Песнь кор-ляписа, молчание нефрита

      Хайян почти месяц назад появился на территории Яшмового Леса внезапно и странно. Рекс Ляпис не мог проигнорировать тот фактор, что он добрался до его территории с боем: кто мог так сильно изранить дракона? Какому другому Архонту под силу причинить столько вреда столь сильному существу? Но его попытки найти хоть какую-либо информацию не увенчались успехом.       Несколько посланных на поиски ответов Адептов вернулись практически ни с чем. Только люди говорили, что откуда-то издалека над их территориями однажды пролетал дракон. Даже в Сумеру его видели лишь краем глаза, и это говорило о том, что Хайян пролетел огромное расстояние, прежде чем оказался в заоблачном пределе. Скорее всего, ему пришлось преодолеть пустыню, а следом джунгли и Разлом, прежде чем силы окончательно оставили его.       Разумеется, не установить слежку за новым Архонтом, занявшим место подле Властелина Камня и Богини Пыли, было нельзя. Ему не было доверия, ему ещё предстояло пройти длинный путь, чтобы убедить всех в своей лояльности и верности.       Но за тот месяц, что Хайян пробыл на территории Яшмового Леса, он ни разу не проявил себя плохо. Он активно занимался и изучал местные водоёмы, любопытный и вездесущий; забирался в самые разные места, щели и пещеры, чудом умудряясь избегать опасностей. Потом наткнулся на деревушку людей, чем немало напряг Адептов и Рекс Ляписа.       Интерес к людям он проявлял активный, но вот только… дальше наблюдений не заходил. Адепты не докладывали ни о чём странном: дракон просто укладывался на дне реки и следил за людьми. Он не пытался навредить им, не шептал им речи, чтобы обернуть против Архонтов, не пытался навязать себя, как божество.       Но что-то ведь должно было однажды случиться.       Моракс удовлетворённо хмыкнул, когда один из Адептов появился перед ним и Гуй Чжун и поклонился. Он доложил, что Хайян наконец показался людям. Вот только в этом не было чего-то ужасного. И Гуй Чжун даже не прятала довольной, мягкой улыбки, слушая всю историю: её защита этого несносного ящера оправдала себя полностью. Моракс проиграл её сердечной мудрости сейчас, и даже не догадывался, что будет проигрывать и дальше, и дальше. И будет только рад этому однажды…       Ребёнок, забравшийся в горную реку перед самым водопадом, погиб бы. Ему было не справиться с бурными потоками, а удар о камни добил бы его. И именно тогда появился Хайян, вцепившийся в мальчишку, вытянувший из водоворотов, защитивший собой при падении. Ребёнка он оставил на камнях, доверив людям, а сам исчез так же быстро, как появился. Точно боялся быть обнаруженным.       Но не заметить спасителя мальчик не мог. Не мог и не рассказать о том, что чувствовал и видел. И в деревне зароптали — о речном драконе. О Шанха Даши.       Что ж, Моракс не был разочарован. Хайян смог доказать, что не зря остался в живых, не зря ему позволили встать рядом. Он оправдал свою жизнь как минимум одной спасённой. У него был активный нрав, шальной, словно у речки, но он был лишён злобы и подлости — точно кристально чистая горная вода. Не скрывал помыслов, эмоций и выставлял сердце на ладонях, готовый отдать его, положить к чужим ногам.       Хайян вёл себя не так, как положено вести себя Луну. Словно ему по венам пустили кровь миролюбивого цилиня.       И когда этот дракон, появившийся на горе перед взором двух Архонтов, испуганно склонил голову, Рекс Ляпис ощутил какой-то укол совести. У него не было цели запугать, но… почему вообще дракон так легко склонялся? Где было то территориальное, гордое поведение сильного зверя?       Хайян избегал боя. Практически сбегал от всех предложений — не важно, чьих, — потренироваться. И сначала Моракс списывал всё на здоровье: возможно, он не полностью восстановился после всех ран? Может, у него есть трудности с энергией? Или он боится показать себя не с той стороны, вступив в бой со спасителями? Но прошло достаточно времени, Хайян был полноправно принят, и теперь бежать было некуда.       Встав плечом к плечу с другим драконом, Моракс изучил его лицо взглядом. Заметил растерянность и страх, такие неприкрытые, застывшие в голубых глазах. Нахмурился — почему так себя ведёт его сородич?       Но Хайян всё-таки последовал за Властелином Камня. Вниз с горы, в уже начавший клубиться вечерний туман, не прогоняемый солнечными лучами. Там, между двумя пиками, располагалась достаточно просторная поляна. Именно на ней обычно происходили все бои, тренировки и разминки. И в траве шуршала бойкая, но маленькая речушка — то, что нужно, для Архонта Горных Рек.       Мужчины встали друг напротив друга. Моракс сделал взмах рукой, призывая тяжёлое, чёрно-золотое копьё. Он был богом войны, всегда выходил победителем из всех битв, и не было оружия, которым бы он не владел, но предпочтение всё равно отдавалось копью — универсальному между скоростью, силой и удобством в управлении.       А вот застывший напротив него Хайян медлил. Закушенная губа и растерянный, блуждающий по округе взгляд выдавали его страх с головой. Руки его подрагивали, и оружие он не спешил призывать, как и стихию воды. Точно до последнего не верил, что нужно драться. До последнего надеялся, что сейчас Моракс отпустит его — или он сам найдёт причину уйти.       Рекс Ляпис не нападал. Ждал, наблюдал; и интерес рос в нём вместе с недовольством. Дракон внутри скалил клыки и утробно ворчал, недовольный поведением сородича. Он ждал другого, пуская под свой бок того, кого видел почти равным себе.       — Я… я не боец, Рекс Ляпис.       Негромкое бормотание Хайяна заставило Властелина Камня вскинуть бровь в лёгком недоумении:       — Ты дракон.       Верно, верно. Точно бы это всё решало и объясняло. Шумно фыркнув, Хозяин Горных Рек чуть скривился и скрестил руки на груди в защитном жесте. Точно бы это утверждение обидело его, зацепило что-то внутри.       Да, безусловно. Он дракон. Драконы — воинственные, жестокие создания, славящиеся своим нравом и пугающие весь мир своей силой. Территориальные хищники, не дающие спуску никому, никогда не проигрывающие в битвах. Тяга разрушать была в крови у каждого из драконьего рода, и она была искусна, жадна до битв.       Территории драконы охраняли ревностно, бились до последней капли крови и, если погибали, всегда забирали с собой врага. Поэтому самые жестокие и страшные битвы случались между двумя драконами, столкнувшимися на пересечении границ. И всегда в таких случаях решающими были опыт и умения. И капелька удачи.       Моракс был истинным драконом, за спиной которого в силу возраста было умение контролировать ту дикую, кровожадную часть себя. Уметь руководить ей, спускать с цепей, когда необходимо, пользоваться, легко смешивая с полной осознанностью каждого своего действия. Свою жажду битвы он перенаправил в русло защиты, найдя тех, кто согласился встать под опеку дракона. К тому уравновешенная, тяжёлая стихия гео добавляла ему разума и умения контролировать себя.       Но абсолютно всё во Властелине Камня просто вопило о том, что он дракон. Его взгляд — кор-ляписовые глаза, способные приковать к месту за секунду, внушив животный страх. Его голос — грохот рушащихся скал, гул самой земли. Его сила — невероятное мастерство во владении стихией, позволяющее сдвигать, ронять и возводить горы. Его окружение — Адепты и Архонт, умеющая смягчать и перенаправлять то, с чем сам Моракс порой мог не справиться.       А напротив истинного, умудрённого опытом дракона стоял Хайян. Трепещущий ящер, полная противоположность. Не было в нём ни драконьей гордости, ни умения скалиться — даже смотреть так, чтобы внушать трепет, он не умел. Он легко склонял рогатую голову, жил смехом и лёгкостью. И это нельзя было списать на подвижную, но способную на шторма стихию воды. Даже в первую их встречу он пусть и демонстрировал зубы, но, сунь Моракс руку ему в пасть, он бы не укусил. Не смог бы. Вкус крови пугал его.       Это был феномен, которого Моракс не понимал.       Драконья сущность его недоумевала, встретившись с кем-то, кого не могла понять. Кто вроде был таким же — и слишком другим.       — То, что я дракон, не значит ничего, — хмыкнул Архонт Горных Рек, покачав головой. И одна эта фраза что-то подняла в Мораксе, тяжёлое и недовольное.       — Значит, — тихий, далёкий звериный рокот и тень оскала на лице Рекс Ляписа заставили Хайяна дрогнуть. — Битва в крови у каждого дракона. Необходимость чувствовать свою силу — твоя сущность.       Вот оно! Моракс успел увидеть что-то такое в голубом взгляде: точно проблеск чужих клыков, оскаленных лишь на долю секунды. Мелькнуло и растворилось в том страхе, тех сомнениях, которыми был поглощён синий дракон. Хайян отступил на два шага назад, вздёрнув губу, но оскал этот был не более, чем защитной реакцией придавленной к камням ящерицы. Ящерицы, что смотрит в глаза склонившемуся к ней тигру.       Нечто бессильное и бессознательное. То, что быстро погасло.       — В таком случае предпочту называться водным змеем.       Прищур Моракса не был добрым. Глаза его потемнели от недовольства, пальцы стиснули древко копья. Напряжение готово было вот-вот вспыхнуть энергией, такое концентрированное оно было вокруг драконов.       За быстрым атакующим движением Хайян едва уследил, хотя прекрасно понимал: Моракс намеренно ударил куда медленнее, чем мог. Прямой бросок копья в лицо был просто предупреждающим жестом, ставшим официальным началом их сражения. Вскрикнув от изумления, синий дракон едва успел увернуться от лезвия, но вот что-то предпринимать не стал.       Хайян не призвал ни оружие, ни стихию. Его взгляд, полный отчаяния и бессилия, заметался по пространству, руки беспомощно дрожали, не зная, что предпринять. Он искал выход, способ улизнуть, но взгляд противника — да и знание, что ничем хорошим побег не кончится, — не позволяли ему это сделать.       Очередной бросок копья, снова уклон в сторону. Ловкости и скорости у Хайяна хватало, но вот растерянность сбила его напрочь: лезвие полоснуло по щеке, пустив каплю крови. Утерев её пальцем, мужчина практически взмолился:       — Рекс Ляпис! Прошу тебя, остановись!       Разумеется, не было и шанса, что это будет услышано. Моракс рассудил, что хватит держаться на расстоянии от противника; в следующий миг он уже оказался почти вплотную к нему, замахиваясь оружием. Теперь его движения были лишены нарочитой медлительности, дающей Хайяну фору. Лезвие вонзилось в землю в том месте, где ещё долю секунды назад была нога Шанха Даши, и воздух вокруг одновременно с этим вспыхнул гео энергией. Одна из золотистых искр обожгла тяжёлым ударом плечо синего дракона, заставив его болезненно зашипеть.       На этот раз Моракс не позволял выдохнуть, не позволял отойти дальше, чем на пару шагов. Наступал неумолимо и твёрдо, вспарывая копьём землю и оставляя на теле Хайяна всё больше мелких, но унизительных кровавых меток или следов от использования стихии. Погоня загнала их в бурную горную речку ногами, но и тогда синий дракон не предпринял никакой попытки использовать собственную силу.       И чем сильнее, яростнее бил Моракс, тем больший ужас разрастался в голубых глазах. Отчаяние добычи, над которой уже раскрыл пасть охотник. Но там, за всей этой пеленой, было что-то, до чего и пытался докопаться Властелин Камня. Там клокотало что-то тёмное, но упорно прячущееся, что раздражало Моракса всё сильнее и сильнее.       Пренебрежение сородича к собственной крови, природе, было отвратительным. Более того — оно было лживым, лицемерным. И Рекс Ляпис всё хотел забраться когтями в эту закрытую душу и вытащить всю искренность из неё, и плевать, чего это будет стоить.       Бой продолжался достаточно долго, и мог продолжаться ещё. Задыхающийся Хайян начинал медлить, удары становились всё чаще и болезненнее, окрасив синее ханьфу в цвет крови во многих местах. Но Моракс продолжал наступать и бить, идеально контролирующий себя и настойчивый, с ровным, чётким дыханием и равномерными ударами сердца.       Война и бой были слишком ему привычны. Хайян же трясся от ужаса и кривил губы, точно готов был разрыдаться. Сделать всё что угодно, умереть даже под этим копьём, но не дать когтям другого дракона забраться в душу.       От чего же так яростно и с таким ужасом открещивался Дракон Горных Рек?       В какой-то момент на краю поляны возник светлый силуэт Гуй Чжун. Она была нежной, чудесной богиней, но возраст и статус воспитали в ней понимание необходимости битв, как и долгое пребывание подле Моракса. Они делились друг с другом опытом и точками зрения, воспринимая их и перенимая. И какое-то время она наблюдала, следила взглядом за каждым движением двух драконов, но не вмешивалась.       Обычно бои Моракса — особенно тренировочные, с другими Адептами, — были похожи на танец. Смертоносный, быстрый и прекрасный.       Здесь же… лишь несколько повторяющихся одинаковых движений. И мечущийся, полный ужаса Хайян.       В конце концов, именно Богиня Пыли была той, кто окликнула сражающихся:       — Прошу вас, хватит! Довольно на сегодня!       И копьё остановилось. Осталось воткнутым в землю, и Хайян воспользовался моментом и отскочил как можно дальше. Согнулся, схватившись за живот — там кровоточила неглубокая, но самая неприятная из всех полученных рана, — и внимательно отслеживая взглядом противника.       Гуй Чжун направилась к нему, готовая медленно коснуться его плеча. Предложить помощь, потому что она была ему необходима. Во всём его затравленном виде, во всём этом ужасе в его взгляде, Гуй Чжун видела ужасающую ошибку, которой она только что потворствовала.       Но Хайян, не мазнув по ней даже взглядом, растворился в горном тумане.