Я — фанатка

Я смотрела, как эти двое терзают друг друга поцелуем, как делали это, должно быть тысячи раз в собственных фантазиях. Стоило заметить чувства Ксении, как я поняла, что мы с ней в некотором смысле похожи. Мы те, кто восхищается красотой творения во всех его смыслах и проявлениях. Сильные быстро понимают цену силы и уже не чувствуют к ней былого притяжения. Поэтому неудивительно, что парни нам с Ксенией понравились тоже, в некоторым смысле, похожие. Вот только я решила, что у Ксении не хватило разумения всё сделать по-своему. Неужели она и правда была готова ждать признание сколь угодно долго и даже выйти замуж за навязанный выбор отца, но не отважиться на первый шаг? Выглядело довольно глупо. А потом вопрос Филиппа раскрыл мне глаза — расставил всё на свои места. Я поняла затруднения Ксении несколькими мгновениями спустя, но в этот момент меня больше волновал Филипп и наша история. Он спросил, являюсь ли я магом смерти. Что ж, я всегда знала, что он обладает достаточной долей проницательности, и он не преминул уверить меня в этом. Глядя в глаза своего совершенства, я подтвердила его догадку. Вспомнила, как спокойно он ходил со мной по подземельям. Он не дрогнул, даже когда увидел тьму костей. Не задал вопросов и о чудесных воротах. Да и в разговоре не выказал страх и благоговейный ужас большинства при упоминании магов смерти. Неужели и Филипп был одним из нас? Прозвучавший ответ был отрицательным, но многозначительный взгляд на сестру разом объяснил всё. Конечно, Филипп не был ни наследником, ни обладателем высокого магического потенциала. Скорее всего, по этой причине его решили не обучать магии смерти. А вот Ксения была совершенно иным делом. Магия смерти — или некромантия — была под запретом вот уже многие века. В незапамятные времена маги смерти пользовались большим почётом, нежели маги стихий, поскольку были более действенны против демонова полчища. Но и платы магия смерти требовала внушительной. Для некоторых цена оказывалась слишком высокой и маги теряли себя так же, как маги огня иногда уступали свой разум Пожирателю. Неуправляемый маг смерти был равен полчищу разъяренной нежити, крушившей всё на своем пути и убивавшей без разбору. Тогда же люди перестали видеть разницу между магами смерти и демонами: и те, и другие несли всему живому смерть. На них началась охота. Многие семьи погибли, другие ушли в глубокое подполье, скрывая тайные умения. Видимо, семье Филиппа удалось затеряться среди толпы, мои предки сочли за лучшее уехать. Я смотрела на Ксению, она враждебно глядела в ответ. Я поняла, почему она не призналась Кириллу. Обычно маги смерти искали пару среди себе подобных. Так же должен был рассуждать и Серафим Никифорович, подбирая пару дочери. Помимо всего прочего, жених должен был быть магом смерти. Наверное, Антон им являлся. Понять этого я не могла, пока он не воспользовался бы запретным умением. В моем случае все обстояло куда прозаичнее. Известных нам семей магов смерти, с которыми мы до сих пор не состояли в родстве не осталось. Соседи, не подозревавшие о нашей особенности, просто сватали своих сыновей младшими в пару, позарившись на богатое имение, и нам ничего не оставалось, как рано или поздно принять предложение. Спешить было некуда, выход всё равно виделся только один, поэтому решено было, что до окончания академии я могу раздумывать, кого выбрать. Мы с отцом не надеялись отыскать подходящего мага смерти, и потому было не слишком важным, кто составит мне пару, когда выбора совсем не осталось. Могла ли я надеяться, что мой совершенный принц окажется, к тому же, потомком магов смерти, пусть и не владеющим этой магией? Для меня всё продолжало складываться странной сказкой. Пусть на каждом её повороте моя тыква скрипела и разваливалась, но продолжала держать колею и катиться вперёд. В это было невозможно поверить. В этот момент, сидя в окружении ребят, я почувствовала, как мы стали ещё ближе друг к другу. Но только не Кирилл с Ксенией, несмотря на поцелуй и признание. Парень смотрел на неё так, что можно было вполне ожидать сватовства с кольцом. Но Ксения знала, что они не могут быть вместе и потому вела себя холоднее. — Книга? — пришла мне на ум другая ускользавшая до сих пор мысль и наконец пойманная за хвост. Филипп кивнул. Конечно же, знакомый с магией смерти, Филипп должен был понять, что за книга оказалась у меня в руках, тогда, перед первым нашим зимним балом, проведённым в уединении моей комнаты. Значит, он уже тогда заподозрил, кто я такая. И молчал так долго, хитрец. — Нет, вы просто невозможные! Я откланиваюсь, — поднялся Максим и гордо удалился. — Если второго круга не будет, то и я спать, — зевнул Григорий, поднимаясь. Кирилл попросил Ксению о личном разговоре, та кивнула. Жаль, что разговор пройдет далеко не так удачно, как надеялся маг воды, но в этот миг меня куда больше занимал Филипп. Уже поднявшись на второй этаж, я тоже попросила его о разговоре. Он, конечно, согласился. Улучив момент, мы нырнули в его спальную, никем не замеченные. В комнате Филиппа я была впервые и позволила себе немного осмотреться. Высокие потолки с лепными розетками по углам, голубые узоры крутящихся кольцами вихрей на стенах. Несколько шкафов с книгами и статуэтками. Кровать с балдахином и пара картин с пейзажами бушующих ураганов. — Значит, на балу ты сказал отцу не только, что я мастер-маг? — я оторвалась от декораций и посмотрела на Филиппа. — Да. У меня не было доказательств, но я был почти уверен. — Из-за книги и разговора в подземельях? Филипп кивнул. — Ты привела меня туда, чтобы посмотреть, как затрясутся мои поджилки? — Признаться, я ожидала более красочной реакции. — Но ведь ты сделала это, рассчитывая, что однажды мне расскажешь? — Филипп подошел очень близко. Свет я не зажигала. — Да. Я очень хотела поделиться, но боялась тебя напугать. Очень обрадовалась, когда ты не убежал с воплями. — Я не знал куда бежать, — выдохнул он мне в губы, — он шутил. — А я решила, что ты такой храбрый. — Ты знаешь, что это не так. — Это неважно. Мы целовались. Очень долго. В какой-то момент мы врезались в столик, что-то упало и разбилось, прервав нас. — Тебе пора, — опомнившись, произнес Филипп. — Уже ухожу, но нужно решить, что делать с Кириллом. Сегодня Ксения сообщит ему, что вместе они быть не могут, но не объяснит причину. Кирилл начнет страдать, она будет мучиться. Ещё одна безысходная ситуация. Я ведь правильно поняла, твой друг, да и остальные ребята, не маги смерти? — Нет. И ты права, они оба будут несчастны, но ничего не поделаешь. Отец никогда не позволит ей выйти за непосвященного. — Отец и тебе не разрешит жениться на мне, но ведь ты зачем-то привез меня в свой дом и водишь его за нос? — ответила я вопросом. Я зажгла пару свечей в спальне, желая видеть лицо Филиппа. Он был похож на подростка, пойманного на горячем. — Я хочу, чтобы для начала отец принял тебя, как подходящую для меня девушку, когда окажется, что ты не пойдешь в нашу семью, я найду способ убедить его… — Филипп не закончил, уронив взгляд. Признание было очень личным. — Ты готов уйти ради меня из семьи? — Я не готов быть без тебя, Марта, — поднял он взгляд, полный обожания. — Я пойду за тобой куда угодно. В жизни не слышала лучшего обещания. — Осторожно, Филипп. Мне всё сложнее сдерживаться рядом с тобой. — Может быть, это и к лучшему. Я опорочу тебя и у отца не останется выбора, — шутка прозвучала с горечью: он был до болезненного романтичен и хотел, чтобы всё было красиво, а не пошло. — Где-то я это уже слышала, — фыркнула я и задумалась: — Филипп, давай расскажем Кириллу, что у тебя за семья и, если хочешь, обо мне тоже. Завяжем ему язык, чтобы он никогда не смог выдать нас, и если после этого он не сбежит, можно попробовать кое-что сделать. — Что? — Тебе не понравится.