Вы
Доброго утра, Сань Лан! Очень жду :>
Он и правда уже сейчас, даже едва проснувшись, очень ждал Сань Лана. Тот не сообщил Се Ляню о своих планах на встречу, а сам бариста так и не нашел ничего интересного по близости, и в целом мало представлял, куда обычно ходят повеселиться. И все же перед тем, как выходить к Сань Лану, нужно было хотя бы одеться. Одежда была предусмотрительно приготовлена с вечера: белая рубашка, бежевый свитер на полразмера больше необходимого, купленный еще тогда, когда Се Лянь не знал, остановился ли в росте, и коричневые джинсы. Верхнюю одежду выбирать не приходилось — уже несколько лет в его гардеробе на осень верно служил тренч цвета кофе с молоком в комплекте с клетчатым шарфом, чуть менее старым, но даже более потрепанным с выглядывающими по всей длине нитками. На голове также оказалась заколка в виде бабочки, сделанная под серебро — она помогала волосам держаться на месте на ветру, а в помещениях играла роль простого милого аксессуара; Ши Цинсюань с удовольствием задаривал своего друга такими приятностями. У Се Ляня была незначительная близорукость, и хотя чаще всего он это игнорировал, сегодня решил надеть пару линз с нужными диоптриями. Написав Сань Лану, что выходит, он пошел к лестнице — Се Лянь жил всего на третьем этаже, и предпочитал спускаться без лифта. В конце концов, возможностей для физической активности у него и с тем немного. Решив не тратить время на разблокировку телефона, парень увидел ответ сразу на экране: «Я внизу». Обрадовавшись, он начал спускаться несколько поспешнее, и, оказавшись на свету едва выступающих из пелены серых облаков лучей, принялся высматривать в окружающем пейзаже красные оттенки. Се Лянь не смог увидеть никого, подходящего под описание, хотя был абсолютно убежден — не заметить Сань Лана в толпе, а тем более просто на пустой улице по-настоящему трудно! Неужели просто в кафе, среди рабочих и любителей казуального стиля, он казался выразительным сверх привычной меры? В глубоком непонимании, он включил телефон, но не успел и открыть чат с другом, как услышал резкий «Бип!» где-то спереди-справа. Подняв глаза, Се Лянь увидел красную машину, и видного сквозь лобовое стекло Сань Лана, машущего подобно тому, как сам Се Лянь махал вчера в камеру. Ведомый радостью, он чуть ли не побежал навстречу, махая ладошкой в ответ. Удача привычным для нее образом была не на стороне Се Ляня, и в процессе приближения он успел чуть не свалиться в люк и задеть мусорный бак. Благо, ничем не заляпался, и было не стыдно садиться в красивую машину нового друга. — Еще раз доброго утречка, — не переставая улыбаться, произнес Се Лянь, сев за пассажирское сиденье, — я и не подумал, что ты можешь быть на машине. То, что ты запланировал, где-то далеко? — Доброго, гэгэ, — ответил Сань Лан без промедлений, — пожалуйста, будь аккуратнее, — с нежностью на лице он протянул стаканчик из кафе, в котором работал Се Лянь, пояснив: — Айва с персиком, — и улыбнулся с непередаваемой мягкостью во взгляде. — Не сильно далеко, но я подумал, что нам будет комфортнее на машине. Гэгэ не против? — Конечно нет! Просто не ожидал, — он принял стаканчик из рук Сань Лана, почувствовав тепло, разливающееся по телу с невероятной скоростью даже в теплом кожаном салоне. Се Лянь наконец улыбнулся в ответ. — Спасибо! За окнами началось движение. Как объявил Сань Лан, ехать нужно было около десяти минут, но Се Лянь не мог отказать себе в удовольствии посмотреть на окружающее пространство из окна автомобиля. Он жил тут уже больше трех лет, но ни разу не пользовался ни такси, ни автобусами — метро было в шаговой доступности, потому и необходимости таковой не возникало. Оказалось, что всего в пятисот метрах от его дома есть красивейший парк, и Се Лянь пообещал себе прогуляться по нему в будущем. «Может быть, с Сань Ланом». — Гэгэ, ты любишь древнекитайскую эстетику? — как бы невзначай спросил водитель, когда по его внутреннему навигатору оставалось две минуты. — Да! — радостно ответил Се Лянь. Причин радоваться было две: он мог бы рассказать новому другу о своей теплой любви и то, что место, куда они направляются, может быть, имеет с древнекитайской эстетикой непосредственную связь. — Когда я был маленьким, часто посещал разные музеи… — довольно неожиданно вырвавшиеся воспоминания были непреднамеренно прерваны ожиданием будущих впечатлений. Возможно, из-за яркого спутника и ожидания становились более яркими, как бы Се Ляню ни было стыдно признавать в себе эти завышенные ожидания. — Это радует. У меня билеты на выставку по этой теме, приятно, что смог угадать с тем, что тебе нравится, — уже припарковываясь, ответил Сань Лан, чье лицо вновь окрасилось мягкой улыбкой, — надеюсь, тебе не доводилось быть на этой выставке. Машина наконец остановилась. Кажется, стало немного холоднее, но оба допускали, что это обманчивое ощущение, связанное с исчезнувшим вмиг обогревом салона. Се Лянь наконец ответил: — Даже если и был, я смогу насладиться ностальгией, — он вновь улыбнулся, едва заметив, что его собеседник совсем немного помрачнел. — И правда. Оказалось, они остановились у большого торгово-развлекательного комплекса, а не просто локального музея. На вывесках, видимых с их места, виднелась реклама магазинов с одеждой, боулинга и развлекательного парка с бассейном из шариков и веревочным городом. Названия разных заведений пестрили аппетитными картинками еды разных направлений кулинарии. Иными словами: множество всего для разных возрастных и классовых групп. Се Лянь был здесь несколько раз, но раньше всегда приходил только ради совмещенных гипермаркетов, и никогда не обращал внимания на другое наполнение большого здания. Сань Лан уверенно последовал к главному входу, а оттуда — к залу с выставкой. — Ах… — Се Лянь вздохнул в восхищении: первый же зал, в который они вошли, встречал обилием красивейших мечей, ятаганов, луков и самых разных видов орудий. Когда-то у него была даже своя мини-версия этой коллекции, дополняемая музыкальными инструментами ранних эпох Китая, письменными принадлежностями и нарядами. — О-о-о! — протянул он, заглядывая в соседний зал. Кажется, все то, о чем он подумал секундой ранее, было совсем поблизости! Он отбежал в сторону экспонатов, оставляя Сань Лана тихо посмеиваться позади. Тот искренне улыбался, смотря на едва не дрожащую от восхищения фигуру, отдаляющуюся от него, и последовал за ней. Се Лянь сперва бегло осмотрел весь зал, шумно вздыхая, будто ребенок, а после начал рассказывать следующему за ним Сань Лану об экспонатах даже больше, чем было написано на табличках близ них. — Сань Лан, ты ведь тоже видишь этот красный отлив? — зачарованно смотря на блеск метала, спросил Се Лянь, памятуя о вчерашних словах Сань Лана о любви к красному цвету. — Вижу. Гэгэ, расскажешь? — казалось, будто бы парень получал исключительное удовольствие просто от возможности наблюдать за Се Лянем. Тот бы ужасно смутился, если бы все его мысли не были заняты драгоценностями, лежащими вокруг. — С превеликим удовольствием! — он наигранно поклонился, вызвав у слушателя еще один краткий смешок и даже более глубокий поклон в знак благодарности, а потом вновь указал на меч. — Это Хунцзин, Красное зеркало. Люди древности верили: кто бы ни взглянул на блеск метала, все вокруг непременно увидят его истинный облик. Жаль, про использование меча в бою информации совсем мало. Если правильно помню, то его самый выдающийся владелец и вовсе был лучником, не любящим мечи. Что за несправедливость? — шумно выдохнув, добавил Се Лянь авторскую ремарку к своему практически публицистическому рассказу. — Мир и правда несправедлив, гэгэ. А меч чудесный. Расскажешь про этот? — парень указал на соседнюю стойку. — Это Яньчжень, — ответил Се Лянь, едва взглянув на меч. Тончайшая работа, отдающая элегантностью за тысячи ли и не позволяющая себя не узнать погруженному в культуру мужчине. — Цветущая добродетель? — подивившись, вторя серьезному настрою своего путеводителя, спросил Сань Лан. — Именно! Меч, можно сказать, из той же серии, что и Хунцзин: легенд о чудесных свойствах больше, чем о практических его применениях. — И какие же у него чудесные свойства? — интересуясь, он намеренно отвернулся от подписи с информацией об экспонате. Услышать что-то от Се Ляня, казалось, ему хотелось сильно больше. — Ммм… Сань Лан, ты ведь и сам знаешь, неужели просто хочешь меня смутить? — говорящий совсем немного покраснел, чуть нахмуренно уставившись на собеседника. — Гэгэ, ну как я могу? — поняв, что план не удался, Сань Лан не стал настаивать. Самому Се Ляню собственная сексуальная необразованность и отсутствие практики не казались чем-то критичным и даже хоть сколько-нибудь важным. Он и сам не понимал, почему даже затронуть такую тему с Сань Ланом ему было неловко, и почувствовал стыд за свою не совсем осознанную реакцию. Желание извиниться было довольно правильным, но, когда разговор зашел уже о других темах, Се Лянь не хотел намеренно возвращаться к злополучному мечу. Спустя около получаса прогулки по разным залам они успели рассмотреть около трех четвертей, но Сань Лан, будто бы уже зная о том, что Се Лянь не ощущает голод самостоятельно и не ел с утра, предложил перекусить. — Здесь же, но на этаж выше, есть неплохой традиционный ресторанчик, — сказал он, пока заинтересованный парень разглядывал какие-то волшебные струны расписанного гуциня и красоты лежащей рядом «демонической» флейты. — Гэгэ не хотел бы перекусить немного? Се Лянь, до этого восхищенно наблюдавший, резко встрепенулся, окрашивая лицо озадаченностью, смешанной с горечью. — Точно! — на выдохе воскликнул он, вспомнив об их договоре, — Сань Лан, я забыл круассаны! — расстроенно опустив глаза, сказал Се Лянь, мигом погрузившись в стыд за свою забывчивость. — Тогда можем заехать к ним или за ними после с… встречи, а пока перекусить где-нибудь тут. Мои круассаны со мной, но я бы хотел поесть их вместе с твоими, — Сань Лан приветливо улыбнулся, чем успокаивал собеседника даже успешнее, чем словами. На оговорку Се Лянь не обратил никакого внимания, чем одновременно и порадовал, и раздосадовал нового знакомого. — Да, наверное, так и стоит сделать… — промычал в ответ Се Лянь, — проведешь нас до того ресторанчика? После кивка со стороны Сань Лана двое мерно направились к лестнице под рассказы старшего из них о других чудесных орудиях, которых на выставке не оказалось. Вход в ресторан выглядел очень внушительно — деревянная отделка из темного дуба сильно контрастировала с белой глянцевой плиткой в остальной части центра, как и теплое слабое освещение бумажных фонариков — с холодным ярким светом комплекса. — Сань Лан, ты уверен, что это место вообще можно назвать «ресторанчиком»? Вдруг тут и вовсе дресс-код… — Гэгэ, это ведь просто забегаловка для тех, кто пришел закупиться. У хозяев ровно ноль причин не пускать кого-то из-за одежды, — ответил уверенный парень, жестом приглашая компаньона пройти за ним дальше. Заразиться этой уверенностью у Се Ляня не получилось, но почувствовал он себя все же лучше. — Как знаешь… — со смятением в улыбке произнес он в ответ. Милая девушка-хостес приблизилась к паре мужчин. — Добрый день! — услышав идентичное приветствие от более низкого из пришедших, она продолжила. — Не желаете снять верхнюю одежду? — Да, пожалуйста, — ответил Се Лянь, продолжая чувствовать себя донельзя неловко. Девушка провела их с Сань Ланом в зал. Время было чуть раньше обеденного, будний день, следовательно — людей относительно немного, и от этого Се Лянь чувствовал себя немного лучше. Сев за стол, перед ним оказалось раскрытое ухоженными руками хостес меню, секунду спустя такое же оказалось перед его спутником. Уже первая страница пестрела числами, казавшимися Се Ляню неподъемными. — Гэгэ, что-то не так? — обращая внимание на обеспокоенный вид парня, спросил Сань Лан. — Все в порядке, просто… Сань Лан, у меня денег, взятых с собой, даже на чай здесь не хватит. Ты не против, если я верну тебе позже? Се Лянь признавал себя абсолютно финансово безграмотным. Ему было стыдно говорить о деньгах, а многие десятки его рабочих часов остались неоплаченными просто из-за того, что ему было неловко попросить зарплату, и он просто бесконечно ждал, пока все окончательно о ней не забывали. Он не умел обращаться с деньгами, и единственное, на что хватало его финансовой сознательности — не влезать в микрозаймы и кредиты. Даже это знание появилось после горького опыта, стоявшего ему месяца беспрерывной тяжелой работы. С Ши Цинсюанем, Фэн Синем и Му Цином он всегда встречался дома у любого из компании, и траты было проще проконтролировать. Просить довольно малознакомого человека дать денег, по сути своей, в долг, казалось Се Ляню абсолютно недопустимым, но в сложившейся ситуации неизбежным. Сбегать из ресторана в таких обстоятельствах было не только признанием своей несостоятельности, но еще оскорблением для спутника, чего Се Лянь точно не хотел допускать. — Гэгэ, пожалуйста, позволь мне угостить тебя, — Сань Лан выглядел немного расстроенным, но на лице все равно была нежная и теплая улыбка. Под напором красоты даже стыд Се Ляня не имел единого шанса на сопротивление. — Хорошо, Сань Лан… Но обязательно дай мне угостить тебя в следующий раз! — Обязательно, — ответил парень перед тем, как обратить свой взгляд на меню. Се Лянь повторил за ним, стараясь не обращать внимание на цены позиций, чтобы не смущать самого себя и не портить настроение проявлявшему доброту Сань Лану. Выбрав сычуаньский жареный рис с уткой и предложив спутнику разделить две булочки маньтоу, Се Лянь отложил меню. Сань Лан заказал свинину в медовом соусе вместе с неким авторским десертом и подозвал официантку. Та быстро выслушала заказ, предложив дополнить его пряным облепиховым чаем и, получив согласие, отошла к своим коллегам. Разговор за трапезой проходил спокойно: делясь впечатлениями о еде, обсуждая вчерашний звонок и сегодняшнюю прогулку, двое молодых людей улыбались и наслаждались компанией друг друга. Сидящий в ресторане, на фоне традиционного оформления зала с золотом, свечами и обилием ярких качественных тканей, Сань Лан выглядел очень гармонично и даже в некотором понимании этого слова величественно. Не позволяя себе застыть в восхищении, Се Лянь просто периодически осматривался на друга, отмечая его мастерское владение приборами — и палочками, и традиционно-европейскими. Работник сферы услуг, вдруг обернувшись потребителем, может и чувствовал себя немного неуютно, но все же теплые озорные огоньки в глазах сидящего напротив, не позволяли почувствовать себя лишним. Се Лянь приступил к своей булочке, когда Сань Лан уже доел. Откусив от нее за раз примерно четверть, бариста заметил вопросительный и немного смущенный взгляд глубоких темных глаз. Их обладатель немного поджимал губы, едва заметно перемещая взгляд с Се Ляня на булочку в немом рассуждении. — Сань Лан? — позвал он в желании понять друга, едва успев дожевать. — Гэгэ, мне так понравилась маньтоу… Можно я еще твою кусну? Се Лянь рассмеялся. — Конечно! Они ведь обе твои на деле, — и протянул руку с надкушенной булочкой в салфетке вперед. — Спасибо, — ответил Сань Лан, после чего нежно взял сидящего напротив за запястье, пододвигая тем самым булочку к своему рту. Владелец схваченной в легкий и аккуратный захват руки покраснел, едва не одергиваясь всем телом. Сань Лан выглядел несколько интимно, при этом и укусил он совсем немного, будто бы слова про его желание поесть еще — ложь, лишенная и капли раскаяния за содеянное. — Очень вкусно, — улыбнулся он, на пару мгновений обнажая слегка заостренные клыки, довершая картину облизыванием губ, слегка смоченных маслом. — Рад, что тебе нравится, — Се Лянь отвел взгляд в смущении, убирая руку ближе к себе. Постепенно все тарелки опустели, и со временем все та же девушка-хостес их забрала. Оставшись очень довольным как едой, так и ненавязчивостью персонала, Се Лянь оставил в качестве чаевых имевшуюся у него с собой десяти-юаневую купюру, следом за ним что-то положил и Сань Лан. Оставаться после трапезы они не стали — Се Лянь честно признался, что в такой атмосфере ему некомфортно, а встречу с Сань Ланом он хочет провести в расслаблении и удовольствии. Зайдя обратно на территорию выставки, Се Лянь вновь смог расслабиться, рассматривая экспонаты, делясь своими знаниями, пока Сань Лан с удовольствием слушал и наблюдал за самим Се Лянем. Приближаясь к роскошному в своей простоте и изяществе Сюя, он услышал низкий голос друга. — Гэгэ, откуда у тебя так много знаний про древнекитайскую культуру? Ты так эрудирован, я в восхищении, — сказал мужчина в красной рубашке, вызывая у собеседника двоякое ощущение: казалось, будто бы Сань Лан одновременно интересуется совершенно искренне и знает все наперед. Спрашивающий нежно улыбался, но в глазах была едва заметная печаль. Дело явно было не в сказанной чуть ранее фразе о музеях, в этой печали скрывалось что-то такое, что понять не получалось даже при большом желании. Тот словно заранее знал, какие ощущения вызовет этот вопрос, но при этом искренность заинтересованности отдавала теплотой вне всяких сомнений. Думая, что уже готов к такого рода откровениям, Се Лянь ответил: — Когда-то меня хотели сделать частью этого мира. Не вышло, но все же… — Се Лянь! — рассказ был жестоким образом прерван исходящим из предстоящего для изучения зала криком. Тот, чье имя выкрикнули, сразу понял, кто кричит: кто же это может быть, кроме Фэн Синя? Обернувшись на звук, Се Лянь обнаружил рядом с подтвердившимся кричащим Му Цина. Две высоких и подтянутых фигуры, одна из которых сильно крупнее, а другая — сильно элегантнее, они казались одновременно и несовместимыми противоположностями, и неизбежными спутниками друг друга. Кажется, они тоже пришли на выставку, но либо зашли совсем недавно, либо Се Ляню и Сань Лану повезло с ними не пересечься вплоть до этого момента. Не давая завершить рассуждения о гнете судьбы, заставившей троицу встретиться именно в таких обстоятельствах именно в таком месте, способном напомнить о своем неудачном прошлом и чужом удачном настоящем, и именно в тот момент, когда Се Лянь начал в это прошлое погружаться с целью поведать о нем Сань Лану, Фэн Синь начал свое агрессивное наступление в сторону увиденного знакомца. — Фэн Синь, Му Цин! Рад встрече, — дружелюбно произнес Се Лянь, насилу высвобождая себя из воспоминаний. Они не причиняли боли, но, едва появившись где-то на горизонте сознания, требовали к себе несоизмеримо много внимания. Сейчас этого внимания не было, нужно было уделить его встрече двух незнакомых друг с другом его знакомых, — Позвольте я представлю вас друг другу… — Нет нужды, — перебивая, фыркнул приблизившийся Му Цин. — Привет, кстати, тоже рад. Се Лянь удивился: Му Цин был настолько сосредоточен проеданием Сань Лана взглядом, что даже не закатывал глаза по несколько раз за каждое произнесенное предложение. Еще больше вопросов вызывали и сами его слова. — Нет нужды? — уточнил он, не совсем понимая, что же имеет в виду его друг. — Мы знакомы, гэгэ, в представлении действительно совсем нет нужды, — ответил за Му Цина Сань Лан. — Да, мы знакомы, и именно поэтому не хотим, чтобы еще и ты был с ним знаком, — вновь съязвил мужчина с краснеющим от злости изящным лицом. — Я совсем не понимаю… Пожалуйста, давайте мы все пока разойдемся, чтобы потом по отдельности все обсудить, — он очень не хотел, чтобы его друзья ссорились с Сань Ланом. Ссориться они любили, и могли создать повод для драки из буквальной и фигуральной пустоты, поэтому он не мог доверять недовольному тону Му Цина: велика вероятность, что на самом деле Сань Лан не сделал ничего предосудительного, просто не повезло оставить о себе плохое впечатление из-за сущей мелочи. — Мы с Сань Ланом договорились заранее, и в целом уже почти все осмотрели… — «Сань Лан»? — нейтральным тоном, не сочетающимся с малым недовольством в выражении лица, спросил остававшийся до этого молчаливым Фэн Синь. — Да, Сань Лан. Разве Му Цин не сказал только что, что вы знакомы? Фэн Синь, видя, как его спутник закипает, взял его за плечо и резко, даже в некоторой степени грубо произнес: — Се Лянь сказал разойтись, значит мы расходимся, — сказал он, стараясь игнорировать гневный взгляд Му Цина, все-таки закатившего глаза. Он вновь обратился к их общему другу: — У тебя есть время завтра? — Да, но… — Вот и славно. Увидимся, — заключительно утвердил он, хватая Му Цина за ворот одежды и практически оттаскивая от прежнего места действия. Кажется, ему тоже не хотелось разводить излишнюю суету. В отличие от Се Ляня, они все еще были людьми, связанными с обществом искусства, и если их драки начнут происходить не только между друг другом, но и с кем-то вне их пары, то очередного громкого скандала не избежать. «Неужели сейчас близится что-то, из-за чего даже им кажется, что скандалы лучше не устраивать?» Се Лянь, в смятении занесший ладонь за шею, усадив на затылке, повернулся к Сань Лану. Тот вновь повернулся к фреске, на которой они остановились, но, почувствовав на себе виноватый взгляд, обернулся на Се Ляня ответным, счастливым и озорным. — Сань Лан, пойдем ко мне за круассанами? — С удовольствием, гэгэ.