Со смертью ничего не заканчивается

      Здесь всё было как обычно. Или почти как обычно. Блёклое и будто бы застывшее, в отличие от остального мира. В комнате мамы появился непривычный и несвойственный ей беспорядок: вещи растерянно разбросаны по разным углам и от их потерянного вида Люку становилось не по себе. Он никогда бы не подумал, что такое возможно и что хотя бы раз увидит нечто подобное, что будет стоять в центре знакомой комнаты и не узнавать её. Можно сказать, смотреть на мечущуюся и потерянную душу мамы, через её комнату.       Да и сама мама выглядела не очень хорошо, что уж скрывать: мягкие волосы взъерошены, лицо опухло от слез, да и сон женщины был неспокойным – над её головой распласталось темное, неприглядное облако. На прикроватной тумбочке Люк замечает свое фото, рядом с которым покоилась пухленькая рука мамы. А ведь раньше оно стояло на рабочем столе, думает парень и оглядывается на стол.       Всё это не способствовало нужному настрою и хорошему состоянию молодого призрака, и Юджин, глядя на друга, прекрасно это понимал. Видеть Люка таким не хотелось, как не хотелось и того, чтобы из-за этого бывший одноклассник не смог создать хороший сон, из-за чего мог и навредить живому и ещё хуже почувствовать себя. Поэтому необходимо было приступать к делу.       Ривер, будто бы прочитав мысли Юджина или же увидев то, как всё это влияет на их нового сотрудника, хлопает в ладоши, привлекая внимание и выводя из неприятных дум, и звонко произносит:       — Итак, давайте наконец приступим к тому, зачем мы сюда пришли! Сядьте передо мной, сейчас старшая сестра Ривер вновь расскажет вам о том, как создавать сны.       Девушка широко улыбнулась и замолчала, то ли ожидая чего-то, то ли выдерживая паузу. Ривер ставит руки в бока.       — Кажется, где-то я это уже видела. — усмехается она, глядя на Люка и сидящих по бокам от него Шона и Юджина. — Эх, какие воспоминания навевает. — качнув головой, снова хлопает в ладони. — Итак. Мы собрались тут, чтобы помочь Люку создать сон для его мамы, чтобы они смогли попрощаться и ей было бы легче справиться с утратой. И чтобы упростить задачу, я предлагаю воспользоваться тем же трюком с ароматом цветка.       — Ароматом цветка? — переспросил Люк, стараясь сложить слова "упростить" и "ароматом цветка" в одну цепочку.       Не то чтобы он не верил в свои силы или в опыт Ривер, но это казалось чем-то непростым.       — Всё верно, малец! — кивнула девушка. — Не волнуйся, ты со всем справишься, самое главное, чтобы ты сам был в порядке, иначе никак. Ну так что, мы начинаем, новичок?       Ривер скрестила руки на груди и ее губ коснулась ухмылка, Юджин понял, что девушка смотрит на него, и слабо улыбнулся. И правда, это немного погружает в прошлое...       Люк кивнул, уверенно и согласно, принимая условия и стараясь тоже поверить в то, что всё получится. Всё должно получиться.       — Хорошо. Тогда давай сначала попробуем создать цветок. — увидев, как округлились глаза юного призрака, девушка посмеялась: — Хееей, не смотри ты так! Я не прошу создать настоящий цветок, а только его образ, эфемерный сосуд, в который ты поместишь те чувства, которые могли бы придать твоей маме сил.       — Так бы сразу и сказала. — пробубнил Люк, мысленно подмечая, что даже с такой формулировкой проще воспринимать задачу не получилось.       — Учту. — кивает. — Поскольку у меня с цветами не особо ладится, то примером послужит Шон.       Здоровяк кивает и перенимает эстафету.       — Создать призрачный цветок, не так уж и сложно, поскольку на него не нужно тратить много сил и не нужно особых умений. — начал объяснять парень, стараясь донести до новичка свои знания понятными тому словами. — К тому же, такой цветок не просуществует дольше определенного времени, поэтому, подарить его на прощание смертному не получится, но его эффекта хватит на долго, всё зависит от того, сколько чувств ты в него вложишь.       Люк кивнул и нахмурился, стараясь переварить услышанное. В целом, пока всё было понятно и очень даже логично, новая, во многих смыслах, информация гладко укладывалась в сознание бывшего баскетболиста.       «Вот уж не думал, что такое бывает.» – хмыкает парень и смотрит на Шона, ожидая дальнейших слов.       — Чтобы создать его, тебе необходимо закрыть глаза и представить любой цветок, какой хочешь, а после, наполнить его тем, что считаешь нужным.       — Но как?       — Подумай о том, что ты хочешь в него вложить, попробуй почувствовать это и потом представь, как оно прямо из твоей души, через ладони переходит в цветок, ощути, как оно наполняет его. Не ограничивайся одним чувством, если хочешь вложить в него что-то ещё.       После этих слов Шон решает наглядно показать юноше всё то, о чем минуту назад говорил. Закрыв глаза, он расслабляется, поднимая руки ладонями вверх чуть ниже груди и держа их на небольшом расстоянии друг от друга. Сначала ничего не происходило, но потом над широкими ладонями здоровяка начала образовываться тень – силуэт будущего цветка, который пока оставался загадкой, но с каждой секундой приобретал всё новые детали и четкие очертания, наливался, пусть и слабым, цветом.       И вот, в руках цветочника образовалась красивая гортензия – обычная на первый взгляд, она слабо блестела, усыпанная редкими огоньками-блёстками и если, всё же, присмотреться, можно увидеть, что она время от времени становилась полупрозрачной, будто бы вот-вот могла исчезнуть. И правда – эфемерный сосуд.       Но это было не всё. Вскоре этот цветок-сосуд начал заполняться чем-то ярким и теплым, судя по красноватому оттенку сияния. От такого у Люка перехватило "призрачное дыхание" (если так можно описать это состояние в данной ситуации). Поверить, что это происходит наяву, всё ещё было сложно, но стоит признать, что принять это уже было намного проще, чем вперёд.       Здоровяк протянул Люку цветок, взяв который, спортсмен окончательно потерял дар речи – чувство тепла и уверенности, что исходили от этого цветка, будто бы были настоящими и словно взаправду согревали, даря утраченное со смертью такое настоящее и человеческое ощущение теплоты, наполняли подростка.       — Ты поймёшь, что сделал всё правильно, когда почувствуешь то, что сам же и вложил в свое творение. — добавляет здоровяк, замечая восхищённо удивлённое выражение на призрачно-бледном лице подростка.       Это и поражало и мотивировало попробовать самому, поэтому, когда Шон предложил Люку сделать это, юноша кивнул в знак согласия.       — Малец, — вдруг позвала юного призрака Ривер, — когда создашь цветок, представь его аромат. То, как он обволакивает тебя и всю эту комнату. Но постарайся не задерживаться, чтобы маме было легче расстаться с тобой.       Люк кивает, взглядом благодаря за помощь, но девушка только покачала головой, как бы намекая, что благодарить рано.       Выдохнув по привычке, бывший смертный закрывает глаза, приподнимает руки ладонями вверх и, расслабившись, старается как можно отчётливее представить веточку сирени, плотно усыпанную множеством маленьких фиолетовых цветов, с их нежными лепестками. Приоткрыв глаза, Люк замечает парящую над его руками желанную веточку, от чего юный призрак ощутил прилив радости и, прикрыв глаза, продолжил работать над сотворением призрачного цветка. Осталось только заполнить этот эфемерный сосуд.       Надеюсь, у меня всё получится, думает подросток, сосредотачиваясь на начинке творения.       Вложить то, что придаст маме сил. Какими чувствами можно поделиться с близким человеком на прощание? Учитывая то, что ты уже умер и этот человек уже потерял тебя? Точно не сожаления и боль.       Тепло. Согревающее и успокаивающее тепло. Бесконечная любовь за то, что она есть, и безмерная благодарность за её любовь, заботу и поддержку.       Да. Именно это. Мама должна знать, что с ним всё хорошо и что она была лучшей мамой. Что она навсегда останется ею для него.       Ощущая, как выбранные чувства постепенно окутывают его, Люк понял, что двигается в нужном направлении и поэтому, не открывая глаз, решает перейти к последнему шагу. Добавить завершающую деталь – запах.       Аромат сирени, напоминающий жасмин или ландыш, с лёгкой горчинкой... Мама любит этот запах и часто приобретает духи с ним. Постепенно слабый аромат будто бы заполняет всю комнату, при этом не становясь слишком резким и неприятным, а мягко окутывая помещение, погружая парнишку в фиолетовую дымку.       Открыв глаза, бывший баскетболист не замечает ни Шона, ни Юджина, ни Ривер. Да и маминой комнаты нигде не было, как и самой женщины, только лёгкий туман светло-фиолетового цвета, приятно ласкающий глаз. Фиолетовый. Любимый мамин цвет. Вновь выдохнув, поднимается на ноги и решает идти вперёд, надеясь отыскать маму.       Долго бродить не пришлось – уже минут через десять Люк наткнулся на стоящую к нему спиной Марту. Женщина что-то прижимала к груди, голова низко опущена, но не было ни всхлипов, ни подрагивающих плеч. Возможно, она не заметила изменений во сне, не увидела, что мрачная и давящая темнота сменилась успокаивающей сиренью.       — Мам? — зовёт женщину Люк, на что та реагирует не сразу, поэтому подросток решает повторить, после чего Марта наконец поднимает голову и с удивлением обнаруживает, что всё изменилось и нагнетающий кошмар сменился приятным сном. — Мама.       Кажется, Марта даже вздрагивает и после неуверенно поворачивается. С недоверием смотрит на фигуру сына, которая начала медленно приближаться. Люку хотелось побежать, но он не был уверен, что стоит это делать, вдруг это напугает её? Заметив же то, с каким опасением женщина смотрит на него, будто бы ожидая, что, вот-вот, и всё тут же изменится очередным кошмаром. Но ничего больше не менялось, только Люк стоял прямо перед ней и смотрел в её сухие глаза.       — Привет, мам. — дрожащая улыбка накрывает юношеские губы. — Это я, Люк. Прости, что ушел, так и не попрощавшись.       — Люк.. — одними губами лепечет Марта и, выпустив фотографию из рук, прижимает сына к себе и крепко обнимает. — Боже, Люк... — мамин голос начал дрожать, а слова чередоваться со всхлипами. — Я так хотела тебя увидеть и ещё хоть раз услышать твой голос.       — Я тоже. — выдавливает юноша, будто бы ощущая, как горячие слезы льются из его глаз а на горло давят рыдания. Боль от тоски и тяжести внезапно упала на грудь тяжелым грузом, грозясь проломить грудную клетку и выбивая весь кислород. Возможно это или нет – абсолютно не важно. Ничего не важно. Только мамины объятия и больше ничего, только этот запах сирени. — Безумно хотел.       Тебя так не хватает.       Сказать это очень хотелось, но Люк не мог. Выбирать слова нужно с осторожностью, если он не хочет случайно навредить или усугубить ситуацию.       — И вот, наконец нам это удалось. — чуть отстранившись, позволяет мягким маминым ладошкам утереть стекающие слезы. — Только, боюсь, это в последний раз. — Марта поджимает губы и кивает, как бы говоря, что она всё понимает. — Но я хочу, чтобы ты знала, что ты была самой лучшей мамой и навсегда ею для меня останешься. — он мягко касается женских рук. — Со мной всё будет хорошо. Пока я буду знать, что ты живёшь дальше, со мной всё будет хорошо.       Отпустив мамины руки, опускает взгляд на свои ладони и, сосредоточившись, заставляет появиться веточку сирени, после чего протягивает её матери.       — И я верю, что с тобой тоже, ведь я всегда буду рядом. В воспоминаниях, в твоём сердце... Ты будешь в порядке.       Марта осторожно, с любовью принимает подарок из рук сына и, ощутив, как все вложенные в него чувства начинают наполнять её, она нежно улыбается и вновь обнимает парня. Люк обнимает в ответ, так крепко, как только выходит.       — Буду. Я буду в порядке, сынок, я буду жить дальше, обещаю. Спасибо тебе, ты самый лучший сын во всём мире. Я люблю тебя.       — И я тебя мам. — вновь слабым голосом отзывается Люк, видя, как из-за слез всё вокруг оказывается размыто, а после их с матерью и вовсе окутывает множеством цветов.       Постепенно всё вокруг темнеет...