Five Nights with Butcher

когда лютер пришел к нему в третий раз, это начало переставать быть смешным. даже приди он с ники, каким-то чудом (скорее, проповедью) вытащив его из безопасности германии, куда тот сбежал, едва убедившись, что эндрю в состоянии выжить сам и не угробить робин (учитывая то количество усилий, которое сам миньярд приложил к ускорению этого бегства, никто бы его не осудил), эндрю точно так же закрыл бы перед его носом дверь. во-первых, потому что ники по доброй воле с лютером бы не пошел. во-вторых, потому что он заебался. "ты не можешь ее воспитывать, ты сам почти подросток", "ты не вырастишь ее во Христе (что бы, блять, это ни значило)", "она и так не знает отца и лишилась матери, не отнимай у нее шанс быть в семье" и ещё тысяча тупых фраз. бла. бла. бла. он знал мнение робин по поводу "дяди и тети" и оно было достаточно схоже с его собственным. может, более цензурное. может, менее. робин действительно росла не в сраном христе, и они оба этим наслаждались. так-то для восьмилетки, родившейся у не очень завязавшей наркоманки хуй знает от кого и лишившейся этой мамаши в гордом возрасте четырех лет, робин была вообще хороша. лучше большинства мелких детей, с которыми эндрю имел дело, пока таскался по приемным семьям. она была умной, она не устраивала истерик, она не пыталась поджечь дом. три из трех качеств идеального ребенка. все остальное — опционально. лютер так, очевидно, не думал. эндрю подождал, пока ему надоест стучать в дверь и все таки открыл ради разнообразия. мистер хеммик, абсолютно предсказуемо устало навалившийся на нее, споткнулся и чуть не упал. ну не жизнь, а прямо сраный ситком. пока "дядя" гневно дышал, эндрю попытался придумать, как выставить его в этот раз, используя меньше слов, чем он сказал на прошлой неделе. учитывая, что тогда это было просто "пошел ты", задача выглядела трудной, но эндрю тоже не склонен был отступать. пока он размышлял, лютер ошибочно принял молчание за знак того, что его не прочь выслушать, и открыл рот. к несчастью для него, эндрю осенило: — нет. одно слово, а сколько смысла. но его, конечно, никогда не слушали. — что "нет"? эндрю, ты же взрослый человек (неделю назад утверждалось обратное), ты не можешь просто вести себя как упрямый подросток! хотя, конечно, к кому я обращаюсь — тебя и памятью твоей покойной матери, царствие ей небесное, не усовестишь. и где твоя сестра, я же предупреждал заранее, что приеду? она наверняка хочет меня видеть, ты что ее, запираешь? ты не можешь просто решать за нее и не давать мне с ней общаться, я ее дядя, законный опекун! эндрю мог бы что-то сказать, но это было бессмысленно. его возражения в целом никогда не имели значения, поэтому было проще не тратить силы. он подождал, пока лютер проговорит еще пару фраз, одновременно тупых и напыщенных, процитирует что-то про послушание (или почитание?..) родителей и детей, начнет ходить кругами, а потом, отчаявшись, попытается пройти мимо него прямо к лестнице наверх, в комнату робин. — нет. он ненавидел повторять дважды, но лютер был тупым. а еще ему нельзя было угрожать, если он не хотел потерять опеку над робин. полный облом. он знал, что если дать лютеру снова открыть рот, его будет не остановить, поэтому эндрю продолжил, с усилием размыкая сжатую челюсть: — нет, она не хочет тебя видеть. мы говорили с ней, и если бы она хотела, жила бы у вас. я ее нынешний законный опекун и я забочусь о ней куда лучше, чем это делала идиотка тильда. подумав, он добавил: — она не хочет видеть и христа тоже. пока лютер задыхался от возмущения, шипел, что эндрю богохульник, не чтит родителей и за такое опека точно отнимет робин, как только узнает, эндрю пришел к выводу, что двери он, пожалуй, заколотит. они с робин вполне проживут на консервах из тунца, бобах и сгущенке, пока лютер не умрет от старости или не вознесется прямо на небеса от повышенной святости. в крайнем случае, можно поселиться в ванной. источник воды, все такое. тем временем, к сожалению, на лютера снизошел единственный реальный аргумент, который он мог предъявить: — у тебя нет даже работы, как ты можешь воспитывать ребенка, эндрю? помимо привычки к труду, которая должна быть у любого порядочного человека, что насчет денег? мы, конечно, не оставим нашу дорогую племянницу голодать, но не думаешь ли ты, что было бы лицемерно просить у нас деньги, являясь ее "опекуном"? эндрю сделал вдох. потом выдох. ему нельзя бить людей. даже тупых. совсем. вообще. особенно лютера. никогда. — я никогда не просил у вас денег, — он старался сделать свой голос монотонным и плоским, чтобы не думать о том, как ему хочется что-то сломать от одного слова "просить". — я работал все это время с момента ее рождения, потому что твоя сестра тратила все деньги на дурь, а не на детские шмотки и прочее дерьмо, а вам было насрать, — и он ненавидел врать, но это не будет ложью, если он правда перезвонит по поводу той уебской вакансии — все равно дураков кроме него не найдется. а лютеру нахер не надо знать, что у него будут ночные смены. — и у меня есть работа. скоро приступлю. и прежде чем ты скажешь что-то еще — выметайся. выметайся, потому что ему нельзя в тюрьму. вообще, совсем, никак. гребанный уголовный кодекс. гребанная опека. гребанное, блять, все.