***
После того, как нервное возбуждение немного утихло, Гарри охватил стыд. Он терзал его, кусая множеством острых зубов, изводил ехидным шепотом: «Правильно Волдеморт тебя назвал: ты же на него вешался! Ты сам ему предложил, ты ответил на его поцелуй… Тебе это нравится, да? Нравится мысль о том, чтобы переспать с убийцей твоих родителей?» — Нет! — обхватив голову руками и сжав зубы так, что казалось, они вот-вот раскрошатся, процедил Гарри. И продолжил про себя: «Нет, не нравится! Но лучше уж так!» Навстречу Волдеморту Гарри толкали злость и страх. Он не хотел дрожать перед ним, словно испуганная девица, не хотел доставлять ему такое удовольствие. Нет, раз уж Гарри решил, что пойдет на это, то он по крайней мере сделает это на своих условиях. Призрачная иллюзия добровольности. И еще более призрачная иллюзия контроля. Гарри напоминал себе приговоренного к казни, который стремительно поднимается на эшафот, желая только, чтобы все скорее закончилось, и не собираясь развлекать своего палача бесполезным сопротивлением. Гарри было наплевать, что Волдеморт о нем думает и кем считает: главное, что его готовность выполнить любой приказ, пойти на любые унижения должна была убедить Темного Лорда в том, что он больше не представляет угрозы. Благо, его альтер эго с поразительной легкостью справлялось со своей задачей. «О, но это правда не сложно: надо просто на время забыть, что это Волдеморт, и сконцентрироваться на его магии. Ты ведь знаешь, у него потрясающая магия, и ей совсем не хочется сопротивляться». «Он убил моих родителей! Как раз этой потрясающей магией!» — с ненавистью подумал Гарри, сжав кулаки. «Именно поэтому и существует первый пункт». Гарри представил, как тот, второй, беспечно пожимает плечами. «Ты — самая настоящая сука!» — мысленно проорал он. «Ты уже говорил, — равнодушно ответило его альтер эго. — В самый раз для Волдеморта, правда?»***
— Какой у тебя боггарт? — спросил Волдеморт сидящего перед ним на коленях Гарри, лениво накручивая на палец прядь его волос. Кажется, сегодня Темный Лорд пребывал в спокойном и даже немного меланхоличном настроении. И вел себя так, словно в их прошлую встречу не произошло ровным счетом ничего необычного. — Дементор, милорд. — Забавно. Впрочем, я не удивлен. Хотя, честно говоря, я ожидал услышать что-то более тривиальное, вроде смерти твоих друзей. — Каждый раз, когда рядом оказывается дементор, я слышу, как вы убиваете моих родителей, — неожиданно для себя самого произнес Гарри, вскинув взгляд на Волдеморта. На мгновение рука в его волосах замерла, а затем Темный Лорд спокойно накрутил на палец следующую прядь. Это было похоже на то, как он гладил огромную чудовищную голову Нагини. — Такова жизнь, Гарри: сильный пожирает слабого. Думаешь, если бы твои родители могли убить меня, они бы раздумывали хоть секунду? Нет. Но так уж вышло, что я был гораздо сильнее. В целом, твоей матери вообще не обязательно было умирать, я несколько раз предлагал ей отойти в сторону. Но она сама сделала свой выбор. Волдеморт уже говорил Гарри что-то похожее, очень давно, во время их встречи перед зеркалом Еиналеж. Но только сейчас Гарри осознал, что было не так в этой истории: — Почему вы хотели сохранить ей жизнь? Магглорожденной, члену Ордена Феникса? — Один мой сторонник питал к ней… сентиментальные чувства. Он просил за нее. — И вы были готовы пойти ему навстречу? — изумленно спросил Гарри. — Оставить в живых врага? Волдеморт снисходительно усмехнулся, глядя на него сверху вниз: — Лорд Волдеморт милосерден, Гарри. И всегда награждает своих последователей за верную службу. «Но, видимо, не настолько милосерден, чтобы использовать оглушающее заклинание вместо Авады» — с ненавистью подумал Гарри, однако, разумеется, вслух он произнес совсем другое: — И кто же это был, милорд? Этот ваш сторонник? Как знать, возможно, после смерти Лили этот человек отвернулся от Волдеморта, и Гарри сможет найти в нем союзника? Разумеется, если он вообще еще жив… — Не думаю, что тебе стоит об этом знать, — спокойно ответил Волдеморт. В груди вспыхнул гнев, и Гарри потребовалось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. — И вас не смущало, что ваш сторонник влюблен в магглорожденную? — спросил Гарри, понимая, что его голос звучит гораздо более резко, чем следует. Волдеморт очертил острым ногтем линию его скулы и насмешливо улыбнулся: — Не скажу, что я был в восторге, но, знаешь ли, могу его понять: иногда уж очень хочется заполучить себе такой маленький блестящий трофей.***
Аляповато украшенная гостиная, заставленная бесчисленным множеством статуэток, цветов и богато украшенных шкатулок, была погружена в интимный полумрак. Хозяйка — очень полная рыжеволосая женщина — не сводила завороженного взгляда с вошедшего в комнату молодого Тома Риддла. По сравнению с прошлыми воспоминаниями, которые видел Гарри, он похудел, а его кожа стала еще более бледной. Впрочем, ему все это шло: поразительно, но он стал даже еще красивее, чем прежде. — Я принес вам цветы, — тихо произнес Риддл, поцеловав руку восторженно захихикавшей волшебнице. — Какой позорный факт моей биографии, — протянул Волдеморт, оставив воспоминания Гарри в покое. — Что еще обо мне ты знаешь? — Я знаю все про Гонтов и Риддлов, все про обстоятельства вашего рождения и про то, как вы жили до Хогвартса, знаю, как вы убили Миртл и подставили Хагрида, знаю, что после окончания школы вам отказали в должности преподавателя, и поэтому вы работали продавцом в Борджине и Берксе, — с мстительным удовольствием ответил Гарри. — Консультантом в вопросе оценки артефактов, не продавцом, — весело поправил Волдеморт, кажется, ничуть не разозлившись. — Тогда я вдоволь насмотрелся на этих заплывших жиром вырожденцев, которые даже забыли, как колдовать, потому что любое их желание были готовы исполнить десятки домовиков. — Но разве не это вы и пропагандируете? Превосходство чистокровных, близкородственные браки? — Если я что-то и пропагандирую, то только величие магии. А по-настоящему сильное волшебство не может уживаться ни с изнеженной дряблостью, ни с грязью. Так что Хепзиба в моих глазах была лишь немногим менее омерзительна, чем магглородки. Но мы лучше поговорим о другом: значит, ты заглядывался на меня? Стоял рядом с Дамблдором, смотрел воспоминания о моей юности и капал слюной? Интересно, старик заметил? — Я не заглядывался! — возмущенно воскликнул Гарри, чувствуя, что его бросило в жар. — Я тогда просто подумал, что в юности вы были красивы, без всякого подтекста! — И часто ты любуешься окружающими тебя мужчинами, Гарри? — с издевкой спросил Волдеморт. — Или не только любуешься? — Никогда! — свирепо выплюнул Гарри. — О, значит, я стал исключением. Весьма лестно. Но ты же не будешь против, если я проверю, верно? Гарри не успел ответить, впрочем, Волдеморту это было не нужно: он вновь проник в его мысли, также стремительно, как ослепительная вспышка молнии, вспарывающая собой небеса. Чжоу Чанг медленно подходит к нему под омелой, и на ее длинных ресницах дрожат слезы… Сияющая огненная Джинни, похожая на ожившее солнце… Нет! Даже не осознавая, что он делает, Гарри инстинктивно выставил щит, отталкивая Волдеморта от этих воспоминаний, не желая, чтобы он осквернил и их тоже. И тут же испуганно замер, вспомнив, чем закончилась для него подобная выходка в прошлый раз. Они оба знали, что Волдеморт играючи мог уничтожить слабенький ментальный щит, но внезапно Темный Лорд остановился. — Сними защиту, Гарри, — Раздался в голове его голос, порождающий жуткое, сводящее с ума многоголосое эхо, — впусти меня. «Легко сказать!..» — подумал Гарри, судорожно пытаясь разобраться с этим внезапно возникшим щитом. Волдеморт ждал, он был подобен черной грозовой туче, сгустившейся рядом с тонкой, почти прозрачной стеной. Возможно, Гарри даже был бы немного ему благодарен — если бы не понимал причину, по которой Темный Лорд был столь терпелив. Он желал, чтобы Гарри добровольно отдал ему самые сокровенные и теплые воспоминания, позволил ему погасить свое солнце. И он все-таки сделал это: с тихим звоном в щите образовалась большая брешь. Гарри вздрогнул, когда Волдеморт проскользнул внутрь — холодный, неумолимый. Джинни. Ее яркая улыбка, пламя ее волос, волнующие объятия, нежные поцелуи… И тот особенный поцелуй, который она подарила ему в их последнюю встречу, и ее отчаянные глаза, полные непролитых слез… — Что, и это все? — Спросил Темный Лорд, покинув его мысли. — Был так занят, путаясь у меня под ногами, что на личную жизнь совсем не оставалось времени? — Был занят, пытаясь не умереть, — огрызнулся Гарри. Волдеморт отреагировал моментально, вновь вонзаясь в его мысли, обжигающим холодом проходясь по оголенным нервам, обращая кровь в острые ледяные кристаллы. Все тело пронзила ужасная боль, такая сильная, что впору было назвать ее агонией. Гарри понял, что не может пошевелиться, не может кричать. Не может даже дышать. Он слышал загнанный неровный стук своего сердца, понимая, что оно может остановиться в любую секунду. Ледяные кристаллы вспарывали его вены изнутри. «Простите, — отчаянно подумал он, глядя в алые глаза Волдеморта. — Простите меня!» Еще несколько страшных мгновений, и все закончилось. Гарри глубоко вздохнул, вновь обретя способность двигаться. Его била крупная неконтролируемая дрожь. Гарри чувствовал себя так, будто его только что достали из ледяной проруби. Плохо осознавая, что делает, он подался ближе к Лорду в инстинктивной попытке согреться. Разумеется, абсолютно напрасной: кожа Повелителя была холодна, как у мертвеца. — Ну что, Гарри, оно того стоило? — спросил Волдеморт, запустив пальцы ему в волосы. Гарри даже не попытался ответить: у него так стучали зубы, что вряд ли он смог бы сейчас произнести что-то членораздельное. Волдеморт раздраженно вздохнул: — Такими темпами ты откусишь себе язык, а мы, кажется, решили, что он тебе еще пригодится. Ладно уж, ты этого, конечно, совершенно не заслуживаешь, но так и быть. А в следующий миг от ладони Лорда распространилось живительное, спасительное тепло, за секунды отогревая застывшую кровь. С губ Гарри против воли сорвался тихий облегченный всхлип. — Что надо сказать? — вкрадчиво спросил у него Волдеморт. — Спасибо, милорд, — ответил Гарри, мимоходом отмечая, что ему уже даже почти не больно говорить эти слова. Волдеморт улыбнулся и по-королевски надменным жестом протянул ему руку для поцелуя. Гарри подчинился, прикоснувшись губами к холодной коже. В голове мелькнуло смутное воспоминание о том, что, кажется, особо приближенные Пожиратели Смерти и раньше имели отвратительную привычку целовать не край мантии, а руку своего хозяина. Интересно, стоило ли считать это своеобразным повышением?.. — Почему бы тебе не быть таким покорным всегда? — протянул Волдеморт. Гарри почувствовал, как чужие пальцы скользнули по его шее, по щеке, и ощутил, как на противоположном конце связи копится уже знакомое тяжелое напряжение. Волдеморт поймал его взгляд, и внезапно Гарри на пару секунд увидел себя глазами Темного Лорда — стоящего перед ним на коленях, смотрящего на него снизу вверх. Все его существо пронзило горячей волной стыда, внезапно принесшей с собой искру неправильного и унизительного извращенного возбуждения. Он вздрогнул от ужаса, пристально глядя в глаза Волдеморта, понимая, что тонет в этой зловещей багряной бездне, захлебывается в магии Лорда, взметнувшейся вокруг него с такой силой, что Гарри казалось, будто он очутился в самом сердце урагана. Гарри чувствовал себя так, словно собирается прыгнуть с обрыва. Шаг — и он отпустил себя, перестал быть собой, быть Гарри. Осталось только его альтер эго. И человек перед ним — в этот момент он не видел в нем своего врага, лишь силу, к которой его неумолимо влекло. Темный Лорд насмешливо усмехнулся, и Гарри понял, что невольно ластится к ласкающей его руке, но лишь подался чуть ближе. Волдеморт резко встал, потянув его за собой. Гарри отстраненно отметил, что снова дрожит, но на этот раз не от холода, а от нервного возбуждения, хлеставшего по его оголенным нервам. Они стояли вплотную, так, что ближе было уже некуда. А в следующий миг Волдеморт впился в его губы поцелуем. На этот раз в нем не было даже намека на прошлую изощренную нежность: Лорд целовал его так, будто хотел сожрать, Гарри чувствовал во рту металлический привкус крови. Рука Волдеморта легла ему на затылок, и даже если бы он захотел, то не смог бы отстраниться, не смог бы прекратить это безумие. Волдеморт прервал поцелуй, и Гарри осознал, что почти повис на нем, судорожно вцепившись руками в его плечи. — Пожалуйста, Повелитель, — выдохнул Гарри, понимая, что это именно то, что Темный Лорд хочет от него услышать. — Я вас умоляю! Руки Волдеморта скользнули по его телу, прижимая Гарри еще ближе. — Это ничего не изменит, — вкрадчиво прошептал Волдеморт ему на ухо, опаляя кожу своим дыханием. — Я тебя не выпущу. — Я знаю, мой Лорд, — мягко ответил Гарри, прильнув к нему, и тихо ахнул, когда Волдеморт покрыл его шею короткими злыми укусами. Темный Лорд чуть отстранился, глядя Гарри в глаза. — Будет больно, это я тебе обещаю, — с нескрываемым предвкушением произнес он. — Хорошо, — быстро кивнул Гарри, осторожно обнимая Волдеморта за шею, скользя кончиками пальцев по полоске обнаженной кожи над воротником мантии. Темный Лорд улыбнулся: — Ну если ты так просишь, Гарри, разве могу я тебе отказать?