Вспомни меня

      Генри отложил книгу, которую сейчас читал, когда на экране его телефона высветилось новое сообщение. Он быстро взял смартфон в руки, увидев, что ему написал Алекс. Усевшись на кровати поудобнее и выпрямившись, Генри посмотрел на время — было четыре утра. Обычно он засыпал в течение пары часов, но этой ночью этого не случилось. Вообще, Генри спал лучше, когда Алекс был рядом, хоть и, учитывая их жизнь, это не всегда было возможно. Однако этой ночью сон буквально ускользал от него. Итого он получил три сообщения от Алекса, который вместе с Норой присутствовал на благотворительном вечере в Белом доме. Алекс: О боже, я такой пьяный. Алекс: Я бы хотел, чтобы ты был здесь и потанцевал со мной. Последним сообщением было фото Алекса, который одной рукой обнимал Нору. Его улыбка была широкой и небрежной, а глаза блестели как стеклянные, что происходило, когда Алекс выпивал больше одного алкогольного напитка. Он выглядел прекрасно. Генри улыбнулся. Прошло три месяца с тех пор, как все узнали об их отношениях, и у них всё шло хорошо. Даже королевская семья смирилась с этим фактом благодаря положительной реакции общества. Генри всё ещё оставался «наследником их сердец», а любовь публики к их отношениям «по обе стороны Атлантики». Каждый раз, когда он и Алекс делали что-нибудь вместе, будь это совместное публичное появление или просто личная фотография, на которой они занимались чем-то повседневным, это становилось вирусным в Твиттере и заставляло сходить с ума уведомления в Инстаграме. Например, на последнем таком снимке они вместе выгуливали Дэвида по садам Кенсингтонского дворца.       Генри до сих пор не мог поверить в то, что страх, который он испытывал всю жизнь, сейчас казался напрасным. Он всегда боялся, что люди, особенно королевская семья, узнают правду, но сейчас, когда всё тайное стало явным, Генри наконец мог быть самим собой и стать по-настоящему счастливым. И всё это стало возможным благодаря Алексу, только благодаря Алексу, потому что до него Генри не чувствовал ничего подобного. И хотя он был в ужасе от того, что Алекс и их любовь значили для него самого и его места в королевской семье, втайне Генри даже был рад их разоблачению, потому что именно оно придало ему мужества постоять за себя и объяснить всё людям. Алекс сделал его храбрым. Алекс заставил его почувствовать самим собой — тем Генри Фоксом, которого он так защищал и берёг в себе. Клермонт любил Генри Фокса так беззаветно и гордо, что принцу Генри пришлось отступить и позволить Генри Фоксу быть любимым. Конечно, Алексу нравился и принц Генри тоже: он любил называть его «Ваше Королевское Высочество» в самые неподходящие моменты, продолжал дразнить обращением «Ваше Величество» и с огоньком в глазах проходил все трудности уроков королевского протокола, чтобы быть рядом с Генри во время публичных выступлений. Эти уроки Алекс воспринимал спокойно, потому что любил принца Генри так же сильно, как и Генри Фокса. Телефон Генри снова завибрировал. Алекс: Поговорю с тобой завтра, когда у меня будет похмелье, я люблю тебя. Следом пришло ещё одно селфи, на котором Генри мог разглядеть, что Алекс прищурил глаза, а губы вытянул в трубочку, как для поцелуя. Генри напечатал ответ: Я тоже тебя люблю!       Бросив телефон на кровать рядом с собой, Генри устроился поудобнее и, вспомнив улыбку Алекса, закрыл глаза, пытаясь уснуть.               — ВАШЕ КОРОЛЕВСКОЕ ВЫСОЧЕСТВО! ВАШЕ КОРОЛЕВСКОЕ ВЫСОЧЕСТВО, СЭР! ПРОСНИТЕСЬ! Генри вздрогнул и проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо, чтобы разбудить. Когда он открыл глаза, то увидел рядом запыхавшегося Шаана с откровенной паникой на лице и быстро сел, тут же задавая вопрос: — Что происходит? Генри оглядел свою комнату и заметил, что кроме него и Шаана присутствовали другие дворцовые слуги. На улице ещё было темно, и быстро кинутого на телефон взгляда хватило, чтобы узнать время — полшестого утра. Шаан сидел на краю кровати Генри, совершенно нарушая протокол. — Произошёл несчастный случай… — слуга произнёс слова, в реальность которых не верилось. — Что? Кто? — Мистер Клермонт-Диас, — Шаану трудно давались слова, от которых разум, да и весь мир Генри вспыхнули. — Алекс. — Что, Шаан? — дыхание Генри участилось, и ему стало казаться, что он не может набрать воздух в лёгкие. — Шаан… Он что… умер? — Я не знаю… — Шаан положил руку ему на плечо. Сердце Генри на секунду перестало биться, по крайней мере, ему так показалось, и он не мог подобрать другого определения тому, как всё его тело разом отключилось. — ШААН! ЧТО ПРОИЗОШЛО? Он уже перешёл на крик и знал, что ему нужно пошевелиться, встать с постели, но это оказалось не так-то просто — тело просто отказывалось работать. — Произошла авария, когда его автомобиль проезжал перекрёсток, другой влетел в него сбоку. Мисс Холлеран, которая тоже была в машине, пострадала, но несерьёзно. Основная тяжесть удара пришлась на ту сторону, где сидел Алекс. Они вытащили его из машины, и в последнем сообщении было написано, что им занимаются в больнице… Но он в критическом состоянии, мисс Бэнкс… — Шаан глубоко вздохнул, не закончив, и закрыл глаза. — Захра. Захра сказала, что выглядел он так себе. — Я… Я… Мне нужно к нему, я должен уехать прямо сейчас, я… — Генри мельтешил, потому что в его тело разом вернулись все чувства, и он поднял взгляд и сглотнул. — Шаан… — Все необходимые приготовления уже делаются: персонал уже готовит самолёт к вылету и пакует ваши вещи. Генри снова огляделся, замечая снующий по комнате персонал, что подтверждало слова Шаана. А потом его колени просто подогнулись, когда Генри заметил, что кто-то достал его чёрный похоронный костюм из шкафа в углу комнаты. — Нет, нет, мне это не нужно, я не возьму с собой чёртов… — он глубоко вздохнул. — Мне не нужен грёбаный ПОХОРОННЫЙ КОСТЮМ! — Собирайся, мы уезжаем, как только ты будешь готов, — Шаан схватил его за руку и повёл в ванну, пока прислуга продолжала сборы. — Что, если он умрёт, Шаан? Что, если я вернусь, а его уже не будет? — слёзы текли по его лицу, а голос срывался на каждом слове. Генри заметил, что у Шаана тоже глаза на мокром месте. За последние несколько месяцев они с Алексом пришли к дружескому примирению, тогда же Генри заметил, что Шаан не просто вежливо улыбался шуткам американца, а действительно искренне наслаждался ими и его обществом. — Давайте просто доберёмся туда как можно скорее, хорошо, сэр Генри? — Шаан печально качнул головой и втолкнул Генри в ванную, закрыв дверь и оставив принца справляться с этим в одиночестве.       Полёт был не меньше чем пиздецки отвратительным, Генри остолбенело сидел в кресле во время взлёта, не потеряв ни минуты, пока собирался и садился в самолёт. Как только борт поднялся в воздух, он достал свой смартфон и попытался дозвониться до Эллен, но она не брала трубку. Через несколько минут его телефон зазвонил. — Привет, сынок, — в трубке послышался осипший от слёз голос Оскара. — Я… Я уже в пути… Он? — Он в операционной… Я больше ничего не знаю, но, Генри, это… — Оскар замолчал, ведь слёзы снова взяли вверх, Генри закрыл глаза и глубоко вздохнул, слыша, как на том конце провода послышалось шуршание, а потом голос Эллен. — Генри, мальчик мой. — Я преодолеваю звуковой барьер ради него, Эллен. Когда-то он сделал это для меня, и я собираюсь ответить ему тем же. Если ты увидишь его, пожалуйста, скажи ему это, скажи, что я уже в пути и чтобы он держался ради меня… И ещё… я не могу… Просто скажи ему, что ему нельзя уходить… Пожалуйста. — Передам, я обещаю… — они ещё какое-то время поплакали по телефону, попрощались и повесили трубку. Генри зашёл в браузер со своего телефона и нашёл новости об аварии. Его руки задрожали, когда он смотрел фотографию за фотографией той машины, в которой были Алекс и Нора, вернее сказать, того, что от неё осталось. Всё заднее пассажирское сидение было покорежено до неузнаваемости, колеса не виднелось даже поблизости, а дверь явно была срезана. Виднелись разбросанные медицинские инструменты, а пол местами чем-то блестел, и Генри даже думать не хотел, что это могла быть кровь Алекса, но вряд ли это могло быть чем-то ещё. Желчь подступила к горлу, когда он прокрутил ещё немного вниз, и его взгляд неуверенно остановился на фотографии парамедиков, загружающих Алекса с перепачканным кровью лицом в машину скорой помощи. Но очень чёткое изображение, как один из медиков делает непрямой массаж сердца Алекса, заставило Генри выронить телефон и броситься в туалет. Непрямой массаж сердца означал, что была остановка сердца, сердца Алекса. По сути, Алекс был мёртв на этом фото. Его Алекс мёртвый на виду у всего мира, который пялился на это. Знание Генри, что сейчас Алекс в операционной, не имело значения, в отличие от того, что он только что увидел смерть любви всей своей жизни. Его стошнило тем немногим, что оставалось в желудке, и Генри сел на закрытую крышку унитаза. Руки по-прежнему дрожали, а сам он отчаянно пытался привести дыхание в норму.       Этого просто не могло быть — они только что нашли друг друга, да и прошёл лишь год, что по сравнению со всей жизнью было лишь кратким мгновением. Генри суждено прожить ещё 70 лет, ему суждено провести эти годы с Алексом, им суждено умереть стариками в своих постелях. А не так. Не тогда, когда они не успели ещё стать чем-то большим, чем просто бойфрендами. Генри хотел выйти замуж за Алекса. Хотел идти по жизни с ним как со своим мужем. Растить общих детей, хотя у него и не было времени обдумать это и обсудить с Алексом. Но он очень много думал о маленьком сыне с кудрявыми волосами, как у Алекса, и такими же карими глазами, который бегал бы по Кенсингтонскому дворцу. А ещё о маленькой дочери с длинными светлыми волосами, которая бы играла в замке Балморал и лазала бы по веткам дерева, совсем как он в детстве. Он бы научил детей ездить верхом. Они бы праздновали дни рождения и Рождество. Рано утром он бы играл на пианино для всех троих. И, конечно, ради них он бы научился готовить, чтобы быть настоящим отцом и мужем. О такой жизни он мог только мечтать и фантазировать до того, как появился Алекс, который перевернул всё с ног на голову и навсегда изменил его мир. Слёзы Генри падали на его руки. Он так хотел провести гораздо больше времени с Алексом.       Когда он вышел из туалета и вернулся на своё место, Шаан с горящим экраном телефона пересел на сидение напротив него. — Я получил сообщение от Захры, Алекс всё ещё в операционной. Он получил серьёзную черепно-мозговую травму, врачи сделали операцию, чтобы уменьшить давление на мозг. У него значительное повреждение черепа, поэтому они собираются установить пластину, которая будет защищать мозг, и будут держать его в медикаментозной коме, сколько понадобится… — Шаан сделал глубокий вздох, прежде чем продолжить. — Основная тяжесть удара пришлась на правую сторону его тела: у него переломы, вывихи и размозжённая рана на весь бок, прямо от лица до ноги. Множественные переломы правой глазницы, скуловой кости, предплечья, плеча и руки. У него сломано бедро, так что понадобятся штифты, чтобы собрать кость обратно. Ещё колено, лодыжка и ступня — всё тоже в очень плохом состоянии, но сейчас врачи сосредоточены на его мозге. Он сейчас в приоритете, — Шаан сделал ещё один глубокий вздох и положил руку на плечо Генри. — Захра передала предупреждение врачей: если Алекс выживет после операции, следующие 24 часа будут критическими. Вероятность того, что он переживёт эту ночь, 25%. Генри не мог говорить и в ответ лишь кивнул, пока слёзы текли по его лицу. Остальную часть полёта он не запомнил.