Два разных мира

      Первое, что замечает Дин, когда входит в гостиную, — это диван, и Дин улыбнулся. Он думал обо всех тех случаях, когда заставал Каса, ждущего его на диване, читающего книгу или дремлющего, потому что Дин задерживался на работе и поздно возвращался домой. Было приятно смотреть, как Кас спит, зная, что он сделал что-то правильно. Он помнит, как нежно целовал Каса в лоб, щёку и нос, чтобы разбудить его и отнести в постель. Кас протестовал, как сварливый кот, двигая мордочкой, потому что мягкие поцелуи Дина нарушают его сладкий сон. Иногда он притягивал Дина, чтобы тот лёг на него сверху и делил с ним диван до утра, потому что ему слишком лень просыпаться и подниматься наверх. В других случаях Кас мстил и жадно целовал Дина в ответ. Или, если Кас уставал, он протягивал к Дину руки, как ребёнок, и просил, чтобы его отнесли в постель, Дин с радостью брал Каса на руки и укладывал его в их спальне. И, чёрт возьми, его жизнь не была идеальной.       Он оглядывает довольно просторную гостиную с тем же старым декором, он вспоминает этот камин, вспоминает то время, когда они немного повздорили, и Кас ушёл и не возвращался домой целый день. Ночью начался дождь, и Дин бросился в парк, чтобы найти своего придурка, промокшего под дождём, он обнимал его так, словно от этого зависела его жизнь, он помнит, как Кас сказал: — Я думал, ты никогда не придёшь. — Я всегда буду возвращаться к тебе, — ответил Дин, с глазами, полными слёз.       Он помнит, как дрожал от холода даже после горячего душа, поэтому они разожгли камин. Кас плюхнулся на диван с ещё влажными волосами, от него пахло шампунем. Дин устраивался рядом с ним, и Кас ложил голову ему на плечо, а Дин обнимал его рукой, пробормотав небольшое извинение.       Дин хмурится, он берёт микстейп из «Сна», но на этот раз слова на нём не размыты, он может прочитать свой почерк: «13 лучших песен Дина от Zepp traxx». — Это подарок! — голос Каса звучит в голове у Дина.       Он отдал Касу микстейп, потому что тот не понимал отсылок к поп-культуре. Кас подумал, что Дин одолжил ему микстейп, и когда Кас вернул его, Дин возразил: — Это был подарок, оставь его себе!       Дин ловит себя на том, что вторит воспоминанию: — Оставь его себе…       Есть что-то такое в том, как Кас смотрит на него, робко улыбаясь в ответ, в уголках его глаз появляются морщинки. Это улыбка, в которую Дин влюбился. Это улыбка, которая может осветить день любого, улыбки Кастиэля достаточно, чтобы Дин забыл обо всех своих заботах. Такой улыбкой Кас приветствовал его дома после долгих часов работы. Дин включал «Zeppelin» и «Bon Jovi» во время поездок на Детке, чтобы рассмешить Каса громким пением или неуместными шутками. Кас не был святым и он присоединялся к игре и говорил что-нибудь ещё более смешное, от чего Дин уставал так много смеяться. Кас дарил ему эту улыбку с пассажирского сиденья Детки в ответ на каждую шутку.       Дин понятия не имеет, как долго Кас наблюдал за ним с порога. Должно быть, Кас давал ему передышку?       Дин с улыбкой качает головой, его внимание привлекает деревянная рамка, стоящая на камине. Лица, которые когда-то были размытыми, теперь кристально чёткие, на снимке они с Касом вдвоём, обнимаются. Это первая фотография, которую они сделали вместе с тех пор, как стали друзьями. Вот почему фотография заняла особое место на камине. У Каса невинное лицо, несмотря на взрослое телосложение, но на снимке он больше похож на ребёнка, на нём его дурацкий бежевый плащ, а Дин в своей кожаной куртке, оба лучезарно улыбаются в камеру, сияя от радости.       Винчестер замечает очень большие песочные часы, они лежат горизонтально на камине, он поднимает их и ставит обратно вертикально, чтобы они соответствовали образу из его сна. Но, в отличие от сна, эти песочные часы работают, коричневый песок сыплется с тихим звуком, и он знает, что все это реально, потому что песочные часы из сна замерли, песок там так и не сдвинулся с места, даже когда Дин встряхнул их и швырнул об стену, песок внутри всегда оставался засоренным с одной стороны. Но сейчас всё по-другому, и именно так он понимает, что это не сон, а реальность. Его жизнь реальна. Кас реален.       Дин хмурится, рассматривая песчинки. Песочные часы кажутся достаточно большими, чтобы продержаться тридцать минут или даже час, стекло заполнено множествами песчинок, их должно хватить надолго. — ДИН!       Резкий предупреждающий тон Каса шокирует его, он оборачивается, вырванный из своих мыслей. — Я просил тебя ни к чему не прикасаться, — холодный голос Кастиэля эхом разносится по тихой комнате, в словах есть определённая резкость, как будто они были выплюнуты из чистой агонии и страдания.       Кастиэль подходит ближе тремя большими шагами, отодвигая Дина с дороги, весьма недовольный его действиями.       Дина озадачивает то, как Кас подходит, чтобы поставить песочные часы обратно горизонтально, но, возможно, перфекционист внутри него недоволен тем, что несколько песчинок уже добрались до другой стороны, Кас пытается встряхнуть их, но делает только хуже, поскольку еще больше песчинок падает на другую сторону. — НЕТ! Нет! Нет! — Повторяет Кас.       Чем сильнее он пытается встряхнуть песочные часы, тем более явно паника отражается на лице Каса. Он хмурится ещё больше, и каким-то образом его дыхание прерывается, когда он стоит неподвижно, надвигающееся ОКР сказывается на нём, и в этот краткий миг Дин видит в Касе сломанную часть себя. Это похожая паника из-за чего-то незначительного, которую он испытывал во время своего выздоровления.       Дрожащие руки Каса рассказывают похожую историю, ту, где Дин разглаживал складку на смятой простыне, он ходил возле кровати кругами, чтобы сгладить мелкие дефекты, сходя с ума в процессе выполнения простой задачи, потому что, как бы он ни старался, в конце концов у него ничего не получалось, что бы идеально выровнять простынь. Глубокие морщины, образующиеся на лбу Каса, точь-в-точь как у Дина во время тех бесконечных ночей, когда он просыпался, чтобы проверить плиту после того, как уже выключил ее, и возвращался снова, просто чтобы убедиться, что он не включил ее случайно. Хриплое дыхание напоминает ему о том, как он считал ступеньки, поднимаясь наверх, и начинал все сначала, потому что вчера он насчитал тринадцать ступенек, а теперь их четырнадцать.       Есть что-то странно знакомое в том, как он наблюдает за стоическим самообладанием Каса, разрушающего себя настолько, что замечает в нем эту беспомощную часть самого себя. Это напоминает ему обо всех тех днях, когда он жаждал объятий, которые положили бы конец всем его страданиям, но всё, что он получил, — это холодное одиночество, преследующее его в те бесконечные ночи.       Он, не задумываясь, заключает Каса в объятия, это не объятия грудь к груди, угол немного странный, поскольку плечо Каса касается груди Дина в небрежном боковом объятии. — Шшш! — шикает Дин на ухо Касу, прижимаясь лбом к его виску.       Это довольно странное поведение. Только что Кас стоял у дверного проёма с этим задумчивым взглядом, наблюдая издалека, как Дин переживает старые времена, а мгновение спустя он запаниковал, потому что Дин потрогал какой-то дурацкий предмет. — Эй! — шепчет Дин, обнимая обеими руками Каса. —Все вернётся на круги своя, всё будет так, как было. Успокаивает Дин, его дыхание овевает щёки Каса, и это работает.       Кас перестаёт вытряхивать дерьмо из этих песчинок, но есть что-то ещё, возможно, «осознание», судя по тому, как руки Каса мгновенно замирают, и Дину становится легче взять песочные часы из ослабевшей хватки Каса и поставить их обратно на камин.       Руки Каса странным образом повисли в воздухе. Возможно, это шок.       Дин не понимает, в чем дело. Крупинки в конце концов окажутся на другой стороне, и всё будет как раньше. Но, с другой стороны, это… как и смятые концы простыни, на которые он потратил целый вечер. — Всё в порядке! Всё в порядке! Успокойся, Кас, я рядом. Шшш, — шепчет Дин, успокаивая Каса во время нервного срыва, мысленно возвращаясь к Парку, когда Кас сделал с ним то же самое, и да, было приятно, что есть кто-то, кого можно утешить в трудные времена. — Всё будет хорошо Кас, — тихо бормочет Дин, обнимая Каса, шепча все те нежные слова, которые он хотел, чтобы кто-нибудь прошептал ему на ухо долгими бессонными ночами после кошмара.       Дин прикасается к плечу Каса лёгким поцелуем, прежде чем прижаться лбом к его голове, он закрывает глаза, и они остаются так ещё мгновение. Где-то по пути рука Дина начинает поглаживать руку Каса, успокаивая. — Скоро наступит утро, — говорит Кас прерывистым шёпотом после очень долгого молчания. — Да! — Дин хмыкает в знак согласия. — Всё будет не так, как раньше! — Говорит Кас, понизив голос еще на децибел. — А? — Ты… Ты хочешь потанцевать? — Спрашивает Кас неровным голосом. — Он ещё не полностью успокоился. — Всё ещё ночь, у нас еще есть немного времени, — говорит Кас, отчаянно, но нерешительно, как будто сейчас или никогда. — Прямо как в старые добрые времена, — добавляет он тихо, как будто это не предназначалось для Дина.       Раньше это было их любимым занятием — танцевать в гостиной ночью, когда за окном лил дождь. Затерявшись в своем собственном мире, вдали от всех забот, они обнимали друг друга, пока ничто больше не имело значения, кроме них двоих. — Да! — Бормочет Дин, и это единственное подтверждение, в котором нуждался Кас, чтобы выскользнуть из-под руки Дина и отойти в другой конец комнаты.       Дин наблюдает за ссутулившимися плечами Каса, стоящего к нему спиной. Это вообще не имеет никакого смысла, Кас вёл себя странно, несколько секунд назад у него был нервный срыв из-за песочных часов, а теперь вдруг ему захотелось потанцевать? Не то, чтобы Дин куда-то собирался уходить, если Кас так боится утра, и что танец уже не будет прежним, они всё равно могут заняться этим следующим вечером. Теперь, когда Дин вернулся, у них есть всё время в мире, чёрт возьми, они могут заниматься этим каждый вечер, если Касу это так нравится.       Тихие звуки музыки возвращают внимание Дина, они доносятся из стереосистемы, которая была сломана в его сне, но сейчас он работает нормально, когда Кас её включает.       Дин улыбается, когда Кастиэль протягивает руку, предлагая её Дину в качестве приглашения потанцевать под эти мягкие мелодии песни, которая, как предполагает Дин, является — Like Real People Do «Hozier»       Дин радостно берёт Каса за руку и прижимает её к своему сердцу, проводя большим пальцем по костяшкам пальцев Каса, как когда-то, а другой рукой обнимает Каса за талию, в то время как легкое прикосновение к его шее оставляет ощущение покалывания. I had a thought, dear, However, scary About that night,       Довольно забавно, что сердце Дина всё ещё трепещет, как будто он давно влюблён в Каса, как будто человек в его объятиях — это не тот, с кем он жил много лет назад, как будто он не целовал Каса на ночь каждый вечер. Как будто они не просыпались каждый день рядом друг с другом, переплетя ноги. Why were you digging? What did you bury, Before those hands pulled me From the earth?       Песня продолжалась, пока они медленно раскачивались взад-вперёд, они делали это не в первый раз, даже не во второй и не в десятый раз, они делали это миллион раз раньше, но почему-то кажется, что все повторяется снова и снова. I will not ask you where you came from, I will not ask you, and neither should you.       Мелодия подходит так хорошо, что кажется волшебной и такой правильной.       Зелёные глаза смотрят в синие.       Его место здесь. В объятиях Каса.       Он чувствует себя как дома, который, казалось, искал целую вечность. Им не нужны слова, чтобы выразить это чувство, потому что они овладели искусством понимать друг друга, просто глядя друг другу в глаза. Так случилось, что именно в припеве, Кас высовывает язык, чтобы облизать нижнюю губу, и это привлекает внимание Дина. Honey, just put your sweet lips on my lips, We should just kiss like real people do.       Дин лукаво улыбается, потому что Кас дразнится, он точно знает, что делает, когда проигрывает припев, когда взгляд Дина останавливается на паре идеальных губ, Винчестер вспоминает те времена, когда он, не колеблясь, целовал эти потрескавшиеся губы, когда припев переходил в невероятно долгий поцелуй, что заставляло их задыхаться.       Это похоже на те времена, когда они танцевали медленный танец посреди ночи в своей гостиной, где ничто другое не имело значения, кроме них двоих. Кас просто восхитителен и мил во всех возможных отношениях, и все кажется правильным. Это почти похоже на дежавю, когда его разум возвращается к похожим воспоминаниям о той дождливой ночи в парке. So I will not ask you Why you were creeping, In some sad way I already know.       Звуки музыки отдаются эхом в ушах Дина, когда что-то щёлкает в его голове при воспоминании о той ночи, и тревожное чувство, шевелящееся в животе, возвращается к нему. Кас, кажется, улыбается ему, но это больше не успокаивает его. На этот раз это кажется плохим прикрытием, чтобы выманить Дина из того, что Кас пытается скрыть, и он не может заставить себя отразить это выражение, потому что, Кас все время обманывал его. Он чувствует себя преданным из-за всех тех случаев, когда у Каса был шанс сказать ему правду, но он все равно предпочитал держать его в неведении.       Счастье улетучивается за считанные секунды, и дом больше не кажется Дину таким уютным. Когда он изучает глаза Каса, выискивая какие-либо признаки лжи. И он не находит ни одного, или, может быть, Кас просто хорошо это скрывает, потому что, впервые Дин совсем не понимает его. Настороженное выражение его лица с намеком на улыбку, которому он больше не может доверять, — единственный намёк, который Дин смог найти, подтверждающий его подозрения.       Он ждал этого момента последние пять лет, он жаждал найти недостающую часть своей жизни, и когда, наконец, он здесь, когда он нашел свой дом, единственное место, которому он по-настоящему принадлежит, почему это кажется не совсем правильным?       Почему всё это кажется ложью?
       Ему никогда не говорили правду, вместо этого его всегда встречали молчанием, двусмысленными ответами и пробелами. Теперь, когда он, наконец, нашел то, что искал всё это время. Дин задумался… возможно его разум обманывает его, заставляет всё портить, поскольку он больше привык ко лжи?.       Винчестер не уверен, что теперь их ждёт, какой будет их жизнь? Всё осталось таким же, как было раньше, за исключением Каса. Что само по себе является неверным утверждением, это звучит нелепо, потому что даже спустя пять лет Кас выглядит точно так же, потрясающе красивый, как всегда. На его губах та же улыбка, которая заставляет сердце Дина трепетать, нежность его ладони, лежащей в мозолистой ладони Дина, рассказывает ту же историю, в глазах, удерживающих его взгляд, всё та же нежность.       Всё то же самое, но ощущается по-другому, — это как ходить по кругу. Кас ближе к нему, чем когда-либо, но он не может избавиться от тревожного чувства, которое кричит, что они никогда не были так далеко друг от друга, находясь так близко, Дину кажется, что их разделяют мили, потому что Кас кажется другим человеком, часть его так и делает, часть… Которую Дин больше не мог распознать, и это оставляло у Дина множество вопросов и неприятное чувство в груди.       Почему Кас солгал ему?       Действительно ли они отдалились друг от друга?       Неужели эти годы разлуки привели к расколу между ними?       Нарушил ли он то единственное, чем обещал хранить вечно?       Оглядываясь назад, Дин чувствует ещё один удар по своей низкой самооценке, он доверял Касу, но, как и все остальные, Кас скрывал от него правду. Он встречался с Касом каждый вечер, они говорили почти обо всём, они смеялись вместе, и Кас ни разу ничего ему не сказал. Его взгляд перемещается, чтобы сфокусироваться на окне, потому что смотреть на Каса становится всё труднее, потому что Дин мог вернуться в Лоуренс, а Кас вообще ничего бы ему не сказал.       Кажется, что момент ускользает от него, чем больше он размышляет об этом, тем больше он отрывается от реальности. Возможно, его беспокойство замечает Кас, потому что он чувствует легкое давление на свою руку, что возвращает внимание Дина к Касу. Но сейчас он не может заставить себя посмотреть в его глаза, что, если любви, которую он видел, там больше нет, что всё это всего лишь плод его собственного воображения.       Что, если всё действительно кончено?       Дин делает глубокий вдох, чтобы успокоить свои тревожные мысли, у него так много вопросов, которые он слишком боится озвучить, потому что… Что, если всё сломано и не подлежит ремонту? Возможно, именно поэтому Кас не возвращался к нему, потому что… Разлюбил?       Кас наверняка услышал его мысли, потому, что он на мгновение отстранился, Дин продолжал молчать. Он больше не ощущал прикосновений Каса на своей шее, и Кас не отпустил руку Дина, когда сделал шаг в сторону. К удивлению Дина, Кас кружился сам по себе, прежде чем лениво вернуться, спокойно демонстрируя Дину свои танцевальные навыки с гордой улыбкой, потому что именно Кас всегда отставал на шаг, когда они брали уроки танцев на свадьбу Бенни много лет назад.       Дин обнаруживает, что поддаётся тревожному трепещущему ощущению в животе, что заставляет его улыбнуться. Сердце Дина трепещет от того, что Кас охотно демонстрирует свое желание, используя действия вместо слов. Намекая Дину танцевать так же, как раньше, потому что, хотя Кас никогда не любил танцевать, он сделал это для Дина, и это сразу же начало ему нравиться.       Итак, Дин отбрасывает все мысли, угрожающие испортить этот момент, и, возможно, Винчестер немного увлекся, наслаждаясь такой нежной близостью, он кружит Кастиэля, что заставляет их обоих тихо смеяться над тем, как легко было погрузиться в рутину и двигаться так естественно.       Каким-то образом он переносится на много лет назад, ему кажется, что он снова переживает свою старую жизнь, жизнь с Касом. Жизнь в Су-Фоллс, жизнь, которая вращалась вокруг Каса, где они были счастливы в своем маленьком мирке, и это отстой, что их лишили этой любви за последние пять лет.       Они не останавливаются, пока Дин продолжает выполнять разные движения, он быстрыми движениями кружит Кастиэля, и, пока они двигаются кругами, Винчестер легко захватывает лидерство. Кас доверяет Дину вести их по тёмной гостиной, и да, Кас знаком с этими движениями, но, в отличие от Дина, Кастиэль не танцор, и, когда Дин водит его, Кас в процессе наступает Дину на ногу, что раньше случалось довольно часто. — Ой! — Дин вздрагивает и хихикает вместе с Касом, хотя он к этому привык. Песня «Hozier» закончилась давным-давно, заиграла другая музыка из гитарных мелодий, что сделало атмосферу игривой. — Ты двигаешься слишком быстро, — смеётся Кастиэль искренним смехом, в уголках его глаз появляются весёлые морщинки, и что-то дёргается внутри Дина, когда он слышит приятный звук, пробуждающий потерянное чувство, которое затаилось в темном уголке его сердца, и Дину хочется чего-то большего.       Он ухмыляется, когда кружит Кастиэля в последний раз, прежде чем вернуть его, и крепко обнять за талию, их тела прижимаются друг к другу, когда Дин переходит на более медленный темп, и он снова начинает раскачивать их, сохраняя медленный ритм, и тогда Винчестер осмеливается спросить: — Расскажи мне, Кас?       Радостная улыбка исчезает с лица Кастиэля, когда он слышит вопрос.       Это защитный механизм Кастиэля, неудачная попытка скрыться от любопытных глаз Дина, он прячет лицо в шее Дина вместо ответа, пока они танцуют медленный танец. Дин прижимается щекой к волосам Каса, глубоко вдыхая успокаивающий аромат. Слабый запах виноградной лозы расслабляет его, все в нем ощущается как дома, пока он продолжает медленно покачивать их взад-вперед, успокаивая Каса единственным известным ему способом. — Спасибо тебе, Дин, — шепчет Кастиэль, — за всё!       Есть что-то в том, как Кас это произносит, тон, который выражает вину, возможно, сожаление, или, может быть, Дин слишком много думает об этом, а печали в голосе Каса вообще нет. Дин больше не может сдерживаться, ему нужно озвучить страхи и сомнения, которые засели у него в голове, точки, которые, кажется, не сходятся, сколько бы он ни думал.       Медленно, нерешительно Дин слегка подталкивает Каса локтем, чтобы тот отстранился, чтобы он мог видеть его лицо. Наконец ему удаётся произнести слова вслух: — Почему ты держал меня в неведении? — Дин смаргивает слёзы, которые начинают скапливаться в его глазах от разочарования.       Ответ на этот вопрос — это то, с чем он слишком боится столкнуться лицом к лицу, но он знает, что это то, что ему нужно выяснить самому, чтобы успокоить своё тревожное душевное состояние.       В наступившей тягостной тишине Дин с ужасом ожидает ответа. Наступает неловкая тишина, поскольку он не получает никакого ответа на свой вопрос, он тревогой наблюдает на лице Каса безнадёжное выражение, когда он говорит: — Спасибо, что вернулся, Дин.       И о…! Какой вред это наносит тоскующему сердцу Дина, осознание невысказанной пустоты, которая витает в воздухе. Это самое печальное чувство, он не находит слов, Дин разочаровано смотрит на Каса. Он не знает, что сказать, стоит ли ему настаивать на своём? Или ему тоже следует просто проигнорировать это и наслаждаться происходящим, пока он еще может, потому что, возможно, Кас спасает его от суровой правды. — Никогда больше не оставляй меня, — тихо говорит Дин, озвучивая свои страхи.       Но его встречает очередная волна молчания, Кастиэль крепче сжимает руку Дина, заставляя его задуматься, не разорваны ли их отношения уже, и не является ли это его последним шансом быть рядом с Касом.       И чтобы избежать жестокого молчания или, может быть, лжи, которую Кас не может заставить себя произнести в слух Дину в лицо, он опускает голову и прислоняется к его плечу, точно так же, как он делал это в парке.       Единственный, кто должен искать утешения, — это Дин, но, похоже, Касу так же больно, как и ему. Он чувствует, как Кас дрожит в его объятиях, Дин задается вопросом, как они дошли до такого?       Кас тихо всхлипывает, а Дин стоит, застыв на месте, не в силах пошевелиться, он ошеломлён эмоциями, которые он испытал за эти три часа, боясь того, что будет дальше.       Кас медленно поднимает взгляд на Дина, вытирая остекленевшие глаза: — Я люблю тебя, —искренне говорит Кас, преданность в его глазах достаточно доказывает трагические выводы Дина, и Кас повторяет: — Я люблю тебя, Дин, всегда и навеки.       И вот так просто все тревоги Дина тают, напряжение спадает с его лица, и он вздыхает и расслабляется с облегчением.       Кас любит его!       Всё это было у него в голове, и затворническое поведение Кастиэля привело его к абсурдному выводу. Кас ни за что не стал бы его предавать. Дин не может сдержать счастья и разворачивает Кастиэля. Кас, знает, что вот-вот произойдет, он ухмыляется, когда Дин возвращает его обратно, и по пути подставляет Касу подножку, в результате чего тот начинает падать, а затем Дин подхватывает его в последнюю секунду, пока Кас держится за Дина изо всех сил, Дин издает тихий счастливый смешок и думает, что от хватки Каса могут остаться синяки на его шее. — Я тоже люблю тебя, Кас, — отвечает Дин, — Мой Ангел!       Дин опускает голову, чтобы их лбы соприкоснулись, он чувствует улыбку на губах Каса, когда тот снова поднимает голову. Его дыхание становится затрудненным, сердце подпрыгивает в горле в хорошем смысле этого слова.       Дин помнит, когда они записались на уроки танцев для пар на свадьбу Бенни, это казалось утомительным занятием, но было весело. Это то, чем они продолжали заниматься после свадьбы каждый вечер, это было приятно — покачиваться взад-вперёд друг с другом. При воспоминании о тех временах у Дина на глаза наворачиваются слёзы, и он не знает, почему. Он плачет от облегчения, потому что Кас вернулся, или оплакивает потерянное время? Принадлежат ли эти слёзы той замечательной жизни, которая у него будет с Касом? Это счастливые слёзы переполняющей радости?.       Дин тянет руку в карман, он вытаскивает кольцо, на котором выгравированы самые дорогое слова. Дин так долго ждал руку, на которую наденет это кольцо, что больше не чувствует необходимости тратить время в ожидании идеального момента для предложения. — Кас, Ангел мой, я люблю тебя, я всегда любил тебя, даже с трещиной в голове твоё место всё ещё оставалось вакантным, — признаётся Дин. Я всегда буду с тобой, пока я у тебя есть, но, пожалуйста-пожалуйста, не… никогда больше не покидай меня. Я хочу остаться с тобой всегда. Я люблю тебя. Я всегда буду любить только тебя. Ты выйдешь за меня, Кас? — Дрожащим голосом спросил Дин.       Кас подносит пальцы к лицу Дина, чтобы смахнуть слезы, прикосновение, похожее на пёрышко, от которого у него перехватывает дыхание, и Дин наклоняется навстречу прикосновению, целуя ладони Кастиэля, позволяя большому пальцу Каса ласкать его щёку, когда он закрывает глаза, изголодавшись по этой нежности, которую дарит Кас.       В глазах Кастиэля, таких тёплых и красивых в мягком свете гостиной, светятся доброта и любовь в синих глубинах, которые всегда помогали ему в трудные времена, и Дин понимает, что снова тонет в этой грусти. Близость Каса заставляет его задуматься, Кас идеально помещается в его объятиях, он чувствует себя комфортно, как никогда раньше, это то, о чём он и не подозревал, тот кого он ждал, здесь рядом, и это Кастиэль, его Кас. Это он схватит его крепко и удержит от падения в бездну страданий. — Да! — Кас шепчет нежно, и Дин делает всё возможное, чтобы держать себя в руках, надевая кольцо на палец Каса и нежно целуя тыльную сторону его ладони, в то время как на заднем плане тихо играют гитарные струны.       Взгляд Дина опускается к губам Каса, наступает долгий момент, когда они молча смотрят друг на друга, навёрстывая упущенное за последние пять лет. Он не может не заметить, с какой нежностью Кас смотрит на него, как будто Дин — весь его мир для него.       Дин колеблется, как и Кас, он так сильно хочет поцеловать Кастиэля и снова почувствовать эти едва уловимые реакции, по тому, как у него перехватывает дыхание, по тому, как он отдаётся поцелую, прежде чем одолеть его, по тому, как он не отрывая зрительного контакта сразу после поцелуя, и без колебаний переходит к следующему шагу. Он хочет выучить Каса заново и доставить ему удовольствие многими способами… но, Дин боится… Он боиться спугнуть то хрупкое, что есть между ними.       Винчестер неуверенно наклоняется, целуя Каса в лоб, он не отстраняется, его губы задерживаются на коже Каса, вызывая дрожь, пробегающую по позвоночнику Каса, когда он чувствует, как Кас отвечает, слегка наклоняя голову. Затем он легонько чмокает Каса в щеку. Прижимаясь носом, Дин делает вдох, отчего у Каса перехватывает дыхание. Он улыбается, когда целует Каса в нос, совсем как в старые времена. Дин помнит, как Кас боялся щекотки и как он хихикал, когда Дин целовал его в шею. Дин осыпает лицо Каса поцелуями, он чувствует легкую улыбку на его губах, когда Дин снова целует его в щеку, один, два, три… Дин замирает, когда прижимается губами к щеке Кастиэля, он улыбается, потому что Кас не выказывает никаких признаков сопротивления. Иногда они устраивали игры, в которой Дин пытался украсть поцелуй, он осыпал лицо Кастиэля поцелуями, Кас отворачивался, не давал Дину практически никакой возможности целовать себя, не используя мужскую силу.       Их обоюдное обожание не изменилось даже спустя столько лет, и Дин уверен, что они смогут с этим справиться. — Дииин! — хнычет Кастиэль, и Дин знает, что Касу это тоже нравится, даже самое простое прикосновение губ заставляет щеки Каса вспыхнуть, и это так приятно.       Кас стоит неподвижно, отдаваясь Дину, навёрстывая упущенное, когда Дин удовлетворяется всеми поцелуями в щеку и в шею Каса, он ненадолго отстраняется. Его взгляд встречается с взглядом Каса, когда он очень медленно наклоняется, давая понять своё намерение, давая Касу достаточно времени отстраниться, если он не готов, но Кас встречает его на полпути, наклоняя голову к Дину, заставляя его сердце бешено колотиться в груди.       Тепло разливается в животе Дина, когда он запечатлевает губы Каса в нежном поцелуе. Кас отвечает на поцелуй так же нежно, слегка наклоняя голову, чтобы ощутить вкус яблочного пирога на губах Дина.       Он медленно отстраняется, чтобы перевести дыхание, и Дин вспоминает, как ему повезло, что в его жизни есть Кас. Кас облизывает приоткрытые губы, и Дин проводит пальцем по щеке Каса, нежно поглаживая его подбородок.       Нежный момент, возникший между милыми взглядами, нарушается, когда Кастиэль дерзко ухмыляется, крепко сжимает фланель Дина и инициирует еще один поцелуй, который оказывается немного напряжённым и отчаянным. Дин улыбается в ответ на поцелуй, когда Кастиэль впивается в его губы, вновь разжигая прежнюю искру, когда он вкладывает в поцелуй всю свою любовь, восполняя тоску по всем этим потерянным годам. Большой палец Кастиэля нежно очерчивает круги на затылке Дина. Дин уверен, что его сердце разорвётся от любви, и он растает в объятиях Каса, если они продолжат в том же духе еще хоть мгновение. — Я люблю тебя! — Кас улыбнулся прямо в губы Дину, отстраняясь только для того, чтобы тот мог признаться в своей преданности.       На секунду Дин забывает, как дышать, он лишается дара речи, у него кружится голова от чувства, которого он не испытывал уже очень, очень давно, от этих необузданных эмоций. И хотя на щеках Дина появляется намек на румянец, он не может удержаться от широкой улыбки, потому что именно такой эффект производит на него Кас, и он слишком слаб, чтобы скрыть это трепещущее чувство. Чувство, которое он действительно не хочет скрывать прямо сейчас. — Я тоже тебя так сильно люблю! — Бормочет Дин с лёгким смешком, потому что румянец на его щеках не исчезнет, если Кас не изменит выражение лица, отражающее столько любви и обожания, которых жаждало его одинокое сердце всё это время.       Они так близки, что, конечно, Кас заметил это, потому что его глупая реакция тоже заставляет Каса хихикать.       И чувство счастья и удовлетворённости, которому он не может дать названия, наполняет сердце и душу Дина.