Песнь кор-ляписа, молчание нефрита

      Можно было сбежать от чужих взглядов, от осуждения или сочувствия, от голосов перед собой и за спиной. Но сбежать от самого себя? Никогда. Мысли, роящиеся в голове, сомнения и разочарование в самом себе будут грызть до последнего. Подпитываться всем горьким и уничтожать всё светлое.       Хайян предпочёл найти укрытие в подземном озере, — он заметил эту сеть тоннелей давно. Она была широкой, хорошо известной Мораксу и Гуй Чжун, но всё равно оставалась донельзя уютной и лишённой чужого присутствия. Обилие гидро энергии мягко обволакивало, проникало в каждую клеточку тела. А гео архонты не любили соваться сюда, слишком влажно, слишком темно и узко.       Стоило длинному дракону занять место в озере, как кристальные бабочки, разгоняющие мрак нежным голубым светом, тут же потянулись к нему. На светлых рогах они, неторопливо покачивающие крыльями, уселись, точно праздничная гирлянда. Несколько из них нашли себе место на торчащих из воды боках, другая, особо наглая — прямо на драконьем носу, лежащем на берегу.       Здесь не было Адептов, здесь не было Рекс Ляписа, здесь не было голосов и взглядов. Здесь был только сам Хайян, и одного его ему хватало с лихвой, чтобы загрызть самого себя.       Жалкое зрелище, подобие дракона, посмешище. Отрицание собственной природы сделало его совсем бесполезным и бессильным. Но Хайян… Хайян иначе не мог. Ему претило быть драконом во всём понимании этого слова. Ему противна была его собственная сущность, осуждающе шипящая на него из темноты сознания.       Он мог пользоваться драконьим телом — гибким, сильным и ловким. Но способностями и разумом? Нет. Он загнал их как можно дальше и не позволял показаться на свет. Его сущность была монстром, недостойным жизни, чудовищем, рождённым лишь для убийства. Другие драконы были страшны, но он? Он был страшнее их всех вместе взятых. Он помнил… немногое, но помнил.       — Как твои раны?       Совсем неудивительно, что глубоко задумавшийся Шанха Даши пропустил появление Гуй Чжун. Светлый лёгкий силуэт девушки выплыл в пространство, словно рассеивая собой мрак, слишком внезапно. И вновь Хайян ощутил мерзкий укол собственных мыслей: будь он более дружен сам с собой, она бы никогда не подкралась к нему. Слишком безответственный…       Короткое хихиканье Гуй Чжун заставило дракона скосить взгляд на свой нос: на мерно помахивающую крыльями бабочку. И верно, он определённо представлял собой милое и комичное зрелище сейчас. Но сгонять магическое насекомое не стал. Стала бы она так посмеиваться с Рекс Ляписа? Никогда.       — В порядке.       Короткий рокот вещал очевидное: ран на теле дракона уже не осталось. Да и какими-то важными они тоже не были, лишь поверхностные повреждения, бьющие в первую очередь по самооценке. Моракс во всей красе показал всю отсутствующую защиту Хайяна и уничтожил его вдребезги этим.       Но обвинять Властелина Камня? Нет. Не в чём. Синий дракон был слаб, но не был глуп и умел смотреть правде в глаза. И он сейчас понимал — такой бесполезный «дракон» абсолютно непригоден в тандем Архонтов. Скорее всего, в ближайшее время ему предстоит искать себе новый дом. На этот раз в Бездну людей, в Бездну всех живых существ, он не возьмёт под своё покровительство никого, потому что не способен их защитить.       — Моракс часто суров и тяжёл в своих поступках, — шаги у Архонта Пыли были мягкие и неторопливые. Светлая ткань вилась за ней вуалью, точно тончайшие крылья бабочки. Гуй Чжун подошла к самой кромке воды, останавливаясь у огромной драконьей головы, и вытянула руку вперёд. — Он родился в войне, она сформировала его целиком и полностью.       На подставленный палец легко уселась одна из бабочек.       — Не стоит, Гуй Чжун, — дракон прикрыл глаза и тяжело, шумно вздохнул. — Я ни в чём не виню его. И слишком хорошо понимаю все мотивы его поступков и слов.       Два дракона на одной территории — непросто. Но обычно проблема шла от дурного, воинственного нрава обоих и того факта, что драконы могли не до конца определиться с иерархией. И как удивительно было увидеть, что случилась совсем обратная ситуация: один дракон легко признал власть и силу над собой, а второго это не устроило. Оскорбило.       Все драконы, прежде встречаемые Богиней Пыли, были ужасающими. Грозные разрушительные монстры. Кровь их лилась и лилась. Ужаснее были только ядовитые вишапы. И оттого удивительно было сначала встретить Моракса — учащегося быть другим, договаривающимся со своей природой. И ещё удивительнее — Хайяна, напрочь отказавшегося от неё.       Но Гуй Чжун была мудрой, легко понимающей чужие души, умеющей касаться их. Она видела, что Моракс несколько растерялся после побега Хайяна, поздно осознавший, что переборщил. Видела, как мялся в сомнениях и страхе Архонт Горных Рек. Там, где два дракона теперь опасливо косились друг на друга, ожидая неодобрения, Богиня Пыли видела прекрасную почву для взаимного обучения.       — Почему бы нам не вернуться наверх? Не думаю, что тебе комфортно здесь, в грохоте собственных мыслей. Мне кажется, их слышу даже я.       Хайян смотрел из-под полуопущенных век на лицо девушки, на её слегка лукавую улыбку, и думал, что её проницательность куда глубже, чем ему казалось раньше. Воздушный и светлый образ богини был очень лёгким, и из-за этого он недооценил её.       Ошибка. Нельзя недооценивать ту, что оказалась равной подле столь сильного дракона, как Моракс. Способности Гуй Чжун были не в битве, но в том, в чём слаб был сам Кор Ляпис — в душах и эмоциях. В управлении. И в механизмах, чего скрывать.       — Ты ведь пришла сюда не просто позвать меня наверх, Гуй Чжун.       Ведь, чтобы позвать его наверх, хватило бы одного посланного Адепта. И он бы пришёл. Не было нужды спускаться за ним лично.       И вновь звонкий короткий смех. Богиня открыта целиком и полностью, потому не отрицает увиденной правды, только радуется ей, — Хайян заглянул чуть глубже, чем внешний облик. Он потрясающе быстро учился, но ему нужен был стимул. Нужна была опора. Нужен был лёгкий толчок, что здесь за обучение его не осудят, а лишь похвалят. В нём была воля жить, но не было умения.       Как долго этот синий дракон пробыл один, лишённый любой поддержки?       — Ты молодец, — легко похвалила девушка, после чего неторопливо опустилась на камни у самой драконьей морды. Так, что тёплое дыхание касалось её лица и шевелило светлые волосы, кажущиеся голубыми в этом неярком свечении бабочек. — Я хотела бы понять тебя лучше, Хайян. Но мне не сделать этого без твоей помощи.       Какое-то время дракон разглядывал её лицо, словно искал что-то. Этого достаточно, чтобы понять: не смотря на всю лёгкость обычного общения, ему тяжело доверять. В нём слишком много разочарования, как в самом себе, так и в мире, чтобы он вытаскивал все свои внутренние раны наружу.       Это прекрасно можно понять, и Гуй Чжун изначально догадывалась, что простым и лёгким Хайян только кажется. Он игрался со своим образом, создал себе видимость бурной горной речки, а на самом деле казался подобным океану. Он был дурачком, но дурачком неглупым.       В какой-то момент, тяжело вздохнув, Шанха Даши всё-таки решился и заговорил. Вернее, зарокотал, совсем тихо-тихо, но в пещере его голос было слышно прекрасно:       — Моя драконья сущность стала причиной ужасных событий, Гуй Чжун. Моя попытка защитить собственных людей обернулась катастрофой и гибелью детей, которых я оберегал всю их жизнь. Тогда, увидев их, уже мёртвых и распростёртых на камнях, я поклялся самому себе, что никогда больше моя кровь не принесёт никому боли и страданий.       Сухие слова, практически лишённые эмоций, направленный в пространство взгляд и скупая драконья мимика прекрасно помогали Хайяну маскировать его истинные чувства. Но Гуй Чжун и так знала, какая боль стоит за этим совсем коротким рассказом.       Опустив ладонь на мягкую тёмную шерсть, в которой точно редкие звёзды вспыхивали и гасли искорками, она перебирала её пальцами. Но ни осуждения, ни страха, ни презрения в больших глазах богини не нашлось; только бесконечное сочувствие.       — Архонты не всесильны, Хайян… — столь же негромко ответила богиня, ласково перебирая шерсть пальцами. Дракон совсем едва-едва прижался к ласкающей ладони, которая вспугнула наглую крупную бабочку с его носа. Та быстро уселась на кончике рога, ловко цепляясь тонкими лапками. — У каждого из нас есть за спиной ошибки, ставшие смертельными для других. Мне жаль, что у тебя не было кого-то, кто помог бы пережить тебе это. Понять, что каждый Архонт имеет за своей спиной огромное кладбище и ворох ошибок.       Тёплая ладонь исчезла, опустившись на колени Гуй Чжун. Она вздохнула и уставилась на воду перед собой, точно в отражении её видела одной только ей доступные картины.       — Я не стану рассказывать о Мораксе и его прошлом, тебе лучше поговорить с ним самим об этом. Но о себе, в ответ на твоё откровение, я поведаю.       Доверие между ними — точно кристальная бабочка. Лёгкое, чуть светящееся и, только тронь не так, разобьётся.       Синий дракон видел, как богиня мнёт пальцы. И сдвинулся, переместился так, чтобы тёплым носом с лёгким фырканьем коснуться её бока. Благодарная улыбка расцвела на лице Гуй Чжун, и рука снова нежно коснулась тёмной шерсти.       — Это было ещё до того, как я встретилась с Властелином Камня. Моя ошибка в военной стратегии стоила мне деревни, в которой оставались только женщины и дети. Мне стоило распознать ловушку, оставить кого-то защищать их… но я была слепа.       Вздох Гуй Чжун вышел тяжёлым, сокрушённым. Она не улыбалась больше, только поджала губы и безотчетно коснулась воды кончиками пальцев. И отдёрнула их, обнаружив её слишком холодной.       — Уже позднее я поняла, что это был переломный момент моего становления Архонтом. Он показал мне, что я могу, а что нет. К чему мне стремиться, чему обучаться. И хотя я бесконечно сильно хотела уйти, исчезнуть, сгинуть, я заставила себя принять эту ошибку. И она сделала меня такой, какой я являюсь сейчас.       Хайян смотрел, смотрел внимательно. Ярко-голубые глаза, словно узор воды в себе запечатавшие, блуждали по лицу девушки. Дракон размышлял, мысли грохотали в его голове громче загнанного сердца, но слова Гуй Чжун — точно подставленные для уставшей птицы ладони, в которых она могла передохнуть.       Богиня Пыли бесконечно права. И бесконечно сильна. Он же, будучи драконом, испугался и бежал. От самого себя и от верных ему людей, бросив их на произвол судьбы. Решил, что уступит новому Архонту, что хватит с него этой войны — пусть люди перейдут к более сильному, раз он сам ничтожен и несёт только горе.       Все эти размышления молчаливы, но Богине Пыли не нужны слова. Она определённо что-то заметила в голубых глазах. Что-то, подобное разгорающемуся пламени, тому самому, в котором чинят разбитый когда-то легендарный меч, чтобы сделать его более смертоносным. Гуй Чжун улыбнулась, так лукаво и легко, наконец поднимаясь на ноги.       Ей не удалось узнать слишком многого, но огромный шаг, внушительный, весомый, в их доверии и общении был сделан. И сделали его все трое, пусть при этом разговоре и не было Рекс Ляписа. И ведь для него потребовалась такая малость — немного поддержки. Просто ладонь, просто дар понимания, что Хайян не один и они не враги ему и не судьи.       — Моракс тяжёлый противник и возможно не лучший учитель на ранних этапах. Я думаю, тебе сначала стоит поговорить с Меногиасом о тренировках. Он не откажет тебе.       Развернувшись в сторону выхода из пещеры, Гуй Чжун сделала несколько шагов. А потом остановилась и обернулась через плечо:       — Если бы не твоя драконья природа, разве смог бы ты спасти того мальчика от падения с водопада?