***
Антонин Долохов, занимающий при Волдеморте должность главы Аврората, был худощавым пожилым мужчиной, который мог бы показаться вполне интеллигентным джентльменом — если бы не жуткий взгляд его безжалостных темных глаз. — И зачем тебя понесло в Азкабан, Поттер? — равнодушно поинтересовался Долохов, выслушав его просьбу. — Хочу лично поговорить с кандидатами на амнистию, — спокойно ответил Гарри, изучая аскетично обставленный кабинет Пожирателя. — Чем бы дитя ни тешилось… — желчно пробормотал Долохов, заставив Гарри вспыхнуть от гнева. Не обращая никакого внимания на его яростный взгляд, Антонин настрочил что-то на огрызке пергамента и, сложив из него самолетик, запустил к потолку. Сделав круг по кабинету, записка быстро просочилась в щель под дверью. Несколько минут они сидели в тишине. Гарри, не таясь, разглядывал Долохова. Еще лет пять — и его можно будет смело назвать стариком. А ведь Антонин и Темный Лорд — ровесники. Гарри поежился, подумав, какая пропасть разделяет его и Волдеморта, но эти мысли прервал заглянувший в кабинет Марк Слопер. — Вызывали, шеф? — весело спросил он. — О, привет, Гарри! — Выдели Гарри двоих авроров — он желает посетить Азкабан с инспекцией, — с сардонической ухмылкой произнес Долохов. Гарри в ответ на вопросительный взгляд Слопера только демонстративно закатил глаза. — И напомни, что они отвечают за его безопасность головой, — продолжил Долохов. — Я не нуждаюсь в охране! — яростно процедил Гарри. — На этом все, — невозмутимо ответил Долохов, скупым жестом указав им на дверь. — Мерзкий старый хрен! — выплюнул Гарри, едва они со Слопером вышли в коридор. — Осторожнее! — шикнул на него Марк. — Это же Долохов! — И что он мне сделает? — насмешливо фыркнул Гарри. — Тоже верно, — усмехнулся Марк. — Но вообще, двое сопровождающих обязательны, так что Антонин просто действовал по инструкции. Знаешь, в кабинете меня поджидает очень нудный отчет, настолько ужасный, что даже визит в Азкабан на его фоне кажется вполне привлекательным. Так что сейчас поймаем какого-нибудь лоботряса себе в компанию — и можно будет выдвигаться. В итоге третьим не повезло стать аврору Долишу, который от предстоящего им визита явно был не в восторге. Впрочем, его мнения никто не спрашивал. Водоворот аппарации вынес Гарри и его спутников на побережье. В лицо тут же ударил пронизывающий промозглый ветер, принесший с собой ледяные брызги морской воды. Слопер быстрым шагом направился к покосившемуся лодочному сараю, сложенному из почерневших досок. — Наша яхта, господа! — провозгласил он, взмахивая палочкой. Двери сарайчика распахнулись, и Гарри удивленно распахнул глаза: им навстречу выбежала лодка. Именно выбежала, поскольку из ее днища росло восемь длинных паучьих лап. — Какой извращенец это придумал?.. — пробурчал Гарри, глядя, как лодка быстро перебирает своими отвратительными конечностями. — Зато удобно — не надо барахтаться в ледяных волнах у берега, — отозвался Марк, первым залезая в лодку. Когда Гарри и Долиш последовали его примеру, лодка парой широких прыжков залетела в воду, после чего паучьи лапки пропали. Никакие весла были не нужны — довольно хлипкое на вид суденышко само собой стремительно удалялось от берега. — Долго нам плыть? — спросил Гарри, силясь перекричать свист ледяного ветра. — Меньше получаса, — ответил Марк. Он сидел на носу лодки, пристально вглядываясь вдаль. — Скажи, а ты не сидел в Азкабане? — озвучил Гарри внезапно пришедшую на ум мысль. — Я настолько подозрительно выгляжу? — усмехнулся Слопер, обернувшись. — Нет, — фыркнул Гарри, — но ты — Пожиратель Смерти. — И все же я никогда не сидел в Азкабане. Да и Пожирателем стал всего пару лет назад. А до этого… как-нибудь потом расскажу. Гарри кивнул, понимая, что ему и в самом деле интересно, что привело этого на первый взгляд неплохого человека к Волдеморту. Новый порыв ветра, казалось, проморозил насквозь, так, что даже кровь в венах застыла, покрывшись ледяной коркой. На Гарри внезапно накатила глухая тоска. На что он вообще надеется, зачем живет, если все его существование — это просто затянувшаяся агония? Лучшее, что он может сделать — это утопиться в волнах Северного моря, покончив со всем прямо сейчас!.. Гарри поднял взгляд — высоко в пасмурном небе черной бесформенной кляксой парил дементор. — Что-то эти твари сегодня разлетались, — буркнул Марк. — Экспекто Патронум! Вокруг лодки закружила шустрая серебряная росомаха, и Гарри почувствовал, что дышать сразу же стало легче. Пару секунд спустя к Патронусу Слопера присоединилась крупная овчарка, наколдованная Долишем. Гарри тоже достал палочку. И замер, пытаясь найти нужное воспоминание. Обычно ему помогали мысли о друзьях: верной Гермионе, забавном и смелом Роне, солнечной Джинни, но теперь они были отравлены ядовитой черной дымкой присутствия Волдеморта. А еще горечью сомнений, сожалениями и тупой ноющей болью. Эти чувства пронизывали все его воспоминания о прошлом, опутывали их, подобно колючей проволоке. Так что же, он больше никогда не увидит своего Сохатого, потому что не сможет воскресить в себе ни единого воспоминания о безудержном и абсолютном счастье? Но тут внезапно Гарри понял: нет, у него есть подходящее воспоминание. Тот момент, когда Волдеморт выпустил его из темницы. И плевать, что сперва Лорд его до одури напугал, заставив пить неизвестное зелье, а после Гарри стоял перед ним на коленях, целовал ему руки и благодарил. Плевать на все, кроме того, что в тот момент он получил то, чего так долго хотел. Получил шанс на жизнь. И на победу. — Экспекто Патронум! — выдохнул Гарри, привычно взмахнув палочкой. Над водой полыхнула серебряная вспышка, из которой возник сияющий олень с широкими раскидистыми рогами. Гарри облегченно вздохнул: его Патронус остался с ним, не изменился. — А я слышал, что Пожиратели Смерти не могут использовать это заклинание, — задумчиво произнес Гарри, глядя на трех сверкающих призрачных животных, несущихся над бурными волнами. — Ну конечно, ведь мы — порождения мрака, которые не способны испытывать счастье, — фыркнул Марк. — Тупая пропаганда: расчеловечить противника всегда проще, чем относиться к нему с уважением. «Уж кто бы говорил!» — подумал Гарри, но вовремя прикусил язык. — Почти приплыли, — впервые за все время подал голос Долиш. Гарри пригляделся: впереди медленно вырастала громада из темно-серого камня, похожая на клык нереально огромного дракона. Чем ближе они подплывали, тем больше дементоров собиралось вокруг, кружа в отдалении, подобно гигантским хищным птицам. Еще немного — и дно лодки заскребло о каменистый берег. Едва они успели сойти на землю, как к ним тут же приблизился невысокий полный мужчина в аврорской форме. — Мистер Поттер! И мои уважаемые коллеги, конечно же! Очень, очень рад вас видеть! — радостно воскликнул он с таким благодушным видом, точно принимал их у себя дома. — Я аврор Тейлор, начальник охраны. С кем из заключенных вы хотите поговорить? Гарри назвал семь имен. Большинство этих людей были осуждены за нарушение Статута о Секретности, некоторые — за хранение запрещенных книг. — Великолепно! — широко улыбнулся Тейлор. — Следуйте за мной и не забывайте о своих Патронусах! Когда Гарри вспоминал о своей темнице, то первое, что приходило ему на ум — это полная, сводящая с ума тишина, нарушаемая лишь монотонным стуком капель воды. Азкабан же, напротив, был полон звуков: заключенные переговаривались друг с другом, рыдали и хохотали так безумно, что кровь стыла в жилах, утробно рычали бьющиеся о берег волны, заунывно завывал ледяной ветер. Следуя за Тейлором по коридорам тюрьмы, Гарри поражался тому, как этот человек, окруженный невыносимыми, запредельными страданиями, может быть столь спокойным и довольным. Разумеется, Гарри примерно понимал, что увидит, но его все равно поразил вид узников, грязных и истощенных до такой степени, что они были больше похожи на инфери. Глядя на них и на их камеры, Гарри невольно думал о том, что условия его собственного заключения были почти царскими. И причина была очевидна: наверняка Волдеморту было бы противно видеть, как вместилище его крестража превращается в то же жалкое полубезумное подобие человека, какими были заключенные Азкабана. Мерлин великий, а ведь вовсе не Темный Лорд придумал эту тюрьму, больше похожую на изощренную камеру пыток!.. Ладони Гарри сами собой сжались в кулаки от охватившего его гнева: с каждым шагом по коридорам Азкабана он все больше убеждался в том, что ни единый человек — даже самый отвратительный, даже худший из преступников — не заслуживает подобной участи, что мест, подобных этой тюрьме, просто не должно быть. В голове упорно билась предательская мысль: как Дамблдор позволил существовать этому аду на земле? Почему даже не попытался ничего сделать? С его влиянием, с должностью главы Визенгамота… Гарри сжал зубы и мотнул головой, отгоняя непрошенные мысли. Гарри посетил семерых заключенных, к которым приехал. Мистер Стамп, виновный всего лишь в том, что забыл вовремя обновить чары невидимости на своем гиппогрифе, за два года заключения сошел с ума и облаял своих визитеров, точно бешеный пес. Гарри подозревал, что пустые бессмысленные глаза мистера Стампа будут долго преследовать его в ночных кошмарах. В итоге Гарри все-таки выбрал двоих людей, чьи дела первыми передаст в Визенгамот. Одним из них был старик с на удивление ясными теплыми глазами, казавшийся настолько истощенным, что даже не верилось, что это не какие-то изощренные чары иллюзии. Вторым же оказался молодой человек, который беспрерывно кашлял кровью, и было очевидно, что он умрет, если не выйдет из тюрьмы в самое ближайшее время. — Ну что, увлекательная экскурсия наконец-то закончена? — не скрывая своего облегчения, спросил Марк. Гарри только отрывисто кивнул, первым устремляясь в сторону выхода. Он чувствовал себя так, словно, несмотря на Патронусов, кружащие вокруг дементоры высосали из него всю радость. Скорее бы выбраться отсюда и вернуться домой, в тепло… — Гарри? Он резко остановился — так, словно налетел на невидимую стену. И медленно обернулся. В одной из камер прильнула к прутьям решетки девушка, такая же грязная и истощенная, как и все узники. Гарри медленно подошел ближе, вглядываясь в ее запавшие голубые глаза. Ему потребовалось некоторое время, чтобы узнать ее, несмотря на то, что они проучились вместе шесть долгих лет. От прежней веселой красотки и первой модницы в ней совсем ничего не осталось. И все же сомнений не было: сквозь решетку на Гарри смотрела его одноклассница, бывшая девушка Рона и член Отряда Дамблдора — Лаванда Браун. — Гарри, это же правда ты? — дрожащим голосом произнесла Лаванда. — Ты победил, ты убил его? Все закончилось? — А ну умолкни! — неожиданно грозно рявкнул Тейлор, доставая палочку. — Не смей! — резко оборвал его Гарри и подошел еще ближе к камере. — Нет, Лаванда, все гораздо сложнее… Давно ты здесь? В чем тебя обвиняют? Из глаз Лаванды, которые на осунувшемся лице казались пугающе огромными, брызнули слезы. — Я не знаю… не знаю! — захлебываясь рыданиями, ответила она. — Гарри, пожалуйста, помоги мне! Вытащи меня отсюда! Гарри осторожно взял ее ледяную руку в свои, ужаснувшись контрасту между ее иссушенной кистью, больше похожей на птичью лапку, и его пальцами, унизанными сияющими перстнями. — Клянусь, я сделаю все, чтобы вытащить тебя, Лаванда, — твердо произнес он. — Ты мне веришь? Браун быстро закивала, и Гарри с трудом выдавил из себя улыбку.***
— Акцио дело Лаванды Браун! — рявкнул Гарри, влетая в архив. Раздался тихий шелест листов, и ему в руки спланировала совсем тонкая папка. Внутри оказалось несколько фото Лаванды и один-единственный лист пергамента. Член студенческой оппозиционной группы Отряд Дамблдора, состояла в любовной связи с Р.Б. Уизли — ближайшим другом Г.Дж. Поттера. Задержана 10 августа 1998 года за распространение слухов, порочащих власть, призывы к актам гражданского неповиновения и агитацию в пользу запрещенной организации Орден Феникса. Приговорена к заключению в Азкабан вплоть до особого распоряжения. Гарри прерывисто вздохнул. Он прекрасно знал, что формулировка «до особого распоряжения» означает «бессрочно». Лаванда останется в Азкабане на всю жизнь, если только Волдеморт не решит вдруг помиловать кого-то из так называемых бунтовщиков. Мысль о подобном вызывала лишь саркастичную усмешку: разумеется, этому не бывать. Поэтому Гарри и вправду был для Лаванды единственной и последней надеждой. А это значит… Гарри прикрыл глаза и, сосредоточившись на своей связи с Волдемортом, осторожно потянул за воображаемую невидимую нить. Несколько секунд ничего не происходило, а затем он почувствовал чужое холодное внимание, скользнувшее по нервам, точно остро заточенный нож. «Мне нужно с вами поговорить. Когда у вас найдется время», — мысленно произнес Гарри, надеясь, что Волдеморт сможет уловить его ответ через связь. Ощущение чужого присутствия тут же пропало. Гарри вышел из архива, бесцеремонно забрав дело Лаванды с собой. Гарри успел выпить несколько кружек чая, пытаясь изгнать из своего тела отголоски азкабанской стужи, и оформить докладную записку на имя Яксли, прежде чем Темная Метка на его предплечье вдруг вспыхнула жгучей болью. Быстрым шагом идя к резиденции через охваченный увяданием сад, Гарри судорожно пытался продумать, что он будет говорить Волдеморту, какие аргументы приведет для того, чтобы уговорить его отпустить Лаванду. Но мысли лихорадочно прыгали, вертлявые и неуловимые, точно пикси. Гарри внезапно осознал, что сейчас нервничает гораздо сильнее, чем когда шел к Волдеморту после инцидента с Перси. Тогда на кону стояла всего лишь сохранность его собственной шкуры, а сейчас от его действий зависели жизнь и свобода Лаванды. Одна-единственная ошибка, одно неверное слово — и он ее погубит.