Алое, бьющееся

Весь день Астарион пристально наблюдал за мальчишкой. Ему необходима была тактика, но каждое последующее действие дроу мешало выводы предыдущего. Сначала Скарлет с радостным воплем накинулся на гоблинов у Рощи. Он не был так рад обагрить клинки кровью разбойников вчера: был холоден и эффективен, скучающий взгляд скользил по стенам святилища. Сегодня же… словно одно ночное убийство подняло его дух, и он, как позже выяснится, зарядился энергией на весь день. Ну, эта была теория Астариона — такая трактовка перемены настроения хотя бы имела логику. Также, эльф наконец-то собрал достаточно информации о навыках их чудного убийцы. А именно — не было в нём никакой бравады, и все смертоносные удары были не совпадением, а результатом отточенного годами тренировок владения фехтовальным оружием и анализа. Скарлет был быстрым и ловким, он наносил минимум ударов, и все они били в цель, ни задержки, ни осечки. Он точно знал, что делать и как. Такое мастерство, если верить его словам о возрасте, могло быть достигнуто только путём… отречения, должно быть. В лучшем случае у дроу было 10 лет, может, меньше. Чтобы двигаться и разить так, как делает это он, в его жизни не должно было быть иного. У Астариона было 200 лет, чтобы собрать по крупицам свои магические знания, которыми, к тому же, он вряд ли бы овладел, не будь у него врождённого таланта высших эльфов. И он всё равно проигрывает в сравнении с другими мистическими трикстерами на века младше него — они занимались этим делом осознанно и с наставниками, сочетая теорию с практикой. Вампир украдкой вместе с приключенческими романами тащил из библиотеки Касадора любые труды о магии, какие мог найти, и в свободные от пыток или охоты часы тужился над тайными знаниями в тёмных уголках замка. Надеялся на преимущества, которые может дать магия в его повседневных задачах и… возможно, когда-нибудь, над Касадором. Самоучка. Единственное, на руку Астариону сыграло его проклятие вечности. У него не было наставника, мало практики, зато упорство и огромный опыт в 2 столетия. Только это и вытянуло его. Сейчас, однако, есть шанс поболтать по душам с настоящим волшебником… После сражения и разговора с местным старостой (или как это у тифлингов зовётся?) Астарион показательно разнылся, сетуя на сердобольность вышеупомянутого человека. Всем, буквально ВСЕМ в отряде было плевать с высокой колокольни на этих беженцев, но Гейл, хоть и согласился, что приоритет — лечение, всё же добавлял «было бы неплохо им помочь». — Оооох, серьёзно? У нас в черепах у каждого по червяку, и ты, эксперт с большой дороги, сам сказал, что на избавление неделя, но «пОчЕмУ бЫ нЕ оСтАнОвИтЬсЯ и Не ВыТаЩиТь СиРоТоК иЗ гОрЯщЕгО зДаНиЯ?» — он сделал нарочно раздражающий голос, перескакивая в разные регистры с каждым слогом. Ещё лицом поиграл. Гейл поморщился. Отлично. — Это не указание — я всего лишь выразил свои мысли, предпочтение к нашим дальнейшим действиям. Хватит паясничать. И неужели тебе вообще всё равно, что будет с этими несчастными людьми, оставленными без защиты между гоблинами и шансом на спасение? Астарион цокнул. — Жизнь несправедлива. Мне лить слёзы над каждым загрызенным котёнком? Выживает сильнейший, мой учёный друг. Если у тифлингов достаточно мозгов и мускул, они справятся без нашей помощи. Если нет… ммм, что ж, мы будем рядом, чтобы стащить их пожитки, верно? — Стервятничество для слабых, — вставила Лае’зель своим хриплым голосом. — Ну, тогда возвращай свой завтрак, милая — эту колбасу мы спёрли у бандитов, привет. Гитьянки издала недовольный звук. 1:0. Ни один из аргументов Астариона не остановил Гейла от того, чтобы вмешаться в разговор спорящих тифлингов и убедить их остаться в Роще и помочь собратьям. — Ты меня не слушаешь, да? — обратился он к сияющему волшебнику после. — Не-а. — Начинаю сомневаться в силе твоего интеллекта. Скарлет усмехнулся, привлекая внимание вампира. — А ты прямо-таки ни разу не спасал сироток? — спросил он эльфа с лукавым блеском в глазах. С самодовольным видом Астарион осмотрел свои ногти. — Пустая трата моих талантов, милый. — Не сомневаюсь, ты был бы очень талантливым героем. — Мне нравится твоя лесть, заинька, но геройства — не моя стезя. — Он ухмыльнулся, понижая тон. — Злодеи всегда куда сексуальнее, не находишь? Несмотря на краткую вспышку розового в щеках, Скарлет широко улыбнулся и ответил: — Мне кажется, дело больше в человеке, чем в… — он нахмурился, вмиг растеряв весь уверенно-хладнокровный настрой, и щёлкнул пальцами перед собой, как бы ища слово. — Эм… артипе? Астарион взорвался хохотом. Гейл и Шедоухарт тактично кашлянули в кулак. Лае’зель… Лае’зель. Скарлет, оправдывая имя, покрылся краской. В этот раз целиком и с сопутствующим неловким видом. — Как… как правильно-то? — пробормотал он, отводя глаза. — Архетип, Скарлет, — с вежливой улыбкой объяснил волшебник. — Если я правильно понял, конечно. Вампир не прекращал смеяться. — Наверное. — Дроу сложил руки. — Я просто… заткнусь… кхм… — У тебя была хорошая мысль, — подбодрил его Гейл. — Привлекательность определяется не по ролям — социальным или в конфликте, или любыми другими. Это нечто индивидуальное, следующее за определённой личностью. Иногда она может повыситься или понизиться за счёт социального одобрения или неодобрения, вызванного поступком, но… — Ой, да заткнись уже, умник! — махнул Астарион рукой. — Дискуссия проиграна. Это был плевок против ветра — никакая лекция по социологии не восстановит нанесённого урона. — Он обернулся к плавящемуся Скарлету. — А я нашёл способ тебя победить, «профессиональный головорез»! Берегись! — с тонной фарса, воскликнул эльф, вскидывая руки. — Я дам тебе тест по литературе, и он сокрушит тебя! Нет! Любой письменный тест! АхАхаХа, разве я не само коварство?.. Он хотел продолжить своё представление, но дроу внезапно вошёл в его личное пространство, едва не заставив вампира споткнуться. Его лицо отнюдь не выражало коллективное веселье. Ярость. Это была ярость жестокого человека, который ценил силу превыше всего остального. — Ещё одно слово, и я вырежу твой сучий язычок, а потом заставлю его сожрать, чтобы ты, ебучий умник, понял, что значит «проглотить язык». Скарлет был ниже на несколько сантиметров, но, к своему унижению, Астарион подавил порыв пригнуться. — Ясно. …и добавить «господин». Когда он осознал это, голос Гейла уже вовсю отчитывал дроу. — …нам ни к чему. Так что ты, — палец указал на растерянного вампира, — двухсотлетний ребёнок, хватит паясничать. Серьёзно, это было уже не смешно. А ты, — переключился воспитатель на Скарлета, — не опускайся ещё ниже — ещё бы в челюсть ему дал, господи. Какие бы порядки ни держали у вас в Подземье — здесь всё иначе. Лае’зель цокнула. — Кровопролитие в группе помогает отделить слабых от сильных, волшебник, — заявила она. — Мы только выиграем, если более сильная единица уберёт слабую. Тем более, — она смерила Астариона высокомерным взглядом, — когда они взаимозаменяемы, и очевидно, кто пойдёт ко дну первым. Вампир стиснул зубы, инстинктивно занимая оборонительную позицию. Шедоухарт фыркнула, готовая к тираде: — Гитьянки… — …придётся пройти через мой труп, — прорычал Скарлет, смотря на Лае’зель в упор. Он встал между ней и эльфом. Как часто бывает после его слов, все остолбенели. — Никто никого не убирает, — после паузы, добавил дроу, спокойнее. — И вообще мы идём дальше. Как ты и сказал, — кивнул он Гейлу, — нахрен нам эти разборки. И через пару мгновений они пошли. В тишине. Астарион не знал, что думать. Он чувствовал себя униженным: Лае’зель словно озвучила общее впечатление о его боевых навыках, и он не мог избавиться от ощущения, будто все как минимум тайно были рады, что его заткнули, ведь он действует всем на нервы. Бесполезный и раздражающий, таков был вердикт. Хотелось сбежать в тёмный угол и зализать раны, но сейчас просто некуда. Да и если вампир отделится от отряда под любым предлогом, они всё поймут, и поражение будет сокрушительным. Ещё более сокрушительным. Так что, призвав всю свою уязвлённую гордость, вампир шёл, задрав подбородок. Он думал и о Скарлете. О его агрессивных выпадах, которые начинали иметь смысл. Как Астарион и предполагал: дроу посвятил жизнь ремеслу убийства, и оттого, очевидно, страдали его социальные навыки. Совершенно неразвитые, по сравнению с мастерством клинка. Агрессия — реакция на стресс. В бою бдительность заставляет юношу хвататься за кинжал при признаках опасности, и он перенёс этот инстинкт в повседневность. Уже второй раз Скарлет расценил насмешку Астариона, как нападение. И атаковал в ответ. У вампира не было выбора, кроме как признать его превосходство. Он… действительно был сильнее… Унизительно. Испугался незрелого мальчишки с проблемами в социализации. …он звучал почти как Касадор. Хозяин никогда не любил простые наказания — всегда подходил к пытке творчески, как и к оскорблениям. Разве что, Касадор явно знал побольше заумных слов. Вот только если Скарлет считает эльфа угрозой, то почему… вступился? Что эта за игра? Сначала заявляет, что знает его секрет, потом устрашает демонстрацией способностей убийцы, затем это… горячо-холодно? Он пытается напугать его и отделить от группы? Чтобы он был единственным, к кому тот мог обратиться? Чтобы считал его защитником? И его можно было легко ликвидировать… Если сама реакция на длинный язык Астариона имела смысл, то последующие действия не складывались в общей картине. Вампир не понимал тактику противника, поэтому ему оставалось только изучать. Скоро напряжение было снято. Гейл любил поболтать с незнакомцами. Потом они нашли нового доходягу с червём в голове. Прославленный герой — Клинок Фронтира! Блять, только геройских героев им ещё тут не хватало — и так сложно с одним Гейлом, который, к тому же, ещё и упорно звал себя прагматиком, а тут настоящий, отборный хороший парень. В этот раз, однако, Астарион промолчал. Разные глаза светились неподдельным любопытством, пока они отрядом расхаживали по Роще и натыкались на чужие разговоры. По крайней мере, это Скарлет удосужился объяснить сам, когда Шедоухарт спросила. — Во Вратах Балдура не так много тифлингов. Они выглядят… круто. В один момент Астарион подмечает его собранность и тихую расчётливость, а в другой бьет себя по лбу от откровенного ребячества. «Круто», чёрт возьми! Это что, фетиш на рога? Хвост? Поэтому он, откинув всю свою профессиональную угрюмость, как дурак, слоняется по округе с выражением лица сиротки в магазине игрушек? Да, о сиротках. Местный мальчишка хотел втюхать им «волшебное» кольцо. Астарион закатил глаза и открыл было рот, чтобы велеть всем пошевеливаться, но этот «профессиональный головорез, убивающий по заказу с 17ти лет» начал показывать шарлатану фокусы. С зубастой ухмылкой заставил кольцо исчезнуть, а потом обсудил с крысёнышем «виммарскую приманку» и как ему было бы неплохо потренироваться в облапошивании лохов. За это он, конечно, получил неодобрительный взгляд от Уилла, но расположение тут же вернулось, стоило дроу подбодрить девчонку, что пыталась под шумок его обворовать (!). Что. Чёрт возьми. Не так. С этим. Парнем. Перерезать глотку мирному прохожему — да, дать по щам наглым малолетним ворам — ни в коем случае. Где здесь система? Как понять, что в делах с ним даст тебе преимущество, а что оттолкнёт? Как только Гейл, Уилл и Скарлет вдоволь наговорились с детишками, отряд двинулся дальше, к друидам. И предполагаемому целителю, что важнее. Как только местные герои (разве нужно называть имена, когда и так понятно, кто это? Хотя, в этот раз к ним даже присоединилась Шедоухарт — нхэ, все тут слабы на детскую слезинку) уговорили злющую друидку отпустить ещё одну воровку, Скарлет натянул самую свою жуткую улыбку (с его зубами почти каждая была таковой) и спросил: «Можно мы убьём её?» Явно имея в виду Кагу. Вооот, это уже ближе Астариону. Жажда крови. А то всё спасение сироток, да снятие котят с деревьев. Вампир мог даже признаться себе, что весь этот ореол мрачной психопатии, появляющийся в такие моменты вокруг Скарлета, был в какой-то степени даже… сексуальным? Неплохо. Всегда предпочтительнее, чтобы цель не была тебе противна. Хороший плюс. Конфликта удалось избежать и тут. Хотя Скарлет и не переставал сверкать глазами в сторону друидки весь разговор. Она была жестокой и гордой, но время от времени терялась под этим взглядом, пока выкладывала свои требования беженцем, почему-то решив, что отряд тут от них посыльные. Ещё не хватало решать чужие проблемы. Целительница их чуть не убила. Планировала, чёрт. Шедоухарт вовремя взяла ситуацию под контроль, дав клятву (на пару с Лае’зель — вот неожиданность) выпить предложенный яд при любых признаках церемофоза. Что ж, Астарион клятву не давал и не собирается — людям, которые тычут в него отравленными ветками тем более. Выводы, полученные из диалога, были двоякими. С одной стороны, есть целитель покруче: он изучал их болезнь и вообще стажем повыше, но с другой — лагерь вонючих гоблинов, в котором, предположительно, застрял этот шанс на спасение. И то — лишь шанс. Нетти сказала, их пациенты были обречены. Вся эта ситуация с каждым днём становится всё лучше блять и лучше. Остаток дня они шатались по Роще и влипали в чужие проблемы. И закупались припасами. Спасли ещё сироток — йййееей. Скарлета втянули в догонялки в «логове дракона». Он совершенно не умел поддаваться. Странным образом крысёнышам это только нравилось. Сначала Мелл назвала его зубастым чудилой, когда они только вошли, однако затем показала свои не менее острые клыки и, перечислив список его сегодняшних заслуг («мои ребята доложили мне тут…»), сказала, что он классный чудила и может быть их другом. Скарлет не улыбался так широко, когда обещал кому-то смерти. Астарион был в некоторой степени даже доволен: по крайней мере, их местный психопат утёр нос героям. Особенно одному конкретному воображале, который мнил себя экспертом по детям. Не всем нужна часовая лекция об отваге и чести, милый — такие прохвосты ценят только, когда им потакают. Потом Скарлет уже вместе с Уиллом исправил боевую стойку неудачнику на тренировочной площадке. Здесь Астарион вновь наблюдал, как беспечный дроу превращается в холодную сталь. Сосредоточенный и серьёзный, он смотрел на манекен, как на потенциального противника, вампир почти что видел, как его глаза отмечают слабые места и преимущества. Профессионал. Слово, сразу пришедшее в голову. Уилл был дружелюбен и открыт, пытался вдохновить тифлинга на бой, поднимал его дух, попутно мягко корректируя, прямо скажем, ужасную технику. Скарлет посмотрел на это и небрежным, но твёрдым движением стопы расставил ноги ученика шире, затем так же поступил и с остальными конечностями, после встав рядом в правильной позиции. — Гоблины меньше ростом — этот манекен тебе не подходит, — констатировал он. Ещё одним ударом ноги (и небольшой поддержкой рук) он разломал палку-основание манекена и поставил туловище получившейся длинны обратно. Потом, под, скажем так, шокированные взгляды Уилла и тифлинга, вынул свой кинжал и, не удостоверяясь, слушают его или нет, указал им на грудь чучела. — Я бы сказал, что мишень в центре — это неправильно, и грудная клетка — не самое удачное место для удара, но в случае противника такой величины и неопытности атакующего я скажу — да, целься в центр. Высока вероятность промахнуться и попасть выше — в горло — одно из самых уязвлённых мест гуманоидных существ. Также ближе к тебе, снова посредством роста, находятся глаза — лишить противника зрения — верный шаг к уничтожению. Твоей ноге легче достичь паха — существо такого размера также вероятно отлетит от тебя от этой атаки. И здесь, ниже мишени, от центра влево — почка. Сильный удар по этой области может обезвредить или даже убить. Возьми яд: за пару дней тебе не стать воином, а нужно преимущество. Если не техника, то внешние обстоятельства. И Уилл, и тифлинг несколько секунд просто молчали, пялясь в манекен. Скарлет сложил кинжал в ножны. — Эм, ну… — выдохнул Уилл, — он, в общем-то, прав. Не самые… рыцарские советы, но, думаю, тебе захотелось бы… эм… выжить. — Кхм, да… А что про удар? К-как мне его наносить-то? Скарлет открыл было рот, но Клинок Фронтира его опередил: — Давай покажу, смотри… Юноша спустился с подмостка. — Что я не так сказал? — шёпотом спросил он наблюдавших за ними Астариона и Лае’зель. — Ты был превосходен, — ответила гитьянки чем-то подозрительно похожим на комплимент. — Не понимаю истиков, — тут же вернулась она в привычную презрительную хмурость. Вампир усмехнулся. — Просто реальность, милая Лае’зель: люди любят, когда с ними сюсюкаются и гладят по головке, обещая, — он театрально сжал кулаки в отыгрыше рыцарского воодушевления, — победу и славу, и гарантированное место под солнцем. — Ядовитая улыбка заиграла на его губах. — Никто не любит правду. — Уменьшив её до ухмылки, Астарион картинно рассмотрел ногти. — Собственно, причина, почему все обожают обманщиков. — Ты имеешь в виду, таких, как ты. Эльф сделал вид, что оскорбился. — Дорогая, я ОБРАЗЕЦ честности. Неожиданно, перед ними, Скарлет хихикнул. Когда на него обратили внимание, он сказал: — И это был первый раз, когда он солгал. Астарион рассмеялся. — Ещё шутка! Да ты раскрываешься на глазах! Ответом было небольшое движение уголков губ вверх. Ах, ну да. Это же не игра в догонялки — куда там зубы показать. *** Ещё один день подошёл к концу. Припасы были куплены, все сиротки спасены, новые лица — устроены… и решения приняты. Завтра отряд выдвигается в лагерь гоблинов. Интересно, этот Хальсин — сиротка? Если да, тут явно намечается тенденция. Ладно, он им нужен. Наколдует что-нибудь с их головами, и дело с концом. Астарион надеялся, что ситуация у гоблинов поможет составить план. Он всё ещё не знал, можно ли сохранить силы личинки без превращения в склизкого монстра. Вампир многое бы отдал за свободу и власть, но становление мозгоедом — не та цена. Какой смысл ходить под солнцем, если ты этого уже не вспомнишь? Если ты будешь не ты? Ещё и такой уродливый… Сложности, сложности. Когда в его жизни что-то было легко? Гадство. Практически выбор без выбора. Всегда. Астарион сидел так, в раздумьях, закинув голову к звёздам, почти час уже, когда почувствовал позади… присутствие. Он тут же обернулся, угрожающе выставив объятую огнём руку, вторая потянулась за кинжалом. Скарлет, в позе любопытной кошки, лишь непринуждённо моргнул. — Придурок, — тихо рявкнул вампир, туша пламя. — Знаешь, для чего нужно дежурство? — Проверял твои рефлексы, — просто ответил дроу. Сука какой он жуткий. А эльф ведь ещё в темноте видел. Не хотел он представлять, как эта и без того тёмная кожа и разные глаза смотрятся в настоящей тьме. Собравшись, Астарион натянул свою обыкновенную саркастичную ухмылку. — Не спится? — Я не уверен, что они спят, — кивнул юноша на палатки. Ясно. Вампир приблизился, понижая тон голоса. — Я ожидал, что игра будет более продолжительной. — Я не играю в игры. — Сказал трёхкратный чемпион догонялок. Уголок пепельных губ поднялся. — Не в скучные, — уточнил Скарлет и мотнул головой в сторону леса. — Я дам тебе ответы. Не сказать, что Астарион был сильно разочарован этой откровенностью. Его тоже раздражало хождение вокруг да около, особенно если ситуация настолько опасная. Человек, который утверждает, что знает его секрет, человек, закрепивший за два дня в его глазах статус в лучшем случае эмоционально нестабильного мастера лишения жизни — опасная ситуация. По крайней мере, у Астариона всегда оставалась уверенность в собственных навыках безжалостного убийства. Дроу плох в магии — на этом поприще у вампира было преимущество. Будь, что будет — он вооружён и тоже небезобиден. Скарлет остановился недалеко от лагеря, однако за пределами слышимости. Астарион развёл руками. — Ну? Я твоё следующее устрашающее кровавое знамение, м? Или хочешь взять меня в долю? С тобой не разберёшься, знаешь ли. Скарлет изогнул бровь. — Знамение? — Чем ещё выступают трупы, когда их не прячут? Милый, и кто из нас убийца со стажем? — Я не хотел… «устрашить тебя». Это был подарок. Астарион прокашлялся. — Прости, что? Скарлет выглядел искренне озадаченным. — Это был человек, который угрожал твоей безопасности — я оставил его там для тебя. Я думал, это было очевидно. Изо рта сам собой вырвался хохот. — Типа, как кошка, притащил дохлую добычу под дверь? — выдавил Астарион. То, как комично надулся юноша, не помогло успокоиться. Невероятно. Просто невероятно. Это что, флирт психопатов? Убить человека, чтобы порадовать предмет воздыхания? Ну… не сказать, что вампиру было не приятно. — Я польщён, дорогуша, — приложил он ладонь к сердцу. — Так за мной ещё не ухаживали — ты определённо вырвался в фавориты оригинальностью. — Я… это не… я не ухаживаю… — Теперь Скарлет покраснел. Какая милая вруша. — Тогда что это? — Астарион приблизился кокетливой походкой, одной рукой поправил ворот чужой рубашки. — Подарки, дразнилки… — Он наклонился, шепча в губы: — Хочешь награды за труды? Скарлет резко вырвался из хватки и отступил, выпалив: — Это долг! Я вернул долг! Он стоял почти что в защитной стойке. Ладно, это подождёт — тут кое-что поинтереснее. Астарион задумался. — Долг? Я бы… определенно помнил, если бы мне кто-то был должен. — Я был… на голову ниже. Складка между белыми бровями углубилась. Скарлет опустил руки, вновь расслабившись. — Ты вытащил меня из-под ареста, — объяснил он. Воспоминание врезалось в рыщущий разум. Пепельный мальчишка с белыми пятнами на тёмной коже, разные глаза смотрят исподлобья, угрюмые, ненужные… желающие доверять. …простая добыча… — О… Сразу за этим воспоминанием следует боль, красные глаза, полные жестокого удовольствия, остриё посоха впивается в горло, и насмешливый голос говорит: «Целая ночь, и пустые руки? Зачем тебе жизнь, если ты такой никчёмный?» Астрион с силой сморгнул неприятные ощущения. Это закончилось. Это всё в прошлом. Он посмотрел на юношу перед собой. Как же мало новая версия взгляда имеет различий с предыдущей… Астарион не допустит такой же ошибки. В этот раз он использует все свои преимущества. — Рад узнать, что ты не закончил милым маленьким трупиком в канализации, — улыбнулся вампир фирменно, затем отвесил поклон. — И одолжил старому доброму мне руку помощи в этот нелёгкий час. — Ты не изменился, — заметил Скарлет. — Не постарел ни на день. — Свойства вечной жизни, — выпрямился эльф. — А ты, должен отметить, — скользнул он по юноше кокетливым взглядом, — весьма удачно вымахал в смертоносного красавца. Скарлет снова вспыхнул и рассеянно махнул рукой, пригладив затылок. — Я думал, что ты настоящий вампир, кстати, — сменил он тему быстро. — Охотник сказал… — И что? — оскорбился Астарион. — Это делает меня менее кровососущим монстром или как? Я всё также могу убить вас всех, пока вы спите, поверь. Юноша криво усмехнулся, обнажая ряд острых зубов. — Я верю. Он звучал так, будто эта мысль была больше захватывающей, чем пугающей. Так что вампир ухмыльнулся следом. — Чудила. — Скажи что-то новое. — Я уже сказал — ты краснеешь и отворачиваешься, дорогой. — Потому что это не имеет значения для этого разговора! — выпалил Скарлет к очередному развлечению Астариона. Он так очевиден. Уже проиграл — это просто предсмертные барахтанья. — Я вообще-то говорил об этих твоих… вампирских штуках, — сделал юноша неопределённый жест. — Что по поводу моих «вампирских штуках»? — Ты им скажешь? — кивнул Скарлет в сторону лагеря. — Я… раздумываю. Это, знаешь ли, требует определённого уровня доверия… над которым я работаю сейчас. — Я считаю, у тебя неплохо получается. Астарион изогнул бровь. Несколько секунд они молчали, пока Скарлет не понял, что это немой вопрос и объяснил: — Ты забавный. Ещё пару мгновений тишины. — В смысле, ты им по-любому нравишься. Ты даже когда возмущаешься забавный, и никто на тебя не обижается. В этом же смысл, ну, «души компании», так? Быть забавным… и всё такое… Астарион ещё с первого раза понял суть высказывания, но чем больше юноша беспомощно составлял слова в предложения, тем меньше у него было желания прерывать его. Господи, мальчишка совершенно не умеет разговаривать. Надо забалтывать его почаще. — Хорошо, заинька, на сегодня достаточно. Я оценил твою попытку в социальное взаимодействие, отдохни. Скарлет сложил руки на груди, неловко надувшись. Они недолго молчали. Астарион наблюдал за дроу, отмечая язык его тела, короткие, взлохмаченные волосы, стриженные, как попало, осматривая белые пятна на пепельной коже, лёгкую россыпь веснушек на носу, шрамы вдоль губ и светлого глаза, которых не было на угрюмом мальчишке из прошлого, татуировки на скулах и железные кольца в ушах. Затем взгляд скользнул по стройному телу, носящему яркий отпечаток долгих тренировок. Сколько лет прошло? 10? Больше. Мир живёт своим чередом. Один ты застыл во времени… Голос Скарлета вырвал его из раздумий. — Я… я хотел поблагодарить тебя. Ещё раз. Астарион принял привычный оживлённый вид. — Ах как я люблю благодарности, — почти пропел он. — Если бы не ты, они бы меня казнили. — «Ура» благородному мне. — Может быть… это и к лучшему, что ты не вернулся за мной, знаешь. Что ты потерял меня. Улыбка Астариона, как часто это бывает, не достигала глаз, когда он ответил: — Я вернулся — я же обещал. Тебя там просто уже не было. А глаза Скарлета смотрели сквозь вампира, где-то за тысячу миль отсюда, когда он кивнул: — Да. Меня там уже не было.