Привязанность

Курт ХIV

Мне не хочется возвращаться домой. На этой мысли я словил себя, когда Ясин пригласил меня в гости. На вопрос "Когда тебе будет удобно?" я, не раздумывая, ответил: "Да хоть сейчас". Устав после лекций, проверочных тестов и дико раздражающих акцентов преподавателей и студентов, которые то и дело переключаются с языка на язык, прыгая от арабского к персидскому, после к английскому, снова на арабский, а потом в компанию подтягивается кто-нибудь с курса индоарийской филологии и щебечет на смеси хинди и арабского. Из восточных языков я свободно ориентируюсь и распознаю в любом мракобесном произношении и акценте только арабский, а потому частые переключения собеседников на иные языки вызывают во мне лишь головную боль и раздражение. Так происходит и сегодня, я голоден, не в настроении и чертовски устал, но домой идти не хочется. Там перепуганная мышь. В воздухе витает напряжение и даже когда Агни сидит в другой комнате, я не могу расслабиться. Он прилагает все усилия, чтобы не шуметь, не делать лишних движений, не говорить громко, не просить, не жаловаться, не раздражать. Кажется, даже по дому передвигается на цыпочках. Из-за такой напускной "невидимости" я часто забываю его поить, а сам он боится попросить. Под встревоженным взглядом янтарных глаз я чувствую себя больным хищным ублюдком, я уверен, что также смотрел на Александэра, когда тот привез меня в Мадинат-Катра, надел ошейник и велел называть "саидихи", то есть "хозяин". На тот момент арабского я не знал, был в лёгком шоке от первой в жизни порки кнутом и ещё большем шоке от не знания, когда весь этот кошмар должен закончиться, Александэр вновь станет моим отчимом, мне вернут нормальную одежду и обувь, а ещё перестанут угрожать продать, наказать, выгнать, убить и много ещё чего веселого. Мне не нравится чувствовать себя Александэром, ведь я им не являюсь, я не делаю ничего, за что меня стоило бы бояться. Но нет, мышь активно строит из себя мученика и не собирается менять тактику. -Встречать гостя в тот же день, когда пригласил - не правильно, но, ты и сам как исключение из наших традиций. Простишь мне небольшой беспорядок в доме?-Ясин добродушно улыбался всю дорогу к его дому. Светлый человечек, он часто поддерживал меня добрым словом, источая беспечность и спокойствие. -Да какие вопросы, помнишь, как на третьем курсе мы ночевали в актовом зале, ели пряники и пытались развести чай в холодной воде? Вот там да, меня волновало соседство пары крыс, да и то только потому, что одна из них покушалась на мой пряник,-повинуясь бессознательному инстинкту хождения по льду, стараюсь не наступать на стыки плиток, когда мы переходим площадь. -Ни крыс, ни твердых как кирпич пряников у меня не водится, так что будь спокоен,-Ясин легонько толкает меня в плечо и я сбиваюсь, наступая на стык.-Так ходят только дети и нервные люди. -Поверь, я не статуя Будды, мне до невротика рукой подать, вот-вот и чердак свистеть начнёт. -Если это снова какой-то немецкий афоризм, то я напою тебя соленым чаем,-беззлобно рычит Ясин.-Или что-то случилось? Я рассказал ему об Агни и, в отличие от Дарнгира, Ясин отнесся к этому с неким скепсисом. -А ты точно был к этому готов? Мы быстренько удалились на широкий просторный балкон в дальней части дома, чтобы не мешать остальным домочадцам, так как в семье друга сейчас гостила сестра с её мужем и тремя детьми. -В каком смысле готов?-я умостился на тапчане напротив Ясина и подставил лицо приятному ветерку, что взбирался на балкон по виноградным лозам.-Конечно нет, я вообще не собирался покупать его. Ни тогда, ни сейчас, этого не было в планах, просто... -Пожалел его? -Нет, не знаю,-пожимаю плечами, а в это время женщина в платке и непривычно открытом платье принесла чай.-Но в любом случае дело сделано, а вернуть его на рынок - это сродни приговору. -Быть купленным иностранцем, вот это сродни приговору. -С чего это?-меня пробрало от возмущения.-Да, возможно я злюсь, ну прикрикнуть могу, но не бью же. -Асиля, девочка моя, присядь-ка с нами,-Ясин жестом остановил женщину, что, кажется, второй или третий раз пришла с подносом, заставленным небольшими пиалами с едой. Девочка? Да она старше его раза в два, если не больше. -Да, хозяин,-Асиля взяла поднос подмышку и уселась на пуф.-Чеготоль ещё изволите? -Нет, все прекрасно. Ты с моей семьёй уже очень долго, да и за девочками следишь, когда мальчики тут были и за ними следила, а значит знаешь их хорошенько, да?-Ясин говорил так ласково, что в какой-то момент я решил, что женщина и не рабыня вовсе. -Да конеш, хозяин, как облупленных знаю. Шосьта сталось?-манерная, уверенная в себе Асиля резко контрастировала с тихим Агни, покладистым рабом Дарнгира, да и с многими другими, что часто можно встретить на улицах Мадинат-Катра. -Мы фантазируем с Куртом и ты должна нам с этим помочь. Представь, что кого-нибудь из рабов я собираюсь продать, к какому хозяину они побоятся попасть? -А из кого выбярать? -Да образно. Кого любой раб боится? -Ну хозяина жестокого,-начала перечислять Асиля,-что не кормит, да на работату гоняет тяжёлую. -Ага, а ещё? -Ну к тому, что играет много. Во всякое скверное такое,-раз да другой женщина бросала на меня неоднозначный взгляд, мол говорить или промолчать.-Не хочется ещё к такому, что мучает ради забавы... И простит меня гость, к иноземным тоже. -Да почему?-я искренне не понимал, что такого ужасного во мне. После одобрительного кивка Ясина рабыня ответила: -Вы другие. -Не волнуйся, объясни ему,-поддержал Ясин, но, женщина восприняла это не как одобрение или просьбу, это прямой указ к действию. -Да чаголь объяснять, попервой язык,-Асиля вся подобралась, будто сейчас лекцию читать мне начнет,-дает хозяин задачу, лепечет что-то на своём заморском, а раб только головою кивает. Как доходит до работы, так раб ничего не сделал, а хозяин всё за плетку хватается, кричит, бранит, но рабу то что от этого, не кумекает он. Вот потомуль и сложна. Что второе: как станет хозяин от раба своего требовать, чтобы и говорил он складно, и работал усердно, и в постели был не промах, и куховарил, и за домом следил, а нельзя так. Каждый невольный под своё заточен. Ведь не купит же хозяин себе раба за ценой самолета, верно?-и не дожидаясь моего ответа, закончила сама:-Верно. А потретье, раб то знает, за что наказывать его следует, проступок сделает какой, а хозяин молчит. Ходит день, ходит другой, уже всего себя извел, ждёт, думает, что хозяин оттягивает, чтоб помучался подольше, а нет, плеткой прилетит за что и не подумаешь. А кто-то и в другую страну увести может, или приехал на недельку, побаловался, изувечил игрушку свою, и дальше себе поехал. А раб что? Повезёт - оклемается, да к другому хозяину, а нет - помрет калекой. -Ну как? Понял что-то?-Ясин лёгким касанием руки остановил Асилю. Но она такая, что и дальше бы торохтела, как сорока. Тоже говорливая стаёт, когда слушают, прямо как Агни. Но у того речь приятная, плавная и грамотная, не то, что эти "шосьта" и "потретье". -Да, есть немного,-я задумался, может и правда, всё дело в банальном недопонимании. Ведь нельзя же бояться кому-то на зло? Да и о том, как я себя чувствую при этом, Агни не может догадаться, уж не телепат. Он ведь так трясся, когда чашку разбил, даже сразу не поверил, когда я сказал, что никакого дополнительного наказания не будет. А тут кастрюля супа. Наверное масштаб вины побольше, вот и ждёт непойми чего. -Знаешь, Ясин, мне наверное нужно домой,-сообщил я, на что друг лишь загадочно улыбнулся, а после проводил меня, пожелав хорошего вечера.