Шоссе 6.0 для Смерти

Сидевший на диване парень поморщился, болезненно скривившись: — Нет, дорогая сестрица. Это совсем не годится. Ты говоришь об этом без удовольствия. В Тресхолде обо всем говорят с удовольствием. Съел уже десятый кекс, тошнит от сладкого? Говори об этом с удовольствием. Ты понимаешь, о чем я. Ты обижаешь меня. Попробуй-ка ещё раз. Но перед этим сядь рядом со мной. Что же ты как неродная? Подозрительно прищурившись, Смерть шагнула вперёд. Затем замерла, вновь ощутив зов умирающего рядом человека. Почувствовав ее сомнения, он хлопнул себя по колену и заявил: — Не думай о том, чью угасающую жизнь чувствуешь. Он получает удовольствие, и иногда оно есть маленькая смерть. Понимаешь, о чем я? Заскрипев зубами, она подошла вплотную к нему и, наклонившись так, что они соприкасались носами, прошипела: — Не нужно говорить об этом так, будто я ничего не знаю. Аддикция, мы существуем уже так долго. Я изучила все твои повадки. Говори, ведь я уверена, что эта ситуация твоих рук дело. Ты уже вмешивался, но никогда настолько по-крупному. Аддикция, усмехнувшись, схватил ее за руку и притянул к себе. Упав на его колени, Смерть ухватилась за его плечи, пытаясь отвернуть лицо. Но он уже выдохнул пахнущий чем-то сладким воздух и прошептал: — Вот так, сестрица. Получай удовольствие, и, возможно, ответ ближе, чем ты думаешь. Не сопротивляйся, иначе боль помешает тебе насладиться. Поцеловав ее в щеку, усадив рядом с собой, позволяя ей облокотиться о себя, он улыбнулся. А Смерть… Она чувствовала, как у нее начала кружиться голова, а перед глазами заплясали радужные вспышки. Зажмурившись, она тихо прошептала: — Братец, твои и мои понимания удовольствий такие разные. Но… Хорошо… Перед ее закрытыми веками появилась полутемная больничная палата. На прикроватном столике лежал журнал, датированный двумя месяцами спустя, а сверху телефон, из которого лилась приятная классическая музыка. Укутанный нежно-голубым одеялом до подбородка, изредка постанывая, лежал светловолосый парень, разглядывавший потолок осоловевшими глазами и чему-то улыбаясь. Неожиданно рядом появилась она сама, все ещё в белом шарфе, держащая открытую тетрадь в руках. На ее губах была грустная улыбка, а в глазах нерешительность. Шагнув ближе, она коснулась его груди. Взгляд юноши сфокусировался, а губы шевельнулись, назвав ее по имени. Юноша знал ее, словно они когда-то встречались. Взволновавшись, он попытался приподняться, сесть в кровати, но она мягко надавила на его грудь ладонью, прося оставаться на месте, словно защищая от чего-то. Но в его глазах мелькнуло понимание, заставившее его повернуть голову в сторону. Глядя тем же опустевшим взглядом на телефон, который все транслировал мелодию, он о чем-то попросил ее. Смерть, которая наблюдала за этим, видела, как она другая выронила тетрадь и наклонилась над ним, собираясь подарить свой поцелуй. В глазах юноши была благодарность, они были полны чего-то светлого и теплого. Но что-то пошло не так для нее. Когда их губы встретились, между ними мелькнула белая вспышка, заставившая Смерть закрыть глаза, мешая увидеть. Она могла слышать тихий выдох, а потом женский печальный стон. Проморгавшись, она увидела себя на коленях, смотрящую на раскрытую тетрадь. Ее глаза влажно блестели, на губах была печальная улыбка. На кровати, с умиротворенным выражением лица, лежал юноша. Словно почувствовав взгляд, Смерть подняла голову и сунула руку в карман сюртука. Достав скомканную карту, она показала ее ей и сказала: — Эта карта оказалась права. Он просил исполнить его давнее желание, а потом подарить свободу. Он хотел испытать удовольствие от смерти. Но… Остаток фразы она не услышала. Картинку окутала лиловая дымка, проникнувшая в лёгкие со сладким привкусом. Закашлявшись, она резко открыла глаза и отодвинулась в сторону. Придерживавший ее за плечи брат, облизнув губы, сказал: — Как же приятен привкус горечи к удовольствию встречи. У него он очень характерный. Итак, у тебя есть ответ. Зашарив рукой в кармане, кашляя, пытаясь избавиться от приторного вкуса во рту, Смерть нащупала только одну карту. Вытащив ее на свет, она шумно вдохнула. Карта изменилась: если раньше это был туз червей с цельным алым сердцем, то теперь его пронзал черный меч. Глядя на нее, она сказала: — Тот, кого я видела, был мне знаком. Его линия жизни вызвала во мне удовольствие от встречи, хотя повода радоваться не было. Я чувствовала в тот миг поцелуя твой вкус. Ты вызвал в нем зависимость… Зависимость от поиска моментов, близких ко мне, Смерти. Он нашел меня, получил желаемое. Но… Зачем, брат? К чему вся эта многоходовка? Аддикция усмехнувшись, погладив ее по волосам, сказал: — Я просто напомнил тебе, как опасно нам, Вечным, привязываться к кому-то или к чему-то. Ему должно было умереть в ту, первую встречу с тобой, но ты что-то получила от прикосновения к нити его жизни. Как доза лучшего наркотика, вызвавшего в тебе чувственный кайф. Признай, что это не чуждо тебе. Поэтому не дала ему свой поцелуй, запретила приближаться своим помощникам. Я решил указать тебе на ошибку. Что, старшая сестрица, больно, когда щёлкают по носу? Он где-то ждёт тебя, и эта трасса приведет тебя к нему. Хотелось разозлиться, отбросить его руку, но Смерть признавала, что брат был прав. Вздохнув, повернув голову к нему, глядя в темные блестящие глаза, она приблизила лицо к нему и, поцеловав в щеку, сказала: — Что ж, я тебя услышала. Мы поэтому и нужны друг другу, верно? Чтобы щёлкать друг друга по носу, приводя в чувство. Я же когда-то забрала у тебя Лесли, которую ты полюбил. Хотя и был ее сладкой зависимостью, выпивавшей из нее силы. Теперь ты так делаешь со мной. Мы, Вечные, жестоки в своих привязанностях. Но я рада была увидеть тебя снова. Доставишь мне ещё удовольствие? Отпусти того человека, который так близок ко мне, ладно? Пусть для него все закончится хорошо. А я позабавлю тебя, доиграв эту игру. Ещё раз поцеловав его щеку, отчего тот тихо застонал, Смерть поднялась с дивана и направилась к выходу из комнаты. Прикрыв за собой дверь, она прошла по коридору, вышла на улицу. Надо найти ее Хамелеона, чтобы ехать дальше.