Алое, бьющееся

Они не нашли лагерь гоблинов и в тот день. Зато нашли дьяволицу, за которой гонялся Уилл, и взяли её в команду, потому что никакая она не дьяволица, а красный, мускулистый тифлинг с огненным двигателем вместо сердца. Ещё побили парочку лже-паладинов, но это так, на счастье. Вечером Астарион хотел только наворачивать круги вокруг Уилла и различными саркастическими способами твердить: «Лицемер, лицемер, лицемер». Ой, с монстрами связываться — плохая идея, да? А как быть колдуном с договором с дьяволицей — так охренительная, да? Наказали бедняжку за невыполнение пунктиков, и сидит теперь дуется на судьбу, рогатый. Смешно. Отборный хороший парень, мда? — У кого-нибудь ещё здесь есть тёмные, неприглядные секретики, а? Чтобы сразу? — спросил Астарион, едва закрылся портал из Аверно. Неловкое молчание было ответом. Ясно, поживём увидим. Блеск. Остаток дня эльф провёл с Гейлом, изучая магию. Волшебник был на удивление хорошим учителем. Конечно, его частенько заносило прочь от темы и в термины, но Астарион всегда был готов с ухмылкой направить его обратно. Видимо, Гейл из тех харизматичных академиков, которых обожает молодняк и записывается на любую его лекцию, лишь бы мечтательно забиться в угол и заражаться вдохновением. Волшебник сказал, у него нет друзей, и в последнее время он сидит в башне и занимается личными исследованиями. Эм… что ж, здесь определённо есть история… Скарлет сидел на берегу и смотрел вдаль. Они так и не поговорили. Сейчас это было не нужно, решил Астарион. Чем больше ожидание, тем сильнее привязанность — древний факт. К тому же, пусть почувствует себя немного одиноким и чуточку брошенным — пусть увидит, что эльф без него прекрасно проводит время и может выбрать кого угодно, что его улыбка сияет не только для него. Надо набить себе цену, в конце концов. Это всегда работает — для одиночек блистающий обаянием и красотой Астарион всегда, как манна небесная, бог, снизошедший до смертного, они чувствуют себя невероятно особенными и польщёнными. Нужно просто ждать. Утром отряд снова вернулся в заброшенную деревню. На этот раз путь был на север. Джекпот. Гоблины. Гейл хотел было договориться, может даже покопаться в куриных мозгах, однако только часовой заметил Скарлета, как вся враждебность сменилась дрожащим раболепием, и их пропустили без вопросов, бормоча про посланника какой-то Минтары. Дроу пожал плечами. Что ж, неожиданное преимущество. Не хотелось бы вырезать весь этот сброд — затянется работёнка, определённо. Боже, их тут кишмя кишит… как тараканы, честное слово. А потом случилось что-то странное. Пятёрку (минус конфликтная Лае’зель и расстроенный Уилл в лагере) внезапно придавило к земле, и начал говорить какой-то голос. Возникли видения. Невиданная психотическая сила давила на разум, желая подчинить. Затем странная штука вылетела из кармана Шедоухарт и… рассеяла чужое влияние? В ходе разговора со жрицей (и немалого давления — скрытная язва не желала говорить) выяснилось, что эту штуку её послала добыть мать-настоятельница из её храма. Храма Шар, богини Ночи и Потерь. Ну заебись. Один со своим Баалом убивает во сне, вторая — фанатка мрачной сестрёнки Селунэ. Спасибо, что тоже без кровавых жертвоприношений. Пока что. Просто компания на века. Они продолжили путь в заброшенный храм, где расположились гоблины. Кстати, какая удача — храм оказался посвящённый Селунэ. Шедоухарт прямо расцвела (нет). Несколько разговоров с уродцами, и команда внутри, рыскает по залам, стараясь не привлекать внимание. Гейлу пришлось вмешаться в ритуал разговора с мертвецом, чтобы вождь не спросил у трупа иллитида чего неподходящего. Затем они нашли ту самую Минтару. Ожидаемо, она оказалась красноглазой дроу. Поприветствовала группу Верных и со снисходительным высокомерием задержалась взглядом на Скарлете, что в присутствии неё заметно насторожился. — Было бы славно, пришли Абсолют более подходящего родича, но, полагаю, имеем, что имеем. Мог бы быть драук. — Не нравится — ебались бы давно с пауками, — не разрывая зрительного контакта, процедил юноша сквозь зубы. Гейл осторожно ткнул его локтём. — Я не давала тебе разрешение говорить, — отрезала Минтара в отместку. — Видно, дело обстоит ещё хуже, если твоя Хранительница не научила тебя манерам. Скарлет открыл было рот снова, но тут уже подсуетился Астарион: — Так что у вас тут за сходка, м? Там много сил, и брошены они… на что? И, самое главное — как бы мы могли посодействовать? — слегка склонился он. Дроу начала с упоением рассказывать о миссии, что вручила ей эта Абсолют: найти таинственный артефакт, что был потерян где-то в этой области, и что она подозревает в укрывательстве Изумрудную Рощу, а потому готовит рейд. Не нужно быть гением, чтобы осознать, что артефакт, который в этом месте упоминается уже дважды, это их спасительная штуковина в кармане Шедоухарт. Эта вещь явно обладает силой, что сегодня они выяснили опытным путём. Но что это такое? И в чём конкретно заключается эта сила? И, что важнее — как её можно использовать? Минтара много говорила, и было ясно, что она конкретно так жаждет крови. Когда она спросила, обращаясь к самому болтливому Астариону, не известно ли группе о местонахождении Рощи, вампир даже подумал сказать правду и ткнуть в точку на карте. Что ему эти тифлинги? Кучка беженцев, которая в любом случае умрёт, если не здесь, то по дороге к Вратам Балдура. А вот Верные держат в голове тех же паразитов и знают, как их контролировать, и вообще через них можно докопаться до правды. Тут происходит что-то масштабное, и от приобщения к этому плану Астариона держат только рогатые доходяги. Гейл не дал эльфу слова и соврал за него. Тогда Минтара направила их к пленнику, что уже два дня хранит упрямое молчание. — Паучиха шагнёт в Рощу только через мой труп, — в коридоре заявил Скарлет. — Вот тут мы с тобой сходимся, солдат, — усмехнулась Карлах и толкнула юношу в плечо, отчего тот, пошатнувшись, вмиг растерял всю свою ауру хладнокровного убийцы и уставился на тифлинга. Та засмеялась. — Расслабься ты. Вынь эту свою палку из задницы — мы в одной команде. Дроу кашлянул в кулак. — Да. Я знаю. — Итак, пошлите вытаскивать бедолагу? Эээ, двоих бедолаг. — Пошли, — поправил Гейл. — Ага-ага. Вдруг пленник — это ваш друид? — Надеюсь. У нас осталось не так уж много времени. Хотя симптомов пока нет, я бы всё равно не стал игнорировать этот факт. — Мда. Ну что, красавчик, почешешь для нас ещё языком? — обратилась Карлах теперь к Астариону. Вампир ухмыльнулся и приосанился, напуская чинный вид. — Рад, что хоть кто-то здесь наконец-то начал признавать мои таланты. — Пошли уже, — закатила Шедоухарт глаза. Сначала они освободили Воло. За каким-то хреном. Зачем им этот болтун в дурацкой шляпе? Он сам напросился на проблемы — но нееет, мы же хорошие ребята. Господи, да почему никто не хочет использовать извилины и понять, что сотрудничество с этими культистами — их шанс узнать про личинки? А, да, точно — НИКТО ИЗ НИХ НЕ РАССЫПЕТСЯ НА СОЛНЦЕ, ЕСЛИ ИЗБАВИТСЯ ОТ ПАРАЗИТА! Им нужно вынуть проклятую штуку из головы — они и ищут этого Хальсина, им не нужна ни власть, ни сила, ни банальная безопасность, как для Астариона. Пока они шли по лагерю, вампир размышлял о предательстве. Однако, как назло, эта затея была ещё хуже бездействия. Очевидно, никто из отряда не переметнётся вместе с ним, а это значит, он заведомо остаётся один в расхлёбывании каши Абсолют и иллитидов. В логове безумных культистов, что слышат голоса и вырезают во имя них поселения. Компания хаотичнее нынешней, и не иметь в такой надёжный тыл — всё равно, что добровольно прыгать в яму со змеями. Может, попробовать уговорить Скарлета? Да, мальчишке определённо нравятся тифлинги и определенно не нравится Минтара, но он также не святой рыцарь. У него просто нет выраженной морали, хотя эльф не сказал бы, что он действует «по наитию» или «как сердце скажет». У него есть какой-то кодекс, но Астарион его ещё не разгадал. Всё снова упирается в то, что они мало знакомы. Даже если вампир сегодня же перейдёт черту и вывалит все свои манипуляции на стол, нет гарантии, что это убедит дроу приступиться этим своим неясным кодексом ради сладкоголосого красавчика. Скарлет не дурак — его соблазнение должно быть долгим процессом, если нужен надёжный результат. Завалить его и напеть на ушко слезливую историю про желание свободы сейчас, и можно остаться вообще ни с чем. В лучшем случае он просто откажет и пообещает найти другой способ. Никто в этой чёртовой компании просто не способен понять Астариона. Как это прекрасно — ходить под солнцем… Значит, снова выбор без выбора? Просто иди туда, куда скажут, и делай то, что потребуют? Можешь уйти, но никто не гарантирует, что иной путь не приведёт к погибели. Нет, это слишком важно. Стоит попробовать. Скарлет определённо имеет к нему слабость — это, по крайней мере, стоит попытки. Он не разочаруется в случае неудачи — у дроу нет никакой иллюзии по поводу праведности вампира, и он сам прекрасно понимает, что такое прагматизм и жертвы. Нет, Астарион не останется ни с чем. Верно, хоть что-то, да выйдет. Может, в идеальном плане он и ходил бы вокруг мальчишки кругами ещё минимум неделю, но ситуация не идеальная от слова совсем и требует от него немедленных действий. Всё нормально. Просто сделай то, что в чём ты лучше всего разбираешься. Ещё одно представление, ещё одна твоя… маленькая смерть. Это не должно быть сложно. «И что бы ты делал без своего смазливого личика, м? Жаль, наверное, что большего у тебя нет» Астарион ненавидел, когда Касадор был прав. Пленником был не друид, а пропавший из группы Арадина юнец. Спровадить от него гоблинов доверили вампиру, что тот успешно и сделал, без особых усилий окутывая глупцов паутиной лжи. Мальчишка сказал кое-что полезное, когда они его освободили. Что друид обернулся медведем в последний раз, когда тот его видел, и что он точно где-то здесь. И они его нашли. В одном из неприметных закутков, в загоне. Пришлось перебить всех гоблинов в комнате, чтобы достать его. И услышать, что спасения нет. Что архидруиду не по силам извлечь паразитов. Эм, это… что-то. Астариону и не нужно было извлекать ничего, но известие в какой-то степени ухудшило его боевой дух, как и дух его союзников. Весь этот путь — и напрасно. Однако друид дал наводку — Лунные Башни. Отряд уже слышал это название из уст гоблинов и Минтары, судя по всему — штаб Абсолют, туда ведут все концы. Это привело команду к новой сделке — безопасность Рощи на помощь Хальсина в поисках лекарства. Сделки, сделки, сделки. Пойди туда, принеси то, не ходи туда, отдай это. Просто смена руководства, чтоб его. Нихрена не изменилось — Астарионом как помыкали, так и помыкают, использовали и будут использовать. Никогда это не закончится. Вампир хотел было сказать друиду, что он думает о его предложениях, но в этот раз инициативу в разговоре принял Гейл. Разумеется, он согласился, с поддакиванием Карлах на фоне. Однако полный храм гоблинов требует целого отряда, и было принято решение отступить на ночь, чтобы собрать силы. Замечательно. Если ничего не сделать, тупые спутники Астариона самолично вырежут его шанс на договор с культистами завтра. В лагере было много болтовни и тактики. Эльф слушал в пол-уха. Он ждал возможности. *** Возможность предоставилась на закате. Ещё удобнее, чем Астарион задумывал. Скарлет отделился от группы и направился к реке. Купаться. Вампир подождал немного, зная острые чувства дроу, прежде чем пойти за ним в воду. Действовал очень быстро и очень тихо, так хорошо, что, вынырнув и ощутив чужое присутствие, Скарлет тут же обрызгал нарушителя спокойствия, вызывая у того смех. — Это только я, милый, расслабься. — Какого чёрта? — зачесал юноша волосы. — Проверял твои рефлексы, — ухмыльнулся вампир. Отточенным движением он, зачерпнув воды, медленно провёл вдоль всего видимого туловища и остановил руку за шеей, закидывая голову. Предварительный обзор товара. Как обычно. Лицо дроу также медленно покрылось краской, и он отвёл глаза, слегка отступив. — Кхм, — кашлянул он. — Почему ты здесь? В смысле… ты мог бы и… подождать меня… я… я быстро, на самом деле. Эльф усмехнулся. — Такой вежливый, — приблизился он, голос отрепетированное мурлыканье. — Но я думаю, ты знаешь, куда это всё идёт. — Он наклонился, прошептав на ухо: — И тебе этого хочется. Скарлет снова прочистил горло, однако ничего не сказал, лишь отвернул голову в сторону, одновременно закрывая лицо, но в то же время предоставляя лучший доступ к шее. Поэтому Астарион продолжил своё представление, в котором ни один из отродьев Касадора не мог с ним тягаться. — Я знаю эти взгляды, я знаю желание, скрытое за ними. Не стесняйся, милый, — он почувствовал чужие мурашки от близости их тел, когда он подошёл ещё ближе и понизил тон ещё ниже, касаясь губами ушной раковины, — мне это нравится. Острые уши дрогнули, окрашиваясь в оттенок красного, но это была не единственная часть, наполнившаяся кровью. — Ты всегда такой болтливый? — процедил Скарлет сквозь зубы, поднимая глаза. Очевидно, пытался вернуть хотя бы крупицы контроля над ситуацией. — Только с красивыми, — с готовностью ответил вампир, аккуратно беря его за подбородок. Специально, он не касался дроу сверх меры. Самая чувствительная эрогенная зона — это мозг, будучи соблазнителем со стажем, эльф выучил это давным-давно. Фантазия заполнит недостающие ощущения, фантазия нарисует лучшие образы, его задача — только подтолкнуть воображение жертвы в нужное русло. Дразнить её возможностями, манить иллюзией близости. Обещать исполнить все потаённые желания. Стать этой фантазией. Дроу не сопротивлялся. Астарион не мог прочитать его взгляд. В нём было что-то противоречивое, как и в самом теле юноши. Напряжённое, но стремящееся навстречу. Вот поэтому нужно было больше времени. Ещё бы пару дней — и никаких сомнений. — Я же чувствую, ты устал, Ночной Клинок, — продолжил вампир, — всегда наготове, всегда жёсткий, твёрдый, — ухмыльнулся он, — непреклонный. И такой одинокий. Тебе нужно расслабиться. Тебе нужно забыться. И вновь гордая нерешительность. Но дыхание… дыхание учащается. — Одно слово, моя прелесть, — прошептал Астарион, проводя большим пальцем по губе дроу, — и я весь твой. Была лишь секунда промедления. Скарлет притянул его к себе за затылок и поцеловал. Астарион с готовностью ответил, впуская в ход руки, тут же имитируя страсть и вовлечённость. Это был танец, который он практиковал столетиями. Этот раз не был иным. *** Ярко оранжевый шлейф тянулся по фиолетовому небу, на самом верху виднелись очертания звёзд, что будут сиять сегодня ночью, когда Астарион лежал на песке. Его дыхание выравнивалось, пятки щекотала журчащая речка. Шуршали камыши. Интересно, сколько конкретно раз он делал это? Определённо, были места и получше. — А это не противно? Астарион моргнул. — В смысле, там… мне кажется, это не то, что следовало бы брать в рот… — А мне кажется, ты профан в постельных разговорах, милый, — отрезал вампир. Дроу сел, обнажая перед эльфом истыканную царапинами и шрамами мускулистую спину. — Я плох во всех разговорах, если ты не заметил, — отрезал он в ответ. Затем выдохнул: — Прости. Я просто… не знаю, о чём говорить. Астарион смягчился, выпрямляясь за ним. Он придал своим движениям и голосу нежности. — Не об этом, зайка, если когда-нибудь рассчитываешь на продолжение, — промурлыкал он, утыкаясь дроу в плечо. — Но на самом деле у меня есть одна темка для обсуждения, если позволишь. — Можешь укусить, если хочешь. Астарион застыл. — Что? — поднял он голову. — Если хочешь моей крови, ты мог просто спросить. Я не против. — Скарлет хмыкнул с нотками самодовольства. — Я не боюсь ранений. Вампир не знал, что сказать. Что ж… секс — всё ещё лучший способ получить желаемое и даже больше. Однако, как бы ни хотелось воспользоваться щедрым предложением, сейчас Астариону нужно использовать все очки лояльности, которые он успел заиметь за эти дни. Неиспользованные очки лояльности. Астарион улыбнулся, складывая голову юноше на плечо. — О, мы к этому вернёмся, моя щедрая прелесть. Сегодня другая тема на повестке дня. Скарлет издал «хм» в качестве знака заинтересованности. Эльф кокетливо потерся ногой о его, и нащупал сзади ладонь дроу. — Культисты, — сказал он со всей непосредственностью. — Куль…тисты…? — изогнул бровь юноша. — Да-да, именно. Культисты. Ребята, которые слышат голоса и думают, что с ними говорит богиня. И убивающие для неё. Избранные, которым нам велели оставить артефакт. Все эти люди, эти… болванчики… они носят тех же паразитов, что и мы. — Иии? — Иии они могут их контролировать. Помнишь, как ты приказал гноллам сожрать контрабандистов в пещере, м? — прильнул Астарион ближе к груди дроу. — Что ты почувствовал? — прошептал он. Лишь небольшая складка пролегла между бровями Скарлета. — Власть. И… голод. Гноллы вечно голодные — подцепил немного их эмоций. — Он пожал плечами. — Нам нужно было их спровадить. Я воспользовался преимуществом. — Мне нравится, как ты мыслишь, я говорил уже? — улыбнулся Астарион клыками. — Ты знаешь, что такое тактика, что такое эффективность, преимущества. Ты умеешь делать, что нужно, и не стыдиться этого. Мне нравится это в мужчинах. Сила и компетентность. На тебя всегда можно положиться. — Может, скажешь уже, что ты от меня хочешь? …иногда он слишком компетентный. Астарион закатил глаза. — Как грубо, милый, я просто предпочитаю излагать издалека. Заранее обрисовываю картину целиком, вот и всё. — Ты льстишь и заговариваешь зубы, — ухмыльнулся Скарлет беззлобно. Опасно. Очень опасно. Астарион толкнул дроу на песок и навис сверху. — Плохой мальчик, я не… Подсвеченная странной энергией ладонь остановилась в сантиметре от его груди. Разные глаза расширены в неподдельном испуге. Эльф нервно усмехнулся. — Ролевые игры также не твоё, как понимаю? Свечение погасло. — Не люблю… резкие движения, — признался Скарлет. — Ну тогда я буду нежен. Астарион поцеловал его. Техника, заготовленная по методичке. — Видишь ли, моя прелесть, — начал он, оторвавшись, юноша под ним ловил движения его губ опьянённым взглядом, — я существо ненасытное, существо с множеством желаний. Одно из них — свобода. Ты видел меня тогда… под властью Касадора — я шлялся по барам и цеплял на крючок наивные души. Никто из них не предназначался мне, ни один. — Он отстранился, шепот приобрёл нотки искренних злобы и отчаяния замученного раба, пальцы сжали песок по обе стороны от головы дроу. — Всё, что мне когда-либо доставалось — это дохлая, вонючая крыса, и даже та не была гарантирована. Никогда. Ни выбора, ни безопасности. Единственная стабильность — это унижение, — оскалил он зубы. Затем, как бы возвращаясь в настоящее, Астарион смягчился и прильнул к Скарлету обратно, играя уязвимость. — Я не хочу назад. Во тьму. В клетку. Понимаешь? Дроу задумчиво провёл рукой по его груди. Вампир не мешал чему бы то ни было, что сейчас происходило в его голове. — Понимаю. И он снова его поцеловал, снова играя, в этот раз надежду, благодарность, счастье. Другая техника из методички. — Тогда помоги мне, — прошептал Астарион юноше в губы. — Что… что мне сделать? Он словно во сне, словно под чарами. Очарован. Профессиональная работа. — Мы должны узнать, как контролировать паразитов. Для этого нужно объединиться с Минтарой. Изо рта Скарлета вырвался неопределённый звук. Затем он нахмурился. — Что? Нееет. Нет, нет, нет. Астарион буквально видел, как туман покидает взгляд дроу. Он поцеловал его в шею. — Подумай, сколько душ ты сможешь подарить Лорду Баалу, — начал сладко напевать эльф, — как он будет доволен, если ты устроишь мясорубку, как будет… — Астарион. — Скарлет взял вампира за плечи и выпрямил их двоих обратно в сидячее положение. Эльф хотел завыть, глядя в его холодные, решительные глаза. — Ты просишь меня предать людей, которым я обещал верность. — Ну милый, ну не будь таким… таким занудой! Чем жизни тифлингов дороже гоблинов? — Тебе правда нужно перечислять? Астарион раздражённо цокнул. Да не может он проиграть сейчас, не может! — Эй, я понимаю тебя, — внезапно, поймал расстроенного (это так заметно?) вампира за щёку Скарлет. Жест послал по спине Астариона непрошенные мурашки. — Я понимаю, что значит не иметь выбора. Что значит… сражаться за жизнь… ценой жизней других. — Тогда почему ты вдруг включил морализаторство? — Потому что должны быть принципы, когда действительно предоставляется выбор. Ради себя самого. Определять, насколько ты жив ещё. Если я вправду перестану чувствовать… — Я мёртв уже 200 лет, дорогуша, — прорычал вампир и сжал руку, державшую его щёку. — Меня заботит только свобода. Моя собственная шкура. Мне не до моральных вопросов. — Ты спас меня, — напомнил Скарлет, просто. — Ты выбрал меня в ту ночь. Астарион поджал губы. Затем, не имея возможности справиться со сжигающей грудь злобой, сказал: — Очевидно, это была ошибка. Он встал и, подхватив с песка одежду, ушёл обратно в лес. Ничего ещё не кончено: Астарион понимал, что это временный разлад, и ему просто нужно выветрить обиду. Он восстановит их связь, но позже, гораздо позже, когда закончит зализывать раны, а сердце его перестанет болеть от мысли, что он потерял билет в светлую, прекрасную жизнь, где он сам себе хозяин, и расхаживает под ярким, ласкающим кожу солнцем.