Больше не плачь

Ясное небо скрылось за толстым стволом дерева посреди двора. Листья мягко покачивались в такт движениям ветра, газон сиял волнами травы под прохладными порывами — вот, собственно, и всё, что говорило о полудне. Где – то вдалеке слышались крики ребятни. Подросток, краем глаза наблюдая, как другие дети сосредоточенно записывали речь учителя, лишь делал вид, что занят делом. Рука совершала мелкие движения, имитируя, будто делала записи, но на деле же Майклу было далеко не до этого. Сейчас его больше интересовал вид за окном: волнующиеся листья одинокого дерева в пустующем в учебное время дворе, почти безоблачное небо над головой. Кажется, когда – то они вместе с Эваном гуляли под таким же, играя с сестрой в прятки... Пальцы сильнее сжимают стержень ручки. За последнее время, периодом вот уже как два года, мальчишка одним своим видом выводил парня на нервы по поводу и без. Но помимо это его заплаканное лицо было весьма увлекательным зрелищем, этого нельзя было не признать. Так и хотелось лишний раз припугнуть, обидеть, задеть, чтобы вызвать у младшего брата соответствующую реакцию — посмотреть, как он вздрогнет, как весь сожмется и, может быть, упадет на пол, разрываясь в истерике. Это действительно выглядело смешным. Так ведь? Это смешно. В груди почему — то глухо сдавило. Воздуха стало не хватать. Почему так? Ведь над Эваном действительно так весело... Да... Ха – ха – ха – ха! Ты только посмотри на него! Не пацан, а девчонка! Твой младший брат — плакса, не так ведь? — Что? — переспросил брюнет, пиная мяч в сторону другого подростка. — Ну, твой младший брат, — ребенок отбрасывает мячик и делает гол в сторону вратаря, — мы видели его на прошлой неделе, он ещё с девчонкой в куклы играл... — С Элизабет, — поправляет брюнет, но в ответ цокают: — Без разницы, — рыжеволосый разворачивается на этом моменте к ребятам и восклицает: — А вы знали, что брат Майкла — девчонка? Со всех сторон послышались смешки. Подросток в недоумении заозирался по сторонам. В спину прилетает мяч под смех вратаря. — Майкл, Майкл, — парень подходит к нему всё ближе и ближе, — ты чего мячи пропускаешь? Тебе не хочется с нами играть? — Да! Почему ты, как тормоз? — Может быть... — рыжеволосый маневрирует с мячиком, отбивая его коленом. — Может быть, тебе хочется играть в куклы, а? Майкл не понимал, чего дети хотят от него. Их насмешки и издевательства заставляли теряться его. Кажется, что — то далеко в голове искрило, предупреждало об опасности, но брюнет почему — то упорно продолжал игнорировать это чувство. — Какие куклы, Джереми? — подал он голос, вопросительно изгибая бровь. — Ну, твой брат играет в куклы, — пожал плечами другой, — это же твой брат, Майкл. Ты никогда не думал, что для него это... Не норма? — Если он до сих пор играет в куклы, значит, у них это и впрямь приветствуется, — усмехнулся второй. — Опомнись, Норман, — бросил Майкл, оборачиваясь. То, что игра дальше не пойдет, было уже ясно. Джереми продолжал сверлить его изучающим взглядом. В голову подростка лезли предположения о том, что дело может пойти к драке. Вот только причину он до конца так и не понимал. Эван никогда не играл в куклы; он много времени проводит с Элизабет, но на этом всё. Он хороший брат, так с чего эти вообще к нему прицепились? Джереми опустил взгляд в землю, скрывая глаза за светлой челкой. — Думаю, твоего братца надо проучить. — Афтон, — сильная массивная ладонь пожилого мужчина с хлопком опустилась на поверхность стола, заставляя парня вздрогнуть на месте, — покажи мне свою тетрадь. Ничего не оставалось делать, кроме как в неуверенном жесте протянуть преподавателю тетрадь. Не то, чтобы он переживал за свою успеваемость, но так попасться... — После уроков зайдешь ко мне, — со вздохом произнес мужчина, напоследок пролистывая последние страницы и возвращая вещь обратно. Майкл мельком глянул на часы — время показывало пол первого. Если учитель заставит его отрабатывать невыполненное за урок задание, то он задержится максимум минут на тридцать. Скорее всего, отец снесёт ему это, и обойдется без лекции... — Мистер Афтон, — учитель привстал со своего места, приветствуя вошедшего мужчину. Уроки кончились с получаса назад, и последние пятнадцать минут подросток неспеша выполнял задание, на которое решил забить во время урока. Правда, Майкл совершенно не рассчитывал на то, что отец явится за ним — ему было уже тринадцать, и он мог самостоятельно добраться домой если не на автобусе, то пешком. Забирать его, как младшеклассника, не было никакой нужды. Ясная погода постепенно сменялась сухим вечером. Голубое небо успело сменить спокойный оттенок на контрастные цвета, и ветер, до этого лишь ласкавший листья деревьев, теперь холодно пробирался в кабинет через распахнутое мистером Джефферсоном окно с целью проветрить помещения. Кроме Майкла в кабинете никого из детей не было, и данный факт по какой – то причине посеял смуту в душе мальчика. Робко подняв взгляд на отца, его неспокойные чувства лишь нашли своё подтверждение — судя по лицу родителя, Уильям был не в духе. Однако в какой момент мистер Джефферсон успел позвонить отцу — для младшего Афтона осталось загадкой. — Мистер Афтон, думаю, мне нужно сообщить об успеваемости вашего сына, — мужчина покинул своё рабочее место и подошёл к столу подростка. Брюнет лишь непонимающе глянул на него, после вернув ожидающий взор к отцу. — В последнее время я заметил, что ваш сын всё чаще витает в облаках, отвлекаясь от учебы. Мужчина поправил пальто, в вопросе изогнув бровь. Пронзительно стрельнул глазами в сына: — Это правда? Майкл не был отличником, но его оценки в школе никогда не давали повода для беспокойства — почти все предметы закрыты на четыре, лишь три пятерки. Никогда не доходило до того, чтобы в полугодии за какой – либо предмет ему поставили три. Брюнет склоняет голову, призадумываясь: в последнее время он успел получить лишь две тройки — по английскому и математике. Не то, чтобы это произошло из — за его внезапно возникшего пренебрежительного отношения к учёбе, просто... Было кое — что, что большую часть занимало его мысли. И это кое—что – Джереми и его отношение к Эвану. — Майкл, — произнесли над головой, вто время как на плечо легла чужая рука, чуть сжимая его, — выйди из — за стола Пара тройка глаз оторвалась от обеда и уставились на брюнета. Подросток, оторвавшись от еды, развернулся корпусом к тому, кто его потревожил — Джереми, совсем как приятель, продолжал сжимать рукой его плечо, пока несколько его дружков стояли за ним, усмехаясь и с интересом наблюдая за сложившейся ситуацией. — С чего это? — нахмурился Майкл. — С того, Майкл, что нам будет противно есть с тобой за одним столом, — произнес рыжий под смех других детей. Подросток глазами стрельнул в сторону — теперь на них смотрело куда большее число людей, чем было до этого. Джереми явно хотел вывести его. Но почему? Злобная усмешка украшала губы другого подростка, что бесило. Майкл растерянно опустил взгляд в поднос — едва ли ему сейчас позволят спокойно пообедать. — Майкл, — прошептали прямо в ухо, — так что насчёт твоего братца? Ты поговорил с ним? Парень подскакивает со своего места, разворачиваясь к другому и отталкивая его от себя. Одно лишь упоминание об Эване заставило его вскипеть, подобраться и принять меры. — Какого черта, Джереми, — он скалится, сжимая кулаки. — Чего ты хочешь от него? Мальчишка вновь ухмыляется. Он невозмутимо ставит поднос на место Майкла, отодвигая его собственный, так, словно его обладатель уже давным — давно ушел, просто не убрав за собой, таким образом выставляя парня за ничто. — Майкл, — рыжий потягивает сок, подмигивая кому — то из толпы своих друзей, — не думал, что до тебя доходит так долго. Майкл пропускает момент, когда его толкают в спину и он летит на пол. Парень не успевает поставить блок или откинуться в сторону, когда на него начинают обрушиваться удары. — Сегодня я также заметил, что ваш сын, находясь на моём уроке, самозабвенно смотрел в окно, даже не утруждая себя записать хотя бы одно моё слово, — вздыхает учитель, скрещивая руки на груди. — А ведь сегодня мы проходили новую тему, по которой у вашего сына через неделю будет контрольная. Афтон слушал, не прерывая речь. Создавалось впечатление, что он был полностью погружен в речь другого человека, но стоило Майклу лишь мельком взглянуть на него, как ему стало ясно — Уильям не слушал. Казалось, мыслями он был даже не в учебном учреждении. Насколько подросток мог предполагать, скорее всего, отец думает о пиццерии — мистер Джефферсон дёрнул его сюда как раз — таки из неё, и, скорее всего, сейчас дядя Генри трудится над роботами в одиночку. Эта мысль привела парня в тоску — отец так просто не снесёт ему его поведение в данном случае. Без лекции не обойтись. Спустя полминуты гнетущей тишины, когда до мужчины дошло, что ради приличия пора бы уже подать голос, Уильям ответил: — Благодарю вас, что сообщили о произошедшем. Но есть единственное, что не даёт мне покоя. Темноволосый вскинул голову, с вопросом глядя на отца. — И что же? — Как думаете, — губы Уильяма трогает усмешка, — об этом можно было бы сообщить по телефону? Джефферсон замирает, но быстро оттаивает. — Несомненно, — он играет пальцами, бегая глазами по кабинету, — но я счёл нужным сообщить вам об этом лично. Выходит, был не прав? Афтон кивает: — В точку. Приподнимаясь со своего места, он поправляет верхнюю одежду и кивает брюнету: — В машину. Дома нам предстоит с тобой поговорить. — Держите его, — Джереми стоит у стены, подальше от компании, через плечо оборачиваясь на территорию двора — убеждается, чтобы поблизости не было живой души. — Тони, заломи руки за спину, так надежнее. Майкл проклинает свое решение сунуться во внутренний двор в западном крыле во время обеда — хотелось побыть в одиночестве, видите ли. В обеденное время в этом месте обычно не бывало никого. Не то, чтобы он был одиночкой, но иной раз хотелось отдохнуть от общества других людей — преподавателей, которые говорят, не затыкаясь; одноклассников, которых волнуют в силу возраста вовсе не учебники и предметы... Больше он сюда ни за что не придет. Один против четверых — совсем неравный счёт. Здесь нет никого, кто мог бы помочь ему — будка сторожа находится в другом крыле, садовник пропал хрен пойми куда. Майкл один на один с этими чокнутыми, и бежать ему некуда. Отбивался как мог, пока не повалили вдвоём и не отколошматили так, что в глазах двоилось. За что всё это — он по — прежнему не понимал. В голове пульсировала мысль о самосохранении, о том, что парню нужно срочно подрываться с места и со всех сил валить отсюда, но ноющие конечности не слушались, а тело саднило от полученных побоев, да и сам брюнет едва ли мог опрокинуть двух других, что удерживали его своим весом. Майкл с сожалением вспоминает, как хотел дружить с этими ребятами. Кажется, это было весной прошлого учебного года — тогда Джереми только перевелся в их школу. Новый мальчик, интересующийся скейтбордингом и живущий за городом, быстро набрал популярность у девочек и так же молниеносно собрал вокруг себя компашку мальчишек из его класса. Поначалу Майкл присматривался к ним, потом хотелось узнать новенького поближе — кем будет, почему вообще перевелся, чем интересуется. Потом этот интерес угас сам по себе — не до того было, пока отец положил глаз на его успеваемость. Но в этом году Джереми как подменили. Если точнее — то с тех самых пор, как он заметил младшего брата Майкла. И это, откровенно говоря, особенно если учитывать настоящую ситуацию, нервировало. Узнать бы того, кого не нервировало... Сейчас Майкл переживал больше не за себя — ему уже было всё равно, если сейчас ему раскрасят лицо. Волновало то, что Джереми это решил сделать не из — за личной неприязни к нему, а из — за Эвана. Мальчика, который всё ещё ходит в младшую школу, вместе с его сестрой; мальчика, который и не ззговаривал — то с ним ни разу. Брюнет поднимает глаза вверх, встречается с рыжеволосым. Улыбается: — Не хочешь присоединиться? А то только смотришь... В челюсть прилетает несильный удар с ноги, как будто мазнули, особо не стараясь нанести удар, и парень едва ли не выскальзывает из захвата шестерок. Язык быстро проходится по ряду зубов — вроде все на месте. Рыжеволосый встаёт прямо над ним, смотрит, словно рассуждая о чём–то. Но в мыслях проносится: “Всё показное. Строит из себя главного. Хотя на самом деле все уже давно решил". И вся эта суматоха тоже была уже давно просчитана. Как себя вести, где подтолкнуть, когда задеть. Вопрос — с какой целью? — Майкл, — Джереми склоняется над ним, устанавливая зрительный контакт, — послушай меня сейчас внимательно. Стволы деревьев, рядами высаженные вдоль дороги, один за другим проносились перед нечитаемым взором подростка. До сих пор отец не сказал ему ни слова. Молча открыл двери автомобиля и, когда мальчишка забрался в салон, тронулся с места. Учебное заведение скрылось за многочисленными поворотами дороги — путь к дому был не близок. — Откуда у тебя синяк? — нарушил тишину Уильям. Брюнет даже не сразу понял, о чем его спрашивают. — Какой синяк? — На скуле, — фыркает Афтон. Они останавливаются на светофоре, и тогда младший додумывается глянуть в окно заднего вида. — Так, — в голове запоздало мелькает мысль о том, что с той драки прошло уже дня четыре, а отец заметил его только сегодня, — подрался. От его внимания не укрывается то, как сжали пальцы отца руль на его словах. Юношеское тело вздрогнуло, внутри почему—то поселился страх. Ожидающий удара страх. Уильям никогда не бил его. Лишь пару раз давал подзатыльники, но те были лёгкими, невесомыми: так, например,за разбитую вазу и испорченное платье сестры, когда он случайно опрокинул на неё чай, встретившись в коридоре по пути на кухню. Майкл подмечает, как сошлись брови на переносице мужчины. Афтон — старший скалится и открывает окно со своей стороны, ослабевает галстук: — Понизилась успеваемость, — отец принимается искать что — то в бардачке, ловко перебирая пальцами сложенную в нём стопку бумаг, — драка... Почему твой преподаватель об этом не в курсе? Майкл так и не доложил на них. И не по той причине, что это казалось низким, тем более для мальчишки. Мальчики дерутся — и это почти нормально. Но теперь... Теперь всё сложнее, и отцу об этом никак не скажешь. — Я... — Только не говори мне, что ты упал с лестницы, — Афтон зло зыркает на него, слишком громко захлопывая бардачок, точно не нашел того, что искал, — или какую-нибудь ещё несусветную чушь. Даже слышать не желаю, — это уже шепотом, но Майкл все равно слышит и вздрагивает на этом моменте. Почему — то именно сейчас хочется сжаться в комочек до той степени, пока он не станет невидимым для всего остального мира. Что – то в поведении Уильяма невозвратно изменилось, и это что – то не давало брюнету покоя. Казалось, что сейчас от мужчины можно ожидать чего угодно, и это нервировало. Нервировало так, что пальцы рук забились в треморе, и Майкл взял их в кулак, пытаясь унять дрожь в теле. Он окинул взглядом салон автомобиля. Мимо бокового окна пролетали деревья, высаженные вдоль поля изумрудной травы на фоне пурпурного неба; диск закатного солнца неумолимо близился к горизонту, заставляя брюнета иной раз щурится при попадании лучей через окно в глаза. Как никогда ему хотелось как можно быстрее очутиться дома. Дома наверняка будет мама, если только она не направилась к подруге, и едва ли в её присутствии могло бы произойти что – то серьезное. Что – то серьезное... Майкл попытался перевести дух. С чего он вообще переволновался? Ничего ещё не произошло, а он завелся, как в ожидании драки. Однако если учитывать разницу в возрасте и весе, то силы неравны изначально... Мальчик тряхнул головой, силясь выбросить ненужные мысли из головы. С чего он вообще начал думать о подобных вещах? Уильям ведь не какой – то изверг, он не станет совершать что – то из ряда вон выходящее, не так ли? По крайней мере, сын пытался уверить в этом себя. Не скрылось от внимания то, что они начали снижать скорость. Бросив взгляд на окрестности, рассекаемые машиной, Майкл мог с уверенностью сказать, что до дома им оставалось ехать ещё около двадцати минут. Светофор виднелся на расстоянии пятисот метров, но отец, проверив поворотник, выворачивает руль направо, и они съезжают с дороги, направляясь вниз по склону. Майкл не понимает, что могло понадобиться отцу под трассой, и по какой причине они вообще совершили остановку. Немигающим взглядом он видит, как Уильям откидывается в кресле и, открыв со своей стороны дверь, разворачивается в сторону улицы, спиной к нему. Слышится щелчок, и через несколько подросток чувствует аромат сигарет. Он никогда раньше не видел, чтобы отец курил. Уильям затягивается раз, второй, в конце концов выпуская дым вверх – парень завороженно наблюдает, как серая дымка рассеивается на фоне темного неба. В мыслях невольно пролетает воспоминание о том, как он вместе с Джереми и другими ребятами впервые пробовали косяк – один из мальчишек как раз умудрился пронести в учебное заведение, естественно, не без четких указаний Джереми, как и что нужно сделать, чтобы не попасться охране с поличным. Если раньше это воспоминание вызывало усмешку, то сейчас Майкл не может даже заставить себя улыбнуться – любое упоминание о Джереми и его компании в последнее время приводило его в вечьма скверное состояние. Сейчас должно быть около пяти часов вечера, они могли бы добраться до дома ещё полчаса назад. Интересно, в курсе ли мама, что они явно не успеют вернуться к шести? А к семи? К семи они успеют? Он вздрагивает, когда мужчина встаёт со своего места и проходит вперёд, с чувством затягиваясь. Прохладный ночной воздух дует из распахнутой двери на подростка, пока Майкл, замерев, уставился на пространство перед собой, ожидая, что же последует дальше. — Майкл, — в голосе отца слышится усмешка, — иди сюда.