Гранат и асфодель

Гарри разбудили золотые солнечные лучи. Комната купалась в ослепительном светлом сиянии, видневшееся сквозь окно васильковое небо казалось по-осеннему холодным. От вчерашних разрушений не осталось и следа — спасибо верному Кричеру, которого он позвал, как только немного пришел в себя. Гарри потянулся и замер, зацепившись взглядом за Темную Метку на своем предплечье. Мог ли он подумать, что с ним случится такое?! Гарри горько усмехнулся. Хватит драматизировать: Метка была почти что мелочью по сравнению с другими вещами, которые он творил в угоду Волдеморту. И все же один ее вид выбивал Гарри из колеи — тавро, знак вечной принадлежности Темному Лорду… В голове замелькали обрывки данной им вчера клятвы: «клянешься ли ты отречься от собственной воли, чтобы в этом мире и в следующем у тебя не было иной воли, кроме моей…» Как же много ты требуешь от своих людей, Том… И как кто-то может согласиться на подобное добровольно?.. Ради чего? Впрочем, это же просто слова. Они ничего не значат. Гарри глубоко вздохнул. Он смертельно боялся того, что это не так, что данная им клятва имеет магическую силу, что она как-то повлияет на Пророчество. Но какой смысл изводить себя этими мыслями? В любом случае у него гораздо больше шансов убить Волдеморта на свободе, пусть даже и с Темной Меткой, чем без нее, но сидя в темнице. Что сделано, то сделано. А сейчас Гарри стоит сосредоточиться на том, чтобы еще сильнее втереться в доверие к Темному Лорду и, если получится, разузнать о том, где он спрятал крестражи. А потом выждать нужный момент, когда Волдеморт будет меньше всего ждать нападения, и ударить. У него будет один единственный шанс, без права на ошибку, и бить надо наверняка. С тихим хлопком на прикроватной тумбочке возникло письмо. Гарри быстро потянулся к нему. Послание, написанное на дорогой белоснежной бумаге, было весьма лаконичным: Мистер Поттер, мы ждем вас в Малфой мэноре к 12 часам. С надеждой на должную пунктуальность, ваши соратники. Гарри фыркнул: несмотря на формальный тон, письмо было буквально пропитано сарказмом. Он бросил быстрый взгляд на часы — короткая стрелка только подбиралась к цифре десять. Гарри быстро окинул взглядом свое отражение в зеркале. Ему вновь пришлось облачиться в мантию Пожирателя, потому что другой одежды у него просто не было. До встречи все еще оставался целый час, и Гарри решил, что точно не хочет проводить это время в четырех стенах. Гарри неторопливо шел по коридорам резиденции Темного Лорда. Он с трудом узнавал старый дом Блэков: хотя мрачная атмосфера этого места, разумеется, никуда не делась, но не было больше ни ветхости, ни заброшенности. Пропали и узкие извилистые коридоры — теперь тут было так просторно, что Гарри казалось, будто он находится во дворце. Ночью Кричер рассказал, что от старой комнаты Сириуса, увешанной плакатами с изображениями маггловских девушек, ожидаемо ничего не осталось. Не было больше и портрета миссис Блэк: Волдеморт с легкостью снял с холста чары вечного приклеивания. Все картины забрала себе Беллатрикс, и теперь в особняке не осталось ни одного волшебного изображения: очевидно, Темный Лорд понимал, что портреты порой бывают отличными шпионами. Гарри спустился по широкой мраморной лестнице, украшенной скульптурами змей, и вышел в сад. Отойдя подальше, он сел на кованую скамейку и с наслаждением подставил лицо навстречу освежающему ветерку. Теперь, глядя со стороны, Гарри убедился, что резиденция Волдеморта и вправду минимум в три раза больше дома Блэков. Он осмотрелся — выходило, что для этого великолепия Пожиратели снесли чуть ли не половину маггловского квартала. Когда Гарри подумал о том, что случилось с жителями соседних домов, по спине пробежали ледяные мурашки, а ладони сами собой сжались в кулаки. — Наглый чужак смеет сидеть на моей территории? — раздался протяжный шипящий голос, и Гарри тут же безошибочно узнал парселтанг. — Сейчас я тебя напугаю… — Только попробуй, Нагини, — ответил Гарри, обернувшись. Чудовищно огромная змея расправляла свои бесконечные чешуйчатые кольца позади него, и Гарри удивился, что умудрился не заметить ее прежде, даже несмотря на то, что густые заросли жимолости только частично скрывали Нагини. — А я тебя помню, — заявила змея и, медленно извиваясь, начала заползать на спинку скамейки. — Я тебя тоже, — ответил Гарри. Оседающее на землю тело Батильды Бэгшот, адская боль, шелестящий шепот: «я тебя держу…», сдавившие его холодные смертельные объятия... — Однажды я видела твоими глазами, — сообщила Нагини. — Ты летал на метелке, очень высоко. Мне не понравилось. — И я один раз видел твоими — ты чуть не убила отца моего друга. Мне тоже не понравилось. Нагини положила огромную голову ему на плечо, и Гарри едва сдержался, чтобы не отпихнуть ее. — А теперь ты больше не враг? — спросила змея. — Я чувствую от тебя запах хозяина. Он теперь и твой хозяин тоже? Гарри запрокинул голову и несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь унять резко подкатившую тошноту. — Да, — наконец ответил он, — что-то вроде того. — Хорошо: с тобой можно поговорить, а еще ты такой теплый… — довольно прошипела Нагини, пытаясь обвить его своими кольцами. — Стоп! Поищи себе другую грелку! — произнес Гарри, поспешно вскакивая с лавки. — И собеседника тоже! А я спешу. Нагини разозлено зашипела и, покачиваясь, поднялась на своем хвосте так, что теперь их глаза были на одном уровне. — Не впечатляет, — усмехнулся Гарри. — Если замерзла, ползи в дом, а не сиди под кустом на холодной земле. Змея продолжала обиженно что-то шипеть, но Гарри не слушал: времени оставалось совсем мало, так что он сосредоточился, стараясь максимально четко представить себе Малфой мэнор, и, резко обернувшись вокруг своей оси, с громким хлопком растворился в воздухе. Секунда — и вот он стоит перед высокими коваными воротами. Гарри вспомнил, что, когда они были здесь в прошлый раз, егеря не могли проникнуть внутрь из-за того, что ни у кого из них не было Темной Метки. Но вот у Гарри она была. Он протянул руку к ограде, и она легко прошла насквозь, словно витые прутья были сделаны не из металла, а из угольно-черного дыма. Хмыкнув, Гарри шагнул вперед. Идя по посыпанной светлым гравием дорожке к шикарному особняку, он не мог перестать вспоминать свой прошлый визит в это место. Если бы только ему тогда хватило мозгов не называть Волдеморта по имени, их бы не схватили егеря! И ничего этого не было бы… На дорожке перед Гарри с громким хлопком возник домовик: — Хозяин и его гости ожидать вас в гостиной, господин! — пропищал он. — Господин следовать за Шодо! Войдя внутрь Малфой мэнора, Гарри не удержался и кинул долгий взгляд на огромную хрустальную люстру. Если бы он аппарировал отсюда на одну секунду раньше, Волдеморт не успел бы его поймать… Гарри раздраженно передернул плечами, вслед за домовиком поднимаясь по широкой мраморной лестнице. Шодо привел его в просторную светлую гостиную, и, едва перешагнув порог, Гарри оказался под прицелом ледяных взглядов. За круглым столом с причудливо изогнутыми ножками сидели Люциус Малфой, Корбан Яксли и Беллатрикс Лестрейндж. — Добрый день, Гарри! — медовым голосом протянул Малфой. — Присоединяйся: через пару минут подадут чай. От того дерганного человека с лихорадочно блестящими глазами, каким Гарри видел его в последний раз, ни осталось и следа: судя по холеному самоуверенному виду, Малфою удалось выйти из опалы. — Что-то не припомню, чтобы я разрешал вам звать себя по имени, — холодно ответил Гарри, усаживаясь за стол. — Все последователи Темного Лорда, которых он наградил своей Меткой, зовут друг друга по именам, — голос Малфоя был полон неприкрытой насмешки и приторно-сладкого яда. — Такова традиция, ведь все мы друг другу — братья и сестры. — Очевидно, семья у нас неблагополучная, — фыркнул Гарри. — Ну тебе не привыкать, — холодно улыбнулся Малфой. — Верно — не то, что твоему сыну: он-то наверняка так до сих пор и не вписался в общество. — У Драко сейчас все прекрасно! — отрезал Малфой, и его стальные глаза сверкнули ледяным блеском. Их пикировку прервало появление чая и множества разнообразных закусок и сладостей. Гарри демонстративно взмахнул палочкой, левитируя к себе вазу с конфетами, и, не удержавшись, кинул выразительный взгляд на Беллатрикс. — Наш малыш так хочет убедить всех в своей лояльности, что теперь везде ходит в униформе? — с издевательской ухмылкой спросила она. — Вообще-то, Гарри, это вовсе необязательно, — поддержал ее Люциус. Коротко хохотнул прежде молчавший Яксли. — А вы бы предпочли, чтобы я пришел голым? — невозмутимо спросил Гарри. — Потому что другой одежды у меня нет. Я куплю новую, разумеется, если на моих банковских счетах вообще хоть что-то осталось. — Ты смеешь обвинять нас в краже?! — словно разозленная кошка зашипела Беллатрикс. — Люциус, отдай ему ключи! — От сейфа Поттеров и от сейфа Блэков, — произнес Малфой. Ключи тихо звякнули о лакированную столешницу. — И уверяю, оттуда не пропало ни единого кната. — Это очень мило с вашей стороны, — ответил Гарри, забирая ключи. — Значит, сегодня я смогу пройтись по магазинам. Можете даже составить мне компанию. «Мерлин великий, что я несу?!» — сокрушенно подумал он. — А пойдем! — весело заявила Беллатрикс, вспышка ее праведного гнева оказалась удивительно короткой. — Мне как раз нужна парадная мантия для предстоящего приема. «Вот Мордред!» — мысленно выругался Гарри. — А что за прием? — стараясь сохранять невозмутимый вид, спросил он. Так вот, значит, чем занимаются Пожиратели после своей победы? Пляшут на балах и наслаждаются жизнью? — Дипломатическая встреча с представителями разных стран. Формальный повод — присоединение Алжира, — скучающим тоном ответила Беллатрикс. — Ты, надо полагать, тоже приглашен. — Присоединение Алжира? — удивленно переспросил Гарри. — К Британии?! — Кажется, мы собрались не для обсуждений внешней политики, — прервал его Яксли. — К сожалению, ты… Гарри, теперь работаешь на меня, в административном управлении Департамента Магического Правопорядка. Будь добр завтра в девять утра быть на своем рабочем месте. Благо, в Министерстве ты ориентируешься даже слишком хорошо. Гарри усмехнулся, вспомнив, как они с Роном и Гермионой забрали медальон Слизерина и сбежали прямо из-под носа у Яксли. — И какие у меня будут обязанности? — Абсолютно ничего сложного, так что ты должен справиться. Гарри сжал зубы, сдерживая рвущиеся с языка откровенные оскорбления. — Ах да, Гарри, ты же читал утренний Пророк? — с елейной улыбочкой спросил Малфой. — Не имел такого удовольствия, — процедил Гарри. — И очень зря, — Беллатрикс хихикнула и протянула ему газету. — Вот, ознакомься. Уверена, тебе понравится. У нее был ехидный вид ребенка, который подложил кнопку на стул своего учителя и теперь с нетерпением ждет, когда же жертва попадется в ловушку. На первой странице газеты Гарри обнаружил собственный портрет. Фото явно было тайком сделано вчера вечером: он стоял, одетый в мантию Пожирателя Смерти, с непроницаемым выражением лица. Гарри Поттер: «Я выбираю мир!» — гласил заголовок, написанный жирными черными буквами. Гарри, старательно удерживая нейтральное выражение лица, приступил к чтению, заранее готовясь узнать о себе много нового. Однако к таким внезапным откровениям он все же не был готов, газетные строчки прыгали перед глазами: «Впервые Гарри Поттер задумался о том, что прежде считал непреложными истинами, лишь после смерти Альбуса Дамблдора и, по его собственным словам, откровенная книга Риты Скитер «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора» только укрепила подозрения, что на протяжении многих лет мистером Поттером бессовестно и беспринципно манипулировали: — Вскоре после смерти Дамблдора я выехал за границу. Попросту говоря, сбежал. И впервые увидел настоящий большой мир, который прежде был ограничен для меня стенами Хогвартса и Косым переулком. И только там, избавившись от чужого неусыпного контроля и постоянного вранья, я наконец-то открыл глаза и осознал всю глубину своих заблуждений. Сначала книга мисс Скитер перевернула мой мир, помогла раскрыть глаза и заставила о многом задуматься. Позже я читал в газетах о происходящем в Британии, с каждым днем все сильнее понимая, что Темный Лорд — это лучшее, что могло случиться с моей Родиной. Преступные же действия моих бывших друзей заставляли меня сгорать от стыда и гнева. Было невыносимо думать о том, что в сознании людей мое имя все также связано с Дамблдором и террористической группировкой Орден Феникса». Гарри изо всех сил поджал пальцы на ногах — единственный нервный жест, который он мог сделать незаметно для жадно наблюдающих за ним Пожирателей — и, глубоко вдохнув, продолжил чтение. «Ведомый тоской по Родине и раскаянием Гарри Поттер решился, вероятно, на самый смелый поступок в своей жизни: он написал Темному Лорду письмо, практически не рассчитывая, как он сам признается, на ответ. Однако Темный Лорд ответил ему. В ходе этой неожиданной переписки выяснилось, что убивать мистера Поттера Темный Лорд не собирается, ведь у него есть гораздо более важные дела, нежели охота за неразумным вчерашним школьником. Кроме того, он был готов милосердно простить Гарри Поттера за распускаемые им прежде нелепые слухи, поскольку, разумеется, понял, что прежде тот был лишь безвольной марионеткой в чужих коварных руках. — Я был сражен милосердием и пониманием, которое проявил ко мне Темный Лорд, хотя и не заслуживал их. Поэтому, в полной мере осознав важность великой миссии нашего Повелителя, горя желанием искупить причиненный мной вред и верно служить Великобритании, я стал умолять Темного Лорда о том, чтобы он позволил мне вернуться и принял мою клятву верности. И, к моей огромнейшей радости, он ответил согласием. Я смог вернуться на Родину. Я принес клятву верности моему Повелителю, разделил его убеждения, принял цели. И вот теперь я обращаюсь ко всем, кто симпатизирует Ордену Феникса, и прошу отбросить заблуждения и предрассудки. Задумайтесь над тем, принесет ли нам продолжение гражданской войны хоть что-то, кроме смерти, горя и слез. Я обращаюсь и к участникам террористической группировки — к Ордену Феникса. На моем примере вы можете убедиться в великодушии и милосердии Темного Лорда: из меня лепили его главного врага, но он простил и принял меня. Равно как и вы сможете получить прощение, если искренне раскаетесь, прекратите свою преступную деятельность и сдадитесь законным властям. Я верю в ваше благоразумие и способность отбросить в сторону ту безумную пропаганду, которую насаждал среди вас покойный директор Дамблдор. Одумайтесь, пока не поздно! Будущее — за нами». Гарри медленно опустил на стол изрядно помятую в процессе чтения газету и глубоко вздохнул сквозь стиснутые зубы. — И кто же автор этого идиотизма? — процедил он, не в силах скрыть охватившую его ярость. — Что именно кажется тебе идиотизмом, Поттер? — прошипела Беллатрикс, опасно прищурив огромные полуночно-черные глаза. — Слова о преданности Темному Лорду? — Как ты только могла такое подумать? — с нескрываемым сарказмом протянул Гарри. — Ну разумеется, они — чистая правда, но вот сама форма… Будто это писал какой-то слащавый придурок. Беллатрикс выразительно взглянула на Малфоя и расхохоталась. — Оу… Люциус, ты правда думаешь, что хоть кто-то поверит в эту чушь? — спросил Гарри. — Ты удивишься… — с недоброй усмешкой протянул Малфой. И Гарри вдруг понял: да, поверят. Также, как они верили всему тому бреду, который писали о нем в газетах прежде. Он одним глотком допил свой чай и резко поднялся на ноги: — Что ж, если мы обсудили все, что хотели, то я, пожалуй, пойду. — Мы пойдем, — поправила его Беллатрикс, сверкнув хищной улыбкой. — Ну разумеется, — холодно произнес Гарри и, пересилив себя, подал ей руку. Проходя через просторный холл под руку с Беллатрикс, Гарри чувствовал себя так, словно собирается прогуляться в компании акромантула. — Отличная люстра, правда? — не удержавшись, спросил он, подняв глаза к потолку. — Да, я тоже помню, как она свалилась мне на голову, чуть не убив, — фыркнула Лестрейндж. — Но главное, что все закончилось наилучшим образом, не так ли, Гарри? — О да, — сухо ответил он. — Определенно. Аппарируем? — На пересечение с Лютным, — кивнула Беллатрикс. — Догоняй! Мгновение — и она растворилась в воздухе. Гарри зябко передернул плечами, внезапно осознав, что ему страшно. Однажды он сказал Волдеморту, что «хочет увидеть мир, который он строит». Это было не так. Гарри до дрожи не хотел знать, во что превратился уютный и такой сказочный Косой переулок спустя два года правления Волдеморта. Место, с которого началось его знакомство с волшебным миром… Осталось ли от него хоть что-то?.. Гарри тяжело вздохнул и, собравшись с силами, аппарировал. Мир вокруг смазался и исчез, Гарри словно протянуло сквозь ужасно тонкую трубу. Через краткое мгновение перемещение закончилось. Гарри огляделся. И замер, изумленно распахнув глаза.