***
В окна бил холодный косой дождь, точно привет от вечно пасмурной родины, которая теперь казалась недостижимо далекой. Джинни взмахнула палочкой, и оплавленные свечи взмыли в воздух, закружившись под потолком. — Сама будешь воск оттирать, — прошептала ей Молли. Джинни равнодушно пожала плечами, обернувшись к Кингсли. Выглядел Шеклболт очень утомленным и осунувшимся. И даже до того, как он открыл рот, всем было ясно: Кингсли вновь не принес им хороших новостей. — Итак, — откашлявшись, начал Шеклболт, — мне стало известно, что Гарри… — А точнее, тот человек, который им притворяется! — резко перебила его Джинни, взмахнув гривой огненно-рыжих волос. — Джинни, наш агент следил за ним в архиве, — ответил Кингсли, глядя на нее так, как смотрят на смертельно больных. — Этот человек провел там три часа, и все это время он точно ничего не пил. — Но ведь Тот-Кого-Нельзя-Называть вполне мог изменить формулу Оборотного зелья, сделать так, что теперь его эффект длится дольше! — горячо возразила она. — Ведь мог же, верно?! — Мы не знаем, но такое вполне может быть, — мягко произнес Люпин. — Так что еще удалось узнать, Кингсли? — Кроме того, что Польша вот-вот станет частью империи Неназываемого? Гарри — или самозванец, если угодно — отказался от помощи, которую ему предложили швейцарцы. — А откуда тебе это известно? — спросил Артур Уизли. — Швейцария отказалась сотрудничать с Орденом. — Это верно, но у главы их Департамента международных отношений секретарша — магглорожденная. Она прекрасно понимает, к чему все идет, поэтому иногда передает кое-какую информацию Биллу и Флер. — Даже если это и правда Гарри, то, возможно, он отказался от помощи, потому что на нем висели подслушивающие заклинания, — заметила Тонкс. — Возможно, — кивнул Кингсли. — Но есть кое-что еще… — он внезапно замялся и на пару мгновений опустил взгляд. — Ладно, скажу, как есть. Сейчас все говорят о том, что Гарри Поттер променял знамя главного символа борьбы с Волдемортом на место в его постели. В гостиной повисла тишина, нарушаемая только стуком капель дождя в оконное стекло. — В смысле?! — громко спросил Рон, разрушив охватившее всех оцепенение. — В том самом, — чуть раздраженно ответил Кингсли. — Была куча свидетелей того, как… этот человек сидел у Того-Кого-Нельзя-Называть в ногах и чуть ли не ел у него с рук, и… ей-Мерлин, я не хочу все это пересказывать! Джинни смертельно побледнела, чуть покачнувшись на своем стуле. Казалось, ее вот-вот вырвет. — Джинни! Джинни, посмотри на меня! — быстро произнесла Гермиона, подавшись вперед через стол и взяв ее безвольную руку в свои. — Думаю, ты была права, и это вообще не Гарри — Тот-Кого-Нельзя-Называть обманывает нас, стремится сломить наш дух. Но даже если это он… да, Гарри умеет сопротивляться Империусу, но ему могли стереть воспоминания, могли подлить Амортенцию, его волю могли сломить постоянными пытками. Ты же знаешь Гарри, мы все знаем. Ему нужна наша помощь! И мы спасем его, Джинни, обязательно! Рон отвернулся, не в силах смотреть на них обеих. Глядя в темное окно, по которому стекали потоки воды, он думал о том, что они узнали несколько дней назад. Тот человек… если это и правда Гарри, то… у него была палочка. Кто дает волшебные палочки пленникам?***
Гарри больным взглядом смотрел на папки с делами заключенных, разложенные на его столе. Двадцать — именно столько их осталось после того, как он убрал дела тех, кто, кажется, не заслуживал помилования. Двадцать человек, которые совершенно не заслуживали заключения в Азкабан. Яксли велел разделить дела по группам, потому что Визенгамот собирается амнистировать этих несчастных партиями по пять человек. И Гарри только сейчас осознал, что ему решать, в каком порядке направить дела в суд. От него зависит, кто из этих людей выйдет на свободу уже через месяц, а кому предстоит томиться в Азкабане еще два долгих года. — Это какое-то безумие! — тихо прошептал Гарри. А ведь в Азкабане многие умирают… Как он может так распоряжаться чужими судьбами?! Впрочем, очевидно, выхода у него не было, и Гарри потянул к себе одну из папок, уже в который раз начиная перечитывать дела. Гарри вытащил из ящика стола початую пачку сигарет, которую он умыкнул у Беллатрикс, затянулся и откинул голову назад, бессмысленно глядя в потолок. Скрепя сердце, он выбрал троих кандидатов на освобождение. Так вышло, что все они были женщинами: две убили напавших на них магглов, а третья была целительницей Святого Мунго, которая спасла пациента, применив запрещенную темную магию, за что и получила десять лет Азкабана. Оставалось выбрать еще двоих, и Гарри раз за разом перебирал папки с делами, не в силах принять решение. Возможно, ему стоит узнать о состоянии здоровья этих узников и выбрать тех, у кого меньше шансов продержаться до освобождения еще год или два? Да, решено: завтра с утра он первым делом пойдет с этим к Яксли!***
Вечер Гарри уже в который раз решил провести в библиотеке. Он брал разные книги наугад и читал их с той же одержимостью, которую прежде наблюдал только у Гермионы. Но, во-первых, чтобы убить Волдеморта, ему было необходимо знать и уметь как можно больше, а во-вторых, погружаясь в чтение, он мог хотя бы на время отвлечься от гнетущей реальности. Сейчас Гарри изучал защитные и скрывающие чары, понимая, что все те заклинания, которые использовала Гермиона во время их скитаний по лесам, были лишь самой верхушкой айсберга. Он почувствовал присутствие Волдеморта сразу же, еще до того, как вскинул глаза, чтобы увидеть его высокую худую фигуру. — Добрый вечер, мой Лорд, — произнес Гарри и попытался было опуститься на колени, но Волдеморт остановил его небрежным взмахом руки. — Сиди, — приказал он. Еще один взмах — и двери библиотеки закрылись с тихим щелчком. Внутри Гарри все сжалось в причудливой смеси безнадежности и предвкушения. Волдеморт неторопливо приблизился и забрал книгу из его рук. — И как успехи? — поинтересовался Лорд, бегло пробежав глазами по строчкам. Вместо ответа Гарри медленно достал свою волшебную палочку и, глядя Волдеморту в глаза, взмахнул ей, выписывая лаконичный узор. Он почувствовал, как молниеносно сгустилась вокруг магия Темного Лорда, рефлекторно готовая отразить возможный удар, хотя сам Волдеморт оставался абсолютно невозмутимым. Лорд неспешно обернулся. Гарри знал, что тот видит в противоположном конце библиотеки его самого: использованные им чары делали человека невидимым, одновременно создавая его иллюзию в другом месте. Очень полезное заклинание, чтобы отвлечь врага и сбежать или ударить в спину. — Неплохо, — произнес Волдеморт, оборачиваясь к настоящему Гарри и ленивым взмахом Бузинной палочки развеивая его чары. Темный Лорд левитировал книгу на полку и, подцепив Гарри под подбородок холодными пальцами, потянул его наверх, вынуждая подняться на ноги. — Кажется, я задолжал тебе разговор, — произнес Волдеморт, и сердце Гарри сжалось в тревоге — этого он и боялся. Гарри не успел придумать ответ: магия Лорда точно невидимым кулаком ударила его в грудь, сбивая с ног. Гарри опрокинулся на спину, но столкновения с полом не произошло: воздух внезапно словно уплотнился, удерживая его в невесомости. Казалось, будто он вдруг оказался на невидимой мягкой поверхности. Чувствуя себя очень странно, Гарри приподнялся на локтях и осознал, что, очевидно, он оказался в весьма недвусмысленном положении, паря в невесомости точно на уровне бедер стоящего перед ним Волдеморта. — Вы уверены, что хотите именно поговорить, мой господин? — вкрадчиво спросил Гарри, скрывая свою нервозность. «Пожалуйста, просто трахни меня и уйди», — подумал он, будучи абсолютно уверенным: то, что хочет сказать Волдеморт, точно ему не понравится. Это, а еще воспоминания Гарри о том, как он вел себя, когда напился, и брошенные Лордом слова о его пугающих и отвратительных желаниях заставляли нервничать, ни на миг не позволяя расслабиться. Темный Лорд не ответил — он взмахнул палочкой, и в следующий миг богато расшитая мантия Гарри начала истлевать, расползаться, на глазах обращаясь в прах. — Знаешь это проклятие, Гарри? — спросил Волдеморт, нависнув над ним, приблизив свое лицо так, что между их губами оставалось меньше дюйма. — Вообще, оно предназначено не для этого. Оно должно делать то же самое с твоей плотью, растворять твою кожу. Закончив с мантией, заклинание принялось и за остальную одежду, через пару секунд оставив Гарри абсолютно голым. — Тебе не страшно. Ты боишься другого, — продолжил Волдеморт и, точно змея, попробовал воздух, быстро коснувшись кончиком языка губ Гарри. — Судя по тому, как ты цепляешься за остатки своего достоинства, оказалось, что гордость для тебя важнее правды и принципов. Не хочешь, чтобы окружающие знали о твоей слабости, о том, что ты — пленник, вынужденный подчиняться мне отнюдь не по доброй воле. Что ты — не более чем моя вещь, которой я в любой момент могу приказать что угодно, без всяких ограничений. Знаешь, я мог бы сделать твой кошмар реальностью. Гарри показалось, что его с силой ударили чем-то тяжелым по затылку. Сердце оборвалось, и он окаменел, чувствуя себя так, словно стремительно падает в пропасть. Волдеморт улыбался, глядя ему в глаза. А затем потянул Гарри ближе, вклиниваясь между его ног. — Я этого не сделаю, — шепнул Лорд ему на ухо. — Не бойся. Кажется, Гарри еще никогда не чувствовал себя настолько слабым и униженным. Едва ли не впервые он не смог выдерживать тяжелый взгляд Волдеморта и опустил глаза. — Но никогда не забывай, что ты абсолютно беззащитен предо мной, — Темный Лорд с притворной нежностью провел рукой по щеке Гарри. — Всегда помни о том, что ты — моя собственность… — Чего вы хотите, милорд? — выдохнул Гарри. — Что я сделал не так? — Ничего. Считай это профилактической беседой, — ледяные ладони Волдеморта в неспешной ласке скользили по его телу, против обыкновения не оставляя синяков. — На самом деле я тобой доволен. За тобой забавно наблюдать, и я не собираюсь подрезать тебе крылья. Гарри осторожно поднял глаза. — Мне нравится твой взгляд, — заявил Волдеморт, не торопясь проникать в его тело. — Да, так гораздо лучше, почти идеально… Это было ужасно стыдно: висеть перед Волдемортом в воздухе с раздвинутыми ногами, ожидая, когда он наконец соблаговолит перейти к делу. Смазки Лорд наколдовал с какой-то небывалой щедростью: Гарри чувствовал, как она сочится из него, как капает на пол, и вздрагивал от унижения, смешанного с медленно нарастающим извращенным возбуждением. В любой другой раз он бы уже попытался проявить инициативу, но точно не сейчас. Сердце колотилось в груди, будто загнанная птица. Отголоски пережитого страха все еще гуляли по его телу, отравляли кровь своим ядом. Гарри чувствовал себя так, словно Волдеморт вытянул из него все силы. — Вы правда не сделаете того, о чем сказали мне в прошлый раз? — тихо спросил Гарри, решив, что ниже падать уже некуда, а ему надо было узнать точно, получить от Лорда хоть какие-то гарантии. — Я правда не собираюсь трахать тебя прилюдно, — усмехнулся Волдеморт, скользнув кончиками пальцев по его чуть возбужденному члену. — Не стоит понимать все, что я говорю тебе во время секса, настолько буквально. Но раз ты так испугался, то, значит, понимаешь, где твое место, понимаешь, что я имею на это право. И это прекрасно, мой хороший. До тех пор, пока это так, ты в безопасности. Волдеморт плавно толкнулся вперед, и Гарри запрокинул голову, не сдержав тихий стон. Он давно не ощущал настолько противоречивых эмоций во время секса: физическое удовольствие причудливо переплеталось с душевной мукой. Гарри мельком подумал, что даже в темнице не чувствовал себя настолько беспомощным и зависимым от прихотей Волдеморта. Казалось, что Лорд может разбить его на мелкие осколки одним грубым движением. Но Волдеморт против обыкновения был мягок и неспешен. Гарри почувствовал, как рука Волдеморта скользнула вдоль его шеи, ласкающим движением очертила линию скулы, и безропотно приоткрыл рот, позволяя длинным пальцам Лорда проникнуть внутрь. Скрестив ноги на пояснице Волдеморта, Гарри машинально подавался ему навстречу, неотрывно глядя в холодные алые глаза. Он всем своим существом чувствовал, как Темный Лорд неприкрыто наслаждается своей властью и его уязвимостью. Безжалостный взгляд Волдеморта был подобен стальным крючьям, и Гарри казалось, что они пронизывают его насквозь. Чудилось, что еще чуть-чуть — и они резко потянут на себя, вырвут внутренности, заставив Гарри захлебываться собственной кровью. И в этот момент он почти хотел этого. Волдеморт, несомненно, считывал его мысли, ощущал эмоции — и в противовес им двигался с издевательской плавностью, насмешливо-нежно, явно понимая, что сейчас это причиняет Гарри гораздо большую боль и унижает сильнее, чем самая изощренная пытка. Гарри содрогнулся, чувствуя, как Волдеморт кончает вглубь его тела, словно со стороны слыша собственный стон и смутно понимая, что его самого тоже выгибает в оргазме. Удерживающая в воздухе магия плавно опустила его на пол. — Очень хорошо, Гарри, — усмехнулся Волдеморт, оправляя свою одежду. — Надеюсь, ты и впредь продолжишь так меня радовать. Гарри вдруг понял, что, как ни странно, какая-то его часть не хочет, чтобы Волдеморт ушел сейчас, но сам не понимал, почему. Лорд кинул на него долгий взгляд, будто ожидая, что Гарри что-то скажет, но он молчал, и через мгновение Волдеморт растворился в воздухе. Гарри длинно, прерывисто выдохнул, поднялся с пола и быстро трансфигурировал себе мантию. Чуть шатаясь, он медленно подошел к письменному столу в углу библиотеки. А затем схватил стоящую на нем хрустальную чернильницу и с силой запустил ее в стену. Раздался громкий звон, по шелковым обоям на блестящий паркет стекало черное пятно. Гарри как подкошенный рухнул в кресло и зажмурился до разноцветных звездочек перед глазами. На первый взгляд могло показаться, что все хорошо, ведь Темный Лорд похвалил его, но Гарри прекрасно понимал, что главным в их разговоре было не это. Очевидно, Волдеморту мало того, что Гарри якобы признал его власть, мало той преданности, которую он изображает, мало того, что он ложится под него по первому требованию. Нет, кажется, теперь Лорд хочет еще глубже пробраться к нему в душу. Все-таки нашел способ его напугать, чтобы тут же начать успокаивать и уговаривать не бояться… Сумасшедший… Да что еще ему надо?!