***
Сынмин проснулся и почувствовал сковывающую боль. Он заснул сидя, уткнувшись в листы, разложенные по кровати. Ким расшифровал практически всё. Может быть, он бы успел закончить быстрее и даже лечь нормально в кровать, но кое-что его постоянно отвлекало. Мысль, что это всё бред. И почему он вообще сразу в это поверил, ему даже не показали никакой магии… или энергии, или что там вообще. Конечно, Хван звучал довольно естественно и убедительно. Но всё равно. Сынмин хмурился, потирая глаза. Тело казалось деревянным, но ему всё равно удалось встать. В глазах резко потемнело и пришлось сделать шаг назад, чтобы сохранить равновесие. «Чёрная магия». Усмехнулся с иронией парень. Спустившись вниз, Ким сразу отправился на кухню, потому что услышал оттуда бряканье посуды. Конечно, это был Хёнджин. Вид у него был усталый, а движения немного нервными. Парень быстро мешал воду в чашке, что-то нашёптывая себе под нос. Он словно был в трансе. — Кхм, — Сынмин решил привлечь к себе внимание. Хван широко распахнул глаза, вздрагивая. — О, утро доброе. Как спалось? — даже мягкая улыбка не могла скрыть волнение, плескавшееся в глубине его глаз. — Ну… — Ким отвёл взгляд, думая, что Хёнджину было бы не комфортно, продолжи он разглядывать его. Как будто Сынмин был детективом, пытающегося разгадать его душу. Так Ким себя и чувствовал. Потому что внезапно пришла в голову мысль, что у Хвана очень много тёмных скелетов в шкафу. Может, он вообще опасный человек? — я практически завершил расшифровку. — Правда? — парень просиял, приподнимаясь со своего места. И резко уселся обратно, понуро мотая головой, — Сынмин, я думаю, тебе стоит уехать. Да его эта мысль посещала с момента, как он вышел из автобуса. — Почему? — Это место, ну, — Хёнджин делает глоток, и его сморщенное от напряжения лицо мгновенно разглаживается, — мир который открылся тебе на самом деле таит в себе очень… очень много опасностей. Твоя бабушка не хотела для тебя такой жизни. Твои родители тоже, раз они не раскрыли тебе правду. — Но они все мертвы. — Именно поэтому… — Хван не успел договорить, как Сынмин резко перебил его. — Именно поэтому мне некуда больше идти. — Я… — Хёнджин выдыхает спокойно, — я понимаю. Дай мне подумать. Но жить здесь… — снова Хвану не дали закончить его мысль. На этот раз — стук в дверь. Оба парня молча направляют свой взор в коридор. Не показалось ли? Но стук повторился, а за ним последовал бодрый голос: — Хёнджин, ты тут? Глаза Хвана округлились. Будто он… испугался? Сынмин не раздумывая пошёл открывать дверь очередному незнакомцу. Словно таким рвением мог показать Хёнджину, что его ничего не может испугать больше в этом мире. И, правда, он действительно не боялся — его не трясло, мысли не убегали прочь от двери, не зарывались в угол, не смотря на то, что он получил предупреждение. И не одно. Пока он шёл по этому мрачному, выстеленному загадочными коврами, коридору, в голове выстраивалась последовательность произошедшего. Его родители сбегают из деревни. Почему? Это связано с миром магии, раз они молчат об этом. Колдовство или как там они его называют... заговоры? Опасно. Определённо, раз его бабушка умирает из-за этого. Но причина не в ней, раз Хван так просто раскрывает все волшебные карты. Что-то есть ещё. Хёнджин действительно напуган, он измучен этим секретом. И, может, сейчас, открыв эту дверь, Ким встретится лицом к лицу с чупакаброй, что пришла питаться силой ведьмовской энергии, или главным тёмным колдуном, что держит всех ведьм в рабстве, заставляя колдовать ему мощное оружие по уничтожению мира. Звучит бредово — именно поэтому Сынмину и не страшно. Его лицо расслабленно, а в глазах напускное высокомерие, чтобы сразу обескуражить оппонента. Мол, смотри, я в тебе угрозы не чувствую, да ты вообще кто, я сам всю твою энергию высосу, если понадобится. И нужный эффект был достигнут. Зелёные глаза незнакомца растерянно забегали, он даже отступил на шаг назад. Не таким, конечно, представляется тёмный колдун — светлые волосы беспорядочно лежат и чёлка немного неровная перекрывает лоб; рубашка простого кроя даже не заправлена в тёмные потёртые в коленях джинсы. Какой-то мистичности его образу придаёт только камешек в цвет его глаз висящей на цепочки больших очков. Парень не успевает сказать и слова, как подлетает Хёнджин, выглядывая из-за плеча Сынмина: — Джисон? Что ты здесь делаешь? — А… — незнакомец поправляет очки, потирая переносицу, — ну… как обычно пришёл позвать тебя на завтрак? А это…? — парень снова переводит взгляд на Кима. — Это и есть тот самый внук МиМи, то есть Мигён, — Хван кладёт руку на плечо Сынмину и свободной рукой указывает на «тёмного колдуна», — а это — Хан Джисон, он из одного знаменитого клана ведьм и наш сосед. — О, такой знаменитый и в такой глуши, — складывает руки на груди Ким. Сынмину не хочется быть грубым, но он ничего не может поделать с собой. Ему всё ещё очень тяжело принять реальность, в которую его резко окунули с головой. И славно, что замечание Джисон пропускает мимо ушей. Не игнорирует, а будто и вовсе не слышит в нём ничего такого. — Ой, приятно познакомится, — быстро кивает парень, — очень соболезную вашей утрате. Ваша бабушке действительно выдающаяся ведьма… была. И очень жаль, что вы всё же приехали… — Джисон! — резко прерывает его Хван, выходя вперёд, — к чему лишний раз напоминать ему обо всём, он только столкнулся с утратой последнего члена своей семьи, прояви немного сочувствия! Хан мгновенно теряется, опуская стыдливо ресницы. — Ничего, — откашливается Ким, напоминая о своём присутствии, — вы что-то говорили про завтрак? Я на самом деле так голоден. Соседи жили в небольшом одноэтажном домике через дорогу. Внутри всё было слишком просто. Никаких необычных картин, узорчатых ковров или цветочных занавесок. Просторно, свободно, и оттого дышится легко. Сразу напротив входа деревянный стол со скамьями, на которых все и расположились. В небольшом углублении стоит такой же чугунный огромный котёл, а рядом длинный стеллаж, заставленный различными склянками, коробочками и пучками засушенной травы. Вот это больше походило на жилище ведьмы в представлении Сынмина. Какой-нибудь страшной и злой, что ела людей, забредающих к ней по своей глупости. Ким с подозрением опустил взгляд в тарелку. Ну, из человечины вряд ли можно сделать блинчики с сиропом. Наверное. Напротив парня уселся ещё один новый знакомый — Ли Феликс. Вот у него прям была аура мага-отшельника, который прожил сотни лет. Потому что его серые глаза одновременно и блестели и казались пустыми, лишёнными жизни. Чёрные волосы лоснились под лучами солнца довольно чарующе. Решив, что слишком долго пялится, Сынмин снова обвёл взглядом комнату. И внезапно нашёлся вопрос, разорвавший тишину: — Как вы это приготовили, если у вас даже плиты нет? — Ким покрутил вилку в руке, не осмеливаясь пока приступить к трапезе. — Ведьмам не обязательно готовить, ведь они могут заговорить любую траву, чтобы та стала вкусной и питательной, — даже голос Феликса околдовывал и мягко ложился в уши, словно обнимая их, — но так как кто-то, — его длинные ресницы мягко опустились, — не любит «жевать траву», приходится импровизировать. — Ну, это не так и вкусно, как ты говоришь! Трава остаётся травой, чтобы не происходило, — Джисон фыркает и тут же переключается на пережёвывание пищи. От вкуса у него сразу расползается улыбка по лицу. И взгляд кажется слегка опьянённый, — вот то ли дело, — со стоном наслаждения протягивает он. — Так вот, Сынмин, — Феликс снова забирает на себя всё внимание парня, — я кипячу воду в котле и заговариваю её на семенах перца, чтобы она стала огненной, сверху кладу медную доску, — Ли отламывает вилкой кусочек от своего блинчика, — она довольно быстро нагревается, и вот на ней жарю, — он поднимает глаза на Кима, — пожалуйста, угощайся. Так как ему дали отмашку, парень сразу крепко ухватился за вилку и поспешил попробовать этот чудесный на вид завтрак. Он так давно нормально не ел. И тем более не ел вкусно. Распробовав не много, он уже еле мог сдерживать слёзы от того, насколько же это было вкусно. Нежно, мягко и в меру сладко. Всё будто таяло во рту. Этот вкус не мог перенести его в детство. Ведь мама его не умела готовить, постоянно оправдываясь тем, что ничего сложнее салата в жизни не делала. Теперь понятно, она из тех ведьм, что ели только «заговорённую траву». А папа… Ну, он ходячая катастрофа. И даже если он что-то и знал о готовке, то пускать его на кухню было бы опасно. В общем, вкусно он ел только в кафешках или в гостях у друзей. Не особо часто. В этот момент Ким готов был поверить в любое волшебство. — Спасибо, — вышло тихо и скромно. Ему стало немного стыдно, что он надумал о соседях, будто они чупакабры или злые волшебники. И то, что готов их был всех уже послать к чёрту. Губ Хёнджина коснулась нежная улыбка, словно это было адресовано ему, и он, до этого тревожно ковыряющий тарелку, всё же решил тоже поесть. — Хе, да не за что, — а вот Джисон уже свою посуду зачистил и потянулся, — это тебе спасибо, что составил нам компанию. Чем больше людей, тем веселей! А то в этом месте совсем с ними скудно. И прости, что я сказал тебе: «жаль, что ты приехал», — Феликс издал тихий смешок, сразу маскируя его кашлем, — эй, ну! Агх, — Хан взъерошил волосы на голове, — просто твоя бабушка так не хотела этого. Не хотела подвергать тебя опасности. И как бы… — Если здесь так опасно, то почему вы остаётесь тут? — Сынмин не удержался, чтобы перебить Джисона. Ведь это было ниточкой к правде, за которую нужно было срочно хвататься. — Ну, именно поэтому, — Хан почесал затылок немного растерянно. Будто задумался на мгновение, почему же он здесь, или почему Сынмин задаёт такой очевидный вопрос, — так как сюда по доброй воле никто не сунется. И, как Хёнджин уже сказал ранее, я из одного известного клана ведьм. Клан Охотников на… — Джисон! — Хван в очередной раз спешит перебить ведьмака, громко восклицая, — Сынмин узнал только о ведьмах, — особо выделяя слово «только», голос слегка подрагивал, и можно было заметить, как сильно он сжимает руки, — только о них узнал… Хан нахмурился, явно не понимая, к чему Хёнджин его вообще перебил, и что он сказал не так. Джисон вглядывался в лицо парня, стараясь найти ответы. А вот Феликс сразу подхватил всё, что рассеялось немым звуком: — Да, если он только узнал про существование ведьм, то так вкидывать в него информацию, что существуют и охотники на ведьм, было бы потрясением. Казалось, что сильнее, чем было, нахмурить брови нельзя, но Хан смог, словно ещё больше путаясь в происходящем. Хоть Ли и звучал довольно естественно, реакция Джисона сбивала Сынмина с толку. Даже сдержанный выдох Хёнджина не внёс ясности. Феликс очень искусно управляется словами, поэтому сказать, правду он говорит или нет, довольно сложно. Но Ким решил пока что поверить ему. — Зачем? То есть… почему ведьмам нужно охотится на других? — Сынмину сразу подумалось, что на его семью могли охотиться. И мама, возможно, была жертвой преследования. Этот вариант парню нравился больше, он казался логичнее, ведь тогда ни папа и ни какая случайность в её гибели не виноваты. Иметь ощутимого виновника легче — на него можно направить всю свою ненависть. Потому что жить с ощущением гнетущей судьбы всегда приводило к экзистенциальному ужасу. Если у объекта твоего гнева нет физической оболочки, тогда он везде, с ним не справится, от него не убежать. Его даже не спросить: «Почему? За что?». Только безысходность и пустота. — Видишь ли, — Феликс сложил руки перед собой в замок, — ведьмы появились после смерти Богини Земли. Богиня Солнце собрала у всех её братьев и сестёр по дару и превратила их в восемь ядер для основоположников восьми кланов ведьм, — Ли задумчиво опустил взгляд, — они должны поддерживать гармонию на планете. А есть ведьмы, которые своими заговорами эту гармонию разрушают. Как, например, твоя бабушка и Хёнджин, — Хван на это лишь сильнее сжал зубы, но ничего не ответил. Либо авторитет Феликса не даёт ему право перебивать его. Либо его устраивал этот ответ, хоть и ковырял ещё не зажившие раны. — «Зеркало Желаний»? — О, так ты уже знаешь? Да. Заглядывать в будущее… Ты же понимаешь, что будет велик соблазн его изменить. А это пошатнёт мировой баланс. — Тогда… почему вы здесь? Вы пришли за моей бабушкой? — Конечно, нет, — Феликс мягко улыбнулся, но в глаза всё ещё была сияющая пропасть, — я тоже вхожу в их число, потому что ищу, как создать эликсир бессмертия. Вечная жизнь, — Ли бросил краткий взгляд на Хёнджина, — это недопустимая роскошь для мирового порядка. А Джисон… он в бегах, скрывается от своего клана. — Зачем скрываться от знаменитого клана? — спросил себе под нос Сынмин, думая, что про себя, потому что пытался вплести очередную нить в полотно правды, которую старался раскрыть. Но его услышали. — Потому что Охотники воспитываются безжалостными убийцами, — Ли погладил большим пальцем Хана по щеке, — посмотри на него… Ему такое совсем не к лицу. А такие помешанные люди, как Охотники, не прощают предательства. Поэтому они его преследуют. — Но я рад, — пусть и тихо, но Джисон, наконец, подал голос, — скрываясь, я нашёл Феликса и смог помочь ему. — Помочь? — Я просто заигрался в свои исследования. И уснул на десять лет. Если бы Джисон меня не разбудил, я бы умер от магического истощения. Проникнувшись историей своих загадочных соседей, Сынмин совершенно забыл, к чему вёл свой расспрос. Быть может, допытав у них причины, почему они выбрали именно это место для жизни, то Ким бы вышел на секрет, который так старается оберегать Хёнджин. Но сейчас, глядя в пустую тарелку, в его голове остался только один вопрос: — А почему нельзя траву заговорить так, чтобы она была на вкус как блинчики? Феликс хохотнул в кулак. Да, для них всё очевидно как дышать. Они всегда знали, кто они, и что этот мир собой представляет. Сынмину стало так неуютно находиться в своём теле. Ведь, оказывается, он совсем не понимает свою природу. Не ощущает энергии. Ведь Ким всегда думал, что он обычный человек, так же устроенный, как и все. Но сейчас оказывается, что это не так. Что он — совершенно другое существо. Сынмин не знает, как должен себя чувствовать, как должен себя вести, чтобы не выделятся из своего нового окружения. И, конечно, без каких-то глупых вопросов не обойтись. — Мы же работаем только с энергией, — Джисон пододвинул к себе тарелку Ли, потому что на неё ещё оставалась еда, и взял салфетку, — представь, что бумага это энергия, например, капусты, — он положил салфетку на блинчик, — и вот я перенёс на блинчик энергию капусты. Но от этого же он не стал капустой, а остался блинчиком. Но он и не стал на вкус как капуста, потому что это бумага. Сынмин замер в ступоре, лишь недоумённо моргая. — Так это энергия или бумага?.. — Ты даже меня запутал, — буркнул Хёнджин, складывая руки на груди. — Джисон хотел сказать, что у самой энергии, как и у бумаги, нет вкуса. — Именно, ну хоть Феликс меня понимает, — простонал Хан. — Хотя это не точно, у каждой энергии есть свой вкус, но это если бы мы поглощали её как воду. Но люди питаются продуктом, и только наш организм внутри уже поглощает энергию. Мы можем немного изменить вкус травы при заговоре. Но это всё ещё останется трава, которая будет или слаще или солёнее, это уже кому как. — Ах, — Джисон театрально запрокинул голову, приложив руку ко лбу, — господин Феликс всегда так точно и понятно объясняет, мне никогда не достичь его уровня. — Нет, твой пример теперь довольно понятен, — задумчиво прикусил губу Сынмин, — блинчик останется блинчиком, но с лёгким привкусом бумаги. Не смотря на то, что это была энергия капусты. — О-о! Вот! Вот! — Хан упёрся руками в стол, немного приподнимаясь, — ха-ха, Хёнджин сегодня за этим столом ты самый глупый, раз не смог разглядеть гениальность в моём примере. Хван в ответ лишь закатил глаза.***
Сынмин пошёл в направлении дома один, а Хёнджин ещё задержался на пороге. — Спасибо, Феликс, что подхватил мою мысль, — Хван грустно опустил взгляд, — я, конечно, не хочу обманывать Сынмина… Но раскрывать правду ещё и про вампиров. Его мир и так перевернулся с ног на голову. А МиМи хотела, чтобы он ничего никогда не узнал вообще. Нельзя сказать, что это была такая забота о парне. Ничего бы не сталось с ним, узнай он ещё чуть больше о тайнах мира. Хёнджин в первую очередь не хотел, чтобы Ким узнал, что он сам наполовину проклятый монстр. Ли понимал это, и решил немного подыграть. — Ну не так уж мы его и обманули. — Ага, только часть про охотников, — хмыкнул Джисон. Вот Хан вообще не мог смириться с ложью. И не видел никаких причин для того, чтобы утаивать что-то. И что, что Хёнджин — дэмилун, он от этого не перестал быть тем, кто есть. И Сынмину, так как он вообще не знал о существовании вампиров, и ему не за что держать на них обиду, должно быть абсолютно всё равно на этот факт. — Но есть же ведьмы, убивающие других ведьм за нарушение порядка. — Да, но всё равно… Зачем его путать? Тем более если он собирается жить здесь. Буквально в одной огромной клетке, кишащей вампирами. — Я… — Хван бросил взгляд на отдаляющуюся спину парня, — я хочу уговорить его уехать. Что-нибудь придумаю. — Ну, давай, борись с судьбой, но если он на тебя обидится, когда узнает, что ты ему лгал, не приползай к нам жаловаться, — Джисон с хмурым выражением захлопнул дверь, не давая Ли вставить хоть слова в этот разговор. Ничего, Хан никогда долго не сердится. Хёнджин и не чувствует себя особо виноватым, потому что считает, что поступает правильно. Он быстро нагоняет Сынмина и идёт с ним наравне. Шаг в шаг, словно пытаясь слиться с его тенью, чтобы не быть обнаруженным. — Что бы вы не старались скрыть, — вдруг подаёт голос Ким, — я узнаю. И что бы ты не говорил, я не уеду. Я останусь, — Сынмин остановился, поворачиваясь к Хвану, — и ты научишь меня магии, иначе переводов я тебе не оставлю. Мне уже ничего не страшно, потому что кроме ведьмовского наследия у меня ничего не нет, так что просто так я не отступлюсь. Ким развернулся и быстро зашагал к дому, оставляя Хёнджина позади. И тот стоял ещё какое-то время, чувствуя безвыходность. Продолжая в мыслях бесконечно извиняться перед Мигён. И вода в лёгких, казалось, душила его.