Катана и Палитра.

Кисть плавно двигается черным цветом по белому холсту, оставляя после себя ровные и аккуратные линии. Цзыюй прищуривает глаза, словно представляя итоговую картину, однако перед ней лишь половина от всей задумки. Ей всегда было сложно импровизировать и рисовать без готового заранее эскиза, но Син часто говорил ей, что у неё очень хорошо получается.   Грудь пронизывает острая боль. Рука застывает над мольбертом, губы сжимаются в узкую линию, отчего губы становятся белыми, отгоняя прочь кровь. Она невольно задумывается, вспоминая, как две недели назад во время обеда ей позвонил Ким Джиун — один из лучших друзей Сина, с которым он когда-то вместе жил и дрожащим голосом попросил скорее приехать в Сеул, потому что старший брат Чжоу был найден мертвым. Сначала она не поверила, ведь его друзья любили больше подшучивать над самой Цзыюй, чем над еще живым тогда Сином. Она нервно посмеялась и попросила не шутить над ней так, ведь это жестоко.   Но жестокой оказалась судьба. В очередной раз для себя Цзыюй поняла, что жизнь не собирается дать ей поблажку или хотя бы совсем немного пожалеть. Год после смерти родителей словно был выделен ей для того, чтобы она пришла себя и заново потерпела эту боль уже от потери Сина.   Сначала она не плакала. Даже когда собирала свои вещи и покупала билет на автобус, Цзыюй не воспринимала эту информацию. Она просто не понимала, что все, что происходит с ней, правда. Но через несколько часов, когда она приехала в Сеул и вышла из автобуса, где её ждали Сон Ханбин и Джиун, её накрыло волной.   Тогда она поняла, что потеряла единственного близкого человека, слезы уже нельзя было никак остановить. Друзья пытались её утешить, но им было ничуть не легче, поэтому лишь погладив её по голове, приобняв и похлопав по спине, парни увезли её в квартиру, где в последний раз ночевал Чжоу старший.   Тело привезли в город Цзыюй, она провела скромные похороны, ведь на большее не хватало бы средств. Людей было немного: друзья и знакомые Сина, несколько родственников и соседи. Ханбин и Джиун уехали, а Цзыюй осталась одна в пустом доме и наедине со следующими и жестокими мыслями. Она не понимала, почему так всё произошло?   Чжоу верила, что Син не мог совершить суицид. Он постоянно твердил ей, что будет рядом и никогда не оставит и шутил, что без него Цзыюй и вовсе станет бездомной, ведь одна ничего не может. Она постоянно нуждалась в поддержке брата, постоянно была под его присмотром, и даже не могла самостоятельно сходить к стоматологу. Син быстро оправился после смерти родителей, ведь видел собственными глазами, как тяжело младшей. Чтобы быть больше времени с ней Син даже бросил университет вопреки ругани сестры и переехал обратно в родительский дом и начал работать в забегаловке недалеко. Он провожал Цзыюй в Академию, встречал её с вкусным ужином и делал все, чтобы она была счастливой.   А затем повесился. Разве это было похоже на правду? Цзыюй не знала, что произошло на самом деле, и даже не могла разобраться во всем, но понимала, что сам бы Син на такое не пошел. И в душе горело от того, что Чжоу с этим ничего не может поделать. Не может не узнать правду у самого Сина и не может сделать так, чтобы действительно причастные к этому получили по заслугам, ведь Цзыюй — букашка по сравнению со всем миром. Она одна и у нее кроме крохотного дома в отдаленном и маленьком городе и умения рисовать совсем ничего нет.   Цзыюй отложила кисть рядом с палитрой, на тумбочку, и вытерла руку сухим темным полотенцем, окинув взглядом свое отражение в зеркале, что висела на стене. На её смотрели пара бездонные грустные карие глаза. Её светлая кожа стала ещё бледнее, ведь она почти не ела и не выходила никуда, проводя все свое время перед мольбертом, а под глазами появились синяки, особенно заметные при солнечном свете, что пробиралась в комнату юной девушки через открытые шторы окна. Ее черные длинные волосы были жирными и грязными, ведь с приезда из Сеула она даже не принимала душ. Она собрала волосы в низкий хвост, от чего короткие пряди волос у лица падали на глаза, добавляя ей еще большей неуклюжести и несобранности. Яркие оттенки акварели, с помощью которой она несколько дней рисовала картину, размазаны в некоторых частях лица, даже задев пухлые розовые губы и кончик аккуратного носа.   Цзыюй поднялась с места. Её рост чуть выше среднего женского роста в Южной Корее, тело худощавое и стройное. На ней был синий свитер Сина и черные скинни-джинсы, а сверху девушка нацепила свой любимый белый фартук, который так же был испачкан краской.   Девушка тихо вздохнула, переместившись на край своей небольшой кровати. Её комната была гораздо просторнее в отличии от других комнат в доме. В комнате помимо кровати и мольберта есть шкаф для одежды и столик для учебы, на котором стопка учебников и старый ноутбук. Комната яркая, стены нежно-розового цвета, мебель пусть и не дорогая, но очень качественная.   — Айгу, Син-а, что же мне без тебя делать? — сорвалось с губ юницы. Она взглянула на висящую на стене фотографию в рамке, где была изображена она и вся её семья. На фотографии ей всего четырнадцать, а брутальному Сину — шестнадцать. Мама мило улыбается, положив руку на плечо дочери. У неё тоже черные длинные волосы, смуглая кожа и карие глаза. Она была очень красивой и выглядела всего на двадцать пять, когда ей было почти сорок. Отец стоял посредине, приобняв обоих детей. Он был высоким и выглядел брутально: руки, забитые татуировками, длинные волосы, завязанные в хвост. Его кожа светлая, а глаза добрые, пусть и губы недовольно надуты, словно маленький ребенок. Син стоял последним. Он был высоким, и в шестнадцать был почти такого же роста, что и родитель. Его волосы коротко подстрижены, на губах сияет яркая улыбка, из-за чего глаза кажутся меньше, чем есть на самом деле.   Цзыюй все еще помнит этот день, хотя прошло восемь лет. Ей сейчас двадцать один, через год она окончит академию. А Сину было двадцать четыре. Всего лишь двадцать четыре.   — Может быть, мне просто стоит сделать это? — спросила она у самой себя, прикрыв глаза. — Тогда я буду счастлива?   Этот дом хранил очень много воспоминаний. Она тут родилась и выросла, здесь она ссорилась со своими родителями в силу своего подросткового возраста, здесь же впервые начала рисовать, здесь она плакала, когда ее впервые отвергли, здесь же радовалась, когда впервые начала встречаться с парнем. Здесь было все самое теплое, и боли, собственно, всё причиняло вдвойне.   Мысль о том, чтобы продать дом и уехать в столицу пришла к ней еще неделю назад, когда она вернулась после похорон. Она в скором времени должна окончить академию, но оставаться в этом городе, особенно — в этом доме уже нет сил, поэтому Цзыюй приняла решение взять академ. Но стоит ли продавать дом или просто сдать его в аренду? Ей будет больно возвращаться сюда каждый раз, вспоминая, какое счастье хранило в себе эти стены.   «Здраствуйте, мисс Пак, можете помочь мне с продажей дома?» *** 2 недели спустя.   Чемодан уже был собран, слезы — вытерты, а сердце не ныло тупой болью из-за огромной потери. Глядя на дом снаружи Цзыюй задумалась об его образе, когда она была ребенком. Сейчас все очень изменилось. Длинные пальцы коснулись старых стен. Сердце снова забилось в бешеном темпе.   — Я не думаю, что вернусь. ***   — Добро пожаловать в Сеул! — в аэропорту Цзыюй встретили двое парней: оба очень высокие и смазливые. На их лицах были яркие улыбки, но Чжоу видела в глазах эту боль, которую они ощутили, когда увидели сестру уже мертвого лучшего друга. И как бы не хотела Чжоу оказать поддержку, улыбнувшись в ответ, получилось совсем криво. Но, благо, ситуация была спасена крепкими объятиями Джиуна, а затем уже Ханбина.   — Спасибо, ребята, вам не стоило приезжать. — тихим голосом отвечает Цзыюй.   — Мы не могли не приехать, — Ханбин краем глаз глядит на друга, а затем кивает в одну из университетских кофеен. — Неожиданное решение — продать дом и переехать в Сеул. Может, посидим и поговорим за чашечкой кофе?   Цзыюй медленно кивнула головой — она ужасно устала и совсем не выспалась, поэтому стакан эспрессо определенно бы не помешал.   Вскором времени трое сидели за одним столиком. Приятный запах кофейных зерен в перемешку с запахом свежевыпеченных булочек благоухал за десять метров до кофейни, именно это их и подкупило. Цзыюй взяла себе обещанный эспрессо, Джиун — банальный американо со льдом, а Ханбин решил ограничиться фруктовым чаем.   — Ну что? — неспеша начал разговор Джиун. — Не думаешь, что сделала поспешное решение, продав дом?   — Я думала о продаже дома неделю после того, как вернулась домой. Ещё две недели шла продажа. Если бы решение действительно было бы легкомысленным, я бы давно передумала и отменила продажу.   — Ты бросила академию. — отрезал Ханбин.   — Я взяла академ. Мне нужно отвлечься. Я не могу спокойно жить и учиться, когда в голове столько мыслей о... О смерти. О смерти мамы и папы. О смерти Сина. — ее голос постепенно переходил на отчаянный шепот.   Губы Ханбина поджались в жалости к девушке, Джиун аккуратно сжал ее руку.   — Ты все еще веришь, что это было самоубийство... — прошептал Ким. — Цзыюй, для всех нас смерть Сина и твоих родителей — огромная потеря...   — Да, я не верю. Как?! — воскликнула Цзыюй, но затем ее голос снова стал тише. — Как он мог убить себя, когда накануне был так счастлив. Он бы никогда, ни в коем случае не убил бы себя, зная, что у меня никого, кроме него, в этой вселенной нет. Всего лишь спустя год... Спустя год после того, как мама и папа так неожиданно попали в аварию. Средь белого дня. И что дальше? — она стукнула указательным пальцем по столу. — Дальше — я.   — Цзыюй, — Ханбин кладет ладонь на спину подруги, когда становится тяжело дышать, а грудь поднимается очень высоко. — Успокойся, пожалуйста.   — Даже если все это подстроено или связано, Цзыюй, чем тебе поможет Сеул? Сина мертвым нашли здесь, а твои родители погибли в Кванджу. — Джиун спрашивает шепотом.   — Я не знаю... — Чжоу в отчаянии прикрывает лицо ладонью. — Не знаю. Словно пытаюсь сбежать от своего прошлого.   Повисает тишина. Джиун кидает взгляд на Сона, второй спустя несколько секунд кивает головой.   — Тебе есть, куда идти? Нашла хотя бы жилье?   — В интернете нашла объявление, одна девушка моего возраста ищет соседку по комнате, чтобы поделить аредную плату. Мы с ней договорились, поеду туда. Если всё будет совсем плохо, пару дней поночую в гостиницах, пока не найду нормальное жилье.    — Мы тебя подвезём. Заодно проверим, правда ли это девушка твоего возраста или старый дед-извращенец.   Это заставило девушку в миг улыбнуться. Но в ответ она молча и согласно кивнула головой. ***   По указанному адресу ее ждал жилой комплекс с несколькими многоэтажными домами, поэтому Цзыюй с Ханбином и Джиуном пришлось немного помучаться, пока сама владелица объявления не решила спуститься вниз и встретить её. Это была безумно красивая девушка с красными волосами и бледной кожей. Она была чуть ниже роста Цзыюй, ее волосы были длинными. Двое парней, решившие проводить Чжоу, были явно довольны своим решением, ведь оба застыли с раскрытыми ртами.   — Привет, — девушка улыбнулась, остановившись перед Чжоу. — Я Шэнь Сяотин.   — Чжоу Цзыюй, — представилась юница, пожав протянутую руку. — Очень рада знакомству.   — Отлично, тогда можем пойти в дом. Давай помогу с чемоданами. — красноволосая потянулась к чемоданам, которые держали парни, но Ханбин слегка дернулся.   — Мы ее проводим. — ответил парень, глядя на Шэнь сверху вниз.   — Извините, я не люблю, когда в моем доме незнакомые парни. Да и хозяйка дома этого особо не одобряет, а она где-то здесь ходит. В другой раз, — пожала плечами Сяотин, все равно схватив чемодан. — Если уж сильно волнуетесь за Цзыюй, позвоните ей через видеозвонок через десять минут.   Парни не успели ничего ответить, как Сяо схватила второй чемодан и подхватила заодно под руку Цзыюй. Она не успела удивиться тому, как эта хрупкая и нежная девушка была настолько сильной.   — Они остались в восторге от тебя. — прокомментировала Чжоу, когда они отошли, повернув голову к друзьям брата, которые все еще стояли на месте. Цзыюй помахала рукой.   — Правда? Очень приятно. — мягко улыбнулась Сяотин.   — Подожди, — остановила соседку Цзыюй и взяла один чемодан. — Мне неловко, что ты тащишь мои чемоданы.   — Ой, ничего страшного, — отмахнулась Сяотин. — Знаешь, до тебя у меня было около пяти соседок по комнате, но лишь с тобой я чувствую, что мы хорошо подружимся.   Чжоу перевела удивленный взгляд на красноволосую, увидев ее расслабленный взгляд, направленный вперед. Определенно, Цзыюй испытывала то же самое. ***   Огромная комната была пуста. Стены и пол были сделаны из белого фарфора, в центре стоял одинокий диван, чем-то напоминающий трон. На нем сидел мужчина — его волосы были короткими и светлыми, глаза узкие, над одной бровью — шрам. Мужчина сидел на диване расслабленно, с прикрытыми глазами. Он не вздрогнул даже когда в комнате появились два человека. Заранее это предвидел.   Это были девушка и парень. Низкая и безумно красивая девушка в длинном синем платье и с короткими темно-коричневыми волосами по плечо. Ее лицо было таким же спокойным, девушка подошла к дивану и слегка склонила голову в знак приветствия.   — Кибом, Джэхен снова пришел.   Блондин распахнул глаза. Перед ним стоял высокий парень крупного телосложения. У него пепельные волосы средней длины, лицо расслабленное, однако в глазах пляшут черти. На парне строгий черный костюм, на руках — катана в чехле, которую он держит, как будто это пушинка.   — Оставь нас, Наын.   — У меня тоже есть срочный разговор.   — Можешь подождать, пожалуйста?   Наын раздражённо вздыхает, однако послушно растворяется из комнаты. Джэхен и Кибом остаются наедине.   — Я надеюсь, ты не пришел все с той же просьбой?   — Я хочу еще раз попробовать.   — Ты провалил прошлое задание, — усмехнулся Ким, выпрямив спину. — Джэхен, я дал тебе два шанса. Две попытки получить то, чего хочешь. Но ты два раза упустил эти шансы. Думаю, этого хватит.   — Ты должен дать мне третий шанс, владыка света, — опускает слегка голову Чон. — Я обращаюсь к тебе не как к другу, с которым я знаком всю жизнь. А как к восточному стражу, самому главному божеству.   — В этих белых стенах я так же обращаюсь к тебе, как к могущественному кумихо с девятью хвостами, а не как к своему другу. Думаю, на этом хватит, Джэхен. Перестань следовать за этой призрачной идеей. Просто продолжи жить так, как ты жил до этого.   Их прерывает Наын, которая снова появляется в комнате. Ее лицо выглядит встревоженным.   — Ты должен выслушать меня немедленно, как южную стражницу, Кибом, — говорит нервным голосом, что не может не побеспокоить лиса и владыку. — Дух ветра почувстовал силу Ханеллима в Сеуле.   — Что? — непонимающе вскидывает брови мужчина. — Он ведь пропал сто лет тому назад...   — Значит, теории подтвердились? — вмешался Джэхен. — Сила была передана человеку. Видимо, это передавалось по наследству.   — В прошлом месяце в Сеуле были замечены духи Кёсина. Видимо, они замешаны в смерти одного парня. Квисин уже встал на след силы. Мы не можем этого допустить. — прошептала Наын.   — Тэмин и Тэен знают об этом? — спросил Кибом.   — Тэен ещё нет, Тэмин сам мне об этом сообщил.   — Тэен может помочь найти этого человека, — вздохнул Кибом, поднявшись, а затем кинул на Джэхена взгляд.   — Ты сможешь с этим справиться?   — С чем именно? — усмехнулся лис.   — Найти человека, в котором скрыта сила Ханеллима.   — Это можно принять, как мою третью попытку? Как третий шанс?   — Это сложная задача, Джэхен, — Наын вздохнула. — Это не просто сила древнего божества. Сын Ханеллима пожертвовал своей жизнью ради того, чтобы спрятать силу от Кёсина. От жизни этого человека зависит все наше человечества.   — Я справлюсь. Я не позволю Кёсину найти ее. Ты знаешь, моя энергия умеет сбивать с пути. Но ты знаешь мои условия, восточный страж.   — Так и сделаем, — кивнул головой Кибом и поджал губы. — Мы уведомим Тэен. Отправляйся к ней, она поможет тебе найти человека. Мы доверились тебе, Джэхен. Не разочаруй.   Парень медленно кивнул головой, мигом растворяясь.   — Может, стоит доверить это дело Менбусину? — шепотом спросила Наын.   — У Суен и без того очень дел. Я доверяю Джэхену.   — Я тоже ему доверяю, но порой он бывает слишком импульсивным. Прошлые два задания он провалил именно по этой причине.   — Если что-то пойдет не так, отправим к нему еще кого-то, — ответил Ким, глядя в одну точку. — Сейчас нам нужно думать, что делать. Сообщи обо всем Тэен и вызови на собрание всех владык света.