***
Столь любимого Гарри кафе Флориана Фортескью больше не существовало. Впрочем, на его месте теперь была кондитерская Шугарплама, где тоже продавали самое разное мороженое. Сидя за уютным столиком перед большим окном, Гарри чувствовал себя так, словно он предает Флориана. Беллатрикс достала длинные тонкие сигареты, зажала одну из них между зубами, затянулась, не прикуривая, и на ее кончике сам собой зажегся бордовый огонек. Вряд ли в семейном кафе можно было курить, но Гарри знал, что здесь не найдется ни одного человека, который скажет ей об этом. — Как вы объяснили магглам снос доброй половины квартала ради резиденции Темного Лорда? — спросил он. — Взрывом газа? Пожаром? Беллатрикс посмотрела на Гарри так, словно у него внезапно выросла вторая голова: — Объяснили? — переспросила она. — Магглам? Дорогой, мы просто наложили на них Империус. На все правительство, включая королевскую семью. Гарри вспомнил те небольшие лекции о политике, которые периодически устраивал ему Волдеморт. — А что Конфедерация магов? — спросил он. — Это же нарушение международных законов. — Безусловно. Но, видишь ли, нам наплевать, — Беллатрикс усмехнулась. — Ты бы видел, как тряслись эти напыщенные старые пни, когда поняли, что их мнение больше никого не интересует!.. Она глубоко затянулась, демонстративно стряхнув пепел прямо на пол. — Весь мир сейчас смотрит на нас, — продолжила Беллатрикс мечтательным тоном. — Кто-то с ужасом, а кто-то с надеждой. Не прошло и пары лет, как правительства других стран поняли, что ни у кого не получится остаться в стороне. И теперь кто-то трясется от страха, кто-то надеется заключить союз, а кто-то готовится к войне. Эмир Алжира внезапно оказался умнее прочих и решил присоединиться к нам добровольно. До них была Ирландия — но ее мы, по правде говоря, просто захватили. — И в чем здесь выгода для Алжира? Или они так испугались, что готовы сами отказаться от независимости? Беллатрикс насмешливо фыркнула: — А она у них была? Они избавились от владычества Франции только на бумаге, а по факту лягушатники все так же держат их яйца в стальных тисках. Алжирцы ненавидят французов и готовы очень дорого заплатить за то, чтобы избавиться от их власти. А с учетом того, что они получат еще и торговые преференции… Есть и другие причины: их донимают религиозные террористы, в числе которых немало грязнокровок, а еще они надеются, что мы поможем им присоединить спорную территорию, которую Алжир давно не может поделить с Марокко. — Ну и когда там этот прием? — Будешь? — вместо ответа спросила Беллатрикс, подвигая к Гарри пачку сигарет. Он взял одну и осторожно затянулся, изо всех сил стараясь не закашляться. Едкий дым продрал горло, точно наждачной бумагой. — Через пять дней, в эту субботу, — продолжила Беллатрикс, стряхивая пепел. — И ты будешь вести себя идеально: будешь улыбаться, танцевать и уверять всех в своей безмерной преданности Темному Лорду. — Я не танцую, — холодно ответил Гарри, выдохнув дым ей в лицо. — Придется научиться, — она усмехнулась. — Могу помочь: нельзя же, чтобы ты опозорился. Еще больше, чем ты позорился до этого, я имею в виду. — Очень мило с твоей стороны, — с саркастичной ухмылкой ответил Гарри. — Ты — настоящий друг. Беллатрикс расхохоталась, тряхнув головой. Ее смоляные кудри рассылались по плечам, напомнив Гарри черных блестящих гадюк.***
В резиденцию Гарри и Беллатрикс вернулись вместе. — Ты собираешься конвоировать меня до дверей спальни? — сухо спросил Гарри. — Вообще-то ты сам позвал меня прогуляться, — фыркнула Беллатрикс. — А сейчас я иду к себе, и не моя вина, что нам по пути: просто мы живем на одном этаже. — Ты живешь здесь? У вас с мужем что, нет своего дома? — Теперь есть, — невозмутимо ответила Беллатрикс, — полгода назад закончили восстанавливать. Когда нас посадили, наш дом сровняли с землей. — Министерство? — уточнил Гарри, удивленно приподняв брови. — Августа Лонгботтом, — усмехнулась Беллатрикс. — Спалила наше семейное гнездышко Адским Пламенем. Впрочем, я на нее не в обиде. Так вот, дом у нас есть, но я часто остаюсь в резиденции: я же глава службы безопасности, так что следить за тем, чтобы тут все было в порядке, входит в мои обязанности. О, а хочешь огневиски? Гарри растерянно моргнул, удивленный настолько внезапной сменой разговора: — Ты поставила перед собой цель за один вечер привить мне все вредные привычки, какие только возможны? — Дурманящие зелья не предлагаю, — расхохоталась Беллатрикс. — А от пары бокалов огневиски еще никто не умер. Гарри недоуменно нахмурился, пытаясь сообразить, какого лысого дементора чокнутая Лестрейндж так в него вцепилась, но все же пошел за ней следом. В отличие от него, у Беллатрикс кроме спальни был еще и кабинет, похожий на причудливую смесь военного штаба и будуара. Беллатрикс быстрым взмахом палочки переместила разложенные на столе бумаги в ящик: — Они не для маленьких шпионов, — пояснила Лестрейндж и левитировала к себе пузатую бутылку огневиски. — А вот это — другое дело. — Я не шпион, — устало вздохнул Гарри, опустившись на диван, обитый кожей, подозрительно похожей на драконью. Беллатрикс только фыркнула в ответ, разливая по бокалам янтарный напиток.***
Горящий в камине огонь отбрасывал оранжево-золотые блики на стены кабинета и лицо Темного Лорда, из-за чего оно казалось чуть более похожим на человеческое. Волдеморт лениво просматривал отчеты, присланные Беллатрикс и некоторыми из многочисленных информаторов, наводняющих Косой переулок. Судя по тому, каких вещей накупил мальчишка, он собирается вести себя именно так, как рассчитывал Лорд. Ну и прекрасно, Гарри, продемонстрируй Ордену Феникса, что тебя не нужно спасать… Следить за тем, как стремительно меняется Поттер, оказалось весьма захватывающе: забавно, насколько пластичной оказалась его психика. Лорд с интересом естествоиспытателя наблюдал, как Гарри позволяет собой манипулировать — осознанно или нет, — как пытается подстроиться под него, как ломает себя, почти без усилий с его стороны. Но при этом все равно не позволяет себе согнуться слишком сильно. По крайней мере пока. Волдеморт пробежал взглядом по списку покупок мальчишки и, дойдя до депиляционного крема, в веселом удивлении вскинул отсутствующие брови.***
Вернувшись к себе, Гарри первым делом отправился в душ: казалось, словно общение с Беллатрикс оставило на его теле толстый слой жирной черной сажи, который хотелось немедленно смыть горячей водой. Когда он вернулся в спальню, то обнаружил, что Кричер успел развесить в шкафу купленные им мантии. Еще в ателье Гарри попросил продавщицу прилепить на них этикетки: «дом», «работа» и «выходная», потому что, на его взгляд, все они были одинаково помпезны. Вытянув из шкафа одну из мантий, Гарри покачал головой: если верить записке, она была домашней, но, судя по золотому шитью, в ней вполне можно было явиться на бал. Впрочем, наверное, продавщице было виднее… Гарри натянул мантию, раздумывая, чем заняться. Пожалуй, он сходит в библиотеку. Он ведь так долго мечтал о книгах, сидя в темнице… Комнату затопило волной огромной сокрушительной силы, тихо зашипело пламя свечей. Гарри томительно долгое мгновение смотрел в глаза возникшего в его спальне Волдеморта, прежде чем медленно опуститься перед ним на колени. — Добрый вечер, мой Лорд, — негромко произнес он. Ледяные пальцы Волдеморта подцепили его под подбородок и потянули наверх, заставляя подняться на ноги. Волдеморт отошел к нему за спину, неспешно обходя вокруг. Гарри чувствовал тяжелый взгляд, скользящий по его телу. Внутри что-то мелко задрожало: у них так долго ничего не было… — Нравлюсь? — с вызовом спросил Гарри, обернувшись. Волдеморт смотрел на него странно очарованным взглядом. Ну разумеется: Том Риддл всегда обожал всякие блестящие штучки… Шагнув ближе, Лорд начал медленно расстегивать его мантию. — Нагини осталась под большим впечатлением от вашей встречи, — прохладным тоном заметил он. — Хочет меня сожрать? — усмехнулся Гарри. — Радуется, что нашла собеседника со сходным уровнем интеллекта. Лорд неторопливо снял с него мантию, рубашку и штаны. Холодная рука скользнула по животу и ниже, под резинку трусов. Прикосновение к гладкой коже было таким ярким, что Гарри прерывисто втянул воздух, прикусив губу, чтобы не застонать. Чужие пальцы мимолетно огладили его член, круговыми движениями заскользили по головке, и у Гарри перехватило дыхание. Ему ужасно хотелось, чтобы Лорд сжал его плотнее, чтобы провел по всей длине, но, разумеется, он этого не сделал. Никогда не делал, очевидно, считая, что дрочить кому-то ниже его достоинства. Волдеморт убрал руку и стянул с Гарри белье так, что теперь оно обхватывало ноги под ягодицами. И отошел, вновь обходя его по кругу. Гарри стиснул зубы: стоять в таком виде перед Волдемортом было весьма унизительно. — Так еще лучше, — с усмешкой произнес Темный Лорд, вставая напротив. Гарри почувствовал давно ставший привычным холодок заклинаний. Рука Волдеморта неспешно скользнула вдоль позвоночника Гарри и еще ниже, между ягодиц, заставив его вздрогнуть, как от удара Жалящим проклятием. — Что такое, Гарри? — насмешливо спросил Волдеморт, притягивая его ближе. — У вас же ногти… острые, — тихо прошептал Гарри. Лорд оставлял кровавые царапины даже на его коже. Гарри обреченно вздохнул, представив, сколько заживляющей мази ему понадобится после этой ночи. Волдеморт усмехнулся, наклонившись к нему. — Не бойся, сегодня больно не будет. Гарри почувствовал его дыхание на своих губах. — Кто боится, милорд? — улыбнувшись, спросил он. — Я? Гарри ахнул, почувствовав, как в него проникли длинные пальцы. Как ни странно, больно и правда не было. Щеки опалило жаром, и Гарри подался ближе, надеясь спрятать мучительно покрасневшее лицо на плече Темного Лорда. — Разве я разрешал тебе отворачиваться? — вкрадчиво спросил Волдеморт. — Нет, мой Лорд, — дрогнувшим голосом ответил Гарри, не сдержав стона, когда двигающиеся пальцы задели чувствительную точку внутри. Он взмахом головы откинул волосы на спину, послушно глядя в хищные алые глаза Волдеморта. Темп стал более жестким и быстрым, лихорадочный жар, сжигавший Гарри изнутри, становился все сильнее. Сопротивляться этому было невозможно, и Гарри обнял Лорда за шею, начиная подаваться навстречу его движениям, позволяя себе раствориться в горящем внутри огне.***
Старый дом, стоящий на краю деревеньки в предместьях Руана, был заброшен много лет, но, как ни странно, местные жители нисколько не удивлялись тому, что последние месяцы в покрытых многолетней пылью окнах часто горит свет. Впрочем, на самом деле, они его просто не видели. В одной из комнат собралось восемь человек. Казалось, что воздух здесь звенел от напряжения. — Ну, что думаете? — спросила Гестия Джонс, с нескрываемым волнением стискивая кулаки. — Это действительно он? Рон и Гермиона медленно подняли глаза от фотографий, разложенных на обшарпанном столе. — Конечно, изображения не очень четкие… — начала Грейнджер. — Уж какие есть, — резко ответил Шеклболт. — Наш человек и так очень рисковал, следуя по Косому переулку за ним и Беллатрикс Лестрейндж. — Я понимаю, Кингсли, — отозвалась Гермиона. — И я не договорила: несмотря на качество фото, отсутствие очков и другую прическу, я уверена — это Гарри. — Точнее, человек под Оборотным, — хмуро добавил Рон. — Так что я не особо понимаю, что нам это дает. — Ну как же ты не понимаешь, Рон?! — воскликнула Гермиона, резко обернувшись к нему. — Оборотное зелье действует, только если частичку взяли от живого человека! Гермиона стиснула Рона в объятиях, судорожно вцепившись в его старую залатанную мантию: — А это значит, что Гарри жив! — глухо прошептала она. — Господи, главное, что он жив!..