Я — фанатка

Я витал на седьмом небе от счастья, отыскав Марту поутру за нашим столом. Настроение немного портил Григорий. Я не был против, что он вернулся к нам, но его твердокаменная мина непререкаемой правоты порядком коробила. Я наконец узнал, что именно их связывало с Мартой. Сказать, что я был удивлён, значило ничего не сказать. Она действительно решила помочь ему стать мастер-магом? Такое вообще возможно? Все мы видели, как на занятиях в зале Григория избивал слабейший маг в группе. И не то чтобы тот действительно мог противопоставить свою магию силе Григория, просто наш друг совершенно не нападал и даже не думал обороняться, как бы ни кричал на него профессор. Это было странным, учитывая что Григорий привык побеждать. На нашем курсе он считался сильнейшим. Как оказалось, Григорий вёл себя необычно, следуя наставлениям Марты. Правда, в чём именно заключалась польза регулярной публичной порки, она не объяснила. Ни нам, ни ему. Я осторожно поинтересовался, имеет ли мне смысл озадачиться подобным учением, и Марта весьма ясно выразила сомнение. Её причины я понял, и помог в этом опыт Григория. Не хотелось бы, чтобы каждый желающий вытирал об меня ноги. Я много лет из кожи вон лез, чтобы не выглядеть позором семьи со своим скромным даром и не хотел пускать все насмарку в погоне за журавлём в небе. Мастер-маги всегда были редкостью. Мой отец обладал шестой раскрытой точкой и считался сильнейшим магом. Моя сестра имела четыре раскрытых точки и её мало кто мог одолеть. Я не верил, что смогу прыгнуть выше головы и, к тому же, не обладал достаточным честолюбием, чтобы желать такой непомерной силы. Я уступил Марте и выбросил невероятную выдумку друга и моей девушки из головы. И, честно говоря, до конца не верил, что у них получится. Единственным, что напоминало об этой безумной затее, был вездесущий Григорий. Без сомнений, он как раз верил в то, что у него выйдет, и потому преследовал Марту повсюду. Очень скоро выяснилось, что я был полным идиотом, посчитав Григория самой большой своей головной болью. Появление в стенах Савелия Ивановича не явилось неожиданностью. Я знал, что Марте предстоит совершенствоваться под началом наставника, ведь её дар считался новообретённым. Чего я никак не мог ожидать, это знаков внимания, которые тот стал ей сразу же оказывать! Как он касался её на занятиях, якобы поправляя постановку рук для плетений. И вызывал её не в пример чаще остальных. А эти их дополнительные встречи, то есть занятия… Думать об этом было невыносимо. К тому же, он оказался привлекательной наружности. Мне было сложно судить, по мне так он был первосортным мужланом и только: ни капли утончённости, ни грамма обходительности. Но девушки предавали внешности большое значение и не слишком таились, обсуждая его развитое тело. Да таким образом, что щеки краснели у меня! Ещё бы, боевой маг вместо привычной ветхости профессора. Женская половина группы была вне себя от восторга. Я прилагал все усилия, чтобы Марта забывала о нём сразу же по окончанию занятий. Провожал её и встречал, лишь бы продлить наше время вместе. Хотел, чтобы она думала обо мне, а не о нём. Переживал, что ему удастся завладеть вниманием Марты. Пусть она благоволила ко мне не один год, но, справедливо говоря, в её окружении не наблюдалось лихих молодых мужчин. Бытовало мнение, что возраст студента всё равно, что возраст ребенка. Студент — ещё не мужчина в полном смысле этого слова: пороха не нюхал, опыта не заработал, заводить семью не спешил. Раньше я не особо задумывался об этом, считая себя достаточно привлекательным: девичьим вниманием я никогда не был обделен, принадлежал к родовитой семье и был прекрасно воспитан. Чем не ухажер? Но, в свете последних событий обнаружил, что мало чем могу похвастаться в сравнении с Савелием Ивановичем. Помимо того, что его внешность и возраст были самыми что ни на есть подходящими для разбивания женских сердец вдребезги, он также принадлежал к уважаемой семье и обладал славой удалого мага, чем был известен в столичных кругах. Успел обзавестись поместьем, приобретенным не на средства семьи, а на свои собственные. Все стало слишком очевидно, когда он остановил нас с Мартой по возвращению с прогулки. Его выражение лица открыто демонстрировало крайнюю степень раздражения, и он не постеснялся перешагнуть черту и полезть в нашу личную жизнь прикрываясь заботой о репутации девушки. Так я и поверил. Меня это жутко разозлило. Ситуацию, как всегда, поправила Марта. Она поцеловала меня на чужих глазах, и сделала это после того, как её добродетель осудили весьма недвусмысленно. Я не слишком удивился, а маг огня ещё как, хоть и не подал виду. Случившееся меня всерьез встревожило. Что могло понадобиться ему от Марты? В так быстро вспыхнувшие чувства я не верил. Иначе бы пришлось признать, что Марта очаровала его накануне вечером, когда у них состоялось первое свидание, то есть занятие, ведь уже следующим утром, на уроке, он коснулся её слишком интимно. Мне это точно не померещилось. Позже ко мне подходил Кирилл и спрашивал, знакомы ли они с Мартой. Он увидел то же, что и я — намёк на некую близость. Я не сомневался в том, что Марта самая прекрасная девушка в этом мире, но рассмотреть её было не так просто. Уж точно не за одну встречу. Я не доверял ему. Он точно что-то замышлял, и я собирался выяснить, что именно. В праздничный вечер, когда академия погрузилась в весёлое настроение тайн и ужасов, я не стал встречать Марту, вместо этого отправившись в крыло преподавателей. Вскоре появился Савелий Иванович. Заметив меня, он приосанился и подошёл чеканя шаг. — Добрый вечер, Савелий Иванович. Я могу с вами поговорить? Он кивнул, поняв всё правильно, и жестом пригласил пройти в один из отведенных преподавателям кабинетов для индивидуальной работы. Комнату можно было пересечь за пять шагов в любом направлении. Одно окно, украшенное форменными шторами, слева камин с небольшой вязанкой дров и кочергой. Несколько книжных шкафов, внушительный письменный стол, пара кресел и пара стульев. Вот и вся обстановка. Он пропустил меня вперёд, закрыл дверь, чтобы нам не помешали и, проходя вглубь, щелчком разжёг камин. Обогнул стол, сел на кресло, закинув ногу на ногу, и жестом указал на один из стульев по другую сторону. — Спасибо, я постою. Он уже обозначил себя хозяином положения и теперь собирался меня окончательно подавить. Отец с детства объяснял мне такие трюки, а так же учил как следовало себя вести в подобных ситуациях. В разговоре имело значение всё: время, место, поза, жесты, голос, конечно же, слова, интонации и даже верно поставленные паузы. Я остался стоять. Он уже сел и теперь у меня образовалось некоторое преимущество. Вскакивать с только что занятого кресла отдавало бы напрасной суетой. Он это понимал и потому не двигался. — О чём ты хотел поговорить? — О Марте, — начал я с места в карьер. Ходить вокруг да около не имело смысла. Мы оба прекрасно понимали, о чём пойдет речь. Он сохранил на лице почти скучающую расслабленность и взглядом предложил мне продолжить. — Мне не даёт покоя наш короткий разговор намедни. Я бы хотел кое-что прояснить. Он молчал в ожидании. — Я ничем не мараю репутацию Марты и просил бы вас впредь воздерживаться от нелестных замечаний в её адрес. У нас с Мартой всё серьёзно. Маг огня только скривился. — Это всё? — похоже, я его раздражал. — Нет. Ещё бы я попросил вас отказаться от слишком личных прикосновений к моей девушке. — Щенок! — вспылил он, вскакивая на ноги. — Многие заметили, — спокойно продолжил я, выдержав пламенеющий взгляд. — Обсуждения уже вышли за рамки нашей группы. И, как вы понимаете, инициатором кривотолков стал не я. Я лукавил: ничего такого не происходило, но я хотел вывести его из равновесия и, кажется, у меня получалось. — Ты бы поостерёгся совать нос туда, куда не следует. — Это вы бесцеремонно вторгаетесь в нашу жизнь. У нас с Мартой прекрасные отношения и третий лишний нам не нужен. Я заметил, как дрогнули желваки под смуглой щекой. Его взгляд стал едким. — И чем же окончатся ваши прекрасные, как ты выразился, отношения? Вы цапнетесь и разбежитесь по углам уже через неделю, как это бывает в вашем возрасте. Я тоже был студентом, и не нужно меня убеждать, что это любовь до гроба. — Это вас не касается, — оскалился я. — Забыл у тебя поинтересоваться, что меня касается, а что нет. У тебя молоко на губах не обсохло, а если даже ты серьёзен, выбор за тебя всё равно сделает отец. Однажды, — издевательски добавил он, — когда подрастешь. Вот же ублюдок. Мне хотелось взвыть злым ветром, но он не видел ничего кроме холодной сдержанности. — И что же вы готовы предложить Марте? — Я правда должен докладывать тебе? — он вдруг развеселился и снова упал в кресло, кажется находя ситуацию забавной. — Почему бы и не поделиться раз вы, юноша, настаиваете, — поднял он брови в насмешливой обходительности. — Начнем с того, что я уже готов и могу принимать любые решения. Одобрение семьи мне не требуется. Любая будет рада составить мне компанию на тот срок, который я определю, — добавил он, намекая, что ему можно было бы и не обременять себя обязательствами: любая была бы рада просто очутиться в его постели. Он попросту бахвалился, но это прозвучало грубо — он действительно был мужланом. — Возможно многие. Но не Марта. Он фыркнул. — Она просто девушка, Филипп, — покачал он головой. — Все девушки одинаковые. Ты думаешь, зачем она поцеловала тебя на моих глазах? Хотела заставить меня ревновать. Я не смог ничего с собой поделать и улыбнулся. Он действительно ничего не понял о Марте. Она поцеловала, чтобы успокоить меня. А маг огня либо пытался сделать из меня дурака, либо сам им и был, не разгадав намерений девушки. — Что смешного? — нахмурился он, явно не понимая приступ моей веселости. — Я думаю… — медленно начал я, размышляя, стоит ли делиться, — вы уже проиграли. — Достаточно на сегодня разговоров, — вспыхнул он. — Убирайся. Я кивнул, чувствуя, что его грубость больше не могла меня задеть. Уже открыв дверь и переступив порог, я решил ударить Савелия Ивановича напоследок, чтобы немного поквитаться. — Я думал, боевых магов учат правильно оценивать своих врагов. — Вон! — тоном, не терпящим возражения, приказал взбешенный маг. Я поспешил удалиться. Тесный опыт общения с магами огня у меня имелся — с Максимом мы были друзьями детства. Взросление, вероятно, мало влияло на их темперамент. Лишить мага огня самообладания ничего не стоило. Что я и сделал. Мне нужно было узнать, что задумал Савелий Иванович и что могли означать его знаки расположения. Новости были неутешительными — он, кажется, и правда решил подойти к Марте с серьезным предложением. Причину в этом я видел только одну, ту самую, что притягивала к девушке других ребят. Она стала мастер-магом в глазах остальных. За это говорило слишком рано проснувшееся внимание мага огня к Марте. Обожди он хотя бы месяц и я, возможно, решил бы иначе. Но он был слишком горделив, самовлюблён и поспешен, чтобы действовать деликатнее. Он с нахрапа решил взять крепость, представлявшуюся ему не более чем неказистой баррикадой, только потому, что девушка оказалась молодая и не слишком общительная, что для не самого наблюдательного глаза могло сойти за смущение и робость. Наверняка иметь дело с такими молодыми особами ему казалось проще простого. Остальные девушки в академии на него откровенно вешались. Меня же воротило от их заискивающих взглядом и глупых вопросов по поводу рун и их сложения. Они же не слишком изощрялись, придумывая причины, чтобы приблизиться к магу. И, надо отметить, Савелий Иванович был более снисходителен к женской глупости, чем к мужской. Почему? Всё просто: взгляды, полные обожания ему, как и многим, льстили. Итак, он имел виды на Марту. Завтра я предупрежу её об этом. На всякий случай. Пусть будет готова, что ей могут сделать «невероятное предложение». Почему завтра? Я надеялся, что своим разговором сбил его с толку достаточно, чтобы он быстрее бросил играть в кошки-мышки и выложил все карты на стол. Хотя бы затем, чтобы прекратить ненужные усилия. Он привык чтобы обольщали его, а не наоборот. Это было очевидно. Возможно, ему просто покажется забавным поставить меня — самоуверенного сопляка — на место. Показать, как глубоко я заблуждался в отношении любимой девушки. Унизить меня, отвесив воображаемую пощечину, чтобы была мне впредь наука. Я на это рассчитывал. Надеялся, что какая бы причина ни взыграла, он перестанет откладывать задуманное. Он ведь решил, что говоря об оценке врага, я имел в виду себя — намекал, что он меня недооценил. Его ждет большой сюрприз. Хорошей новостью было то, что он серьёзно просчитался в отношении Марты. Говоря о ней, как о самой обычной девушке, он выдал себя с головой, должно быть и не пытался разглядеть в ней большее. Обычная юбка, разве что волею случая мастер-маг. Зная Марту, она не могла этого не заметить. Пусть её суждения отдавали некоторой долей эксцентричности, в сообразительности ей было не отказать. Если не возвращаться к тому, как быстро она разобралась с той мерзкой историей с Никитой, не потеряв самообладания в критический момент, то что говорить о самых простых буднях? Когда новоявленный наставник касался её рук в то, первое занятие, она смотрела на меня. Она была со мной и говорила мне об этом взглядом. Тело оставалось только телом, её сердце принадлежало мне. Хотел бы я видеть лицо Савелия Ивановича, когда Марта разобьет ему сердце. Ну или немного собьет спесь. И поделом. Главное, чтобы он скорее оставил свои потуги и скрылся с глаз долой.