***
Разумеется, Волдеморт не поверит, если Гарри, совсем недавно ненавидящий его всей душой, вдруг начнет уверять Темного Лорда в своей преданности. Нет, действовать надо было очень осторожно. По-слизерински. Главное, что он должен был скрыть — это свое намерение убить ублюдка. Гарри дублировал свои мысли, дублировал самого себя, создавая, по сути, новую личность, очень похожую на себя настоящего, но все же немного другую: теперь он просто хотел выбраться отсюда, покинуть эту клетку, он сходил с ума от одиночества, которое сейчас ненавидел гораздо сильнее, чем убийцу своих родителей. Правду же он скрыл очень глубоко, на самом дне своего подсознания, под множеством ментальных щитов. Словно клад, закопанный в песок, а над ним — многие ярды мутной непрозрачной воды. Найти, конечно, можно, но это будет нелегко, и он должен сделать все, чтобы у Волдеморта не возникло такого желания. На подготовку ушло много времени, но наконец Гарри был готов. Теперь оставалось только дождаться Волдеморта. Кажется, его снова не было очень долго, и Гарри даже начал волноваться, что все было зря, и он может не прийти вовсе. Но однажды его разбудила обжигающая боль в шраме. Гарри подскочил, резко садясь на своем тюфяке и встречаясь взглядом с пронзительно-алыми глазами Волдеморта. Какое-то время они оба молчали, а затем Темный Лорд взмахнул рукой, создавая себе кресло, и, опустившись в него, погрузился в чтение. Все шло как обычно, вот только на этот раз Гарри намеревался нарушить уже ставший привычным распорядок. И как это сделать? Что сказать? Гарри кинул взгляд на Волдеморта, задержавшись на нечеловечески длинных пальцах: казалось, на темную обложку книги заползла пара огромных белых пауков. Голова раскалывалась от такой сильной боли, что на глаза наворачивались слезы. И это было проблемой: как он сможет сделать хоть что-то, если каждый раз в присутствии Волдеморта находится на грани обморока, теряя способность ясно мыслить? Гарри кашлянул и с трудом удержался от того, чтобы нервно хихикнуть — он сам себе напомнил Амбридж. Волдеморт никак не отреагировал. Гарри кашлянул еще раз, также безрезультатно. Внутри всколыхнулась злость на самого себя: да сколько же можно хлопать глазами, не решаясь открыть рот?! Но с другой стороны, вряд ли Волдеморт обрадуется, если его отвлекут от чтения. Тем более Гарри все равно понятия не имел, что ему сказать. Время тянулось, липкое и бесконечное, словно растаявшая ириска. Но вот Волдеморт наконец-то захлопнул книгу. — Почему проклятая змеюка не корчится от боли каждый раз, когда ты оказываешься рядом? — тут же выпалил Гарри. — Что, прости? — холодно переспросил Волдеморт, вскинув на него свои алые глаза. — Я про Нагини. Она ведь тоже крестраж, так почему она не мучается из-за этой связи? — А тебе надоело испытывать боль, Гарри Поттер? — вкрадчиво произнес Волдеморт. Его рот изогнулся в издевательской усмешке, и ладони Гарри сами собой сжались в кулаки. — Нет, я просто подумал, что это странно. Какое-то время Волдеморт молчал. Гарри уже решил, что он не ответит, но тут Темный Лорд все же заговорил: — Полагаю, это связано с теми обстоятельствами, при которых ты стал крестражем. Я ассоциируюсь у осколка моей души с опасностью, он чувствует меня, и я его пугаю, поэтому он защищается. Гарри нахмурился и, отведя взгляд от Волдеморта, обратился внутрь себя, к их связи, которая сейчас вибрировала, точно туго натянутая струна. Паразит внутри него бился в истерике: его тянуло к Волдеморту, словно манящими чарами, а он сопротивлялся и изо всех сил отталкивал своего носителя от источника опасности. Гарри похолодел, вспомнив, как Волдеморт напал на него, когда они летели от дома Дурслей: тогда его волшебная палочка сама собой выпустила заклинание, спасшее ему жизнь. Он думал, что дело было в палочке, но ошибся: это крестраж спас их обоих от Волдеморта. Какая ирония… — Он не знает, — медленно произнес Гарри. — Не знает, что он — это ты. — Ты его чувствуешь? — спросил Волдеморт, и Гарри уловил в его ледяном голосе нотки интереса. — И каково это? — Мерзко, — честно ответил Гарри и невольно напрягся, ожидая Круциатуса, но Волдеморт лишь усмехнулся. — Разумеется, он не знает, — произнес он. — Особенность живых крестражей в том, что у них нет собственного сознания, иначе он давно бы захватил твое тело, поглотив твою жалкую и слабую душонку. Волдеморт сделал небольшую паузу, и Гарри понял: он ждет от него ответного оскорбления, после чего и начнется очередная пытка, которой обычно заканчивались все их разговоры. В направленном на него взгляде багряных глаз медленно разгоралось садистское предвкушение. Гарри молчал, думая о том, остановит ли Темного Лорда отсутствие формального повода. Вряд ли ведь он, судя по всему, уже настроился… Волдеморт встал и легким взмахом руки развеял свое кресло. — И да, Гарри, имей в виду, что мерзость — явно неподходящее определение для того, кого тебе следовало бы боготворить. Ведь только благодаря ему ты до сих пор дышишь, — вкрадчиво заявил он перед тем, как раствориться в воздухе.***
Гарри сидел, опершись спиной о каменную стену, и с трудом сдерживался, чтобы не обхватить руками голову, которая снова разрывалась от боли. Он покосился на высокую фигуру Волдеморта, а затем закрыл глаза, обратившись внутрь себя. «Он нам не враг, — мысленно произнес Гарри обращаясь к крестражу, и с трудом сдержал рвущийся наружу нервный хохот. — Он не сможет тебя забрать. К сожалению. И он тебе не навредит. Только мне, но ты будешь в безопасности. Не надо нас от него защищать». Крестраж затих, будто прислушиваясь к его словам. Точно зверь. Самый отвратительный и противоестественный зверь на свете. Гарри не сдержал дрожь отвращения, но продолжил свой внутренний монолог. «Успокойся. Ты мне мешаешь, ясно? Он не угроза. Напротив, он — единственный, кто хочет, чтобы ты жил». Крестраж странно дернулся и вдруг… Боль ушла. Схлынула, точно приливная волна, оставив после себя дрожь во всем теле и очень странное ощущение, словно по его венам пробегали электрические разряды. Гарри медленно выдохнул и открыл глаза. Он впервые смотрел на Волдеморта и не корчился от боли. Это было очень непривычно, неправильно: как если бы Снейп внезапно стал деканом Гриффиндора, а Альбус Дамблдор — темным магом. Волдеморт поднял глаза от книги, встречая его взгляд. — У меня получилось! — зачем-то сообщил ему Гарри, поднимаясь на ноги. — Вижу, — с усмешкой ответил Волдеморт. — Что ты ему сказал? Гарри сделал несколько шагов к разделяющей их решетке. Боли не было. — Что мы не должны от тебя защищаться. — И он поверил в столь очевидную ложь? Или… — Волдеморт медленно окинул его насмешливым взглядом, — ты и правда так думаешь? Гарри замер: вот он, — шанс, либо начать задуманную им чудовищную игру, либо оставить все, как было. — Я думаю, что у нас с твоим крестражем все равно ничего не получается, — тщательно подбирая слова, ответил Гарри. — Мы не можем от тебя защититься. И я просто… Просто устал от этого бесконечного кошмара. Волдеморт встал и, пройдя сквозь решетку, вдруг оказался так близко, что Гарри быстро сделал несколько шагов назад, почти упершись спиной в каменную стену. — Должен ли я понимать это как запоздалую и уже ненужную мне капитуляцию? — издевательски усмехнувшись, протянул Волдеморт. — Я… я об этом не думал, — пробормотал Гарри. — Да неужели? — алые глаза угрожающе прищурились. — Солжешь мне еще раз — получишь Круциатус. Черт! Все развивалось слишком стремительно: так, будто Гарри летел на метле и хотел лишь немного снизиться, а вместо этого внезапно сорвался в крутое пике. — Хорошо, думал! Я не могу так больше, — процедил он, со свистом втянув воздух сквозь сцепленные зубы. — Ты победил. Гарри произнес это и мимоходом удивился, что его не поразила молния, и, кажется, даже небо не обрушилось на землю. Он отвел взгляд, не в силах смотреть на Волдеморта. — Подойди, — раздался ледяной голос, и Гарри вскинулся, потому что это был очевидный приказ. Он глубоко вздохнул. Несколько шагов, которые он сделал, чтобы приблизиться к Волдеморту, показались Гарри такими трудными, точно к каждой его ноге было привязано по тяжелой металлической гире. Он замер, глядя на плясавшие на стенах причудливые тени, порожденные неровным светом факелов. — Смотри на меня, — произнес Волдеморт, и Гарри резко перевел взгляд на жуткое белоснежное лицо, твердо встретив взгляд нечеловеческих глаз. И, разумеется, он увидел в них именно то, чего так боялся: несмотря на напускное равнодушие, Темный Лорд ликовал. — Знаешь, Гарри, кажется, договариваясь с осколком моей души, ты кое о чем не подумал, — задумчиво сказал Волдеморт и, протянув к нему руку, отвел в сторону спадавшие на лоб волосы, открывая шрам. Не ожидавший подобного Гарри с трудом удержался от того, чтобы шарахнуться прочь. Ледяной палец Волдеморта коснулся его кожи, и он вздрогнул: это было похоже на то, как жалит вылетевшая из камина маленькая огненная искра. — Больно? — с наигранным издевательским участием осведомился Темный Лорд. — Нет, — выплюнул Гарри. «Убери от меня свои руки, ублюдок!» — яростно подумал он. А в следующую секунду его накрыла волна обжигающей боли. Это был не Круциатус, какое-то другое заклинание, от которого Гарри показалось, будто в его тело одновременно воткнулось множество остро заточенных игл. Перед глазами потемнело. Боль была сильной, но стремительной, словно бросок ядовитой змеи. Мгновение спустя она отступила, и Гарри понял, что он не иначе как чудом умудрился удержаться на ногах. — Не стоит так громко думать о том, что может мне не понравиться, — мягко произнес Волдеморт. — Прежде, чем ты прервал меня, Гарри, я хотел сказать о том, что раньше в моем присутствии ты испытывал боль, а я чувствовал ее, когда пытался проникнуть в твое сознание. Но теперь боли нет. Для нас обоих. Гарри не успел среагировать: Волдеморт стремительно ворвался в его мысли. Его окклюменторные щиты разлетались один за другим, точно хрупкие деревянные плотины, сметенные огромным цунами. Темный Лорд по-хозяйски расположился в его сознании, бегло просматривая чужие воспоминания. И Гарри никак не мог ему помешать — он был вынужден беспомощно наблюдать, как Волдеморт узнает о его мыслях, сомнениях и о принятом им решении. Обо всем, кроме одного: поверхностно и пренебрежительно изучая воспоминания своего пленника, Темный Лорд не уловил в них никакого подвоха, не почуял то, что Гарри скрыл от него столь надежно, что сейчас и сам об этом не помнил. Волдеморт покинул его сознание, и, вернувшись в реальность вслед за ним, Гарри понял, что ледяные пальцы Темного Лорда сжимают его подбородок, фиксируя, словно металлические тиски. Острые ногти неприятно царапали кожу. — Так вот, что ты замыслил, Гарри Поттер, — медленно произнес Волдеморт, отпуская его. — Кто бы мог подумать… Что бы на это сказали твои родители? Все внутренности Гарри точно ошпарило крутым кипятком. — Понятия не имею. Не довелось узнать их достаточно близко, — процедил он. — Вероятно, они бы меня осудили, но я хочу жить. И нет, мое существование сейчас — это не жизнь, а пытка, и ты прекрасно об этом знаешь. — Неблагодарная дрянь, — лениво протянул Волдеморт, но в его глазах Гарри уловил искорки недоброго веселья. — И на что ты рассчитываешь?.. Нет, я, разумеется, не против, но вряд ли тебе это поможет. — Что, так же нереально, как пережить Аваду Кедавру? — не сдержавшись, спросил Гарри. На одно краткое мгновение лицо Волдеморта исказилось в гримасе ярости и обжигающей лютой ненависти. — Надо сказать, пока у тебя не очень получается следовать своему гениальному плану, — вкрадчиво заметил он. — Может, мне стоит оставить тебя на несколько лет, и тогда в следующий раз выйдет лучше? Гарри затопила ледяная волна почти первобытного ужаса. Это не было пустой угрозой, он чувствовал, что сейчас Волдеморт и правда может уйти, на долгие годы оставив его сходить с ума в абсолютном одиночестве, без всякой надежды выбраться из этой тюрьмы. А его друзья тем временем будут умирать один за другим. — Нет! — вырвалось у него, и Гарри машинально шагнул вперед, почти вплотную к Волдеморту, с трудом остановив себя, чтобы не вцепиться в угольно-черную ткань его мантии, силой удерживая Темного лорда на месте. — Нет? — насмешливо переспросил Волдеморт, приподняв отсутствующую бровь. — Уверен? Вероятно, это пошло бы тебе на пользу. Знаешь, люди, подобные тебе, рядом со мной обычно не выживают. Я не терплю эту напускную браваду, то, как насекомые вроде тебя пытаются казаться большим, чем вы есть на самом деле. В то время, как вы считаете, что смело бросаете мне вызов, я слышу только назойливое жужжание. — Я не бросал тебе вызов, — Гарри глубоко вдохнул воздух, пропитанный ледяной магией Темного Лорда. — Не сейчас. — Я знаю, — мягко ответил Волдеморт. — Но, видишь ли, одного твоего тона достаточно для того, чтобы отрезать тебе голову. От своих последователей я требую уважения и абсолютной, полной покорности. Как считаешь, могу ли я потребовать того же и от тебя? Гарри прерывисто вздохнул, чувствуя себя так, словно он замер на краю пропасти, собираясь сделать шаг в бескрайнюю бездну. Убийца его родителей стоял так близко… На мгновение у Гарри мелькнула мысль о том, чтобы броситься на него, вцепиться зубами в шею и рвать, давиться ядовитой кровью, но перегрызть сонную артерию… — Да, вы можете, — глухо произнес он. — Мой Лорд.