***
Юный наследник начал нарушать правила и в обычные дни, не под покровом ночи, и дядя правда его замечал, но…печаль в его глазах только сильнее давила на Лань Сичэня, заставляя ненавидеть всех ещё больше. Но себя он ненавидел больше всех… Почему дядя так смотрит? Почему не понимает то, как ему хочется больше внимания?! Неужели этот Чжань уже окончательно забрал у него дядю? Теперь он останется один? Он не хочет! Ему страшно! Ему страшно без дяди! Страшно и больно!! «Пусть он исчезнет.» Лань Хуань убегает от дяди, даже не дослушав что он ему говорил. Он итак до этого не слышал и не видел ничего, кроме холодной и острой печали в дорогих медово-карих глазах. Горячие слёзы щиплют его глаза, и он пытается утереть их рукавом своего ханьфу, раздражая нежную кожу, растирая докрасна. Сичэнь путается в полах своих одежд и спотыкается. Он чувствует, как летит в твёрдую землю, и уже предчувствует боль от падения. Может если он что-то себе сломает или повредит – дядя снова обратит на него внимание и снова будет заботиться? Но к огромному разочарованию мальчика - его кто-то ловит. Чьи-то тёплые руки, словно согретые чашкой горячего и ароматного чая, ставят его обратно на ноги и отряхивают от какой-то невидимой пыли. Маленький Хуань ошарашено смотрит сквозь пелену ещё не успевших выйти слёз на прекрасную девушку: длинные чёрные волосы струятся по плечам, лентой со свисающим лунным камнем стянута часть волос сзади, прекрасные лилово-голубые глаза похожи на две сияющие звезды на ночном небосводе, куда Лань Хуань любит смотреть после своей истерики. Звёзды его успокаивали, а ещё его почему-то успокаивали глаза этой незнакомки. Красивой незнакомки и, почему-то, такой, к которой хочется тянуться и долго-долго обниматься… — Молодой Господин Лань, Вы не ушиблись? Что Вас сюда привело? Почему Вы плачете? — Множество вопросов, сразу на которые малыш Хуань, почему-то, не может ответить. Они будто пролетают птицами мимо него, а он лишь смотрит в звёздные глаза. Что-то внутри не хочет, чтобы тёплые руки его отпускали. Но они, к большому сожалению, это делают и часть Лань Сичэня утробно воет, будто потеряв что-то далёкое, что только нашли… — Я…— А что отвечать? И почему ему, первому***
Шмыгая носом, Лань Хуань дошёл до цзинши Лань Чу - так представилась новая знакомая. Сичэнь, держась за чужую руку, внутри радовался тому, что он встретил её. Внутри было тепло и сладковато пахло какими-то травами или отварами. Повсюду, аккуратно, рядок к рядочку, каждый ряд на своей полочке, стояли всевозможные баночки. Каждая была подписана аккуратным почерком. В комнате также было множество свитков - будто наследник в библиотеку зашёл. Но каждый свиток, как и баночки, лежал на своём месте в шкафу и, видимо, различали их по цвету лент, которыми они были связанны – у каждого ряда был свой цвет. Девушка пригласила наследника за низкий столик у окна, откуда, о Небеса, как это удивило Сичэня, были видны почти все горы Гусу Лань… От вида захватывало дух. Хуань прекрасно знал, что Гусу Лань стоит на горе и вообще окружён ими, а из его окна тоже можно было увидеть прекрасные виды, но что бы настолько? Нет, такого Лань Хуань точно не ожидал, поэтому даже не заметил, как ему уже приготовили травяной чай для успокоения его ци. - Правда красиво? – Спросила девушка, садясь напротив, направляя свой взгляд туда же, куда смотрел мальчик. - Очень… - Откровенно заворожённый видом собственных территорий, Сичэнь выпил свой чуть горьковатый чай даже не заметив. Он легко включился в такую же лёгкую беседу, которая радовала и расслабляла Хуаня до такого, что колючки окончательно скрылись и он готов был рассказать Лань Чу обо всём! А потом она, будто заметив, что мальчик больше не зажат, не так печален, как на поляне, спросила у него что же случилось, в чём была причина его слёз. И он всё рассказал, чувствуя, как на душе резко становится легче. Он рассказал всё с новыми слезами на глазах, которые ласково вытирали и гладили по головке. Это было так приятно и нежно, что Сичэнь стал приходить к девушке почти каждый день.***
Целый день до этого он усердно тренировался с деревянным мечом и учился, игнорируя дядю. Хуань не был готов говорить с ним снова - было слишком больно. А после всех своих занятий он тихо убегал на женскую половину, в дом Лань Чу, где сидел до ужина. Сначала он всегда рассказывал ей про свой день, про успехи в тренировках и что учителя его хвалят, а она занималась какими-то своими делами и слушала его. Точно слушала. Сичэнь это чувствовал, ведь она тоже хвалила его, а потом рассказывала, что в этот день делала она. А после мальчик рассказывал ей что твориться у него на душе, про свои переживания и то, что к дяде он теперь не хочет подходить. Она не ругала – гладила по голове, много чего советовала ему и всегда говорила, что в первую очередь он должен быть счастлив, а всё остальное – не так важно. Целый месяц Лань Хуань так бегал к Лань Чу, и его колючки начали опадать. Он будто снова расцветал. Молодой господин Лань заметил, что теперь люди перестали от него отворачиваться, хоть он всё равно не хотел подпускать кого-попало к себе. Пару раз даже с дядей поговорил и тот его даже похвалил, потрепав по голове – Сичэнь готов был вознестись на Небеса от счастья. Дядя снова его заметил! Спустя целый месяц мальчик окончательно понял одну важную вещь, Лань Чу – его мама. Точно же мама. Кто ещё будет слушать все его разговоры, утешать, нежно гладя по волосам, всегда рассказывать обо всём что он спросит? Для себя Лань Сичэнь решил, что даже если эта женщина ему не родная, (хотя он не верил в это) - она его мама. Он никому её не отдаст. — Молодой Господин Л… — Хуань. — Неожиданно перебил мальчик, за что был награждён поражённым взглядом лилово-голубых глаз – раньше Сичэнь её никогда не перебивал: спрашивал что-то лишь когда она закончит предложение! Пробубнив себе под нос заветные для него слова, наследник отвернулся от мамы, пряча красные уши. — Зови меня так… — Хорошо, значит будет по-твоему, Хуань Девушка почти рассмеялась тому, как блеснули глаза мальчишки, как он засиял лишь от того, что его назвали по имени, но одновременно с этим сердце переполняло радостью за то, что у неё получилось заставить этого понурого, ещё совсем недавно колючего мальчишку улыбнуться и снова быть похожим на ребёнка своего возраста. Дети не должны страдать. И явно надо дать звездюлей одному очень умному Ланю за то, что он не попросил помощи! Давно пора, а то за месяц рассказов от Хуаня, у неё накопилось очень много вопросов и претензий к его дяде. Хуань чуть подумав о всём, что уже успел рассказать за месяц своей беготни в гости к маме, заметил что не сказал о том, каковым было одно из его «желаний»… Рассказать об этом было страшновато: пугала в первую очередь реакция звёздных глаз, по которым можно многое узнать. Но перед ним же мама, а это значит, что он может рассказывать ей всё-всё! — А…— Но вот только он собрался с мыслями и наконец решился открыть рот, то сказать ему никто ничего не дал. В цзинши влетел взлохмаченный адепт. Судя по тому, что у него была отдышка, а бегать в Гусу нельзя - случилось что-то ужасное, да и это подтверждалось тем, что он почему-то на женской половине. Но если говорить по правде, Сичэня в этот момент напрягло лишь то, что его перебили и не дали рассказать маме свою тайну. Он же только собрал всю волю в маленький кулак! — Дева Лань, простите! — Что ты кричишь? Ты не видишь, что тут Молодой Господин? — У второго юного господина Лань резко подскочила температура, вот господин Лань Цижэнь и попросил позвать Вас! Сердце Лань Сичэня будто встало. Теперь оно будто отказывалось биться дальше. Они же говорят про его…брата? У него температура? Но ведь он ещё совсем крохотный, подобное явно опасно для него! Неужели…неужели его желание, чтобы он ушёл - сбудется?… Холодный ужас окатил юного наследника, будто на него вылили целый таз воды из источника. Он ведь не хотел смерти брату! Нет, он злился на него, обижался за то, что тот забирает у него дядю, думал о тех, правда, ужасных вещах, но никогда не мог подумать, что они станут реальностью, что он…убьёт своего брата? Нет, нет, нет! Он не хочет этого! — Так. Иди скорее обратно и попроси проверить холодные ли у малыша конечности? Я скоро подойду! — Мама быстро начала собирать какие-то инструменты, свитки и пару разнообразных баночек в свою сумку. «Я не хочу убивать А-Чжаня, ведь старшие так не поступают!!»***
Лань Хуань тёрся у дверей в цзинши дяди и не мог зайти. Не мог просто встретиться с дядей, ведь понимал то, что сейчас с его братом - это его вина! Он пожелал младшему брату смерти и вот теперь он уходит, как и хотел Сичэнь… Слёзы, о которых мальчик теперь вспоминал лишь в тёплых объятиях, с новой силой потекли из красивых тёплых карих глаз. Вот только теперь его никто не обнимает и не гладит по головке. Он сел на корточки под дверьми, почти свалившись, обхватил себя руками, уткнув мокрое от слёз личико в твёрдые колени, умолял Небеса, что бы вместо Чжаня они забрали его, ведь именно он виноват в этом всём, ведь именно он не был хорошим старшим братом, каким обещал и хотел быть. Он нарушил свою клятву… — Заберите меня…Оставьте его…. — Куда забрать? — Рвздался знакомый женский голос над головой и Сичэнь нерешительно поднял свои мокрые глаза. Мама. Она присела на корточки рядом, мягко и очень аккуратно вытирая слёзы с его щёк своими тёплыми руками. — Ну что же ты снова плачешь, Хуань?… — Это моя вина… — Шепчет мальчик, пряча в руках своё лицо, не давая этим тёплым и уже родным рукам касаться его. Хуаню так стыдно перед мамой. Не хочется расстраивать её тем, что он желал избавиться от младшего брата. Но даже не смотря на стыд и страх реакции, он не может ей не рассказать, хотя морально не готов увидеть печаль и разочарование в сияющих глазах, что всегда излучали лишь одобрение и поддержку. — Я…Я так злился на Чжаня, что пожелал ему исчезнуть…и теперь он в опасности по моей вине… Он ожидал осуждения и опустил глаза на свои колени, лишь бы не видеть разочарованное чужое лицо. Но его лишь притянули и заключили в объятия, снова поглаживая по волосам, как и всегда, когда он плакал в домике мамы. — Глупый ты ребёнок. У твоего брата просто начали резаться зубки, вот температура и подскочила. Твои мысли тут никак не виноваты. — Она нежно гладит по голове до трепета в детской груди. Хаунь намертво схватился за маму не в силах оторваться от этого тепла, которым пропитана будто вся она. Как вообще можно быть настолько хорошим человеком? Разве он не заслужил сейчас осуждения и наказания просто за свои мысли? Во всех следующих её словах лишь поддержка, переживания и забота - никакого осуждения. - Хуань. Конечно подобные мысли с твоей стороны - плохо, но я знаю что у тебя твориться на душе, а ещё поражена какой ты смелый: готов был пожертвовать собой ради младшего брата…Настоящий старший брат! Мальчик не поднял головы от её плеча, лишь сильнее сжал маленькими пальчиками её накидку. Но Чу будто особой силой могла чувствовать, как покраснели уши этого глупенького ребёнка, и как гордо выступила его грудь вперёд. Такое дитя. Как бы он не хотел скрыть, но его точно радовало, что его назвали смелым и настоящим старшим братом. — Но также давай с тобой договоримся кое о чём? — Девушка продолжила только после того, как пара карих глазах взглянула на неё, с таким чистым детским доверием и интересом, с ещё мокрыми глазами, которые она вытерла рукавами накидки, не упуская возможности потискать розоватые пухлые щёчки. — Я никому не рассказываю об этом и это теперь наш маленький секрет, а ты больше никогда не поставишь свою жизнь ниже остальных? Ты всегда у себя должен быть на первом месте. Конечно Сичэнь ещё не совсем понимал значение этих слов, но дал клятву на мизинчиках с мамой, и она снова потрепала его по голове, будто похвалив и поддержав таким образом. В груди так приятно разливается тепло. В своём умиротворении мальчик не сразу замечает, что он уже стоит у дверей в спальню младшего брата, и в последнюю секунду успевает убежать за ноги мамы, хватаясь за подол её одежд. — Ох, Хуань. Думаю тебе стоит хотя бы раз увидеть своего брата) — Не хочу…Он…Он же забрал у меня дядю… - Мальчик просто не видит как сейчас выглядит, смотря на заветную дверь оленьими глазами, в которых на самом деле столько предвкушения и волнения, не понимает, что его желание, уже другое, более чистое и наивное - увидеть младшенького (которого он сам, кстати, до сих пор не хотел признать) - давно уже раскрыто. — Твой дядя всегда будет любить тебя. Просто сейчас он сильно устаёт. Так давай мы ему хотя бы сейчас немнооожко поможем?) Отказать её словам, сказанными с той тёплой материнской улыбкой - сравнимо с невозможным, и Лань Хуань нерешительно открывает бумажную дверь, где лежит его младший брат, над которым ещё недавно кружила его мама, и сидит дядя, потирающий виски. Мама чуть подталкивает его к Чжаню, а сама уходит подальше в сторону с дядей. Они о чём-то говорят, но Сичэнь не слушает - всё его внимание направленно на маленький комочек, лежащий на простыни перед ним, чья нижняя губа начинает подрагивать, намекая на скорые слёзы. — Ты чего? Собирался уже плакать. —шепчет Сичэнь чуть хмурясь, когда А-Чжань вдруг обратил на него внимание, раскрыв свои яркие и наивные цитриновые глаза, и потянул маленькие пухлые ручки к нему, хотя ещё мгновение назад был готов расплакаться. Мама сказала, что дядя устаёт, а значит ему снова будет трудно, если А-Чжань заплачет. И только поэтому Хуань даёт ему то, что малыш хочет - свою руку. Кажется, Сичэня прошибло молнией в тот момент, или ещё какой-нибудь неизвестной ему силой, ведь как ещё объяснить непонятное щемящее чувство в груди и то, что на пару мгновений он перестал слышать любые звуки вокруг себя, сконцентрировавшись лишь на малыше Чжане, что держал своими тёплыми маленькими и пухлыми пальчиками его ладошку и…улыбался. — Он улыбается мне. — Прошептал Хаунь, поражённо моргая своими глазками. Так вот что значит «быть старшим братом»? В его голове сейчас нет никаких других мыслей кроме того, что малыш Чжань узнал в нём брата, что теперь Сичэнь обязан оберегать этого мальчика. И он будет это делать. Он хочет этого! — Ага. Долго ему пришлось ждать своего старшего брата, вот он и рад тебя видеть) И только Цижэнь в тот момент не смог разглядеть на детском лице улыбку… Неужели он настолько уже устал, что не может различать эмоции четырёхмесячного ребёнка? Ну всё. Надо хотя бы один день выспаться, а то скоро имена племянников будет путать!***
Сичэню 5 лет и он старший брат одного милого и пухлого мальчика, что смог поразить Хуаня одной лишь улыбкой. Он готов защищать этого мальчика и помогать дяде заботиться о нём. Теперь Хуань сам ложится спать с младшим братом, укачивая его и держа за ручку до тех пор, пока Лань Чжань не уснёт, и он с радостью ловит поражённый взгляд дяди – его младший брат больше не плачет ночью! Вот она, сила старшего брата!***
Сичэню 7 лет и он каждый день слышит «старший брат» от своего двухлетнего брата, и это заставляет его грудь гордо выпячиваться. Да, он - старший брат! Он уже лучше понимает, что его мама для него лишь тётушка Лань, но он будет продолжать звать тётушку мамой в своих мыслях. Кстати, она всё чаще приходит к ним и кажется слишком сблизилась с дядей… Хм, возможно скоро он даже сможет поделиться той заботой, что дарит ему мама, и с младшим братом, но пока тот получает её от той тусклой женщины, которую дядя называет его родной мамой. Хм, Сичэнь не против, что он получает от неё больше внимания. Он рад, что и у брата есть та, кто его тянет за щёчки, а у него есть его тётушка Лань - мама!***
Сичэню 10 лет. У него уже сформировалась золотое ядро, и он лучший среди своих одногодок. Он всё также слышит «старший брат» каждый день, веря, что подаёт А-Чжаню лучший пример! Дядя с мамой всё чаще обнимаются. Кажется, между ними что-то происходит. Лань Сичэнь откровенно этому радуется, кружа младшего брата на руках, ведь тогда они смогут пожениться, и мама официально станет частью их семьи! Но, кажется, теперь у него появится ещё один младший, о котором надо заботиться и подавать хороший пример. У Хуаня появляется детское нетерпение вырваться: он хочет выяснить, докопаться до правды. Так что же его останавливает? Он хватает младшего брата, куда же без него, ведь они всегда теперь ходят вместе, сразу же после окончания своих занятий и отправляется на поиски мамы, что наконец вернулась после путешествия! У него точно появится новый младший, и Хуаню не терпится найти его или её!