч. Доппо просто убрал, Накахара с помощью щелчка по пальцам, тем удивительнее была синхронность. Двое незадействованных в действе замерли в предвкушении. Дазай пока держал лицо. Разворот у обоих авроров вышел медленным и плавным. Дазая никак нельзя было назвать трусливым, но он точно знал, что иногда стоит стратегически отступать. Моменты, когда ты в явном меньшинстве, были именно из таких случаев, поэтому сейчас он пятился. — Сколько должно быть подписей на твоём последнем рапорте? — спросил Куникида перед ещё одним шагом. Отступление затягивалось, но сделать с этим ничего не могли. Происходящее вроде заинтересовало даже шахматы. По крайней мере, некоторые из фигур начали поворачиваться в след за движением людей. — Пять… — ответил Дазай, теряя всё больше позиций. — А стоят две: твоя и моя, — напомнил Куникида. — Причём мою ты подделал. Осаму уверенно теснили в дальний от выхода угол комнаты, к его письменному столу. — А когда срок сдачи? — Присоединился к словесному давлению Чуя. — В понедельник утром… Альтернатив и путей к побегу у Дазая не было и он неспешно сел. Ацуши отошёл поближе к столу Чуи, лишь бы чувствовалось как можно меньше причастности. Рампо наслаждался хорошим обзором и комфортной удалённостью от всех страстей. — Поэтому сейчас ты останешься здесь, — по видимому, Куникида и Чуя оба пришли к мысли говорить поочереди, потому что сейчас шипел лишь Доппо, — и будешь… — РАБОТАТЬ! — в унисон проревели уже оба. Дазай пусть и не вжался в спинку кресла, но заметно отшатнулся. И сейчас его в этом никто бы не упрекнул. Навалившись на стол Куникида сделал чуть менее явным факт своего почти двухметрового роста, но смотрел, мягко говоря, свысока. Очки лишь добавляли ещё строгости и холодности. Чуя тоже очень быстро, буквально по щелчку из почти расслабленного состояния перешёл в праведную ярость. Поза выдавала всё накопившееся раздражение от обыкновения напарника срывать сроки. При том, насколько два аврора контрастировали что ростом, что стилем одежды, в приступе внезапной злобы они выглядели абсолютно гармонично и едино. От этого захотелось куда-то деться не только Дазаю, но и Ацуши. И только под потолком зрелищу стабильно улыбались. После Накахара и Куникида пересекли кабинет в полной тишине, если не считать тиканья часов. Уже за дверью и после щелчка замка они услышали нарочито громкие и явно адресованные им, а не стажёру слова: — Ацуши, помнишь я говорил, что они вместе невыносимые? Это было доказательство. Да уж, пронять, а тем более морально травмировать Осаму не вышло бы даже сообща. Впрочем, такой цели и не было. Чуя и Куникида на ходу переглянулись, будучи уже в приподнятом расположении духа. Пожалуй, им обоим было даже веселее, чем до попытки Осаму увязаться следом. — Хочешь кофе? — вдруг спросил Куникида, застёгивая часть пуговиц пальто. — Только если шеф не узнает, что я закажу ирландский, — всё-таки не дотянув до выхода, Чуя надел шляпу ещё в помещении. — Договорились.