Песнь кор-ляписа, молчание нефрита

      Дракон. Какое, однако, проклятое слово. Несущее в себе ужасный груз прошлого, что ложился на плечи. Драконы в этом мире нередко представали существами слишком кровожадными, сражающимися за своё до последней капли крови, теми, кого она пьянила и превращала в монстров. Хайян всегда отрицал в себе это «драконовое», считал себя кем-то, кто выше этого. Слишком разумным, слишком осознанным и… да, добрым. Он был добр: к людям, к Адептам, к другим богам, что окружали его. Он не стремился делить территории, рвать противников на части и лезть даже в тренировочные драки, хотя ему и нравилось ощущение силы и оружия в руках.       Не стремился, но принимал необходимость быть сильным, не ударить в грязь лицом. Работа с Меногиасом нравилась, но…       Сколь ужасным было понимание, что природа его настигла. Что она взяла своё. Что ужасный тёмно-синий дракон вцепился зубами во всю его осознанность, пустил ей кровь и насмехался над конвульсиями. Смиренное принятие, что Моракс, как другой дракон, не простит этого так просто, разгрызло поднимающуюся в горле панику. Первые минуты Хайян метался… а потом осел на землю у воды, уставившись на своё отражение. Что он может сделать? Снова сбежать, как уже бежал? Оставить позади ответственность? И куда он придёт? Снова к тому же. К своей природе, что однажды взбрыкнёт.       Из голубой воды на юного бога смотрел, по его мнению, монстр. Бессознательное чудовище, что ранило руку, которая его кормила.       Дружить со своим драконом Хайян не умел. Он боялся и отрицал его. Дракон внутри него почему-то полнился странной тьмой и болью, пугал, словно оживший кошмар, который никуда не девался утром.       — Рад, что ты не забился в пещеры.       Господин Вод лишь чуть повернул голову, чтобы скосить взгляд на явившегося Моракса. Да, на этот раз он не стал прятаться в глубины гор, искать себе место в озёрах и лежать там в скорбном принятии. На этот раз он остался у озера, в окружении молчаливых тяжёлых скал и захваченный шелестом текущей воды, готовый встретить свою смерть вот так. Не прячась от взглядов наверняка наблюдающих за ним Адептов. Но… Хайян осмотрел Бога Камня: лишь замотанная раненная рука и никакого оружия.       — Я не собираюсь убивать тебя, Хайян.       Поняв немой взгляд, Моракс развёл пустые ладони и покачал головой. Тёплая улыбка, ободряющая, коснулась его губ. Должно быть, его наставляла Гуй Чжун, как правильно вести себя в этом диалоге? Синий дракон хлопнул хвостом по свежей траве и издал тихое, гулкое урчание, склонив голову низко-низко. Ветер тронул гриву, поигравшись с несколькими прядями и уронив их меж рогов на глаза. Хайян всем своим видом выражал смирение и подчинение, говорил, что другой сородич старше. Главнее.       Господин Камня осторожно, мягко подходил к нему, едва шурша светлыми свободными одеждами. Остановился в двух шагах, протянул ладонь — ту, что была скрыта под бинтами, на которую Хайян посмотрел с внутренней дрожью. Насколько это было больно? Он потянулся к ней носом, коснулся мягкой шерстью тёплых пальцев, провёл по коже языком узким и чуть раздвоенным, извиняясь.       Моракс улыбался. Смотрел с прищуром спокойно, глаза цвета кор ляписа едва светились, не выдавая даже раздражения. И Хайян жадно всматривался в красивое лицо бога, пытался уловить хоть намёк на наказание, но… его действительно простили? Его действительно поняли? Он так испугался, когда упустил контроль над собой, поддался этой странной, жгучей ярости, а Моракс просто… вот так?       Хайян не мог знать, что Властелин Камня десятком минут ранее едва ли не вырвал руку у Гуй Чжун, так сильно он спешил найти своего сородича. Не мог знать, что Моракс был растерян от мысли, что тот может сбежать за пределы Ли Юэ, навсегда покинув их из-за такой ерунды. Хайян и помыслить не мог, что, едва он улетел, сразу несколько Адептов налетели на своего бога с мольбами не наказывать… и что бог только качнул головой — он и не собирался. Он хотел помочь.       Хайян не знал, что внутри Моракса его собственный дракон яростно скрёбся, просился наружу. Требовал догнать, вернуть. Требовал помочь.       Несколько лет бок о бок не прошли мимо. Тот, кто был пришедшим, чужаком, который был на испытательном сроке, давно вошёл в трио божеств, что заправляли этим местом. Властителя вод почитали и люди, и бессмертные. Он стал членом условной драконьей стаи, стал частью территорий — как можно было отказаться от него сейчас, когда он был напуган больше всех случившимся?       — Чем сильнее ты отрицаешь самого себя, тем болезненнее загнанное внутрь вырывается наружу, Хайян.       Чёрные с золотыми полосами ладони проскользнули по тёмно-синей шерсти, повторяя узор серебристых линий на ней. Хайян смотрел, широко распахнув глаза, ощущая, как тёплые пальцы проводят по его драконьим щекам, поддерживая на весу тяжёлую рогатую голову. Кончик языка все еще был забавно высунут меж его зубов, и Моракс улыбнулся этой донельзя веселой, практически уютной картине. Как давно смягчился его собственный нрав, обточенный пылью и водой? Будь он моложе и горячее, он бы наверняка нарёк Хайяна предателем, но сейчас?       Опустив ладонь на подбородок дракона, Моракс потянул голову его к себе. Прохладный лоб зверя упёрся в крепкое плечо мужчины. Хайян тихо-тихо заурчал, переступил лапами по траве и сам притёрся всей головой ближе, рассыпаясь в извинениях, понятных только им двоим. Ему не свалились камни на голову, и даже эмоциональное наказание не коснулось его… и это было так невероятно.       Хайян… был нужен? Ему доверяли? Им дорожили?       — Глупый дракон.       Тёмная ладонь почти небрежно смахнула крупную чистую слезу с почти чёрной шерсти. Хайян заскулил, зажмурился, ощущая, как тёплые пальцы ласково чешут подбородок, цепляя короткими ногтями шерсть.       — В случившемся нет твоей вины, Хайян. Луны всегда чуть более подчинены инстинктам, чем любые другие божественные звери. Это не делает нас слабыми, не делает нас сильными. Это делает нас Лунами.       Моракс касался, трогал без остановки, провожал пальцами серебристые росчерки на тёмной шкуре, точно следы упавших ярких звёзд. Когда-то Гуй Чжун сказала, что шерсть Хайяна напоминает ей водопад в ночи, но он был с ней не согласен. Он видел тут небесное полотно, улавливал оттенки фиолетового на самых кончиках шерстинок, иногда словно золотые отблески ловил и голубой перелив, точно разлитую по шкуре туманность. Тот, кто издалека казался просто полосатым змеенышем, на самом деле был подобен искусству. Но его образу не хватало раскрытия — звериных ноток в каждом движении, слишком те были осторожны и отточены, выверены до неприличия. Чего-то кошачьего, грациозного и лёгкого, боязливо загнанного вглубь.       — Тебе необходимо понять и принять своего дракона, потому что ты никогда никуда от него не денешься. Вы — одно целое, неделимая личность.       Моракс склонил голову, заглядывая в голубой глаз перед собой с лёгкой полуулыбкой. Он ощущал спиной десятки взглядов, даже не сомневаясь, что внешне пустое пространство вокруг них полнится Адептами, просто те слишком тщательно прячутся. Он был уверен, что тут есть Меногиас, Хранитель Облаков и Гуй Чжун; ощущал энергию цилиней, слышал, как шуршат перья журавлей. И улыбался, зная — все они пришли сюда только чтобы, если придётся, защитить синего дракона.       Впрочем, с его репутацией Бога Войны… ожидаемо, что все будут ожидать расправы от него. Это могло бы быть чем-то обидным в другой ситуации.       — Не так давно мне довелось побывать в той деревне, в которой ты спас ребёнка из течения. Ты ведь помнишь? — пальцы бережно убрали длинную гриву с глаз, смахнули с шерсти оставшуюся от слёз влагу. — Время летит быстро для таких, как мы. Мальчишка, что жив лишь благодаря тебе, давно обзавёлся семьей. Семьей, которая почитает тебя больше, чем меня или Гуй Чжун.       Дракон дёрнул ушами, кончик мягкий хвоста прошуршал в траве. Заинтересованность вызвала у Моракса довольный смешок; какой же Хайян был юный и лёгкий, точно ручеек. Как легко он переключался между темами.       — Сколько раз ты спасал наши земли от наводнений? От засух? Не умаляй своих заслуг из-за недоразумения, которое можно решить, Хайян. Я научу тебя, помогу. Не ищи во мне осуждения.       Что-то звериное, инстинктивное отозвалось в самом Мораксе. Поскреблось янтарными когтями в душе: синего дракона захотелось подпустить поближе. Нехарактерное, незнакомое желание осело внутри, не исчезнув через мгновение. Потребовало, чтобы с ним разобрались. Чтобы его утолили.       Ещё раз осмотрев луна, Рекс Ляпис остался доволен: глаза Хайяна были живыми, когти переминали мягкую траву, а хвост легонько постукивал по земле. Он тихо-тихо урчал, едва ощутимо тёрся лбом о его плечо и выглядел как тот, кто готов прямо сейчас покорить весь мир. Лучше, чем когда его только нашли, когда он всем своим видом показывал, что готов к смерти. Моракс не мог знать, какой сумбур творился в драконьей душе, преисполнившейся трепетом сейчас, но чувствовал, что что-то в их отношениях с этого мига изменилось.       Хлопнув ладонью по крепкой шее дракона, мужчина отстранился с кивком.       — Я думаю, все здесь слишком перенервничали за тебя.       Со стороны раздался смущённый смешок Гуй Чжун.