***
Он оказался прав: кажется, прошло совсем немного времени, и Волдеморт вновь возник в его темнице. Как обычно, вопреки всем правилам, Лорд аппарировал абсолютно бесшумно — просто в какой-то момент соткался из непроглядной тьмы за пределами железной решетки, словно был частью этого мрака. Гарри замер посреди своей камеры, пристально глядя на него и не зная, что сказать. Раньше в присутствии Волдеморта он страдал от ужасной боли, обволакивавшей все вокруг кровавым туманом, но сейчас ее не было, и Гарри впервые по-настоящему почувствовал, насколько велика сила, которую излучал его враг. Она расходилась от его фигуры бурными волнами, тяжелая, подавляющая. Даже от Дамблдора Гарри чувствовал подобную мощь лишь однажды: в пещере, когда директор огромным напряжением сил сжег сотни инферналов. Впервые Гарри понял, что испытывали остальные волшебники, оказываясь рядом с Волдемортом. И это было чудовищно. — Здравствуй, Гарри, — высокий и чистый голос Волдеморта заполнил камеру, звуча, казалось, отовсюду, точно обвивая металлическими цепями. Гарри хватило только на то, чтобы дернуть головой, отрывисто кивая. В алых глазах Волдеморта вспыхнуло угрожающее пламя. Он стремительно приблизился, пройдя сквозь решетку, и Гарри потребовалась вся сила воли, чтобы не отступить. — Как по-твоему, чего я от тебя жду? — холодно спросил Волдеморт. — В те разы, когда ты пробирался в мое сознание, тебе приходилось видеть, как меня приветствуют мои сторонники? О да, Гарри приходилось. К горлу тут же подкатила тошнота, во рту появился горький привкус желчи. — Разве они мне кивают? — обманчиво-спокойно продолжил Волдеморт. Гарри судорожно сглотнул. Он чувствовал, что задыхается, точно его горло и легкие были забиты песком. — Позволь напомнить, что это нужно тебе, а не мне, — вкрадчиво произнес Волдеморт. — С моей точки зрения, ты прекрасно смотришься в этой клетке, даже продолжая огрызаться. — Я понимаю… милорд, — глухо ответил Гарри. Он не мог пошевелиться, будто все его тело сковала толстая корка льда. — Или ты ждешь приказа? Ждешь, чтобы я указал, где теперь твое место? — рот Волдеморта изогнулся в глумливой усмешке. — Что ж… Его магия сгустилась вокруг Гарри, давящей тяжестью ложась ему на плечи. — На колени. «Это не по-настоящему. Ты просто играешь роль», — прошептал еле слышный голос в глубине его подсознания, и Гарри, задержав дыхание, медленно опустился на холодный каменный пол. Волдеморт молчал, но Гарри чувствовал его мрачное удовлетворение. Раздался тихий шорох мантии: Темный Лорд неспешно обошел вокруг него, точно акула, кружащая около своей жертвы. Гарри ощущал на себе тяжелый изучающий взгляд, и его мелко потряхивало от унижения. Холодные неестественно длинные пальцы с острыми ногтями подцепили его под подбородок, заставляя запрокинуть голову. — Дыши, — насмешливо приказал Волдеморт, и Гарри резко глотнул разреженный воздух, наполненный чужой магией. Только сейчас он понял, что все это время действительно почти не дышал. Небрежным взмахом руки Волдеморт наколдовал себе кресло и царственно опустился в него. — Ну что ж, Гарри Поттер, расскажи мне о чем-нибудь, — протянул он. Гарри похолодел, понимая, что сейчас Волдеморт наверняка начнет расспрашивать его про Орден Феникса. — О чем? — тихо спросил он. Нет, он не выдаст никого из своих, даже если это будет означать, что ему придется провести остаток жизни в этой камере! — Ну, допустим, про своих магглов. Неужели они были настолько хорошей семьей, что ты поверил в то, что они люди, такие же, как мы? Гарри изумленно округлил глаза, даже не сразу сообразив, что речь идет о Дурслях. — Вообще-то нет, — медленно произнес он. — Они были ужасны. Волдеморт вскинул отсутствующие брови. — Расскажи, — приказал он, откидываясь на спинку своего кресла и снисходительно глядя на Гарри сверху вниз. — Они не любили магию, — коротко ответил Гарри. — И не любили меня. Волдеморт скупо повел узкой ладонью, лежащей на подлокотнике кресла, давая ему знак продолжать. Гарри так сильно сжал зубы, что на скулах заходили желваки: он надеялся, что больше ничего говорить не придется, но, видимо, Волдеморт собирался сполна насладиться историями о его несчастливом детстве. — Что же, извольте, милорд, — процедил он. — До одиннадцати лет я, милорд, жил в чулане под лестницей. Я не знал, что волшебник: мне говорили, что мои родители были пьяницами, которые разбились в автомобильной аварии. Дурсли относились ко мне, как к человеку второго сорта, никогда не считали меня частью своей семьи. Волдеморт слушал его со спокойным равнодушием, и Гарри вдруг понял, что он первый, кто пожелал узнать подробности его взаимоотношений с родственниками. Обычно волшебники только искренне поражались, когда понимали, что Дурсли терпеть не могут своего племянника, но не стремились узнать больше. — Почему ты не поставил их на место? — холодно спросил Волдеморт. — Допустим, в детстве тебе не хватало сил, чтобы управлять своей магией, а после — ума, чтобы обойти Надзор. Но ты же мог использовать зелья. — Я… даже не думал об этом: когда я стал старше, они перестали меня трогать. Так что я просто проживал с ними один летний месяц, и все. — И тебе не хотелось отомстить? Гарри хищно оскалился в ответ: — Нет, милорд: я испытывал такое желание, но оно было направлено отнюдь не на Дурслей. Волдеморт усмехнулся: — Приятно осознавать, что я — единственный, кто занимал твои мысли. — Не единственный: еще Беллатрикс Лестрейндж. И Снейп. — А как же Хвост? Что ты почувствовал, когда он умер у тебя на глазах? Гарри замялся, не зная, что ответить: он вообще забыл о смерти Питера Петтигрю — слишком уж стремительно и страшно развивались дальнейшие события. А в следующий миг Волдеморт проник в его сознание. Гарри тут же создал ментальный щит, рефлекторно, почти неосознанно: видимо, за время своего заключения он достиг даже больших успехов в окклюменции, чем ему казалось. Еще в прошлую их встречу Волдеморт продемонстрировал, что за секунду может уничтожить его защиту, но сейчас Темный Лорд не спешил этого делать: — Как невежливо, Гарри, — холодно произнес он. — Не хочешь впускать меня в свои мысли? Неужели тебе есть что скрывать от своего хозяина? Гнев заволок сознание Гарри бордовой пеленой. — Ты мне не хозяин! — выплюнул он прежде, чем успел прикусить язык. — Нет? — мягко переспросил Волдеморт. — Тогда почему ты стоишь передо мной на коленях? Гарри сжал кулаки с такой силой, что ногти впились в кожу. — То, что я признал вашу победу и назвал вас своим Лордом еще не значит… Острый кончик бузинной палочки уперся ему в горло, и Гарри осекся, глядя в безжалостные алые глаза напротив. — Круцио! Гарри захлестнула волна невыносимой, запредельной боли от которой, казалось, плавились даже кости. Когда действие заклинания наконец-то прекратилось, Гарри обнаружил себя лежащим на полу, но, прежде чем он успел пошевелиться, его шею словно обхватила невидимая рука и, вновь вздернув его на колени, протащила обратно к ногам Волдеморта. — Я думал, ты уже понял, что я не приемлю компромиссов и не заключаю сделок, — Темный Лорд продолжил их разговор в прежней издевательски-спокойной манере. Так, будто бы ничего не случилось. Так, будто бы Гарри не трясло из-за пережитой боли, а у него во рту не стоял омерзительный привкус желчи и крови. — От своих сторонников я требую полной покорности и безоговорочного подчинения. Я поставил на колени десятки волшебников из древнейших и благородных родов — тех, у кого было все: деньги, сила и власть, тех, кто считал себя королями. Пока не появился я. И ты думал, что с тобой все будет по-другому? Да ты должен умолять меня о том, чтобы я относился к тебе также, как к остальным, Гарри Поттер! Подумай над этим, очень хорошо подумай, потому что терпение Лорда Волдеморта не безгранично. Гарри не успел ничего ответить: в следующий миг Темный Лорд растворился в воздухе, а секунду спустя исчезло и сотворенное им троноподобное кресло.***
«Ты все испортил! — зло процедил голос в голове Гарри. — Ты же знал, чего Волдеморт от тебя потребует, и знал, что он ни на гран не верит в твою искренность, так какого Мордреда поддался на его провокации?! Ты должен был сделать все, чтобы убедить его в том, что он сломал тебя до того, как это произойдет на самом деле! Ты должен убедить его выпустить тебя! Или гордость для тебя важнее победы?» — Иди на хер! — прошептал Гарри. «Раз уж ты решился на это, то надо найти в себе силы идти до конца» — не унимался внутренний голос, та самая «вторая личность», которую он создал при дублировании воспоминаний. Гарри припомнил умное словечко из лексикона Гермионы — «альтер эго». И оно у него получилось удивительно паскудным. Хотя, стоило признать, правда была на стороне двойника. Но Мерлин великий, как же это было тяжело, как противно! Гарри никогда не был приспособленцем, никогда не умел вовремя промолчать и не собирался этому учиться! «Я все сделаю за тебя», — вкрадчиво прошептал внутренний голос. «Ты — это я», — разражено подумал Гарри в ответ. Хотя… Почему бы не представить, что это не так?***
Волдеморта не было так долго, что Гарри начал бояться, не решил ли он исполнить свою прошлую угрозу оставить его в полном одиночестве на несколько лет. Поэтому, когда в камере наконец-то возникла высокая худая фигура его врага, Гарри даже не удивился тому, что первой эмоцией, которую он испытал, было облегчение. Волдеморт взглянул на него — и Гарри перестал быть собой, натянул чужую личину, позволил своему альтер эго выйти на поверхность. — Мой Лорд, — произнес он, опускаясь на колени. — Оказывается, у тебя есть и положительные качества, — с усмешкой заявил Волдеморт. — Забавно, но, кажется, ты относишься к той категории людей, которые даже после Круциатуса рады меня видеть. Он поддел Гарри волшебной палочкой под подбородок, заставляя запрокинуть голову. — Не боишься? Я ведь могу считать, что твое наказание за прошлую дерзость было недостаточным. Возможно, тебе не помешает еще немного боли? — Как вам будет угодно, милорд, — ответил Гарри, потому что знал: именно это Волдеморт и хочет услышать. — Да, вероятно, ты все-таки не безнадежен, и однажды научишься, как именно тебе следует себя вести в моем присутствии, — удовлетворенно произнес Темный Лорд. — Еще бы не убить тебя в процессе… Он легко вздохнул и внезапно провел рукой по голове Гарри, пропуская между пальцами угольно-черные пряди. И тому потребовалось несколько секунд, чтобы осознать: Волдеморт его погладил. Как собаку. Гарри вспыхнул, его скрутило от смеси стыда, ужасного унижения и чего-то еще, неописуемого, но душного и отвратительного. Темный Лорд в ответ на его пораженный взгляд только весело усмехнулся, усаживаясь в свое кресло. — Ну что ж, давай попробуем еще раз, — вкрадчиво произнес он. Усилием воли Гарри не позволил себе выставить окклюменторный щит, оставляя разум открытым. А в следующее мгновение Волдеморт проник в его мысли. Гарри думал, что он захочет увидеть смерть Питера Петтигрю, но, видимо, Темный Лорд успел об этом забыть: он лениво перебирал воспоминания одно за другим, точно листал не сильно интересную книгу. Похоже, он вовсе не стремился найти в чужом сознании что-то определенное, даже информацию об Ордене Феникса, а просто демонстрировал свою власть. — В твоих мыслях слишком много грязной крови, — укоризненно заметил Волдеморт, когда в одном из воспоминаний в очередной раз мелькнуло лицо Гермионы. — Она — мой друг, — ответил Гарри. — По крайней мере, раньше была. Волдеморт только брезгливо поморщился, наконец-то оставив его мысли в покое. — Можно задать вопрос? — спросил Гарри, настороженно глядя на Темного Лорда. Волдеморт покровительственно кивнул, давая ему знак продолжить. — Почему вы так ненавидите магглорожденных? — выпалил Гарри. Не то чтобы ему действительно было до этого дело, но, раз уж он собирается сделать вид, будто хочет перейти на сторону Волдеморта, очевидно, все-таки стоило продемонстрировать интерес к его идеям. — Неужели ты не читал газет? — усмехнувшись протянул Темный Лорд. — Помнится, там печаталось немало агитационных материалов. — Вы сказали «печаталось», — медленно произнес Гарри. — А сейчас уже нет? Неужели это из-за того, что прошло слишком много времени, и теперь неравенство магглорожденных воспринимается как нечто само собой разумеющееся?! — А сейчас ты в любом случае газет не читаешь, — в голосе Волдеморта сквозила неприкрытая издевка. — Вы делаете это специально! — воскликнул Гарри. — Чтобы я не понимал, как долго тут нахожусь! В камере резко стало очень холодно, и Гарри почувствовал, как по коже пробежали противные мурашки. — Смени тон! — отрывисто бросил Волдеморт, резко, точно плеткой хлестнул. — Простите, — выпалил Гарри, — милорд. Я не хотел. Волдеморт вздохнул, будто бы утомленно. В камере повисла напряженная тишина. — Еще вопросы? — через какое-то время холодно спросил Волдеморт. Гарри понимал, что рискует разозлить Темного Лорда еще сильнее, но, с другой стороны, он мог бы закончить это разговор в любой момент, если бы захотел. А отступить сейчас было бы однозначным проявлением малодушия. — Вы правда думаете, что магглорожденные крадут магию у волшебников, мой Лорд? — осторожно спросил он. — По-твоему, я похож на идиота? — раздраженно ответил Волдеморт. — Нет, я так не думаю. Но я убежден, что от таких созданий как магглы, на свет не может появиться ничего приличного. Кроме того, грязнокровки в среднем слабее чистокровных волшебников или полукровок. И ты никогда не увидишь сильного волшебника, рожденного от двух грязнокровок или от грязнокровки и маггла. — Гермиона всегда была сильнейшей волшебницей на нашем курсе! — тут же вскинулся Гарри. — Ни один из чистокровных магов и рядом не стоял! Едва эти слова вырвались у него изо рта, он испуганно прикусил язык, проклиная свою несдержанность, но было слишком поздно. — Неужели? — спокойно спросил Волдеморт. — В таком случае, возможно, мне стоит познакомиться с ней поближе… Впервые за время его заключения Гарри охватил настолько леденящий ужас. — Нет! — воскликнул он. — Прошу вас, не надо! — Да и о крестражах моих она знает, — задумчиво продолжил Волдеморт, будто не слыша его. — Найти, разумеется, не сможет ни она, ни кто-либо еще, но все же… Окружающий мир стал зыбким, нереальным, точно театральная декорация. Сердце забилось так быстро и сильно, что, казалось, вот-вот проломит грудную клетку. Что же он натворил?! Из-за него Гермиона и до этого была в огромной опасности, но, если Волдеморт лично начнет за ней охоту… Гарри впервые почувствовал желание упасть перед Темным Лордом на колени — проблема была в том, что он и так на них стоял. — Я вас умоляю, — вмиг севшим голосом произнес он и, склонившись, поцеловал край черной тяжелой мантии Волдеморта. — Я сделаю что угодно, все, что вы скажете… — Очаровательно, Гарри, просто очаровательно, — весело ответил Темный Лорд. — И после этого вы утверждаете, что привязанность к другим людям — это не слабость? Он вновь запустил руку в его волосы, больно сжимая и притягивая ближе: — Конечно, ты сделаешь все, что я скажу, пусть не сейчас, но очень скоро. Но ты сделаешь это не для того, чтобы выторговать у меня чью-то жизнь. — Пожалуйста… — прошептал Гарри. Мерлин великий, кого он умоляет? Да Волдеморт будет только счастлив причинить ему как можно больше боли! — Не совсем, — ответил Темный Лорд, очевидно, вновь читая его мысли, которые Гарри, поддавшись панике, больше не мог контролировать. — Если бы ты был моим врагом, то да, несомненно, все было бы именно так. Ледяной голос Волдеморта был пропитан неприкрытой насмешкой: — Но мы же больше не враги, верно? Гарри ненавидел себя за надежду, ослепительно-ярко вспыхнувшую в его груди. Неужели… — Будем считать, что ты меня уговорил. Разумеется, если твоя грязнокровка попадется на противозаконной деятельности, она за это ответит. Но я не буду открывать на нее охоту. Чего Гарри не ожидал, так это того, что кроме огромного облегчения он внезапно ощутит вспышку благодарности. Он прекрасно понимал, насколько противоестественно и нелогично это чувство, но ничего не мог с собой поделать. Да и стоило ли? Он ведь должен сделать все, чтобы Волдеморт не передумал. Гарри заглянул в алые глаза Темного Лорда: — Спасибо, хозяин, — произнес он. Через их связь Гарри ощутил мрачное торжество Волдеморта и что-то еще, отголосок какого-то чувства, тревожного, тяжелого… Оно исчезло прежде, чем Гарри успел его осознать. Волдеморт моргнул, будто слегка удивленно, и, откинувшись на спинку своего кресла, окинул Гарри пристальным взглядом — так, словно впервые увидел. — Что же, Гарри Поттер, полагаю, на сегодня мы закончили, — протянул он за мгновение до того, как раствориться в воздухе. Гарри прерывисто вздохнул, закрыв лицо руками. Теперь так будет всегда? С каждым разом, с каждой встречей с Волдемортом он будет падать все ниже? И к тому моменту, когда он сможет выйти отсюда… что от него вообще останется? Но зато теперь он знает: Гермиона жива, она на свободе! Конечно, если Волдеморт не решил разыграть перед ним изощренный спектакль, но думать об этом было слишком страшно. Нет, с Гермионой все хорошо, и когда Гарри выйдет отсюда… то как он сможет прийти к друзьям и рассказать о том, что с ним происходило? «Я втерся в доверие к Волдеморту, ползая перед ним на коленях. О, и можно я буду называть его хозяином? Мне теперь так привычнее». Гарри зарычал, изо всех сил ударив кулаком в каменную стену, но даже не почувствовал боли. Нет, если Волдеморт выпустит его из этой камеры, он не сбежит! Он останется рядом с ним и будет выжидать нужного момента, чтобы исполнить Пророчество! Он вернется к друзьям с победой и никак иначе! Вернется, когда все, на что ему придется пойти, станет уже неважным, и никто не посмеет обвинить его в предательстве. И уже после они все вместе найдут остальные крестражи и уничтожат их. А когда останется только сам Гарри… Возможно, все-таки есть способы вытащить из него эту мерзость. После смерти Волдеморта у них будет достаточно времени, и если они не найдут ответов в Британии, то, возможно, отыщут их в других странах. В конце концов, с ним будет Гермиона, которая наверняка что-нибудь придумает! И все будет хорошо.