Холод.

Переживая сотни испытаний, чтобы найти саму себя, мне было интересно, как же он, мой возлюбленный, нашёл это «я». Леденящее душу и сладко тлеющее в сердце.

Если вы подумали, что после этого, в будний день следующим утром, он пал ниц, чуть завидев меня, признался в горячей любви с первого взгляда, целовал туфли, руки, ноги, сделал сотню комплиментов, извинился за вчерашнюю грубость и вручил мне пламенный букет роз, а потом мы жили долго и счастливо — передумайте. Я было надеялась, что после подобной сделки, он немного смягчится, не станет гонять меня, как в первый рабочий день. Но был мне хрен, большой, жирный и горький, а ещё вот такой же точно болт, лежащий на моём желании быть обычным, ради всего святого, бухгалтером. Казалось, не было и минуты понедельника, в который я не чертыхалась про себя. Сначала он — мой дражайший Начальник — сверлил меня взглядом со спины, пока я ждала кофе из автомата. Потом, в кабинете, радостно вручил мне стопку документов, сказав, что их все нужно отнести по разным кабинетам в разные отделы и на разные этажи. А чтобы вы понимали? У нас на минуточку, больше 10 этажей в здании! Потом, всё так же лучезарно, отчего желание скрутить ему шею на месте росло в геометрической прогрессии, просил меня заняться совершенно грязной работой, идти, и подобные же документы забирать, почти из тех же самых отделов. Значит, тебе, скотине, было мало меня один раз погонять, ты решил это снова сделать? А на мой резко возмущенный вид исключительно просто парировал: — Если вы можете препираться со мной и беззастенчиво хамить начальству, то это может означать только отсутствие дисциплины и переизбыток энергии. Мысленно я прикидывала, сколько лет мне дадут за предумышленное. Он ведь почти также измывается надо мной все будние дни, без исключений! А у нас этих будней было — две недели, с хвостиком. Впрочем, рабочие отношения у нас, пожалуй, единственные настолько взаимно ненавистные. Другое дело «соседствовать» с этим невыносимым мужчиной. Диалоги у нас были похожи один на другой и всегда начинались с чьего-нибудь колкого замечания. Кажется, за прошедшие две недели, мы один раз настолько увлеклись словесной перепалкой, что просидели на балконе час. В пример можно привести подобный диалог, начавшийся, как ни странно, со слов моего начальника: — Наверное, в вас всё-таки присутствует малая доля чувства стыда, соседка, — издалека начал он, восседая на новомодном кресле и смотря во внутренний двор. — На что вы намекаете, начальник? — отозвалась я, чуть поворачивая к нему голову. Сидела я на своей старой раскладушке-стуле и рассматривала улицы города, в противоположном направлении. — Иначе вы определенно ходили бы на работу точно так же, как дома. В одном халате, — ровным тоном поддел он. Я повернула голову набок, намереваясь также заметить это по поводу его тапочек, или и вовсе активно возразить, но мою черепушку осенила лучшая идея. — А вы разрешаете, начальник? — Ухмыльнулась я сама себе. Редко такая безупречная мысль посещала мою голову. Хотелось послушать его остроумный ответ, продолжить наш разговор, но он, на удивлении, молчал. Даже его кресло не скрипнуло, говоря о том, что его хозяин ушёл. Чувство триумфа почти настигло меня своей теплой волной, ухмылка начала превращаться в улыбку, поднимая оба кончика губ, смех перекатился из груди к горлу, желая высвободится, но тут громыхнул его уверенный ответ: — Как соседке — разрешаю. Я с распахнутыми глазами уставилась в край его кресла, единственное, что мне было видно через собственное плече. Он всегда был таким идиотом или только меня он катает на эмоциональных горках «от ненависти до шока»? Впрочем, уверена, мой начальник и до меня был невыносимым и бесил окружающих одним своим видом. Глянув на свой, теперь показавшийся мне до невозможности глупым, халат, я нахмурилась. Тут, быстрой лентой в голове, снова прокрутилась его мысль и меня осенило. Ах, вот он каков, черт лохматый! — А как подчиненной — запрещаете? — Запрещаю, соседка. Как своей подчиненной, я вам такой халатности не позволю, — я клянусь, что не видя даже его затылка полностью, я чувствовала его треклятую ухмылочку. Вот каламбурщик нашелся! Хотя, конечно, я и сама улыбнулась подобному ответу, а легкий ветерок пронесся мимо нас, нежно касаясь моего лица. — Вы и каламбурить умеете, начальник? — с напускным удивлением произнесла я. — Видимо, у вас так много скрытых талантов… Жаль, что ни один из них не относится к работе. И так мы коротали наши вечера, даже после особенно тяжелых для нас обоих, оказывается начальник тоже, всё-таки, работает порой. Даже больше, чем я предполагала. Вечером мы всё-таки встречались на балконе. Все рабочие обиды высказывались в ядовитых замечаниях друг другу и они же, замечания, потом переходили в дежурные перепалки. Иногда я даже задавалась вопросом «Как только такой занятой человек, имеющий немного-немало руководящую должность, находит столько же свободного времени, сколько и у меня, на безынтересные посиделки?». Но все вопросы быстро растворились в желании хотя бы раз поддеть его достаточно, чтобы он не мог и слова мне ответить. Получить это сладкое, желанное чувство победы над ним! Признаться честно, даже стыдно немного, что я не считаю наличие в своей жизни моего начальника, как соседа, чем-то плохим. Наоборот, теперь кажется, что мне всё время до этого было чересчур одиноко в этой маленькой квартирке вдвоем с собой. Я ведь, раньше, как выпустилась, года три скиталась с матерью, из-за неожиданного банкротства, пока в этом городе не остановились. Тогда и подрабатывать начала понемногу. Но дольше полугода на работе никогда не задерживалась. Поэтому у меня на эту работу другие планы! Сегодня уже вот как неделя с момента, как я на должности полноценного бухгалтера. Моя попойка была ровно тринадцать дней назад. Моё счастливое число, кстати. Начальник, как я уже сказала, гоняет меня только так! Зато я теперь чувствую себя в своей тарелке, заполняя бухгалтерские отчеты мне положенные. Я, наверное, мало что о работе своей говорила, а это огромная, почти единственная часть моей жизни. Компания, в которую я устроилась, посвящена созданию всевозможной технической продукции, от утюгов до светильников, но я нахожусь лишь в маленькой её ячейке, ответственной за всевозможные грузоперевозки и доставки, и то, только в пределах полномочий одного филиала. Забот немного, чему я благодарна. Отчёты понятно оформлены, поступают регулярно. Пока что мою проверку прошли все отчёты мне поступившие, и пришлось всего пару-тройку раз поругаться. Но, кстати, одного сотрудника из-за меня уже уволили. Я совершенно нечаянно подметила странный вид отчётности, а потом уже и подмену чеков. Вышло немного неудобно, конечно, зато на одного хищенца меньше. Работа у нас оформлена по-особенному — по крайней мере так кажется мне, у которой опыта работы с гулькин нос — чёткая иерархия среди специальностей была установлена ещё до моего появления. На вакансию бухгалтера срочно, с тремя восклицательными знаками, требовался сотрудник, так что приняв меня на работу, я сразу же села на место бывшего бухгалтера, правда только потом уточнили, что я займу место главной бухгалтерской инстанции, то-то мне испытательный срок больно длинным показался. Это было рабочее место в просторном кабинете вместе с начальством. Так сказать, кабинет «сливок» отдела. В нём находилась я, малая руководительница бухгалтеров — вы не подумайте, у меня подчиненных совсем нет! Хотя я и не единственная бухгалтерша в отделе. Просто занимая роль независимой проверки всех отчётностей, так сказать, занимаю позицию отличную, от остальных моих братьев и сестер «по разуму». Полноценно моя должность «бухгалтер-ревизор». А из-за того, что проверками занимаюсь я, у меня натянутые отношения с теми, кто ниже меня в «пищевой цепочке», — моя самая веселая коллега Агата, малая руководительница малого кадрового отдела, — полная её должность «Инспектор по отделу кадров». Она меня на эту должность ужас как советовала, так что я ей обязана. Неприятная женщина — Марта, которая меня и сдала с поличным, тогда ещё в первый день работы Начальника, она, цитата из должностного списка «Инспектор по контролю за исполнением поручений», а ещё, моя курящая и ближайшая знакомая Лидия, она у нас юрисконсульт, свои права знает, и наши нам расскажет. Словом, мы для начальства «горячие клавиши» свойств работы отдела, которые он в любимой момент может отредактировать. А мы вроде и проверяем работу начальства, но и просто, так сказать, злые тётки отдела, которые бдят. Змеиный клубок! И всё-таки я люблю свою работу. Хотя есть в ней один спорный фактор, она — самый прочный связующий элемент меня и начальника. Из других факторов у нас имелись лишь секреты, что мы хранили друг для друга, про мою попойку и его тапочки, а также наше неуклюжее балконное соседство. Впрочем, и оно приносило некоторые информационные плоды, хоть и редко. Я узнала, что он, помимо родного, владеет еще двумя языками, что родной цвет волос у него темно-русый, что он посещал спортзал и что ему 27. Я невозможно долго глумилась над ним в тот день, радуясь тому что старше. А он меня тогда старухой прозвал. Ну ничего, в ближайшее время отыграюсь. В общем подколами и знакомились. Собственно, всё о чём я думаю, вы знаете, а что я делаю в это утро воскресенья? Конечно же, облачаюсь в рабочие одежды. Почему? Всё просто. Пятничным вечером мой начальник хитроумным способом выудил из меня то, что пока я не «выветриваю остатки собственного перегара» и не «лежу на диване, играя в одинокую старую деву», я, оказывается, ещё в тире могу дать фору любому мужику! И, видно, на слабо он брать умеет. А я, знаете ли, женщина с высшим чувством гордости! Как я могла позволить, чтобы этот и без того высокомерный и самовлюбленней мужлан смел думать обо мне только как о той, кто языком лишь трепать горазд. А у меня даже видео не было с моими блистательными успехами! Я как предложила, что покажу в следующий раз, так он и сказал, мол, давай на деле соревноваться. Чтобы сразу видеть, кто лучше. Честно вам говорю, всё было как в тумане! Обычная вечерняя перепалка перед выходным, которая кончилась приглашением в тир, на соревнование между нами. Уж кому-кому, а своему начальнику я никогда не посмею проиграть. Пусть знает своё место в моей личной иерархии, а не рабочей. И ничего, что он провел меня как последнюю идиотку. В конце концов, может, это мой собственный хитроумный план! Он обещал оплатить все наши попытки и подвезти, а чем это не плата за сыр? Так что никаких мышеловок. Одетая в рабочие брюки, колготки и блузу, я спешно накинула на себя пальто и вышла на балкон, сразу же требовательно застучав по чужим перилам костяшками пальцев. Из-за балконной двери выглянул начальник с растрепанными в сущее гнездо волосами, оттого даже было видно отрастающие корни темного волоса. Он выглядел откровенно забавно. — Пять минут, соседка, у меня форс-мажор. Я приподняла бровь в удивлении. У нашего идеального начальства и форс-мажор? — Что, начальник, со мной о встрече договорились, а любовницу выпроводить не можете, а? — отозвалась я, жеманно укладываясь локтями на свои перегородки. Его лицо резко неприятно перекосило, а губы сжались в тонкую полоску. Нервно выдохнув и приложив руку ко лбу он ответил: — Соседка, не думайте лишнего. Я не выспался, не более. Ждите меня у подъезда, — и спешно скрылся за плотными бордовыми шторами. Хлопая глазами, я уставилась в стекло балконной двери. У меня у самой в голове подобрались минимум три варианта колкого ответа на собственную реплику в его стиле, а он вот так просто ушёл. Видно, честно даже сказал о том, что проспал. Тут даже не «от ненависти до шока», тут уже «от несерьезного подкола до оскорбления», как говорится, один шаг. Стало неприятно. В расстроенном чувстве вины, бегая глазами по белой оконной раме, и чувствуя тяжесть на груди, я полностью одела свое пальто, в конце концов окончательно уходя с балкона. Хоть я и не любила извиняться, мне определенно хотелось это сделать. Хотелось, когда я завязывала шнурки на ботинках, когда плотно завязывала пояс пальто, когда напоследок перед выходом глядела в зеркало, ушными палочками убирая с щек хлопья туши с ресниц, когда неспешно спускалась в лифте, откинув голову на металлическую стенку, когда наконец вышла из дома, останавливаясь под крылечком, наблюдая за тучами в небе. Это «простите, начальник» крутилось на устах, сначала перерастая в «извините меня, начальник, я не хотела сказать что-то подобное», а потом резко сгибалось в одно короткое «прости». Заняло все мои мысли так, что я очнулась только, когда мои брови настолько нахмурились, что я почти закрывала глаза. А через пару секунд меня окликнули из подъехавшей дорогой иномарки с характерным гудком. — Соседка, о чём так задумалась, что выглядишь усерднее, чем на рабочем месте? Прикидываете, сколько вам нужно качеств, чтобы встать на место моей любовницы? Стресс по поводу извинений как рукой сняло, будто он самолично и заботливо снял с меня груз извинений. Неспешный ветер прошелся по моим запястьям, когда я открывала дверь переднего сидения, желая сесть королевой. — Вы обо мне только мечтать и будете в постели со своей пассией, Начальник, — закрыла я дверь автомобиля. — Прикидывала в голове, сколько не хватает ей до меня. В конце концов, вы ведь предпочли своей музе — соседку. И что она о вас теперь подумает, — притворно грустно вздохнула я, — аж жалко женщину стало, вы, начальник, горе-любовник! Такого как вас и врагу не пожелаю. Он усмехнулся, заводя машину, и направляясь к заранее оговоренному адресу тира. Пока я пристёгивалась, начальник всё-таки нашел, чем продолжить разговор. — И с чего вы так о человеке, которого пока еще не существует? Сидит, где-то, икает грустная девочка, а вы глумитесь. Сами, небось, героиня мужских сердец, и не признаетесь? С полуулыбкой, предполагая замечательный день впереди, я радостно и полноценно втянулась в разговор подобной темы. Даже если до этого мы и не поднимали разговоры о личной жизни настолько откровенно. Но рано или поздно темы перепалок закончились бы, и мы всё равно свернули бы сюда, так чего стесняться сейчас? — Начальник, у меня от вас никаких недомолвок и только один единственный секрет, — кокетливо ответила я, внимательно наблюдая за дорогой. — Секреты от начальства? Небось умышленное хищение средств? Нужно будет пожаловаться на вас вышестоящим, — он поднял один палец в воздух, как бы несерьезно угрожая мне. А я лишь блаженно откинулась на сидение. А оно, сидение, такое чертовски и по-дорогущему мягкое, что мне показалось, будто я даже пылинки в этом автомобиле не стою. И откуда у этого идиота столько денег вообще? — Вы, дорогой начальник, никогда не узнаете, нет или есть под моим халатом нижнее белье. Знаете, лифчик Шредингера. Уж такого у вашей половинки точно не будет, — горделиво хвастаясь, упомянула я. — Это что же выходит, Соседка, вы меня намеренно соблазняете? Нехорошо получается, вы тогда в выигрышном положении, — как-то по-серьезному задумался он. — У вас и балкон моего выше… — Что, ваше хрупкое мужское эго задето одним фактом моего существования? — Я приподнялась, готовясь радостно запищать в любую секунду. Да неужели у меня вышло?! А я надеялась разбить его в пух и прах позже! Но мою радость прервала его констатация факта. — Приехали, — спокойно сказал он, взглянув на меня и я непроизвольно закатила глаза. Ну и жучара. Не удержав в себе разочарованного вздоха, я отстегнула ремень и вышла из машины, напыщенно отряхивая плечи. Пусть не расслабляется, я точно заставлю его произнести заветное «Ты выиграла». Откуда, правда, у меня такое рвение, и такие яркие намерения, я пока не сильно понимала. Но это точно добавляло новую переменную в уравнение моей жизни, монотонно спадающее при иксе, принадлежащем любому действительному значению. Ну, если выражаться не на человеческом с уклоном в математический, а по простому: Начальник был настолько невероятным идиотом, что я сама забывала о всей моей серьёзности. Видно, это было заразно, зато интересно. Заходя в торговый центр, на самом верхнем этаже которого находилось пару излюбленных мною тиров и прочего азартного бедлама, люди то и дело глядели на меня во все глаза, а ещё на моего начальника. Больно видно на всех было, что они думают, что я какая-то неудачная партия удачного миллионера. Хотелось уделать им всем нос, и показать, что это вообще то он — неудачная партия удачной бизнесвумен. Но увы, я не могла похвастаться ни золотыми украшениями, ни модными часами, ни брендовой одеждой. Немыслимо, как всё быстро решает внешность, и как быстро меняет достаток. Больно жалко, что у меня ни того, ни этого. Я аж взгрустнула, опустив локоть на поручень эскалатора и подперев ладонью свою голову. С некой злостью даже начала новый разговор: — Начальник, а, начальник, — я увидела, как он, стоящий спокойно впереди меня, чуть обернулся, показывая, что слушает. На долю секунды во мне даже появились неоспоримые мысли, связанные с его внешним видом. Эта широкая спина, идеально сидящая деловая одежда, завидная даже мне форма ягодиц… Да я и трезвая и пьяная могу поклясться, что мужчины шикарнее, на расстоянии вытянутой руки, еще не имела. Аж закусила губу, прежде чем продолжить. — Когда я вас уделаю, что мне за это будет? — Сразу «Когда», а не «если», — в лёгком удивлении сказал он. — А мы посмотрим по факту дела, соседка. Теперь, нас связывал наш секрет, наше соседство, наше сотрудничество, и истинно наше, соперничество.