Гарри лежал на спине, закинув руки за голову, и пристально изучал едва заметную трещину на потолке. Она была похожа одновременно и на паука, и на извилистое русло реки, и на какое-то созвездие. Возможно, Стрельца?.. По камере пробежала обжигающе-холодная волна магии, на секунду заставившая Гарри покрыться мурашками, и он резко сел на своем тюфяке, тут же встречаясь взглядом с рубиновыми глазами Волдеморта.
За долю секунды настоящий Гарри ушел в тень, уступая место тому, другому.
— Мой Лорд, — произнес он, опускаясь на колени.
— Доброй ночи, — чуть рассеянно и удивительно миролюбиво кивнул Волдеморт, давая ему знак подняться.
Гарри пронзила вспышка радости: так значит, сейчас ночь! Впервые он узнал хоть что-то о течении времени за пределами его темницы! Мог ли он подумать, что однажды будет радоваться из-за подобных вещей?..
Судя по усмешке Темного Лорда, этот всплеск эмоций не прошел для него незамеченным. Он опустился в свое кресло и смерил Гарри неторопливым задумчивым взглядом.
— Иди сюда, — спустя пару секунд произнес Волдеморт, поманив его ближе. — Тебе сегодня повезло: я не буду ни к чему тебя принуждать, — словно в противовес его словам, рука Темного Лорда медленно скользнула по бедру Гарри, заставив пленника едва заметно вздрогнуть.
— Чего вы хотите, милорд? — спросил он, вглядываясь в глаза Волдеморта: сегодня они казались не пронзительно-алыми, а темно-бордовыми, словно пылающее в них Адское пламя почти погасло.
— Расслабиться, вероятно — я же теперь за этим к тебе прихожу, — ухмыльнулся Волдеморт.
Гарри на мгновение сжал зубы так сильно, что на челюсти заходили желваки, но тут же на его лицо вновь опустилась непроницаемая маска невозмутимого спокойствия.
— Можешь сделать все сам, так, как тебе хочется, — протянул Волдеморт. — В разумных пределах, разумеется. Единственное, будь добр молчать: не хочу слышать от тебя никаких звуков. Все ясно? Тогда приступай.
Гарри подавился воздухом, возмущенно глядя на Темного Лорда и чувствуя, как щеки медленно, но неотвратимо заливает краской стыда. Волдеморт откинулся на спинку своего кресла, глядя на него с нескрываемой насмешкой.
«Может, тебе еще и стриптиз станцевать или массаж сделать?!» — зло подумал Гарри.
Значит, «так, как хочется ему самому»? Что ж, тогда, может, просто взять и уйти? В уборную — больше-то идти было некуда. В конце концов, если уж говорить о его желаниях, то, выбирая между ледяной ванной и очередным унижением, Гарри определенно предпочел бы первое. Впрочем, на самом деле его мнение никого не интересовало. Гарри глубоко вздохнул, безуспешно пытаясь настроиться на нужный лад. Сердце билось быстро и гулко, в ушах стучала кровь. Время шло, и Гарри прекрасно понимал, что терпение Волдеморта даже близко нельзя назвать безграничным. Делать было нечего, так что Гарри медленно приблизился к Темному Лорду вплотную, скользя изучающим взглядом по его лицу. Он внезапно осознал, что за прошедшее время, пожалуй, успел привыкнуть к нечеловеческой внешности Волдеморта. Вклинившись между ног Лорда, Гарри медленно провел рукой по его впалой щеке, по гладкому затылку, чувствуя под кончиками пальцев выступающие переплетения вен. Опершись коленом о кресло, Гарри подался вперед, целуя Волдеморта. Тот ответил с ленивой неторопливостью, впервые не пытаясь агрессивно перехватить инициативу. Гарри чуть отстранился, вглядываясь в темно-рубиновые глаза. Видимо, Лорд и впрямь пришел, чтобы расслабиться в самом буквальном смысле этого слова. Мысленно пожав плечами, Гарри неспешно расстегнул несколько верхних пуговиц на его мантии и медленно провел по ослепительно-белой шее пальцами, отчаянно жалея, что не может сомкнуть их на горле Волдеморта. Темный Лорд чуть откинул голову и прикрыл глаза. Казалось, что мыслями он сейчас находится где-то очень далеко. Гарри осторожно прикоснулся губами к прохладной коже, неторопливо покрывая шею Волдеморта дорожками поцелуев. Постепенно немного свыкнувшись с этой странной ситуацией и осмелев, он спускался все ниже, расстегивая серебряные пуговицы одну за другой. Дойдя до пояса, Гарри с внезапным удивлением обнаружил, что у Волдеморта отсутствует пупок. Логично, если подумать, хотя странно, что это бросилось ему в глаза только сейчас. Впрочем, не то чтобы он так уж стремился разглядывать жуткое тело Волдеморта во всех мельчайших подробностях… Гарри провел рукой по неестественно гладкому животу и задумался над тем, что ему делать дальше. Наколдовывать кровать Лорд, очевидно, не собирался: он вообще был похож на пригревшуюся на солнце змею, и принимать деятельное участие в происходящем явно не планировал. На пробу Гарри скользнул вверх, усаживаясь к нему на колени, и сразу понял, что так у них точно ничего не получится. Он вновь поцеловал Волдеморта и несколько раз двинул бедрами, чувствуя, что совсем равнодушным Темного Лорда его действия все-таки не оставили.
А затем осторожно сполз вниз, встав на колени. Собственно, это был единственный вариант, который пришел ему в голову, так что Волдеморт был в своем репертуаре, вновь предоставив ему выбор без выбора.
Гарри хотелось покончить со всем этим как можно скорее. Очевидная отстраненность Лорда раздражала, коробила, выводила из себя. И, пожалуй, даже несколько обижала. Гарри расстегнул мантию Волдеморта до самого конца, прежде чем довольно резко вклиниться ему между ног. Наклонившись, он медленно провел языком вдоль выступающей венки на члене Волдеморта и вздрогнул, почувствовав, как в его волосы зарылись чужие пальцы. Чуть отстранившись, Гарри вскинул на Темного Лорда встревоженный взгляд, испугавшись, что сейчас он поступит с ним также, как в прошлый раз. Но похоже Волдеморт был не в том настроении, так что Гарри немного расслабился, вернувшись к прерванному было минету. Постепенно его захватил некоторый азарт: хотелось, чтобы Волдеморт наконец вышел из своего замороженного состояния, потерял самообладание. И пусть далеко не так быстро, как Гарри хотелось бы, это происходило: дыхание Темного Лорда учащалось, связь между ними натягивалась все сильнее, начиная тихо звенеть. Гарри чувствовал возбуждение Волдеморта, и постепенно оно передавалось и ему тоже, точно они были парой сообщающихся сосудов. Темный Лорд тихо зашипел и, жестко сжав волосы Гарри в кулаке, начал сам задавать темп, но глубоко в горло, хвала Мерлину, проникнуть не стремился. Когда Гарри понял, что Волдеморт близок к финалу, он попытался отстраниться, но, разумеется, сделать это ему не позволили. По телу Темного Лорда прокатилась дрожь, и в рот Гарри хлынула горячая терпкая жидкость. Волдеморт отпустил его только после того, как Гарри проглотил большую ее часть, а затем неспешно провел пальцами по его горлу и подбородку, собирая остатки спермы, после чего бесцеремонно засунул пальцы Гарри в рот, заставив облизать.
«Я убью тебя, мразь. Однажды я обязательно тебя убью» — с ненавистью прошептал тихий голос в глубине подсознания Гарри.
Волдеморт скользнул по своему пленнику изучающим взглядом, а затем легко взмахнул палочкой. Гарри ахнул от неожиданности, когда вся его одежда вдруг испарилась. И внезапно он с ужасом и отвращением понял, что возбужден. Темный Лорд медленно провел большим пальцем по его припухшей губе, посылая по телу волну странной дрожи.
— Думаю, ты вполне можешь помочь себе самостоятельно, — негромко протянул он, прежде чем откинуться на спинку своего кресла. — А я посмотрю.
Гарри задохнулся от унижения, и чего-то еще, какого-то томного удушливого чувства, прокатившегося по всему телу раскаленной волной. Он зажмурился, медленно скользнув рукой вниз…
— Открой глаза, Гарри, — вкрадчиво приказал Волдеморт. — И смотри на меня.
Гарри резко втянул воздух и прикусил губу, с трудом удержавшись… Он сам не знал, от чего именно: то ли от позорного непристойного стона, то ли от грязной брани в адрес Волдеморта. А затем Гарри распахнул глаза, окунаясь в пылающую огненную бездну взгляда Темного Лорда.
Когда все наконец-то закончилось, Гарри, не скрывая своей поспешности, натянул мантию, тщательно застегнувшись на все пуговицы, и бросил на Волдеморта вопросительный взгляд.
— Ты сегодня удивительно послушный, — насмешливо ухмыльнулся Лорд. — И да, теперь тебе можно говорить.
— Могу я узнать, что это было милорд? — тут же спросил Гарри. — О чем вы думали?
Взгляд Волдеморта опасно подернулся инеем:
— А нет, все в порядке: все те же вопиющая бесцеремонность и поразительная наглость. Но изволь: я думал о Германии.
— О… Германии? — удивленно переспросил Гарри. — Во время секса?!
— Почему бы и нет? В конце концов сейчас она интересует меня куда сильнее, чем ты.
— Собираетесь захватить и ее тоже? — спросил Гарри, раздраженно дернув плечом.
— Возможно, — с усмешкой ответил Волдеморт, поднявшись со своего кресла.
Гарри понял, что он собирается уходить, и внезапно вся его злость испарилась, вытесненная глухой тоской и нежеланием вновь на неопределенный срок остаться в своей клетке в абсолютном одиночестве. Мерлин, что же спросить, как задержать его, хоть ненадолго?! И внезапно Гарри в голову пришла одна идея.
— Мой Лорд, можно задать вам вопрос? — поинтересовался он, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно, и всей душой надеясь, что Волдеморт не поймет его истинных мотивов. — Вы умеете распознавать парселтанг на слух?
— Разумеется, — ответил Волдеморт, вскинув отсутствующую бровь. — А ты не можешь, верно? Именно поэтому ты до последнего ничего не понимал, когда Нагини в теле Бэгшот заманила тебя в ловушку?
Гарри невольно поежился, вспомнив ту ночь: огромная змея, выползающая из давно мертвого тела, пронзительный крик Гермионы, вонзающиеся в кожу осколки стекла, сломанная волшебная палочка с торчащим наружу огненно-золотым пером феникса…
— Да, — сухо ответил Гарри. — Мне казалось, что мы с ней говорили по-английски. Но в последнее время, кажется, я иногда отличаю, когда вы произносите что-то на парселтанге.
— Мы часто на нем говорим, — скупо улыбнулся Лорд, опускаясь обратно в свое кресло. — И я думал, что ты об этом знаешь, — Волдеморт смерил Гарри заинтересованным взглядом. — Подойди, сядь рядом. Скажи, как думаешь, сколько ты уже здесь?
— Понятия не имею, — ответил Гарри, пожав плечами. — Может, полгода, а может лет десять.
— А куда бы ты отправился первым делом, если бы я тебя отпустил?
— Даже не знаю, — растерянно ответил Гарри, удивляясь внезапной смене темы разговора. — Вообще, для начала я бы просто хотел увидеть солнце.
Он приложил все силы для того, чтобы его голос не дрогнул.
— А если бы я предложил тебе другую камеру, допустим, более благоустроенную и с окном, ты бы согласился?
— С каких пор вас интересует мое мнение? — фыркнул Гарри.
— Оно меня не интересует, — ухмыльнулся Волдеморт. — Но ты все равно ответь: комфортная комната, солнце, вкусная еда, книги… А взамен ты никогда больше не попросишь у меня свободы.
— Нет, милорд, я бы не согласился, — тут же ответил Гарри.
Волдеморт улыбнулся, кажется, по какой-то причине довольный его ответом.
— Забавно, — протянул он. — Ты как зеркало: отвечаешь мне на том же языке, на котором я к тебе обращаюсь. Не почувствовал разницу?
Гарри, которого гораздо больше волновал предмет их разговора, чем языки, на которых они говорили, отрицательно покачал головой. Взгляд Волдеморта тут же опасно заледенел, и он быстро поправился:
— Нет, мой Лорд, для меня все звучало абсолютно одинаково.
— Интересно. Должно быть, это потому, что твоя способность не природная. А теперь скажи мне что-нибудь на парселтанге.
Гарри попробовал представить змей с их холодными чешуйчатыми телами и раздвоенными языками:
— Отпустите меня, мой господин.
Лорд усмехнулся:
— Нет, это определенно не парселтанг. Английский, но почему-то с акцентом, подозрительно похожим на ирландский. Попробуй еще раз.
Гарри раздраженно вздохнул, а затем вгляделся в жуткие немигающие глаза Волдеморта, так похожие на змеиные, и представил, как на плечи Темного Лорда медленно заползает чудовищно огромная Нагини:
— Я вас умоляю, — прошептал он.
Мордред, как же он ненавидел все это!.. Свой тон, дрожь полуопущенных ресниц… Каждый раз, когда Гарри приходилось просить о чем-то Волдеморта, ему казалось, что внутри него что-то умирает.
— А вот это был парселтанг, — невозмутимо ответил Волдеморт. — Ты неплохо овладел окклюменцией, так что пересмотри воспоминания, в которых ты говоришь на парселтанге, но как бы максимально со стороны — тогда в какой-то момент ты сможешь уловить разницу и услышать, как на самом деле звучит этот язык.
— Хорошо, мой Лорд, я попробую, — со вздохом ответил Гарри, осознав, что большего он от Волдеморта сегодня точно не добьется.
Он постарался утешиться мыслью, что, по крайней мере, теперь у него будет хоть какое-то занятие, а это все-таки лучше, чем ничего.
***
Гарри показалось, что в следующий раз Волдеморт вернулся к нему в камеру очень скоро. И через связь он сразу же уловил исходящее от Темного Лорда нехорошее, опасное предвкушение.
— Хочу кое-что попробовать, — объявил он, притягивая Гарри к себе, заключая его в объятия, точно змея, кольцами обвившаяся вокруг своей добычи.
А затем Волдеморт приставил палочку к виску Гарри, будто дуло маггловского пистолета. По телу против воли пробежала дрожь. А в следующую секунду свет перед глазами померк. Гарри тихо ахнул, рефлекторно сжимая плечи Темного Лорда. Он ничего не видел — только абсолютную полную темноту. Волдеморт его ослепил.
— Зачем?.. — выдохнул он, пытаясь держать себя в руках, не поддаваться истерическому первобытному страху.
Это же не навсегда, это просто заклинание, Темный Лорд легко сможет его отменить. Если захочет.
— Просто так, — ответил Волдеморт, снимая с него ставшие бесполезными очки. — Ты же не против?
— Конечно нет, Повелитель, — ответил Гарри.
Яда в его голосе могло бы хватить на несколько десятков змей.
— Очень искренне, — смешок Волдеморта опалил кожу, заставив вздрогнуть.
Лишившись возможности видеть, Гарри обнаружил, что все остальные ощущения чрезвычайно обострились, став даже слишком насыщенными. Он впервые обратил внимание, что от Волдеморта пахнет морозным холодом, морем, чем-то пряным и… больше ничем, лишний раз напоминая об искусственности нечеловеческого тела Темного Лорда. Прикосновения к обнаженной коже тоже казались чрезмерно яркими, обжигающими. Волдеморт притянул Гарри еще ближе, и он сам подался вперед, нервно облизнув вдруг пересохшие губы. Но тут внезапно Гарри почувствовал сильный толчок: пол ушел из-под ног, и мир вокруг закружился, точно безумная карусель. Они аппарировали! Гарри мертвой хваткой вцепился в Волдеморта. Что происходит?! В груди вдруг вспыхнул ослепительно-яркий огонек надежды: неужели Темный Лорд решил его выпустить? Едва перемещение закончилось, Гарри жадно, до боли вдохнул совсем другой воздух. Он одуряюще пронзительно пах лавандой, розами и солнцем.
— Сейчас лето, да? — тихо выдохнул Гарри.
— Это все, что тебя волнует? — спросил Волдеморт. — А ведь мы можем быть где угодно. Возможно, на нас сейчас кто-то смотрит.
Он с силой толкнул Гарри, опрокидывая его на стоящую позади кровать.
— Интересные у вас фантазии, мой Лорд, — нервно фыркнул Гарри. — Тут нет никого, кроме нас.
Он не сомневался, что после столь долгого одиночества смог бы распознать чужое присутствие, но, кроме того, Гарри знал, что сам Волдеморт ни за что не позволил бы кому-то это увидеть. Темный Лорд точно не хотел ассоциироваться у кого бы то ни было с чем-то столь приземленным.
— Уверен? — Волдеморт наклонился так близко, что Гарри ощутил его дыхание на своих губах.
— Да, милорд, — выдохнул Гарри и вздрогнул, почувствовав, как по его животу медленно скользнула холодная ладонь.
— Поцелуй меня, — насмешливо приказал Волдеморт, и Гарри, подчинившись, подался вперед, наощупь находя чужие неестественно тонкие губы.
— Как думаешь, может, мне оставить тебя слепым навсегда? — вкрадчиво спросил Темный Лорд, чуть отстранившись. — Пожалуй, тогда тебя даже можно будет выпустить — ты же все равно будешь совершенно беспомощным.
Гарри похолодел, осознав, что на этот раз Волдеморт абсолютно серьезен, что он и вправду может поступить именно так. Что-то внутри него мелко задрожало, почти готовое умолять, но Гарри жестко задушил в себе этот порыв. Нет, свобода — это единственное, ради чего он был готов унизиться настолько сильно.
— Как вам будет угодно, милорд, — вместо этого ровно ответил он.
— На колени, ко мне спиной, — после паузы холодно приказал Волдеморт.
Гарри подчинился. Узкая ладонь Темного Лорда надавила ему между лопаток, заставив опуститься грудью на кровать. Гарри замер в этой ужасно унизительной позе, чувствуя, как тяжелый взгляд Волдеморта скользит по его телу, словно остро заточенное лезвие. Темный Лорд медленно провел ногтями вдоль его бедер, и Гарри тихо застонал, понимая, что тут явно не обошлось без магии: ощущения были такими, будто прикосновения Волдеморта оставили после себя глубокие раны.
— Так больно? — с издевкой поинтересовался Темный Лорд, проникая в него. — Или, быть может, так хорошо?
От необходимости отвечать Гарри избавил первый сильный толчок. Он вцепился зубами в край подушки. Темнота перед его широко распахнутыми глазами вспыхнула огненными искрами.
Едва все закончилось, как Волдеморт сжал волосы Гарри в кулаке и резко дернул на себя, вынуждая выпрямиться, прижаться спиной к его груди.
— Ну что, Гарри, кажется, пора вернуть тебя домой? — прошептал Темный Лорд ему на ухо.
— Нет! — выдохнул Гарри. — Пожалуйста, Повелитель, не надо…
Он рефлекторно попытался обернуться, хотя все равно не смог бы увидеть лица Волдеморта.
— Не дергайся, — приказал Темный Лорд, и Гарри замер.
Он вздрогнул, вновь почувствовав на своем теле чужие руки, а в следующую секунду они рухнули в водоворот аппарации. Миг — и Гарри ощутил под своими коленями привычный жесткий тюфяк. Он прерывисто вдохнул воздух, в котором больше не было ни намека на упоительный запах цветов и солнца. Под ребрами резануло пронзительно острой болью. Еще мгновение назад свобода была так близко…
Гарри вздохнул и откинул голову назад, на плечо Волдеморта, обнаружив, что на Темном Лорде, в отличие от него самого, каким-то образом успела возникнуть мантия.
— В какой-то момент мне показалось, что ты собираешься закатить истерику, — протянул Волдеморт.
— Вы разочарованы, милорд? — спросил Гарри, скользя пальцами по рукам Темного Лорда.
— Я ненавижу истерики, даже если порой они меня забавляют, — фыркнул Волдеморт. — Ложись.
Гарри удивленно приподнял брови, но послушался. Волдеморт навис над ним, прикосновения тяжелой ткани его мантии посылали волны мурашек по обнаженной коже. Гарри с трудом удержался, чтобы не спросить, насколько удобным Повелитель находит его жесткий тюфяк. А затем он почувствовал прикосновение Бузинной палочки. Волдеморт лениво скользил кончиком своего смертоносного оружия по его телу, будто вырисовывая причудливый узор. Гарри прикрыл глаза, он оставался абсолютно спокойным, пусть и понимал, что почти ласкающие прикосновения в любой момент могут обернуться каким-нибудь чудовищным проклятием. Ему было плевать.
— Хочешь награду? — внезапно спросил Волдеморт.
— За что? — удивленно переспросил Гарри.
— Ну как же? Ты ведь так стараешься мне угодить...
— Вы ведь знаете то единственное, чего я хочу, Повелитель.
Кончик Бузинной палочки, скользящей вдоль его ключицы, предупреждающе нагрелся.
— Знаю, но я спросил тебя не об этом.
— Тогда да, мой Лорд, — ответил Гарри.
А в следующий миг по глазам точно резануло острым ножом. Гарри сдавленно ахнул, рефлекторно вцепившись в плечи Волдеморта. Он чувствовал, как по щекам непроизвольно катятся слезы, но ничего не мог с этим поделать. Боль ушла так же внезапно, как появилась, и Гарри открыл глаза, глядя на склонившегося над ним Темного Лорда. Как же это в его духе: сперва ослепить, а потом наградить отменой своего же проклятия!
А еще через пару секунд Гарри понял. Он перевел взгляд в дальний угол своей камеры, осознавая, что видит каждую неровность каменной кладки. Видит без очков.
— Все это время мои глаза можно было вылечить одним заклинанием? — глухо спросил он.
— А окружающие коварно скрывали от тебя это? Ты же об этом подумал? — Волдеморт вскинул отсутствующие брови. — И ты говорил мне что-то патетическое о великой силе дружбы? Странно, мне почему-то казалось, что подобные взаимоотношения подразумевают доверие…
Гарри кинуло в жар. Мерлин великий, кажется, ему давно не было так стыдно перед своими близкими. Ну конечно, они бы ему сказали!..
— Все это время
я мог исправить тебе зрение одним заклинанием, — продолжил Волдеморт. — Но раньше у меня как-то не возникало такого желания.
— Спасибо, мой Лорд, — произнес Гарри и подался ближе к Волдеморту, мягко целуя его.
***
— Вас сюда никто не звал, — угрожающе произнес Морфин Гонт, наступая на растерянного Боба Огдена.
— Простите, я вас не понимаю, — нервно пробормотал Огден, отступая от жуткого волшебника.
— Вас сюда никто не звал, — повторил Морфин, и теперь Гарри четко слышал протяжное жуткое шипение.
Резким толчком он вынырнул из воспоминаний. Предложенный Волдемортом метод работал: несколько раз пересмотрев воспоминания, в которых звучал парслетанг, Гарри и правда научился отличать его от английского. Он вздохнул — неудивительно, что с такими родственничками, как опустившиеся сумасшедшие Гонты, из Волдеморта не получилось ничего приличного.
Гарри поморщился, тут же устыдившись своих мыслей: они отдавали столь ненавистным ему шовинизмом. Нет, Дамблдор был прав, говоря, что человека определят не набор заложенных в него качеств, а исключительно сделанный им выбор. На ум вдруг пришло еще одно изречение погибшего директора: о выборе между легким и правильным. Что же, кажется, на этот раз ему не досталось ни того, ни другого.
Гарри прекрасно понимал, что Волдеморт его дрессирует, вбивает ему в голову привычку подчиняться. У Темного Лорда было немало правил, а еще больше — границ и запрещающих линий. Гарри чувствовал себя водой, горячим воском, который неизбежно принимает форму сосуда, в который его помещают. Ему казалось, что Волдеморт загнал его в лабиринт: Гарри мог бежать по нему, мог ползти, мог даже идти спиной вперед, но только в строго определенном направлении.
Интересно, можно ли было как-то сдвинуть эти стены, размыть границы, или раз установленные они будут стоять намертво? Гарри резко помотал головой: не стоит об этом думать, у него другая задача. Поэтому нет, он будет играть по правилам Волдеморта, не пытаясь их изменить. До самого конца.
И для того, чтобы выиграть, ему надо было поставить на кон все. По сути, все было точно также, как раньше, когда Волдеморт пытался его убить. Гарри выживал исключительно потому, что безоглядно кидался в пропасть, как тогда, на кладбище, когда он не стал прятаться, а вышел навстречу Темному Лорду, вложив все свои силы и надежды в спасительный Экспеллиармус. И Гарри все больше убеждался, что сейчас для того, чтобы выйти отсюда, ему надо действовать так же. Он уже предложил Волдеморту очень многое, но каждый раз этого оказывалось недостаточно. Но он мог предложить больше. В голове навязчиво крутилась мысль о том, что еще недавно казалось Гарри невозможным, абсолютно немыслимым.
